***
Утро выдалось таким же холодным, как и вечер. Да и было ли оно утром? В пещере, куда не проникал дневной свет, понять это было невозможно. Утром он назвал это лишь потому, что в первые секунды пробуждения почувствовал себя отдохнувшим. Вокруг было довольно светло. Он приподнялся и увидел костёр в нескольких мерах от себя. Лань Чжань сидел на большом камне неподалёку. Почувствовав, что Усянь проснулся, он слегка повернул голову. — Ты ведь знаешь, — тихо сказал он. Его вопрос звучал скорее утвердительно. — Что знаю? — сперва и вправду не понял Вэй Ин. Лань Чжань не ответил. Повертев в руках веточку, он кинул её в костёр. Тот полыхнул, радостно приняв скормленное ему подношение. — Нет! — Вэй Ин разом вскочил на ноги. Сон сняло как рукой. И теперь он стоял, нервно теребя спутавшиеся за ночь волосы. — Ты о чём? Аа, неужели вспомнил тот случай когда, мы были в Гу Су. Я тогда зашёл за Улыбкой императора, а ты… — Вэй Ин, зачем ты говоришь всё это? — прервал его Лань Чжань. — Я же вижу. Примерно со вчерашнего полудня ты стал вести себя по-другому. — Лань Чжань… — Вернее будет спросить, кто-нибудь ещё знает об этом, помимо тебя? — его голос дрогнул. — Не знаю, — сдавшись проговорил Вэй Ин. Он стоял как провинившийся ученик, хотя толком не понимал, в чём он виноват. Впервые в жизни он не знал, что сказать. Радовало лишь то, что Лань Чжань смотрел вперёд, на каменную стену пещеры, и не мог видеть его лица. — От кого ты… узнал? — делая между словами паузу проговорил он и глубоко вздохнул. — Хотя это не имеет значения. — Лань Чжань, я… — Вэй Ин хотел подойти, но сделав пару шагов, в нерешительности остановился. Второй Нефрит поднялся с камня и, всё так же не оборачиваясь, пошёл к озеру. После укуса твари его хромота усилилась. И теперь он практически волочил повреждённую ногу. — Лань Чжань, постой, я хотел как лучше… Лань Чжань! — Вэй Ин, такой человек, как ты, и вправду невыносим, — уходя сказал он.***
Лань Чжань. Он шёл в темноте вдоль озера. Здесь, вдали от костра, было ещё холоднее. Но теперь он мог побыть в уединении. То, что он чувствовал сейчас, едва ли можно было выразить словами. «Вэй Ин… Как смотреть ему в глаза, понимая, что он знает всё, возможно даже в самых постыдных деталях?» От понимания, что Вэй Ин мог думать о случившемся когда угодно, и, глядя на него, мысленно представлять, что делали с ним, Лань Чжаню становилось тошно. Он буквально сгорал со стыда. Найдя в стене небольшую пещерку, метра три в высоту и раза в два больше в глубину, он зашёл в неё и тяжело опустился на камни. Всё тело нещадно болело. Достав мазь, которую дал ему Вэнь Нин, он приподнял одежду и аккуратно помазал между ягодицами. Даже лёгкое прикосновение вызывало сильную боль. В темноте он почти ничего не видел, но судя по жжению и боли не сомневался, что на руке осталась кровь. Лекарства из мешочка Мяньмянь тоже могли бы помочь. Но они в большинстве пошли на рану от зубов черепахи-губительницы и закончились ещё ночью. С момента внезапного пробуждения, которым он привлёк внимание Вэй Ина, он так и не уснул. За минуту до этого ему снился Вэнь Чао и ещё кто-то из тех, кто прошлой ночью насиловал его в палатке. Подробностей кошмара он не помнил. Да и, по правде говоря, не хотел вспоминать. Лань Чжань определил свою последующую судьбу, восстав против Вэнь Чао, когда вступился за Мянь-мянь. Он понимал это уже тогда, но иначе просто не мог. Девушку бы попросту убили. Или же в отместку за неповиновение Чао сделал бы с ней то же, что и с ним. По мнению Ванцзи это было ещё хуже смерти. Теперь Чао приложит все усилия, чтобы через пару дней среди адептов кланов не осталось ни одного человека, кто бы не знал о его позоре. Включая его семью. Дядя, брат… Вэй Ин… Впервые он почувствовал, что было что-то не так, когда тот извинился перед ним и дал печенье. До чего бы не доводили его проделки, он никогда не извинялся и не сожалел