glued

У порога дома Коннор, ничуть не замедлив шага, резко остановился и встал, как вкопанный. Ботинки увязли во влажном снегу до самого подъëма стопы. — Снова глючишь? — нервно усмехнулся Хэнк, проворачивая ключ в стареньком замке — мужчина действительно испугался, но взял себя в руки и решил не подавать виду, — Кажется, центральный магазин железок продал мне бракованный экземпляр — как вернуть товар на базу? Он говорил это беззлобно, может, чуть ворчливо, так как знал, что ему предстоит долгий путь штудирования прилагающихся к роботу инструкций — распечатать ли их, или не позориться и читать онлайн? — чтобы научиться правильно себя вести с андроидом и хоть на сколько-то, но продлить его срок эксплуатации. За андроида Хэнк волновался, но ещё больше он беспокоился за сына, и, хоть многие говорили о гиперопеке с его стороны, не желал этого признавать. Он очень любил Коула и не видел в этом ничего плохого — в том, чтобы больше времени проводить с сыном, в том, чтобы играть в кубики, сидя на полу, и глядеть в экран телевизора лишь уголком глаза, и то, только для того, чтобы увидеть итоговый счëт. Хэнк рычал, как динозавр, крючил пальцы, имитируя когтистые лапы, и скакал по дому в идиотской старой футболке с кактусами, кривя и без того больную спину, чтобы больше походить на того зелëнчатого ящера из детской книжки. Коул радовался, и Хэнк радовался вместе с ним. А теперь делить быт, вернее, помогать налаживать его, будет чëртова пластмасска в шесть футов высотой. «Господи, и до чего ты докатился, Хэнк?» — он задавался этим вопросом снова и снова, как поднимал взгляд на это творение, одним своим видом холодящее мозги в глубине черепной коробки. Он не мог ответить ни на этот вопрос, ни на следующие за ним — для чего именно он выложил из кошелька столько заработанных честным трудом денег, и как он справлялся без робота раньше. А справлялся ли вообще? Как было до него, шестифутового технологичного монстра? Хэнк, тщательно смывая мыльную пену с рук, уставился на собственное отражение в зеркале ванной — седых волос с каждым днём становилось всё больше, и они старались перебить собой родной тëмно-русый. На усталом — а когда Андерсон последний раз был отдохнувшим? — лице проступали явные морщины. Хэнк не молодел. Хэнку в сентябре стукнуло сорок восемь. Хэнк нахмурился, а затем расслабил лицо, рассматривая веки, опускающиеся под тяжестью бровей. Он всегда был таким старым, или это жизненное состояние выпрыгнуло на него из тëмного угла с дичайшим криком, разрывающим барабанные перепонки, прямо как в хоррорах десятых годов? Перед возвращением в комнату он умыл лицо прохладной водой и промокнул нос и щëки полотенцем для рук. — Эй, Коннор?.. Андроид механически повернул голову в его сторону и моргнул. — Ты можешь не стоять, как истукан? — Простите, мистер Андерсон, — он ответил бодро, будто находился в приподнятом настроении, но не изменил позы на более живую. Хэнк махнул ладонью и, пройдя в кухню, щëлкнул кнопкой чайника — после улицы на привычную газировку не тянуло и хотелось согреться. Кофе, особенно, чëрный, напоминал об участке, и Хэнк в, чëрт возьми, отгул по случаю развода мог позволить себе кружку пакетированного чая и немного расслабиться. Словно просканировав совмещëнную с гостиной кухню, Коннор двинулся к лежанке пса — спокойно, не совершая резких движений, что могли вызвать у животного негативную реакцию. — О, — Хэнк поджал губы, — это Сумо, страшная зверюга. Он прижал к себе упаковку с чаем и вытянул два пакетика с фруктовым наполнителем, когда Коннор обернулся на него. Карие глаза были широко раскрыты, как у людей в крайней степени удивления, и андроид выглядел испуганно. — Шарниры от слюней заржавеют, — Хэнк не сразу понял, что испуг являлся всего лишь прекрасно