Call me Mi(a)ster

      Джеральд тяжело вздохнул, опустившись на заднее сиденье автобуса, направлявшегося в Бристоль. Путь предстоял неблизкий, и двухэтажное транспортное средство ехало не спеша, слегка покачиваясь на поворотах и заставляя пейзажи меняться с одного на другой — с одной полусонной улицы на другую. За окном только брезжил рассвет, и туманное утро постепенно утопало в его первых лучах, словно топлёное молоко в кофе. Мистер Маус потянулся, подложил под голову мягких шарф для удобства, откинул макушку на спинку сиденья и попытался уснуть. Однако спустя какое-то время понял, что ничего из этого не выйдет.       На выходных он ездил к семье в Сомерсет, навещал родителей и трёх младших братьев. Он действительно хорошо провёл время. Дни, проведённые рядом с семьёй, были наполнены уютной и комфортной атмосферой, помогли Джеральду восстановить силы после недели, измотавшей его и морально, и физически. Джерри с тоской попрощался с братьями и родным домом, после чего отправился назад навстречу холодной, непримиримой жестокости рабочих будней.       Так как Джерри был самым старшим ребёнком в семье, то воспитывался в строгости и внимательности, а потому обладал повышенным чувством ответсвенности не только за близких, но и студентов, с которыми работал. Вот и теперь, не найдя себе места в плену сна, парень обдумывал ситуацию в университете. Как так вышло, что впервые в жизни у него не получилось совладать с учениками?       «Понабрали детишек богатых родителей, — размышлял Джеральд, — вот они и качают права. Если есть нужные связи, то даже такие безнадёжные ученики могут поступить в университет. Что же в этом хорошего?»       Невольно вспомнив Томаса МакКиттена, Джеральд вновь выпал из реальности. Мауса передёргивало лишь от одной мысли, что он едет в Бристоль столь ранним холодным утром прямиком на пару ко второму курсу. Разве ещё месяц назад преподаватель мог вообразить, что из-за какого-то хулигана будет сам не свой и настрадается от работы, которую так любит?       «Этот мудак явно мечтает, чтобы я сдался и уволился, — продолжал думать Джеральд, окончательно отвлекаясь от приятных воспоминаний об уик-энде. — Не дождётся», — твёрдо заверил себя парень, хмуро вглядываясь в редкие одноэтажные дома на окраине города, постепенно сменяющиеся широкими фермерскими полями протяжённостью от полутора до тысячи гектар.       Несколько минут спустя, не заметив, как тело ослабело, а веки опустились, Джерри всё же задремал. Его разбудил громкий бас водителя, объявившего:       — Конечная, сэр.       Мистер Маус встрепенулся, поднялся и на ватных ногах направился к выходу. Уже у самой двери осознал, что забыл шарф на сиденье автобуса, засуетился, забежал обратно, поднял предмет и, извинившись, выбежал на одну из центральных улиц Бристоля, прямиком в свежее осеннее утро. Шумно выдохнув воздух из лёгких, Джеральд смирился с мыслью, что ему предстоял ещё один сложный день на работе.       Позже, проходя мимо ближайших к университету магазинов, парень заметил группу студентов, недобро поглядывавших на него. Память Джеральда не подводила — то были старшекурсники, которые не явились на пару на прошлой неделе из-за дурацких плакатов и заявлений МакКиттена. Отведя взгляд и решив не привлекать к себе внимания, преподаватель зашагал прямиком к кофейне.       — Доброе утро, сэр, — подал голос бариста и улыбнулся, когда Маус вошёл в уютный тёплый зал. На душе у парня потеплело, когда он увидел знакомое добродушное лицо за стойкой.       — Вы сегодня рано, — добавил бариста.       Джерри снял плотный шарф, прикрывавший подбородок и губы, улыбнулся в ответ и сказал:       — Капучино с карамельным сиропом и тремя ложками сахара, пожалуйста.       Бариста удивлённо заметил:       — Сегодня вы решили взять более сладкий, мистер?..       — Джеральд, — смущённо представился парень.       Бариста улыбнулся ещё шире и лишь тогда Джерри заметил, что его волосы были точь-в-точь цвета кофе.       — Очень приятно, Саймон, — отозвался низкорослый крепкий кофевар.       