Пути страсти

      Обычно перед поездками Рео ощущал лёгкий флёр вдохновения — вдохновения жить, писать стихи и с увлечением рассказывать о собственных амбициях, словно они волнуют кого-то, кроме него. Кончики пальцев покалывало предвкушение. Увидеть новое, ранее неизведанное — что, казалось бы, может быть прекраснее?       Но сегодняшний день не задался с самого утра. Отец ворвался в его комнату, словно начался пожар и нужно было срочно эвакуироваться, распахнул тюли и объявил, что через две недели они плывут в Китай. Визы и все остальное отец поручил своему верному помощнику — цепному псу директора Микаге, как тайно окрестил его Рео.       — Почему плывем, а не летим? — заспанный, Рео с трудом оторвал лицо от подушки и взглянул на отца как на круглого идиота.       — Потому что семья Нисида настояла.       Рео закатил глаза. Звучало слишком жалко. Из-за прихоти Нисиды, ни в чем не уступающая им по влиянию семья Микаге должна терпеть неудобства? Поразительно, что отец согласился на такие условия. Похоже, он теряет хватку — у старых людей свои причуды.       — Они конченные, что ли?       — Рео, выбирай выражения.       — Я и выбирал. Это самое точное определение для них, разве тебе так не кажется? На самолете в разы быстрее.       В отцовских глазах сталью блеснула угроза. Рео не умел держать язык за зубами — по утрам его одолевала агрессия, особенно когда что-то шло не по плану, а это случалось часто. Бизнес — это непредвиденные обстоятельства, задержанные сроки и куча мороки. Рео тошнило от самой мысли, что он должен унаследовать семейный бизнес.       — Семья Нисида предпочитает удовольствие скорости.       — Сомнительное удовольствие от поездки на кораблике. Кого-то укачает, стошнит — что в этом приятного?       Отец нахмурился и с удрученным вздохом сел на край кровати.       — Рео, к чему эта ирония? Ты же прекрасно понимаешь, что в поездку не отправятся люди с морской болезнью. Кто-то полетит на самолете, ну а мы, здоровые, приняли решение поучаствовать в маленьком увлекательном путешествии.       — Лично я никаких решений не принимал, ты прекрасно сделал это за меня.       — Рео… — отцовская улыбка казалась пропитанной ядом. Он старался внушить сыну оптимизм, но у него плохо получалось.       — Мы плывем не одни?       — Представители таких крупных компаний как Нисида, Оба, Цубаки и другие, а также их сыновья и дочери. Постарайся подружиться с ними.       — Ты имеешь в виду подсосать у вышестоящих и дать призрачную иллюзию на дружбу нижестоящим? Будто мне нечем заняться.       — У тебя острый язык, Рео, но для того, чтобы унаследовать мой бизнес, нужен острый ум.       — Я никогда не хотел унаследовать твой бизнес.       — Тебе и не нужно хотеть. Тебе просто придется сделать это.       Отец встал с кровати — матрас скрипнул под его весом. Прежде чем выйти из комнаты, отец обернулся и кинул, словно только что вспомнил:       — Ах, да. Особое внимание удели дочери семьи Нисида, Джун.       — Почему ты выделил именно ее?       — Потому что она твоя невеста.       Рео стиснул зубы. Если бы отец задержался, он бы смог увидеть, как его сын в сердцах опрокинул стол.

