31| Присцилла
4 августа 2022 г. в 17:42
Я проснулась как обычно в пять утра. Подоила корову, почистила у свиней, сходила в лес за ягодами. Через пару месяцев этим всем станет заниматься Калеб. Он будет кричать, что корова у него не доится, у свиней в хлеву сильно воняет, а в ягодах он и вовсе не разбирается. Но он справится.
Десять утра. Калеб ещё спал. В свой день рождения он готов проспать до полудня. Да, с таким хозяином скот долго не протянет. Десять утра, у меня третий завтрак.
Калеб проснулся и пошёл умываться с закрытыми глазами. Со двора слышны поздравления. Я не успела поздравить его первой. В дом Калеб вернулся с корзинкой. Подарки со временем исчезнут, но мой останется навсегда. Он переживёт и меня, и Калеба.
— Смотри, чё принёс, — Калеб держал корзинку. — Здесь, короче, от Брутуса и Флоранс, от всех Тауншендов и Салливанов. Вот им делать нечего! — он поставил корзинку на стол, и я заметила разные баночки и открытки. О, коробка конфет. — У нас сегодня на завтрак бутерброды с мёдом? — Калеб кивнут на то, что я ела.
— Что у тебя — не знаю, — я засунула в рот ложку с мёдом, — но меня потянуло на сладкое.
— А как же праздничный завтрак? Вообще-то у меня день рождения, — Калеб схватился за пах.
— Нет-нет! У тебя там слипнется, и потом ты будешь мне скулить.
— Ну ладно. Дождусь десерта вечером.
В дверь постучали. Калеб пошёл открывать дверь.
— О, Катюха! Привет!
— С днём рождения, Калеб!
На пороге Кейти Хьюитт с листком в руке.
— Ты специально так рано проснулась, чтобы поздравить меня?
Уже вся община давным-давно проснулась, дурень.
Калеб поднял на руки Кейти.
— Это тебе. Подарок от меня.
— Это… — Калеб взял листок, — это я?
— Да. Я нарисовала тебя.
Калеб пришёл в сенцы с Кейти на руках.
— Присцилла, привет! Приятного аппетита.
— Привет-привет. Спасибо.
— Цилла, посмотри, — Калеб показал рисунок. — Умеешь так?
— Ого, ничего себе! — я отряхнула крошки и взяла листок. — Сколько по времени ты рисовала этого дурака?
— Пару часов где-то.
— Клёво, да? Офигеть просто! — Калеб забрал рисунок. — Я такой красавчик. Цилла, почему ты не говорила, что я так хорошо выгляжу?
— Да ты вообще обычно выглядишь.
— А Катюха так не считает. Да, Катюха? — Калеб подбросил девочку.
— Ну, Калеб, — маленькая Хьюитт обняла его за шею. В следующем году Калеба так же будет обнимать другой ребёнок.
— Этот портрет, как фотография. Катюха, ты видела когда-нибудь фотки?
— Не-а.
— Вот ты рисуешь так, словно делаешь фотки. Не приукрашиваешь людей на портретах, а рисуешь их настоящими.
Когда-нибудь и я получу свой портрет от Кейти Хьюитт. По крайней мере, мне бы очень хотелось.
За старания я угостила Кейти лукошком ягод.
— Ну, — Калеб зачерпнул ложкой мёд, — что будем делать? Лоуренс собирается устроить празднование. Ну так, посидеть, отметить. Может, придумает какую-нибудь дичь. Хочешь, возьмём тачку и покатаемся? Куда хочешь съездить? Сгоняем в Санфорд? Купим вкусненькое или тебе новую ночнушку. А хочешь, возьмём велики у Тауншендов и будем колесить по округе?
— Мы? Ты говоришь о нас? Ты хочешь купить ночнушку мне, когда день рождения у тебя?
— Я хочу провести этот день с тобой. Хочу тратить деньги только на тебя.
— Сегодня твой день. Сегодня особенный день.
— Каждый день особенный, — Калеб дотронулся до моей руки, — потому что ты рядом со мной.
Четыре года назад летом в Коннектикуте я сделала правильный выбор. Я выбрала его, а не себя. И он каждый день выбирал меня, а не себя.
— Пойдём погуляем? Погода хорошая.