Капучино и кексы — стандартный набор перед началом каждой пары по менеджменту у второкурсников. Джерри требовался мощный антидот, чтобы хватало сил лицезреть Томаса и стоически удерживать непроницаемое выражение лица даже в самой абсурдной ситуации. Сделав глоток капучино с карамельным сиропом и с теплотой вспомнив приветливую улыбку Саймона, преподаватель толкнул дверь в лекторий и, широко шагнув, вошёл внутрь. На трибунах вдруг раздалось какое-то шевеление, а потому Джеральд повернул голову на звук и поразился тому, что увидел. Плакаты, сделанные Томасом на прошлой неделе, переместились теперь в лекторий и «украшали» стены огромного зала, а сам зачинщик сидел за одной из трибун, вальяжно закинув ноги на деревянную поверхность столешницы, и нахально улыбался.       — Как изобретательно, МакКиттен, — ехидно проговорил Джеральд.       — Это вы ещё доску не видели, — просиял Томас.       Мистер Маус подошёл в рабочему столу, поставил на него свой портфель, стаканчик с горячим кофе и десерт и повернулся лицом к доске для записей. На ней большими буквами чёрным по белому было написано: «Джеральд Маус — педик».       — Да ты меня совсем за идиота держишь, — выдохнул Джерри, потерев лоб ладонью.       — Что вы там шепчете, сэр? Ну же, выскажитесь! Как видите, я подготовился заранее и ждал вас здесь, мистер Маус, — усмехнулся студент.       — Это похвально, Томас. Как я и говорил, у вас явный талант к творчеству, однако, немедленно спуститесь и очистите доску от записей, не соответствующих теме будущей лекции, коли они ваши.       — И не подумаю, — выпалил МакКиттен, при этом внимательно разглядывая что-то на потолке. — Вам нужно, вы и стирайте. А я буду наслаждаться спектаклем. Кстати, скоро начнут приходить другие студенты, так что вам лучше поторопиться.       Следом за насмешливыми словами второкурсника повисло молчание, и в нём нарастала злость и обида преподавателя. Рассудок трубил о гордости и серьёзности, скрытый бунтарский дух же вызывал неугомонную реакцию. Вместо того, чтобы заняться очищением доски, Джеральд зашагал вверх по трибунам, подошёл к Томасу вплотную, навис над ним и зашипел:       — Сейчас же убрал эту дрянь, паршивец.       — О-о, — довольно проворковал Том, опустив ноги на пол, — а я уж думал, что не дождусь. Как обычно радуешь, мышонок.       Упёршись руками в бока, Джерри продолжал сверлить студента взглядом: настойчивости ему было не занимать.       — У меня есть идея получше, мистер Маус. Хотите, чтобы я прекратил? Попросите меня. Я даже могу прогулять вместе с вами пару, и мы уединимся где-нибудь вдали от любопытных глаз, чтобы вам было менее стыдно. Единственное условие — вы должны просить меня вежливо, очень нежно и максимально почтительно, — не переставал лыбиться Том, обнажая ряды белых зубов, среди которых мелькали маленькие клыки.       Джеральд скривился: подобное его уже не удивляло, однако, неожиданно для самого себя, он решил подыграть юнцу. Смягчив взгляд, мистер Маус опустился на скамью рядом с Томом, припал к его плечу и почти нежно прошептал:       — Так вот, какие у тебя тайные желания? Об этом ты мечтаешь по ночам? О том, как доминируешь, покоряешь, а я шепчу тебе мольбы взять меня сильнее, после чего ты снисходишь до них и решаешь довести послушного мышонка до исступления? Бедный, ранимый Томми… — с издёвкой усмехнулся Джеральд. — Неужто родители так редко давали тебе ласку и внимание, что приходится требовать это у своего преподавателя-гея?       На этот раз настала очередь Тома отпрянуть. Поначалу на его лице отразилась растерянность, а Джерри, победно вскинув подбородок вверх, с улыбкой отстранился, встал и начал спускаться к кафедре. Однако, не желая сдаваться, Томас схватил его, до боли сжав чужую кисть, дёрнул на себя и крепко прижал к парте. Лицо студента покраснело, и он зло прошипел:       — Послушай внимательно, что я сейчас скажу, крысёныш. Мне не надо никого просить о любви. Я в ней не нуждаюсь. Ты подумал, что я с тобой реально трахаться хочу или что-то в этом роде? Даже если бы всё было так, ты просто очередное тело для снятия напряжения. Тело, которое я могу взять, когда и где захочу. Помни об этом, когда ходишь вечером домой. — Затем он окинул преподавателя насмешливым взглядом, и Джеральду стало так мерзко, будто его только что окунули в грязь. В голосе студента сквозила опасная, хищная жестокость, что заставила мистера Мауса вздрогнуть. В заключении Томас добавил с пренебрежением: — Даже пискнуть не успеешь, как я зажму тебя в ближайшем закутке и всажу член по самые яйца в твой зад.       