запрограммированной симуляцией человеческих эмоций. Роботы ничего не чувствуют, а, значит, не могут и бояться. «Во даëт», — наконец смекнув, Хэнк криво улыбнулся. Коннор считал его эмоцию и, мигнув диодом, отзеркалил. Со стороны он выглядел щенком, старающимся во всëм подражать главарю стаи. — Люблю собак. На пол, рядом с мордой пса, легла ладонь, и Сумо лениво потянулся, стараясь услышать запах незнакомца, но ничего, кроме едва уловимого запаха «большого хозяина», не учуял. Он толкнул синтетическую ладонь влажным носом, подныривая под неё и прося ласки, и сдержанно вильнул хвостом. — Ты ему нравишься! — Коул слез со стульчика и, выпросив у отца несколько гранул собачьего корма, приблизился к огромной слюнявой морде и высыпал на пожëванный край лежанки. Сумо приподнял морду и в одно движение собрал языком предложенное лакомство. Его последующий взгляд выглядел настолько осознанным, что в тëмных собачьих глазах явно читалось недоумение, говорящее о том, что «маленький хозяин», бесспорно, его обманул, дав лишь понюхать привычную еду, но не попробовать. Диод на виске загорелся жëлтым, и Коннор поднял взгляд на Хэнка, ожидая его одобрения, и тот едва ли заметно кивнул, но андроид безошибочно считал этот жест. Синтетическая ладонь, гладкая и тëплая, неуверенно легла на пятнистый собачий загривок и слегка потрепала складку кожи, скрытую под густой шерстью — Сумо приоткрыл пасть и свесил язык на правую сторону, и Коннор, понимая, что пëс настроен весьма дружелюбно, провёл ладонью по шерсти дальше. Андроид улыбнулся, и его диод восстановил свой цвет на голубой. Хэнк наблюдал за этой картиной из-за стола и, залив наконец огромную кружку с двумя пакетиками чая кипятком, тоже опустился перед псом. От приседа в коленях громко щëлкнуло, и Хэнк охнул, меняя позу и перемещая вес на одну ногу. Он обнял улëгшегося на мягкой спине Сумо Коула и бережно сомкнул руки, чуть подтягивая на себя. — Ему нужен дневной сон, — едва различимым шëпотом пояснил Хэнк, поднимаясь вместе с сыном на руках и разворачиваясь в сторону детской, — Займëшь себя чем-нибудь? Коннор послушно кивнул. Хэнк слегка толкнул ступнëй дверь и, пройдя в комнату, осторожно опустил Коула на незаправленную постель и укрыл его одеялом чуть ли не до мочек ушей, а сам уселся на край кровати — то ли из-за высокого роста, то ли из-за высоты детской кроватки, то ли, чëрт возьми, от всего вместе, колени поднялись выше бëдер и согнулись под острым углом. Гладя сына по голове, Хэнк подумал, что со стороны, вероятно, он смотрится слишком комично. На кухне что-то прогремело, заставив Андерсона как минимум вздрогнуть и прикрыть спиной кровать со спящим в ней ребëнком и, как максимум, выйти из собственных дум. Он вспомнил молодость и разруху в Детройте — в нулевых, десятых, начале двадцатых… Звук повторился, и среди невнятного шума Хэнк уловил журчание воды из-под крана и случайный звон посуды. Он поднялся, нехотя оставляя Коула, и замер у двери, всë ещë не спеша еë распахивать. Пряный аромат специй защекотал ноздри, и в животе заурчало. Хэнк вдруг вспомнил о том, что голоден — с самого утра он жил на энергии половины порции хлопьев, кружки кофе и, может, пары жвачек, которые уж точно не могли придать жизненных сил, и, в последний раз окинув комнату взглядом ради убеждения в безопасности ребëнка, вышел. Представшее перед ним зрелище по механике своей, очевидно, не должно было его удивить, но Хэнк отчего-то был поражён — он не ожидал, что за время его отсутствия андроид начнёт не просто хаотично греметь на кухне, чтобы разобраться в наличии или отсутствии той или иной кухонной утвари, но и приготовит что-то аппетитное. Для начала, на вид. — Моя программа предполагала более долгое Ваше отсутствие, мистер Андерсон, — уголки губ Коннора