не боишься – так спроси

«Когда кто-то из них открывает рот, сразу становится понятно, Блэк он или Вайт, – объясняет однажды Йок. Они с Дэном едят горячую лапшу наперегонки и посмеиваются с набитым ртом над недовольными гримасами друг друга. – Блэка обычно тут же хочется заткнуть». – Надо же, – говорит Блэк или Вайт негромко. Металлическая лестница звенит, когда он садится ровнее. – Ручной коп Йока пришел сам. Блэк, определяет Дэн, подбираясь привычно. Точно Блэк. От Вайта, каким его описывал Йок, вряд ли исходила бы настолько ясно ощутимая аура опасности. – Я больше не коп, – говорит Дэн резко. Блэк моргает – все еще по-кошачьи – заинтересованно рассматривает костяшки своих сжатых в кулак тонких пальцев. – И я ищу Шона. – С «ручным» спорить не будешь, значит? – Блэк ухмыляется краем губ, потом нехотя качает ногой в тяжелом ботинке в сторону выхода. Похоже на ответное одолжение за спасение от пули в больнице. – Шон на улице, возится с байком. Если собираетесь убивать друг друга, постарайтесь не привлекать к гаражу лишнего внимания, идет? У Дэна, разумеется, нет никаких оснований полагать, что Блэк может метнуть ему в спину нож, стоит только отвернуться, что за бред. Но – справедливости ради – слепо верить в то, что ничего такого не может случиться, тоже было бы глупо, верно? Йок точно посмеялся бы над его сомнениями. Шон действительно обнаруживается во дворе – в мазуте по локти и с обшарпанным гаечным ключом в руке – копается в нутре своего байка молча. – Блэк, – огрызается он буднично, привычно, не оборачиваясь, когда тень подошедшего осторожно Дэна падает на взрыхленный песок рядом. Несмотря на все раздражение в тоне, слова звучат не зло, будто подобные перепалки для этих двоих – обычное дело. Как, например, дышать. – Я же предупреждал не трогать меня за работой. Подраться хочешь? – Не хочу, – говорит Дэн честно. Шон оборачивается резко, чумазый, изумленный и злой, едва удерживается на пятках от падения. – Хочу поговорить. Ухмылка Шона едкая и быстрая, скользит по губам коротко: – Как и все копы. Только говорить и умеете, да? Это похоже на вызов. Дэн пожимает плечами преувеличенно равнодушно, хрустит пальцами, разминая. В этот раз он готов. Если это ради Йока, он готов всегда. – Как научили. Шон бросает быстрый взгляд ему через плечо, отшвыривает гаечный ключ на землю под ногами: – Йок не с тобой? Дэн качает головой коротко – «Йок даже не знает» – и Шон делает два быстрых шага вперед, прежде чем напасть. Сейчас, когда слепая ярость не одерживает над ним верх, становится ясно, что техника боя у парня хорошая – он медленнее, чем дикий, верткий Йок, но напористее и прямее, прет, как танк, сжав зубы. Зато движения у них похожие – учитель один, одна школа – локтем в челюсть, кулаком в солнечное сплетение и добить сверху. Проходили уже. Дэн уходит от ударов, ныряет за спину Шону, как когда-то проделал с Йоком, пытаясь припугнуть арестом. Офицер полиции в его голове командует жестко: заломать, повалить, обездвижить, почему вы медлите, лейтенант? Дэн в гражданском – мирный Дэн, Дэн Йока, принадлежащий ему целиком и полностью, – честно просит прощения у Шона, барахтающегося под ним в песке беспомощно и яростно. – Я не хочу решать проблемы с тобой так. Я виноват перед тобой, перед Йоком, перед вами всеми… – Да кто тебя спрашивает? – выплевывает Шон, возится слепо, пытается повернуть к нему голову. – Он верил тебе, твою мать, защищал тебя перед нами каждый гребаный день. Ты хоть знаешь, сколько времени у нас ушло, чтобы вытащить его из всего этого дерьма, когда ты приперся со своим чертовым пистолетом и предал нас? Почему ты снова хочешь заставить его пройти через это? Дэн выпускает чужие запястья из хватки – драка в песке и мазуте вдруг кажется бессмысленной и детской. Шон вырывается, отползает сердито, тоже не предпринимая попыток снова кинуться в бой. – Я не хочу, – говорит Дэн растерянно. Он самому себе кажется глупой заводной игрушкой, способной повторять беспомощно только это – «я не хочу, мне жаль, мне жаль». – Мне правда жаль. Йок очень дорог мне. Мне жаль, что я подвел его. Мне жаль, мне жаль, мне жаль. – Развели драму, – под тяжелыми ботинками Блэка хрустит песок, когда он подходит ближе, руки в карманах. – Одно бесполезное нытье и ни слова по делу. Шон переводит на приятеля взгляд, почти такой же недобрый, каким смотрел до этого на Дэна. – Ты, – говорит он резко, тычет в сторону Блэка пальцем обвиняюще. – Не лезь. Тебя это не касается. Блэк почти не моргает, когда смотрит на Шона в упор, – как змея, гипнотизирующая добычу. – Не касается – что? – у него голос резким становится, как воронье карканье. – Отношения внутри моей банды? А если вы с Йоком, два сентиментальных идиота, начнете выяснять отношения прямо на миссии? Или если коп тебя сейчас послушает и – как хороший мальчик – свалит навсегда, а мы потеряем Йока в очередной раз? Или если из-за твоего дерьмового настроения и идиотских импульсивных решений пострадает мой брат? Что из этого меня не касается, Шон? Шон отводит взгляд в сторону, сплевывает вязкую слюну сквозь зубы. – Лады, – говорит он резко. У Дэна ладони в колком мелком песке, в висках стучит гулко от ощущения, что сейчас определяется его судьба. – Если ты так рвешься доказать, что исправился, у меня есть для тебя решение.