***

      Некоторые вещи просто неизбежны. Такие как поездка в Китай. Ехали в пути они уже второй день: сначала на автомобиле, потом на пароме для транспортов, и так с несколькими пересадками. Это так выматывало. Рео до сих пор не мог смириться с тем, что отец согласился на это. Его точно подкупили. Сомнений быть не может.       Одна радость: погода была славной, а морской воздух приятным и успокаивающим — обдувал осенней прохладой. Рео перечитывал «Сансиро» и думал об английской литературе, цинизме среднего возраста и первой любви.       Иногда Рео хотел бы очутиться в прошлом — в эпоху сёгуната Токугава он стал бы первоклассным якудза, т. е. заядлым игроком в кости, а при правлении императора Камму — самураем, верой и правдой защищавшим своего господина.       Если так посмотреть, Рео не находил служение унизительным. Напротив, что может быть проще, чем вверить свою свободу кому-то другому?       Но девушка, что встала рядом, облокотясь локтями о перила, бесцеремонно прервала его мирное уединение.       — Небо ясное, но у меня плохое предчувствие. Вероятно, сегодня будет дождь и даже гроза.       Рео раздражённо дёрнулся и взглянул в ее сторону. Одетая в незамысловатый спортивный костюм, не вычурно и даже блекло, она производила впечатление человека, недавно вынырнувшего из дрёмы. Взъерошенные каштановые волосы рассыпались по плечам. Глаза у нее были темно-золотыми с вкраплениями черного. Ее вполне можно назвать красивой, если не обращать внимания на вялый, почти бессознательный взгляд.       — Зачем мне знать о твоих предчувствиях?       — Ого, грубиян. И, поди, богатенький сынок богатеньких родителей.       Рео сдержал желание вымученно простонать. Родители боялись, что он вырастет избалованным ребёнком, с предубеждением смотревшим на простых смертных, поэтому он с детства посещал различные факультативы, школы и секции со сверстниками, которые не происходили из семей бизнесменов, дипломатов или чиновников. Вот и сейчас — поездка, что они запланировали, предполагала пересечение с людьми, которые направлялись в Китай по другим делам, а не на конференцию. Но эта девушка… почему-то захотелось поставить ее на место. Как она догалась, что он — сын богатеньких родителей? Чем он выдал себя? Неужели в его поведении проскальзывает снобизм и высокомерие? Отвратительно.       — Говоришь так, словно презираешь богатство.       — А за что его любить?       — Хотя бы за то, что оно открывает возможности.       — Возможности открыты перед каждым. Просто богатым все даётся легче. Например, к таким как ты, должно быть, липнут девчонки. Они хотят урвать лакомый кусочек. Ты красивый, спортивный, богатый и наверняка умный. Это все, что нужно в наше время, чтобы запасть в женское сердце и женскую душу.       Рео ненавидел, когда говорили о его фанатках. Он перевёл раздражённый взгляд с нее на неспокойное море. Возможно, она права — и через каких-то пару часов хлынет ливень.       — Мне плевать на женщин.       — А мне плевать на деньги.       — Ложь, — резко выпалил Рео, отчего-то желавший доказать этой незнакомке, что она не права. — Когда в стране капитализм, деньги нужны всем.       — Это называется не ложь, а шутка. Разница есть.       Ее глаза сверкали темным весельем. Да она просто потешалась над ним! Рео осклабился. Пора бы завязывать с этим представлением.       — Плохой юмор — все равно что ложь.       — Как грубо! Что плохо, так это твои манеры. Неважно, насколько хорошо обучен этикету человек, если он идиот, то останется идиотом при любых обстоятельствах, но ты даже не можешь сохранять внешнее достоинство. Это жалко для кого-то, кто возомнил себя скучающим гением.       Так вот как он выглядел в ее глазах. Скучающий гений. А что, звучит неплохо. Но она заспешила прочь, и какое-то неприятное ощущение сродни паники защекотало в груди. Рео крикнул ей вдогонку:       — Ты всегда сбегаешь, когда проигрываешь?       Она остановилась, сжимая кулаки, взвинченная, как пружина, но не обернулась. Жаль. Рео хотелось бы видеть гневный румянец, опаливший ее щеки. В том, что она покраснела, у него почему-то не оставалось сомнений.       — Я не сбегаю! И уж точно не проигрываю.       — Да, а небо не голубое, трава не зелёная, и твоя самооценка не низкая.       Ему нравилось, что главенство диалога перекатилась в его руки с такой лёгкостью — она злилась поразительно просто и поразительно смехотворно.       — Да ты просто!..       — Ну? — подначивал он играючи. — Что?       Она рывком развернулась на пятках и, подойдя к нему вплотную, ткнула пальцем в грудь.       — Мне не нравится твоя самоуверенность. Она тебе не к лицу.       — На этот раз ты солгала.       «Таким, как я, все к лицу. Самоуверенность — тем более».       — На этот? Значит ты признаешь, что прежде я не врала?       — Ты слышишь лишь то, что хочешь.       — А ты вечно говоришь, что тебе скучно, не признавая правду.       Рео растерянно улыбнулся, пытаясь припомнить, когда это он жаловался ей на жизнь. Ответ очевиден — ни разу. Но она говорит с ним так, словно знает его уже очень давно и очень хорошо.       — Какую же такую правду я не признаю? Поделись-ка.       — Смерть, — она ошарашивает его ответом. — Ты просто боишься смерти. Я уверена в этом.       — Хочешь сказать, в основе скуки лежит страх смерти?       — А почему нет? Смерть — это итог всего: умирают умные и глупые, богатые и бедные, хорошие и плохие. Так почему бы тебе не умереть, раз тебе так скучно на белом свете?       — Я никогда не думал о суициде.       — Конечно, это ниже твоего достоинства, — звучало как оскорбление, но заставляло задуматься. Их разговор, казалось, переходил во все более серьезную стезю.       — Как ты и сказала, когда речь заходит о смерти, ты не думаешь о достоинстве. По-моему с точки зрения биологии самоубийство — это смелый шаг.       — Какая чушь! Самоубийцы бегут от своих проблем, а не решают их.       Рео с трудом сдержал ироничный комментарий: «Бегут? Тебе это никого не напоминает?»       — Ты чем слушала? Я же сказал: с биологической. Это не одно и то же, что… с моральной? Человек, делающий добровольный шаг в пропасть, переступает через инстинкт самосохранения.       — Да… Я поняла, что ты имеешь в виду, но это не значит, что мы должны восхищаться теми, кто пошел на этот риск.       — Я и не восхищался. То, что это смелый поступок в каком-то смысле — это сухой факт.       — Не всякий смельчак заслуживает уважения. Смелость зачастую граничит с глупостью. Если мы начнем воспевать глупость, разве сможем мы по-прежнему называться «венцом творения»?       — «Венец творения»… — Рео облизнулся, а девушка шарахнулась в сторону так, словно он собирался притянуть ее к себе и поцеловать по-французски. — Ты ушла в какую-то религию.       — А это плохо?       — Это скучно.       — А что тебя вообще веселит?       — Сон, возможно. Иногда фильмы или книги. Встречаются увлекательные. Интересные мысли. Но если раньше они впечатляли, то сейчас — нет.       — Умному человеку нужно усложнять себе задачи, а не довольствоваться малым.       — Ты считаешь меня умным? — он запрокинул подбородок и, закрыв глаза, лукаво улыбнулся. Напряжение в его плечах ослабло. Больше суток он не общался ни с кем, кроме отца, и ему было приятно скрасить времяпровождение со сверстницей (?), которую он больше не встретит.       — Нет, я считаю тебя идиотом. Я просто размышляю на пространные темы, не привязывая их к тебе.       — Смотри, не потеряйся в своем пространстве.       — Ой, не дождешься.       Девчонка пренебрежительно отмахнулась от его слов, как если бы они были пролетевшей мимо мушкой, и вернулась на прежнее место. Солнце клонилось к закату. Заворожённый дивным зрелищем, Рео с удовольствием смаковал этот миг, полный спокойствия и умиротворения. Молчание было комфортным.       — Что ты будешь делать в Китае? — спросил он, не на шутку заинтересованный: если не бизнес-конференция, то что? Возможно, она посещает родственников? Или едет на «заработки»? Хотя вся молодежь Японии стекается на заработки в Токио — вовсе необязательно пересекать море и наведываться в чужую страну.       — Дышать и радоваться жизни, — ответ ее был очаровательным в своей незамысловатости, и Рео понял, что будь то визит к родственникам или заработки — эта девушка одинаково радуется и тому, и другому. Это то, чего ему порой не хватало — простоты.       — Как у тебя это получается?       — Молча. Иногда, чтобы почувствовать себя счастливым, нужно остановиться, закрыть глаза, поглубже вздохнуть и…       — … умереть, в конце концов.       — Что?! Нет! Идиот!       — Так меня ещё ни одна женщина не называла, а ты уже — если не ошибаюсь? — дерзишь во второй раз.       — Даже мать?       — Ты же говорила, что я популярен у девчонок. Моя мать не молода, но она все ещё женщина.       Девчонка скривилась, словно получила удар под дых.       — Отстойные намеки.       — Какие есть, — Рео пожал плечами. Он и не подозревал, что его чувство юмора может быть таким… Раньше он бы ни за что…       — Становится холодно, — незнакомка поёжилась, когда порыв ветра всколыхнул ее волосы и поднял пыль на палубе. — Мне пора.       Она двинулась, очевидно, к каюте, но Рео остановил ее, воскликнув:       — Я… могу дать тебе накидку!       Она полуобернулась и дразняще высунула язык.       — Не стоит, иначе я подумаю, что тебе со мной интересно, и ты хочешь, чтобы я осталась.       — Да ни за что.       — И кто из нас лжец?       У Рео засосало под ложечкой. По-своему она была права. Через пару минут — а впрочем, Рео не считал — отец вышел к нему. На палубе они были одни.       — Вижу, ты уже познакомился со своей невестой.       Рео недоуменно воззрился на улыбающегося как ни в чем не бывало отца, а затем до него дошло.       — Нисида Джун… Это была она? Та девушка в сером спортивном костюме?       — Совершенно верно.       — Ты же говорил, что она больна.       — Очевидно, выздоровела, — отец развел руками в сторону. — Я сам недавно узнал. Вот так совпадение! Это точно судьба, Рео, поздравляю.       — Поздравлять не с чем.       В Рео появилось что-то тревожное, что-то не вполне естественное. Он не поверил в нелепую случайность ни на секунду. Отец планировал их встречу, а Нисида Джун знала, кто он такой, начиная разговор. Как ни крути — у нее были преимущества, и это так нечестно!