дëрнулись в подобии улыбки, — Простите, что не оправдал ваших ожиданий. Он осторожно шагнул назад, пропуская хозяина дома к плите для контроля процесса. Хэнк нахмурился — скорее, от непонимания, чем от злобы, и заглянул в ковш. — Только без выкрутасов в виде al dente, пожалуйста. Ненавижу, когда паста липнет к зубам, — он потянулся к сотейнику с жареным фаршем и, взяв чистой ложкой совсем немного, легонько подул — горячо. Прожевав пряное мясо, Хэнк еле сдержался, чтобы не облизать ложку, и, подумывая о том, что пластиковая кукла недурно готовит, наконец, заключил: — А вот мясо шикарное, всë, как я люблю. Коннор улыбнулся. Будь он человеком, вероятно, страшно загордился бы собой, но, как андроид, он едва ли приподнял голову, копируя сдержанное человеческое торжество, и сделал это по-механически нелепо, пресно. — Кстати, — Хэнк слегка замялся, когда Коннор посмотрел прямо ему в глаза, — У Коула нет пищевой аллергии, так что, когда он проснëтся… — Я знаю, — отчеканил андроид, и Хэнк не на шутку испугался. Волосы на затылке встали дыбом, а по коже пробежало стадо неприятных крупных мурашек. — Что, чудо техники, уже нас просканировал? Он попытался улыбнуться, отшутиться, принять более расслабленную позу — словом, всë, чтобы эта адская машина ничего не заподозрила, но Коннор лишь глупо мигнул диодом и, найдя в программе весьма логичное объяснение происходящему, произнëс с чуть пониженной громкостью голоса, видимо, чтобы не повышать уровень стресса: — Нет, мистер Андерсон. В холодильнике я нашёл немного жареного мяса в большой сковороде — оно было свежим и приготовлено не на одну персону, и выброшенные в мусорное ведро макароны. Вероятно, они испортились. Или были не лучшего качества, что помешало… вкусовому восприятию. Хэнк вскинул брови. — Задатки детектива у тебя покруче, чем у некоторых ребят в департаменте… Порекомендовать тебя, что ли. Коннор пропустил мимо слуховых сенсоров эту шутку. Предложение не казалось ему заманчивым — робот не может принимать собственных решений, он подчиняется программе, и запрограммирован на выполнение домашних обязанностей и уход. Он подчиняется воле человека. Хозяина. — Простите, мистер Андерсон, — он качнул головой, — Моей программой предписана функция домашнего работника. Хэнк желал что-то сказать, но так и замер с открытым ртом, когда андроид, сняв ковш с плиты, слил лишнюю воду в раковину и возвратил посуду на место. Андерсон не хотел, чтобы шипение кипятка перебивало его голос, и поэтому подождал минуту-другую до почти полной тишины — едва различимый скрип костюмной ткани и подошв ботинок отвлекали чуть в меньшей степени. — Не называй меня «мистером», железка? Ещё горячие макароны вместе с небольшим количеством мутноватой жидкости отправились к мясу, и Коннор интенсивно, но аккуратно перемешал блюдо лопаткой и накрыл крышкой. Андерсон сглотнул. — Моя кожа состоит из синтетического материала, схожего по свойствам с человеческой кожей, а корпус… Хэнк остановил его жестом ладони и слегка откинулся на стуле: — Ладно, ты не железка, а я не похож на мистера, — он поскреб подбородок кончиками пальцев, — По крайней мере, не в этой обстановке… Держу пари, будь ты роботом-полицейским, постоянно называл бы меня лейтенантом? — Вероятно, — Коннор кивнул, — Однако, не могу представить эту ситуацию — она не заложена в моей программе, — он сдержанно улыбнулся, — лейтенант Андерсон. Хэнк в ответ прорычал что-то отдалëнно похожее на «ох, господи» и чуть настойчивее повторил просьбу называть себя по имени. И, как ему показалось, машина сообразила, в чëм дело, записала наставление в памяти и даже подчëркнула красным: «не называть в домашней обстановке Хэнка по фамилии». Мысли об андроиде-полицейском, вероятно, слишком назойливом, напористом и, в некотором