Мы отправились на опушку, где были тысячи раз. Днём она залита солнцем, а по ночам звёздное покрывало ложится на траву.
— Помнишь сарай Донсов в Коне? — спросила я.
— Ха-ха-ха! Как такое забыть? В том сарае мы занимались любовью.
Мы пришли на наше место. На место, где всегда были вдвоём, но сегодня, 11-о августа 1989-о года, нас на опушке трое.
— Тебе исполнилось двадцать. Как оно? — я взяла Калеба за руки. Мы встали друг напротив друга.
— Не знаю. А что-то поменялось? Что было с тобой, когда пришло двадцатилетие?
— Ты был рядом со мной.
— А сегодня ты со мной.
Белая рубашка с закатанными рукавами расстёгнута до живота. Чёрные брюки заправлены в сапоги. Зализанный брюнет с волосами до плеч передо мной. Он красивее Боно. Высокий, статный. С годами он мужеет. Каким будет Калеб через двадцать лет, когда ему стукнет сорок? Таким же красивым. Люби меня через года так же, как и сейчас любишь.
— Калеб, я беременна.
Шея вытянулась, синие глаза стали блюдцами.
— Беременна?…
— Да.
Калеб отпустил мои руки и закрыл рот. Синие глаза заблестели.
— Откуда ты знаешь? Ты делала тест?
— Я купила несколько в Спрингвейле. Они показали положительный результат.
— Это значит… то есть… — Калеб хватал ртом воздух и не знал, куда себя деть, — А как давно ты знаешь? Какой у тебя срок?
— Месяц. Я ждала твой день рождения, чтобы сказать об этом.
— Месяц? Это же очень маленький срок. Ты уверена? А вдруг твои красные подружки забегут на днях?
Я провела ладонями по его волосам и взяла в руки волчье лицо:
— В апреле у нас будет ребёнок.
— Я стану батей, — Калеб заплакал, — а ты — мамочкой. Цилла, мы станем родителями… У нас получилось… — он оторвал меня от земли и зацеловал. — Я стану папой! — грубый голос залил опушку. — Моя Циллочка станет мамой! Мамой Медведицей!
— Не ори! Не ори, а то в Капелле услышат.
— Никто не знает?
— Нет.
— Никому не говорим?
— Пока нет. Давай попозже? Я хочу, чтобы меня осмотрел Альфи.
— Альфи полезет тебе в… туда? — Калеб опустил взгляд.
— Нет, не полезет. Нужно немного подождать. Если живот будет заметен, Альфи сразу поймёт, в чём дело.
— Солнышко, живот будет заметен, если ты продолжишь есть столько сладкого.
— А ты думаешь, почему я ем столько сладкого?
— Ну ты у меня любишь всё сладенькое.
— Калеб, я банками жру мёд. Кажется, — я положила руку на живот, — это не моя прихоть.
Калеб дотронулся до живота. Пока он маленький, но уже месяц в нём жил наш ребёнок.
— Апрель? Господи, как долго… Апрель. Апрельская девочка. Хорошо, мы сообщим Капелле о твоём положении позже. Я согласен.
— Я знала, что ты у меня самый лучший, — я наклонила Калеба и поцеловала.
— Апрель… Мы не будем заниматься сексом до апреля!
— Вообще-то можно, но осторожно. Тем более, сейчас срок маленький.
— Нет-нет-нет! — Калеб покачал головой. — Пока там внутри ребёнок, я не буду ничего в тебя… Короче, я буду терпеть. Справлюсь, смогу. Это поступок мужчины, а не пацана.
Я знала, что он не вытерпит, да и я не могла жить без его любви.
— Пойдём в общину. Ты говорил, что с ребятами хотел потусить, — я потянула его к Капелле, но он не сдвинулся.
— Не хочу, Цилла. Хочу побыть с тобой, а не с ребятами. Хочу провести этот день с тобой. Ты сделала его особенным.
— Спой мне «Гордость» или «Во имя любви».
Не знаю, что нам помогло: целебные травы Альфи или молитвы Энтони, наши старания или наши желания. Четыре года мы с Калебом к этому шли. Шестнадцатилетний подросток четыре года мечтал стать отцом, и вот, четыре года спустя он всё-таки им станет. У нас будет девочка, но не Айрис. Двадцатилетний парень станет отцом, но он мог им стать гораздо раньше.