– Я в порядке, – Йок еще умудряется успокаивать их обоих подрагивающим голосом – когда снова может не просто хватать ртом воздух, но и говорить. Он обнимает Дэна за шею – держится – так крепко, что даже больно. – Мне вдруг показалось, что… Забей, фигня.
Улыбающиеся рисунки Унара смотрят на них с грязных стен, и Дэн плотнее прижимает голову Йока к своему плечу, чтобы спрятать от этих пытливых взглядов.
– У тебя было так раньше? – спрашивает он ласково. Дыхание Йока на его коже теплое и быстрое, совсем поверхностное. – Паническая атака?
Йок кивает, не поднимая головы.
Трется лицом о плечо Дэна, оставляя на голой коже мокрые следы со слипшихся ресниц.
– Пару раз, – он хмыкает, смеясь над собственной слабостью. – Не так уж часто я паникую. Самый первый, который помню, – мы пошли с мамой на рынок, я отпустил ее руку и отбежал. Мне было шесть всего, мелкий совсем.
Дэн представляет шестилетнего Йока – маленького и взъерошенного, как воробьиный птенец, – совсем одного посреди огромного шумного рынка.
Дэна начали отпускать гулять одного только в десять лет, в шесть он еще чинно ходил за руку с мамой, в синей джинсовой курточке больше на размер и с блестящими, как леденцы, пуговицами.
– Ты испугался, что потеряешься? – если желание Дэна защитить этого человека, который сейчас цепляется за него так отчаянно, кто-то однажды захочет измерить, вряд ли найдутся такие величины.
Йок легко позволяет притянуть себя ближе – еще миллиметр, и они срастутся, наверное, друг с другом – скрещивает ноги за спиной Дэна.
На нем из одежды только одеяло, джинсы Дэна так и остаются неудобно расстегнутыми, но все, что между ними прямо сейчас, – это уже не про желание.
Это гораздо важнее.
– Я больше испугался, что мама без меня потеряется, – Йок смеется неловко, оправдываясь за свои глупые страхи, и Дэн чувствует его нежное прикосновение на своем затылке. – Не сможет объясниться с людьми, они ее не поймут. Я тогда не понимал, что она как-то справлялась без моей помощи всю жизнь. А она мне подыгрывала зачем-то – если я держу ее за руку, у нас все хорошо, мы в безопасности. Я думал, что подвел ее.
Он все еще прячет лицо в сгибе плеча Дэна – не оторвешь ни за что – поэтому все, что Дэн может, – осыпать утешающими поцелуями везде, где получается достать. Висок, шею, острые косточки позвонков.
– Когда ты держишь за руку меня, – говорит он тихо. – Я тоже верю, что все хорошо. Что мы оба в безопасности.
Йок фыркает смешливо, шмыгает носом очень громко:
– Фу, ужасно. Это то, что могли бы говорить друг другу Шон и Вайт, слишком сладко.
– Тебе же понравилось, – приступ паники Йока, кажется, миновал, и Дэну снова не больно свободно дышать и смеяться. – У меня еще парочка таких фраз есть.
Если бы только парочка.
Дэн не из тех, кто много говорит, в принципе, но с Йоком ему кажется, что он способен сыпать без остановки только такими влюбленными глупостями.
– Давай выкладывай, – требует Йок безапелляционно. Конечно, он знает, он всегда видит Дэна насквозь. – Я должен знать, с кем связал свою жизнь.
Они даже не пытаются распутаться, расклеиться.
Йок, горячий и мокрый, устраивает голову на плече Дэна удобнее. Если они собираются сегодня спать сидя – как мартышки – Дэн совсем не возражает.
– Я хочу, чтобы мы были в безопасности, – глухо сообщает Йок ему в висок. У него голос сопливый, заложенный, совсем не горячий, Дэн целует слепо и торопливо куда-то за ухо, приглаживает вспотевшие волосы ладонью. – Это работает только, когда ты со мной.
***
– Не делай так больше, – говорит Йок серьезно – тот Йок, который уже не плачет, тот Йок, который с болезненным упрямством обводит по третьему кругу очертания шрама на плече Дэна. – Не подставляйся из-за меня. Ни под пули, никак. Никогда.
***
Йок едва реагирует на предложение лечь в кровать нормально, мычит в подушку протестующе.
– Ты очень устал, верно? – спрашивает Дэн нежно, фыркает в ответ на отрепетированно-бодрое «не-а». – Йок, скажи мне.
Перевернуть его на спину оказывается легче, чем Дэн предполагает, – Йок лежит в его руках послушно, убаюканный поцелуями, трепещет темными ресницами на сомкнутых веках.
Дэн дует на них осторожно, на эти ресницы, – надеется, что сердце не остановится от нежности, когда Йок морщит нос позабавленно.
У него кожа под глазами совсем серая от усталости, почти прозрачная – все мелкие сосуды на виду.
– Ты устал, – подтверждает Дэн сокрушенно. Йок продолжит утверждать обратное, обязательно продолжит – а Дэн слишком встревожен его состоянием, слишком измучен мыслями о том, что ему самому теперь предстоит сделать после предыдущего разговора – драки, договора – с Шоном. – Скажи мне честно, хорошо? Я хочу позаботиться о тебе.
Йок открывает глаза – темные и задумчивые. Тоненькие голубые венки разбегаются от его уставших век ручейками.
Он начнет спорить, точно начнет.
«Я в порядке, я не устал, хочешь, можем даже прогуляться, мы так мало времени проводим вместе».
Это же Йок.
– Обними меня, – говорит Йок негромко и честно. Его голос позванивает уязвимо, отдается глубоко в груди Дэна. – Уложи меня спать. Позаботься обо мне так, как ты этого хочешь. Хорошо?
Если Йок однажды станет его погибелью, Дэн к такой судьбе готов.
Больше, чем полностью. Намного больше.
– Хорошо, – говорит он задушенно. Йок улыбается ему снизу вверх, переплетает их пальцы привычно. – Хорошо, да, да, конечно.