смысле, даже импульсивном, прервались повторным громким урчанием в животе, похожим на китовий вой. — Вы голодны, — произнëс Коннор, — Для нормального функционирования организма вам следует поесть. Он склонил голову, прямо как Сумо, когда, будучи ещё взбалмошным щенком, старался выучить своë имя, и позже — улавливать привычные интонации или знакомые слова из разговора. Карие глаза придавали ещё большего сходства с собакой. Ретривер с наивным взглядом. — Я бы хотел подождать Коула, но, видимо, малец слишком заколебался и хорошо поспит, — Хэнк, качнув головой, рассмеялся, — Валяй. Приоткрыв дверцу навесного шкафа, Коннор выудил плоскую тарелку и поставил её на стол, рядом с плитой, после чего, искусно оперируя столовой ложкой и вилкой, перетащил на блюдо три аккуратно собранных гнëздышка с фаршем и посыпал приготовленным заранее тëртым сыром. — Приятного аппетита, Хэнк, — он подал тарелку и приборы в тканевой салфетке и отошëл на шаг от стола, вставая в неестественную, с ровно вытянутыми, будто напряжëнными, руками вдоль туловища, но настолько привычную ему позу. Хэнк смерил его скептическим взглядом и нехотя взялся за приборы. Такое зрелище — особенно, когда мужчина понял, что Коннор не моргал в привычном понимании — явно порождало новые пугающие мысли. В голове всплыли многочисленные видео о заброшенных и сломанных аниматрониках, куклы Анабель и Чаки и, почему-то, место нашлось и Терминатору. — Что-то не так, Хэнк? Фух. Его голос спокоен как и раньше, ни толики чего-то странного и подозрительного, но порой именно спокойствие пугало хуже агрессии. Но это только у людей — роботы другие. Наверное. — Ты можешь вести себя… ну, нормально? Не сказать, что твоя безжизненная мордашка меня до чëртиков пугает, но нервы потрепать может. — Вероятно, я должен изменить свою линию поведения для более комфортной интеграции в ваше общество? Сцепив руки за спиной, он чуть наклонился к Хэнку и перекатился с пятки на носок и обратно. Андерсон сидел с чистыми приборами в руках, всё не решаясь приняться за стремительно остывающий обед. — Держаться естественней, я бы сказал, — наколов на вилку крупный кусочек жареного фарша, Хэнк незамедлительно отправил его в рот, пока разговор не отвлёк его настолько, чтобы пропал аппетит, — Ты тут пару часов, если не меньше, а твои обрывистые движения уже слегка подбешивают: то резко застываешь, то движешься так, будто тебя закоротило — тебе точно не нужна какая-нибудь диагностика? Коннор неотрывно смотрел на него. — Вы хотите сказать, моё поведение выглядит некорректным? — Ну, типа того, — Хэнк почесал затылок, — Люди так себя не ведут, а ты и выглядишь как человек, и хочешь казаться им. Для чего-то же тебя таким сделали… Помню, лет пятнадцать назад вы все выглядели так топорно — коробки с проводами на согнутых ножках, в общем. И только банальные команды выполняли, типа «подай-принеси», может, ещё на производстве что-то, не следил особо, работал, как всегда. Андерсон вспомнил те самые видео, где люди пинали роботов, ходящих на четырëх ногах, чтобы видеть то, как они отреагируют, как быстро поднимутся, как невозмутимо продолжат выполняемую операцию, вспомнил, как они вытягивали свои напичканные проводами шеи и захватывали клешнëй банки колы, чтобы отнести в руки испытателей. Хэнку не было особо жалко тех роботов, именуемых собаками, но больше походящих на пуфики, обтянутые гладким чëрным пластиком, однако, сердце сжалось, когда он представил, как люди издеваются над андроидами. Они ведь выглядят, как живые, ведут себя, как живые, да и во всём подражают людям, пусть и слегка топорно. — Я машина, Хэнк, — произнëс Коннор, отодвигая стул и бесшумно присаживаясь. Он сложил руки на коленях и приподнял голову, — И мне никогда не стать человеком, даже если вы