по-настоящему. Даже в тот раз, когда после сражения на крыше, вместе с ним наказанию подвергли и его. Но теперь… Ещё до того, как Лань Чжань начал что-то подозревать, он отчётливо видел, что Вэй Ин изменился. Всё это время он был непривычно молчалив и серьёзен. «Быть может это очередная его игра? Знал ли он о случившемся уже тогда, когда сказал ту фразу о Чао, за которую извинился позже? Знал или нет?» Слёзы потекли сами собою. Он не мог понять с каких пор мнение и отношение Усяня к нему стало для него важным. Лань Чжань знал лишь, что если сейчас Вэй Ин по обыкновению нашёл во всём случившемся новое развлечение, это станет последней каплей для его подорванной психики. Он покрепче запахнул тоненький халат. Здесь, в углублении, куда он забрался, было сыро и ужасно холодно. Со стен, размеренно стуча, срывались ледяные капли. Он чувствовал, как его одежда промокает. Но сил выйти, чтобы вновь показаться Усяню на глаза, у него не было. Он взглянул в сторону выхода, где перед глазами заманчиво стояло мёртвое озеро. Если бы Вэй Ин не пришёл тогда на помощь, моральная и физическая боль прекратилась бы навсегда. Вдали виднелись блики костра, где осталась тёплая сухая постель. Тогда Вэй Ин и вправду выглядел таким обеспокоенным, что моментами Лань Чжань не сомневался, что всё было искренне. Он прикрыл глаза. Как бы ему хотелось заснуть и проснуться в реальности, где Облачные глубины были целы, а отец жив. Но получилось только заснуть. Ненадолго провалиться в зыбкое забытье. Открыл глаза он от тихого хруста камней. Перед ним стоял Вэй Ин с факелом в руках. Его лицо было непривычно бледным и сердитым. — Я знаю, что бываю невыносим. Но в твоём состоянии тебе нужно сидеть у костра. Простудиться хочешь? Лань Чжань молчал. — Эти твари получат своё. Не знаю, что он наговорил тебе. Но ты бы стал относиться ко мне по-другому, если бы эти псы сожгли Пристань Лотоса, а со мной, пытавшимся защитить свой дом, поступили бы так, насколько у них хватило бы совести? Думаю, что нет. Почему же ты допускаешь мысль, что я могу считать по-другому? Цзян Чэн и, я уверен, многие другие считали бы точно так же. О том, что случилось, рассказал мне Вэнь Нин, он очень волновался за тебя, и я тоже очень волнуюсь. Но если кто-то думает, что… Пусть кто-то только попробует сказать, что… — он сжал кулаки, невидящим взглядом буравя стену. — То я лично… — Вэй Ин. — Что? — растерянно спросил Усянь, очнувшись от внезапно охватившей его злости. — Прошу… Внезапно Лань Чжань закашлялся, прикрыв лицо рукой. — Всё, идём отсюда, — мягко сказал он, взяв его за локоть. — Ты весь замёрз. — …если всё, что ты сейчас сказал — правда, то забудь о том, что слышал от Вэнь Нина. На лице Вэй Ина отразилось изумление, он хотел что-то сказать, но передумал и вместо этого лишь коротко кивнул. — Идём, покуда завтрак не остыл. В лагере Лань Чжаня ждали чашка горячего чая и печенье. Вэй Ин из куска ткани и камней постарался оборудовать что-то вроде столика. По обе стороны от него он положил свёрнутые одеяла, исполнявшие роль мягких сидений. Видимо Усянь терпеливо ждал, что он вернётся, покуда, спустя время, сам не отправился на поиски. Ванцзи хотел сказать «спасибо», но не смог. Он уже жалел, что сам начал этот разговор. Ведь Вэй Ин, стоит отдать ему должное, не смотря на свою прирождённую словоохотливость и прямоту, всё это время тактично молчал. Лань Чжань ел, не чувствуя вкуса пищи. На дне тарелки с печеньем было нарисовано маленькое красное солнце, со множеством кружков и завитков — эмблема ордена Цишань Вэнь. Большая часть эмблемы была скрыта под печеньем, из-за которого виднелся её край. На нём и сосредоточился Лань Чжань, не в силах поднять глаза на Вэй Ина. Проследив за его взглядом, Вэй Ин воспринял это по-своему: — Ну не нашлось здесь другой тарелки, — в конце концов сказал он и подправил печение, так чтобы герб скрылся под ним целиком. — Что-то