Джерри это взбесило. Как мог какой-то молокосос в открытую угрожать старшему преподавателю?       «Неужели он думает, что ему всё можно?» — возмутился Джеральд про себя и уже было открыл рот, чтобы со всей своей строгостью ответить наглецу, как вдруг дверь открылась, и в лекторий вошли студенты. Преподаватель с силой оттолкнул от себя Томаса и выпрямился. Среди учеников была и Адель. Вместе с остальными она взглянула на стены и доску и плотно стиснула губы от негодования. Кто-то из второкурсников захихикал, прочие же стали готовиться к паре, словно не замечая присутствия Тома и Джерри. Мисс Ришар бросила гневный взгляд на МакКиттена, подошла к доске и быстро стёрла запись. Когда она вновь посмотрела на трибуны, Мистер Маус благодарно ей улыбнулся. Томас же развёл руками от возмущения и вздёрнул брови в немом вопросе, на что Адель показала ему средний палец и демонстративно села за первый ряд.       Спустившись вниз, Джеральд с сожалением посмотрел на недопитый капучино и несъеденные кексы, а затем, взяв в руки маркер, написал на белоснежной поверхности доски тему лекции: «Профессиональная этика». Спустя несколько секунд ему на телефон пришло сообщение. Достав устройство из кармана, преподаватель прочитал: «Вы уверены, что сможете научить тому, чего сами не придерживаетесь?», а затем тяжело вздохнул.       Чего ещё следовало ожидать от Томаса МакКиттена?       За всю лекцию Том не вымолвил ни слова и после, когда пара подошла к концу, он лишь надменно скривил губы и вышел из зала. Джерри нахмурился: вполне спокойная реакция студента показалось ему странной.       «Уж не придумал ли он какую-то новую мерзость? — подумал Джеральд, и вдруг его сердце упало от испуга. — А что, если…»       Отгоняя прочь беспокойные мысли, мистер Маус принялся снимать плакаты со стен и успокаивать самого себя:       «Каким бы говнюком ни был Том и сколько бы ни угрожал, на насильника он не похож. — Однако разум преподавателя снова и снова возвращался всё к тем же опасениям: — Но всё же… Способен ли он подговорить кого-то? Богатым закон не писан, и он всегда сможет уйти от ответственности в случае чего. Чёрт, — сорвав последний плакат, выругался Маус. — Нужно быть осторожнее и купить что-нибудь для самообороны после работы».       Не веря в то, что ему вновь приходилось доставать собственных, старых скелетов из шкафа и думать о защите, Джеральд зашёл в кабинет кафедры, не заметил высокой фигуры прямо перед собой и, словно пребывая в глубоком трансе, чуть не столкнулся с мистером Харрисоном.       — А-а, мистер Маус, — воскликнул преподаватель по банковскому делу, — вот и вы.       — В чём дело? — спросил Джерри.       — Сегодня к нам приезжают преподаватели из университета в Бате. Ректор поручила вам заняться презентацией факультета менеджмента, — объяснил Харрисон.       — Не поздновато ли для этого? И почему так неожиданно? — удивился Джеральд.       — Презентация состоится завтра, так что времени у вас — целый вагон. За работу платят сверхурочно, — подмигнул Джеймс.       Презентация грозила занять всё свободное время мистера Мауса, а потому, заглянув к ректору за дополнительной информацией, он заказал ещё одну кружку кофе, отстояв в очереди в столовой, где после пар всё ещё толпились студенты, и мигом вернулся на кафедру. Открыв крышку ноутбука, Джерри закатил рукава рубашки и принялся за работу, не желая тратить весь вечер впустую.       