Пути страсти

      В разгар лета выйти на улицу без шляпки — значит добровольно получить солнечный удар. Джулиане покрывает голову белой косынкой, поправляет аккуратные косички и, напоследок подарив кокетливый воздушный поцелуй отражению в зеркале, лёгкой пружинистой походкой спускается по полуразрушенным ступеням.       Живя в восточной части Берлина, Джулиане нередко выходила на учёбу пораньше, чтобы успеть пройтись по Трептов-парку, вдоль реки Шпрее. Близость воды и соприкосновение с историей побуждало к размышлениям о войне, долге и смерти.       Крупный мемориал в память о павших солдатах Красной армии, выставка ремёсел или розовый сад — Трептов-парк вмещал в себя и ностальгию об ушедшем веке, и актуальность современности.       Джулиане купила в киоске на колесиках клубничное мороженое и радовалась тому, что Андре, ее милый одногруппник, после сессии осмелился пригласить ее на свидание. Он глазел на нее весь второй курс, но лишь по окончании третьего предпринял робкие шажки по ухаживанию.       Джулиане с подругой, Петрой, смеялась над скромностью Андре, но ее отвращение граничило с умилением. В таких неопытных юношах прячется подавленная страсть, которую она, подобно французской кокетке из романов Бальзака, жаждала пробудить.       Этикетка от мороженого выброшена. Липкие руки нужно вытереть о подол платья, что, впрочем, недопустимо. Тогда Джулиане, заозиравшись по сторонам, опустилась на корточки у пруда с карпами и тщательно вымыла руки, надеясь, что ее не обнаружат.       Широко зевнув, Джулиане отправилась на автобусную остановку. Время на наручных часах показывало без пяти час, а значит, она немного опоздает, как и полагается уважающей себя женщине. Заставить Андре понервничать — значит влюбить его в себя ещё больше.       Автобус не приходил, и Джулиане стала подёргивать ногой. Вдали резко, словно молния средь бела дня, прогрохотал выстрел, и пригвоздил ее к месту. В ступоре она забыла, как дышать.       Сознание вернулось к ней, когда чужие руки настойчиво затолкнули ее в автомобиль. Она настороженно выпрямилась, искоса посмотрела на статного мужчину, сидящего на заднем сиденье рядом с ней — недостаточно близко, чтобы соприкоснуться бедрами, но достаточно, чтобы она смогла разглядеть черты его лица.       — Что происходит?       — Понятия не имею, но, похоже, нам лучше поторопиться.       — Вы не местная? — подал голос шофер. Джулиане сморгнула удивление и с растерянной улыбкой ответила, что живёт в Берлине уже пять лет.       Шофёр прикрыл глаза на светофоре с каким-то снисхождением взрослого и торжественно заявил, что скоро выборы, будто это должно прояснить ситуацию. Ее «спаситель» представился господином Кайзером, и у них завязалась светская беседа о политике. Михаэль в шутку обронил, что с лозунгом «нигилизм, цинизм, сарказм и оргазм» можно баллотироваться в президенты Франции и победить, на что Джулиане поинтересовалась:       — А вы, случаем, не француз?       — Нет, но многое бы отдал, чтобы им стать.       С этого момента они перешли на «ты». Джулиане, деловито закинув ногу на ногу, продиктовала адрес ресторана, куда попросила доставить ее, если господин никуда не спешит. Злополучные пробки действовали раздражающе, но пока беседа с Михаэлем развлекала ее, она не жаловалась.       Однако вскоре его тщеславная манера приелась, и Джулиане отвернулась к окну, обозначая границу между ними. Михаэль, расстроенный, подловил момент, когда женская ладонь с колена переместилась на сиденье, и робко тронул ее мизинец. Джулиане притворилась невозмутимой, и Михаэль, поощренный ее бездействием, переплел их пальцы.       Ладони вспотели, но брезгливая Джулиане не заметила за собой отвращения. Наклонившись к их переплетённым пальцам, Джулиане поцеловала его руку и, вскинув подбородок, с удовольствием проследила за тем, как застенчивость в его лазурных глазах уступает место азартному вожделению.       — Прости, я не романтик, и если мне чего-то хочется — я это беру.       С этими словами она вскарабкалась на Михаэля как на гору, специально медля, чтобы распалить в нем пламя. Михаэль поспешно задернул шторку. Белое ситцевое платье задралось, смялось под напором его ладоней, нырнувших внутрь и поглаживающих плоский живот, сочащиеся влагой лоно сквозь хлопковую ткань трусиков.       Джулиане смазано поцеловала Михаэля в незаметную родинку на подбородке и прошептала ему на ухо «не спеши», когда он потянулся к ремню.       Авто резко затормозило, испугав Джулиане и разозлив Михаэля. Шофер провозгласил «прибыли» и его тон был до омерзения довольным.       В машине стоял горький запах неудовлетворённой любви. Им пропиталась кожаная обивка сидений.       Джулиане выскочила пулей, потому что знала: останется — и попадет в плен этого мужчины. Джулиане была не в том возрасте, чтобы становиться рабыней влечения.