этого очень захотите. Я создан людьми для помощи людям. Он сделал небольшую паузу, оценивая реакцию Хэнка — в устройстве всплыло окно «озадачен». Уровень стресса на момент разъяснения держался на отметке «средний», но мог подняться в любой момент — люди порой бывали непредсказуемыми, нелогичными, в отличие от созданной ими же программы. — Но я могу вести себя, как вы выразились, более естественно, — он продолжил своим звонким, но почти что безэмоциональным голосом, — Думаю, изменения в моём поведении могут положительно сказаться на ваших ощущениях. Коннор улыбнулся и слегка расслабил синтетическое тело, меняя позу на чуть более открытую, и, пусть и не до конца схожую с человеческой раскованностью, она была не такой каменной и пугающей, как прежде. Хэнк улыбнулся уголками губ — так гораздо лучше, и продолжил приëм пищи. — Сумо необходим больший объëм физических нагрузок, — Коннор резко сменил тему, — На данный момент вероятность ожирения высокая, и если не начать тренировки, это может привести к излишней нагрузке на суставы, а также снизить продолжительность жизни. Хэнк разрывался — с одной стороны, он был приятно удивлëн познаниями андроида в бытовых и околоветеринарных темах, а, с другой, слышать о том, что он не справляется с воспитанием пса, было довольно обидным. На мгновение он даже засомневался в том, справляется ли с Коулом, и хороший ли он отец. — Не беспокойтесь, я могу скорректировать график прогулок и взять физические нагрузки на себя, — он зачем-то накрыл ладонь Хэнка своей — буквально на секунду, пока тот не отдëрнул руку и не обхватил ей тарелку, — Простите. Хэнк лишь мотнул головой, мол, ничего страшного, и, прожевав, глотнул немного воды из высокого стакана. — Слушай, я не очень хорошо разбираюсь в этих ваших программных штучках, но как ты будешь вести себя с Коулом? Через оценивание поведения и мои инструкции, или через сухо изложенные в твоей голове факты? — К каждому человеку требуется выбрать определенный подход, и ребёнок — не исключение. Дело в том, что… Коннора прервал телефонный звонок, и Хэнк, не глядя в экран, сбросил его, но тот сразу же повторился. То же самое он проделал и со вторым, и с третьим звонком — Хэнку уже хотелось всеми известными ругательствами обрушиться на настойчивого собеседника, и в четвëртый раз он смахнул в другую сторону, поднося смартфон к уху. — Сколько раз я говорил — у меня законный отгул, Рид, так что, мать твою, не смей меня беспокоить, даже если Фаулер при смерти и желает передать мне своё место, — процедил он сквозь зубы, желая сбросить трубку сейчас, не дожидаясь ответа детектива. — Это срочно, старик, — пробормотал Рид из трубки. Коннор уловил чуть гундосый голос — вероятно, у его обладателя недавно начался насморк, — Прояснились новые детали, безотлагательно. Не бросая трубки, Хэнк вскочил со стула, вливая в себя весь стакан прохладной воды, и со звоном поставил его на стол, после чего вытер рот рукавом. — Еду, — рявкнул он, накидывая на себя пальто — на переодевание времени уже не оставалось, и, сбросив звонок, Хэнк затолкал телефон в карман штанов. Зашнуровав ботинки, он поднялся, зачëсывая пальцами разметавшуюся от резких движений чёлку, и зафиксировался взглядом на андроиде. — Ты, — он указал пальцем на Коннора, — следи за Коулом, покорми, как проснëтся, и если будет просить какао, не добавляй сахара, оно и так сладкое. Собачий поводок в среднем ящике, выгуляешь Сумо, и не забудь тепло одеть Коула, если пойдëте далеко. Коннор кивнул, обновляя список задач, и поднялся, чтобы проводить Хэнка. — И, это… — отворив дверь, Андерсон обернулся на мгновение, — Спасибо тебе. Я бы, наверное, один и не справился. Не дожидаясь ответа андроида, он шагнул в холод, и поток ледяного ветра колкостью проник в тëплый дом.