Снаружи уже начало темнеть, когда Джеральд, наконец, закончил. Потянувшись в кресле, он окинул кабинет усталым взглядом: все преподаватели разошлись по домам, и кафедра опустела. Мистер Маус зевнул, сохранил документ с презентацией, оделся и направился на выход. Подобно кабинету, коридоры университета были погружены в полумрак, тусклый свет теперь уже закатного солнца проникал сквозь высокие окна и создавал атмосферу умиротворённого одиночества. Последний раз Джерри покидал учебное заведение так поздно, когда сам ещё являлся студентом. На работе преподаватель распределил время так, чтобы все пары заканчивались за два часа до вечера, потому что любил приходить домой до наступления темноты.       Однако, чем моложе был человек, тем приятнее находил он для себя тёмное время суток, потому что именно тогда ловко мог прятать то, о чём взрослым знать было не обязательно.       В эти часы лишь у некоторых студентов только заканчивались занятия, многие же предпочитали прогуливать столь поздние пары. МакКиттен был исключением: он посещал все уроки по расписанию. Тем же вечером, выходя со стороны стадиона после баскетбола, он ёжился и подпрыгивал от холода, стремясь скорее забежать в корпус за горячим какао или чаем — смотря что из этого осталось в автомате с горячими напитками. Дойдя до нужного здания, он вдруг остановился, как вкопанный, увидев прямо за углом, в проходе между двумя массивными строениями, то, чего ему видеть не следовало.       Джеральда не пугала ночь; его пугали люди, шатающиеся в темноте по каким-то неведомым, но явно подозрительным причинам. Он заметил нескольких парней сразу, как только покинул здание. Стараясь не придавать значения их количеству и неоднозначным смешкам в свою сторону, Джерри ускорил шаг. По всей территории кампуса светили фонари, и хотя университетские улочки стремительно погружались во мрак, освещение придавало уверенности преподавателю. Однако, вся его смелость исчезла, как только он осознал, что незнакомцы следуют за ним. До тошноты знакомое ощущение незащищённости ухнуло в груди и отдалось учащённым пульсом в висках. Страх охватил Джерри, он взял портфель поудобнее и осторожно осмотрелся. Их оказалось по меньшей мере четверо. В темноте невозможно было разглядеть их лиц, но мистер Маус догадывался — преследователями могли оказаться студенты. И не ошибся. Сделав несколько быстрых шагов вперёд, он неожиданно ощутил на плече увесистую руку и застыл на месте, как вкопанный.       — Куда это вы так спешите, сэр? — отозвался насмешливый голос, так что Джеральда бросило в жар.       — Ты гляди, чувак, он трясётся, как осиновый лист, — произнёс другой, и теперь Джерри не сомневался — это были студенты старшего курса по менедженту, которых преподаватель видел утром.       Первый обошёл мистера Мауса со спины и заглянул в лицо парню.       — Добрый вечер, сэр, — заискивающе улыбнулся он.       — Чего вам нужно, господа? — стараясь совладать с голосом, спросил Джеральд.       — Как, что? — изумился третий. — Отрабатывать пропущенные пары.       — Это нужно делать в учебное время по предварительной договорённости со мной, — более твёрдо сказал Джерри, однако следующая фраза одного из студентов выбила почву из-под его ног:       — Да ладно? — прозвучало нахально, дерзко. — А нам кажется, что мы можем запросто договориться с вами прямо сейчас. Что скажете? — и вдруг, к своему ужасу, преподаватель ощутил крепкую ладонь на своём бедре.       — Ч-что, чёрт возьми, вы творите? — Задыхаясь от негодования и паники, возразил Джеральд, резко дёрнувшись и сбросив с себя чужую руку.       Не в силах бороться со страхом и громилами-студентами, окружившими его, парень судорожно принялся высматривать пути к отступлению: три перекрёстка до ворот, за которыми его ждало спасение — наводнённые людьми улицы города; несколько пролётов ступеней обратно в корпус; два поворота в разные стороны, один из которых не преграждённый — за главное здание и прямиком к факультету права, где всё ещё проходили вечерние пары. Недолго думая, Джерри слегка расслабил плечи, подался назад, обдурив тем самым старшекурсников, и тотчас же рванул вперёд, к ближайшей арке с узким проходом в юридический корпус. Сердце застучало, словно бешеное, когда мистер Маус услышал топот прямо у себя за спиной. На собственные навыки бега преподаватель никогда не жаловался, но студенты оказались быстрее и ловчее него.       