не так? — добавил он, поймав его растерянный взгляд. — Лань Чжань… — Мянь-мянь, — сказал он после недолгой паузы. — Думаешь с ней всё в порядке? Вэй Ин понимал, какого рода опасения были у Лань Чжаня. — Конечно, она ведь с Цзян Чэном. Как он не раз говорил: «Пусть у клана Лань есть два Нефрита, но и у нашего клана тоже два героя». Вэй Ин рассмеялся в своей привычной манере. — Что думаешь насчёт неё? — спросил он, мотнув головой в сторону возвышавшегося посреди озера панциря. В слабом свете костра были видны очертания свода пещеры. Громадные сталактиты свисали прямо над панцирем чудовища. Для обустройства ловушки они пришлись бы очень кстати. Лань Чжань мог бы натянуть между ними режущие струны. Однако черепаха не прожила бы так долго, если бы попадала в такие простые ловушки. Серьёзные намеренья воплотить такой план в жизни, говорили о том, что их положение было по-настоящему отчаянным. К тому же, Лань Чжань знал, что в таком состоянии он не сможет сделать всё, что было в его силах. — Думаю, что между теми сталактитами мне удастся натянуть режущие струны клана Лань. Проблема лишь в том, как заставить её так высоко поднять голову и попасть в ловушку, — вслух произнёс он. — Что-нибудь придумаем, — уверенно ответил Вэй Ин. После завтрака они собирали ветки для костра. Их осталось довольно мало, так что теперь им приходилось поднимать даже самые тоненькие прутики и листья. На это, по мнению Ванцзи, у них ушло около двух часов. А ещё через столько же времени Вэй Ин объявил ужин. — Поужинаем может, — так и сказал он, насыпая в котёл кашу. — Судя по тому как я устал, уже вечер, — сообщил он в ответ на удивление Лань Чжаня. — Полагаю сейчас около двух часов дня, — возразил он, подкидывая в костёр хвороста. — Тут же не видно солнца. Почему ты так уверен? — Я не один год тренировался чувствовать время. — Это как? — Сперва в течение дня не сверяясь с часами, я пытался установить время, исходя из собственных ощущений и положения солнца или звёзд. А затем, во время медитаций, когда я часами не выходил из комнаты, я пытался определить время только из собственных ощущений. Вэй Ин повесил миску над костром и лёг, подложив под голову руки. — А моё внутреннее ощущение говорит мне только о том, что пора спать, — сердито сказал он, позевывая. Полежав минуту с задумчивым видом, Вэй Ин приподнялся на локтях: — Но откуда ты знал прав ты или нет, если в течение дня не смотрел на время? — внезапно спросил он. — В первом случае я у кого-нибудь спрашивал. Обычно у дяди или брата, — добавил он. — Они записывали правильный вариант на бумагу. На другом листе я записывал как полагаю сам. В конце тренировки я просто сравнивал листики и понимал насколько я был близок к истине. — Лань Чжань. Ты когда-нибудь задумывался над тем, насколько же ты классный? Такое трудолюбие и выдержка. Самодисциплина, которой мне никогда не достичь. Ты постоянно совершенствуешь свои навыки, хотя от природы — гений. Порою я так восхищаюсь тобой. Хотя однажды я уже говорил тебе это… Что? Почему ты так странно на меня смотришь? Это необычное чувство. Лань Чжань ощущал, как в его груди зарождается тепло, словно костёр в тёмной холодной пещере. Оно согревало, лечило его раненую душу. «Вэй Ин. Он повторил свои слова вновь, сейчас, когда уже знал о случившемся». — Лань Чжань… — Удивлён слышать, что ты считаешь так, — честно ответил он. — Почему? Я ведь говорил уже, — недоумённо сказал Вэй Ин, переворачиваясь на живот. Он вопросительно глянул на Лань Чжаня. Не зная, что сказать, Лань Чжань отвёл взгляд в сторону. — Ты что… — Вэй Ин выронил камушек, который до того вертел в руках. — Да как ты вообще мог такое подумать… Он хотел продолжить, но осёкся, вспомнив о данном обещании. — Даже не смей, слышишь, — серьёзно сказал он, и желая перевести болезненный для Лань Чжаня разговор в другое русло быстро добавил: — Идём, кажется сварился наш «не ужин».