Алекситимия

Пара шла спокойно. Даже очень спокойно, что пугало многих в аудитории. Если припомнить все случаи, когда Накахара и Осаму оказывались ближе, чем на расстоянии 5 метров, то не найдётся ни одного раза, где не было бы криков, разрушений и драк. — чиби, а чиби… — озорно начал Дазай — не называйте меня так. — чи-и-иби-и-и… Накахара тяжело вздохнул и оторвался-таки от своих записей, посмотрев на Осаму — чего тебе, скумбрия? — мне скучно. — я тебя поздравляю. — ну развесели меня! — я что, похож на клоуна? — если бы не был, я бы к тебе не обращался — радостно заявил шатен. Чуя нахмурил брови и скрепя зубами выпалил: — …Я не поддамся на твои провокации. — ты сам-то в это веришь? — я и так разрешил тебе сесть рядом. Не наглей. — усмехнулся юноша, снова пытаясь вникнуть в монотонный монолог преподавателя. Не получилось. — чиби, ты говоришь со мной, как с какой-то дворняжкой! — обижено пролепетал Осаму. — чушь! К дворовым собакам я более уважительно отношусь. — верно! Как можно не уважительно относиться к себе подобным? — я тебя сейчас во вторую кому отправлю! — вскочил со стула Чуя. Учитель бросил на парня раздражённый взгляд. — Накахара, выйдете прочь из аудитории! — но это не я начал! — возразил Чуя, глядя то на преподавателя, то на Осаму. Последний улыбался во все тридцать два зуба. — прочь! — повторил мужчина у доски. Рыжий чуть ли не уронил челюсть. «Несправедливо!» — думал он, собирая свои вещи в рюкзак. Точнее, агрессивно зашвыривая их туда. — чтоб тебя метеором сбило. — уходя, пробормотал Чуя, чтобы его услышал шатен с фамилией Дазай. — какого хера ты там творишь? — повернулся к Осаму Фёдор, сидящий впереди него. — развлекаюсь. — развёл руки в стороны Осаму — но я всё же надеялся, что его хватить на более долгий промежуток времени. Достоевский лишь покачал головой и развернулся к себе. — Коль, у тебя есть запасная ручка? — тихо спросил Фёдор и, Гоголь достав из сумки одну, протянул её соседу по парте — никаких шуток про то, что ты можешь предоставить свою руку, если я так хочу? Да ладно, неужели я дожил до этого момента? — Достоевский, не отвлекай меня. — подожди, ты что, обиделся на меня? За что? Я столько раз оскорблял тебя и твой юмор… Почему это сработало только сейчас? — подумай, сладкий — мягко отозвался Гоголь, что в принципе выходило за рамки разумного. Достоевский, неожиданно для самого себя, громко сглотнул и повернулся назад к Дазаю. — Осаму, а какое сегодня число? — ваша беседа меня крайне заинтересовала. Только не говори, что на самом деле вы с Гоголем состоите в тайном браке и сегодня годовщина вашей свадьбы. — Дазай Осаму, если ты сейчас же не скажешь… — ладно-ладно! Не запугивай меня, окей? Сегодня 14 мая. Ещё пол месяца и конец второго семестра! —… Твою… Матом… — лишь проговорил Фёдор и вернулся за свой стол. Дела его складывались, ой как не очень. Но Осаму это узнать, очевидно, не представиться возможным. Он понял лишь то, что у друга что-то случилось и, это что-то неким образом связано с Гоголем. Дазай искренне старается убедить себя в том, что Фёдор в скором времени расскажет в чём была проблема и он, Осаму, будет потом долго подтрунивать Достоевского с тем, как тот оплошал. Такие моменты были не очень редкими, но они каждый раз оставались в памяти Дазая. Делались таким ярким стикером, который показывал, как хорошо, что он не один. Ведь до того, как Осаму попал в университет его единственным другом была - скрипка. Просто. Инструмент. И нет! В его семье всё было хорошо… Относительно. Родители любили его, заботились… Но им попросту не хватало времени на сына. Сейчас Дазай уже взрослый парень, который живёт отдельно и учится в неплохом таком университете и подрабатывает в кафе в свободные будни. И Осаму рад, что это всё у него есть. Рад черт побери! Но где-то глубоко внутри он понимает, что все может разорваться в один момент. Как по щелчку пальцев, всё рухнет вниз. И этим щелчком пальцев будет болезнь его старшего брата. Дазай очень любит его. И стоит сказать, стоит просто намекнуть, что здоровье Оды ухудшилось, как Осаму бросит обучение, бросит любое своё дело и примчиться куда угодно. Глупо не правда ли? Похоже на подростковую книжку с бедными главными героями, где судьба обошлась с ними слишком жестоко. Порой Дазай сам задумывается над этим. Может сидеть так часами, размышляя, но в конечном счёте пошлёт всё к чертовой матери! Это его жизнь, а не дешёвая сопливая мелодрама! Он не может поддаваться всем этим мыслям в своей голове! И даже, если ему действительно придётся всё бросить, он никогда не будет жалеть об этом! Это его выбор, так?! …Так? Пусть он, Осаму, и твердит себе, что если бросит свою относительно счастливую жизнь, то не будет жалеть об этом, он точно будет знать, что лжет. Ведь Дазай точно будет скучать по Достоевскому. Именно поэтому сейчас для него достаточно важно провести с другом много времени. Много хороших моментов. Смешных, глупых, до абсурда нелепых… Потому что, а вдруг завтра они уже не будут друзьями? Вдруг завтра Дазаю срочно надо будет собрать вещи и уехать за границу.? Да уж. Фёдор Достоевский действительно вклинился в жизнь Дазая Осаму. Но второй не против. Да, его друг скрытный, временами холодный, как глыба. Но честно. Вы просто не видели Достоевского в хорошем настроении. Когда они с Дазаем вместе шатаются по улицам Йокогамы и творят всякую дичь. Когда Достоевский рассказывает, как где-то накосячил, а потом понимает, что Осаму это запомнит и тут же зажмуривает глаза, потом шипит, а Дазай, стоя рядом лишь смеётся от этих действий. И уже сейчас шатен не мог дождаться, когда же они выберутся так в следующий раз.