Джеральд не понял, кто схватил его первым, но случилось это как раз на полпути к факультету посреди узкой улочки, вдали от посторонних глаз и камер видеонаблюдения. Они окружили его, заставив вжаться в стену так, будто та могла в любой момент превратиться в дверь и спрятать Джерри от рук, беспардонно принявшихся шарить по его телу. Конечно, он сопротивлялся. Впрочем, как и тогда. Он шипел, кусался, а вместо того, чтобы отступить и освободить своего преподавателя, они лишь заломили его руки за спину.       — Это вам с рук не сойдёт! — рычал Джеральд сквозь ладонь, стискивающую его рот.       — И кто же тебе поверит, гадёныш? — усмехнулся один из них.       Воспоминания накатили на Джерри, когда пришло осознание — бежать было некуда. Место, как и тогда, оказалось неудачным для побега, но вполне располагающим для насильников, решивших совершить преступление, ведь поблизости — не камер, не людей. Они вновь могли выйти сухими из воды, и от этого ярость и обида обжигала Джерри сильнее всего. Он просто не мог позволить себе быть униженным снова.       — Нет! — завопил он, когда услышал, как брякнула пряжка чьего-то ремня. — Только не это!       — Мистера Мауса явно стоит проучить.       — Верно, за ошибки нужно расплачиваться.       Мерзкое чувство прокатило по всему телу: отчаяние сковало Джерри, а отвращение скрутило живот — он не желал вновь переживать то, что уже когда-то с ним случилось.       Он всей душой ненавидел их. Память, сжалившись над Джеральдом, не сохранила в себе их лиц, но выгнать боль, причинённую ими, не успела. Страхи прошлого так чётко ожили перед ним, что он задохнулся, когда почувствовал, как один из старшекурсников вцепился большущей ладонью в брюки парня, с силой рванув их вниз.       — Вам понравится.       Джерри жалобно простонал в очередной попытке образумить безумцев:       — Прошу… не надо.       — Смотрите, как сладко умоляет, — лишь прорычал один из них, и мистер Маус понял — просьбы бессмысленны, ведь старшекурсников ослепила похоть.       Изо всех сил сопротивляясь, Джеральд осознавал свою слабость и готовился к худшему. Парень ярко вспомнил, как это сделали с ним, когда он учился на втором курсе. Они насиловали по очереди, истязая тело и разум до тех пор, пока каждый из них не кончил. Грязь, злоба и стыд словно пронзали насквозь с каждым грубым толчком, с каждым шлепком, с каждым отчаянным всхлипом Джерри. Он крепко сжал глаза и губы, сожалея о том, что не может никуда деть уши.       — Может, заставим его сначала отсосать нам?       — Ну ты придумал, конечно, придурок. Хочешь, чтобы он за хер тебя укусил?       Кто-то безжалостно схватил Джерри за яйца, заставляя прогибаться сильнее и расставлять ноги шире. Парень всё же разомкнул губы и завопил, когда почувствовал влажность между ягодиц.       Он не мог просто так оставить всё это и рванул головой, зашипев от боли. Кто-то крепко сжимал его волосы, так что Джеральду пришлось лишиться нескольких прядей, чтобы вырваться и укусить насильника за кисть. Затем он повернул голову вбок, отчаянно пытаясь найти спасательный круг, как вдруг, сквозь просвет между крупных фигур старшекурсников, увидел ошеломлённое лицо Томаса, снимающего происходящее на камеру.       — Сукин ты сын! — заорал на него Джеральд, дёрнувшись в руках молодых преступников, да так, что те слегка дезориентировались и ослабили хватку. МакКиттен в недоумении выпучил серые глаза и, опустив смартфон, сделал пару шагов навстречу своему преподавателю. В тот же миг с другой стороны узкого прохода неожиданно раздался громкий бас:       — Что здесь происходит? А ну-ка живо расступились!       Студенты не просто расступились. Они отпихнули полуобнажённого Джерри от себя и умчались прочь, скрывая лица за капюшонами толстовок. Всё закончилось так же быстро, как и началось. Когда же парень, наконец, понял, что мог шевелиться, он трясущимися руками натянул брюки на бёдра, осел на землю и сморгнул с глаз слёзы.