СОБОР. КНИГА II. ☨ ПОЗВОЛЬ УВИДЕТЬ ТЕБЯ ОБНАЖЁННОЙ ☨

«Афродита, сгоняем в город?» Я передал Нере записку. Почти два месяца мы сидели порознь. Её парта впереди моей, но я так привык, что она рядом со мной. Мне не хватало этого. Мне не хватало Неры. «Что мы там забыли?» — написала она на листке ниже. «Сладкую воду и шоколадные конфеты». Я знал, что Нера любит конфеты. Она не устоит. «Что мы скажем родителям?» «Ничего. Я возьму велосипед и деньги. Господи, Нера, мы туда и обратно. Поехали? Никто не узнает. Мы съедим конфеты по дороге». Нера долго думала над ответом, долго не возвращала листок обратно. Я коснулся её спины. — Тауншенд, хватит приставать к Шиме! — сделал мне замечание Гектор Маннерс, учитель биологии. — После уроков будете друг к другу приставать. — Гектор, да я всего лишь пылинку убрал с плеча Неры. — Ага, конечно, — он пригрозил указкой. — Положи руки на парту. Я сделал так, как велел учитель. И почему Альфи не вёл биологию? Он же больше понимал в науке, чем Гектор. Альфи добрый, а старик Маннерс — маразматик. Вечно он ссорился с братом и с его женой. Через десять минут Нера положила листок с ответом: «После уроков. Портфель я к тебе кину, иначе мои родители будут расспрашивать меня». Я хотел нарисовать сердечко или губы, но передумал. Нера могла не так понять. Хотя кого я обманывал? Она догадывалась, что очень нравится мне. После уроков мы забежали в дом Тауншендов и оставили портфели. — Куда намылились? — спросил папа. — О, — он заметил Неру, — привет, Нера! Папе очень нравилась Нера. Как-то раз, слегка выпивши, он признался, что не против породниться с Шиме. Отлично, хотя бы один человек одобрял мой выбор. — Здравствуй, Лоуренс, — Нера помахала рукой. — Мы с Фронто покатаемся недолго? Погода сегодня солнечная. Не хочется маячить в общине под ногами у взрослых. — Хотите покататься? Что ж, давайте. Только осторожно. Снег ещё не выпал, но лёгкий морозец на дорогах появился. Фронто, держи Афродиту крепче. Пока Нера заговаривала зубы моему папе, я быстро сбегал в свою комнату и взял из заначки десятку баксов. Папа давал мне карманные деньги после удачных продаж на рынке, чтобы я мог что-нибудь купить себе или Нере. Он говорил, что мальчик должен покупать девочке что-то вкусное. Именно так Лоуренс Тауншенд влюбил в себя мою маму Жанин. — Ты не замёрзнешь? — я выкатил велосипед с заднего двора. — Мы поедем быстро, ветер будет сильно обдувать. — Нет, у меня куртка тёплая, к тому же две тонкие кофты внизу. — Хорошо. Если станет холодно, скажешь мне, — я встал у велосипеда и подал руку. — Залезай. Специально для Неры я привязал к раме маленькую подушку, чтобы удобно было сидеть. Она не любила ездить на багажнике — боялась засунуть стопы в колёса. На прошедший рынок никто из общины не ездил. Я пытался расспросить папу, что случилось, но он ничего не ответил. Последний раз Брутус с Флоранс привезли обратно все продукты. Кажется, был скандал. Папа запер нас с мамой дома, а сам несколько часов просидел в церкви. Там было много народа, в основном мужчины. Папа с мамой потом долго шептались в своей комнате. Нера сказала, что её родители также себя вели. На рынке что-то произошло, но об этом знали только взрослые. — Сколько конфет ты готова съесть? — мы подъезжали к площади с магазинчиками. — Пять точно. А ты? — А я не хочу конфеты. — А что ты себе возьмёшь? Мы остановились у магазина. Я прислонил велосипед к стенке. — Афродита, ты же знаешь, что дом Тауншендов славится мёдом, а о пчёлах Лоуренса ходят легенды. Так вот, я уже смотреть не могу на сладкое. Я пропустил Неру вперёд в магазин, а сам пошёл следом. Как только мы вошли, продавщица тут же изменилась в лице. — Что вам надо здесь? Мы с Нерой не поняли такой реакции. — Хотели купить воды и конфет. — Купить? На какие шиши? Продавщица явно настроена вылить на нас зло. — На эти, — я показал деньги. — Ага. На деньги, что ворует ваша секта. — О чём Вы говорите? — не понимала Нера. — Мы никого не обворовываем. Честно зарабатываем. — Да-да, конечно! Кто зарабатывает? Ты? — злая продавщица ткнула толстым пальцем в Неру. — Или ты? А может, ваши родители? Видели мы, что они продают! Тухлятину! Только и могут, что заразу привозить из деревни! — Вы в своём уме? — не выдержала Нера. — Продайте нам воду и конфеты! — Идите отсюда! Иначе я позову полицейских! Я одёргивал Неры и тащил к выходу, но путь нам преградил следующий покупатель. — Что… за… крик? Что… происходит? Курт Джефферсон. Нашивки на куртке словно заплатки. Скулы в синяках, на нижней части лица металлическая конструкция, от чего речь монотонная и замедленная, чёрные очки скрывали глаза. Курт не стоял ровно, скрючен, как старая бабка. — О, отлично! Вот и шериф! — Я… ещё раз… спрашиваю, что… здесь… происходит? Я взял Неру за руку и хотел проскочить мимо Курта, но он намеренно занял дверной проём. — Обокрасть меня хотели эти нищие, — жаловалась продавщица. — Как хорошо, что ты пришёл, Курт. Я уже хотела звать на помощь. — Что Вы врёте? — обернулась Нера. — У нас есть деньги, и мы хотели купить. Вы с порога начали нас прогонять из магазина. Вам не нужны клиенты? Как хотите. Нера встала напротив Курта, но тот не пропускал. — Деньги… говоришь? — Да, — я вытащил из кармана купюру. — Мы хотели купить воду и конфеты. И не собирались воровать, мы не воры. — Это… хорошо, — Курт вышел из дверного проёма и направился к прилавку. — Кэррол, продай… этим детишкам то… что они хотят. Я… разрешаю. Продавщица изменилась в лице: — Что конкретно вы хотели? Мы подошли к прилавку, и я попросил пять шоколадных конфет с ореховой начинкой и две бутылки клубничного лимонада. Курт вытащил из холодильника три бутылки. Одну забрал себе, а две поставил на прилавок. Курт вышел из магазина, не заплатив за напиток. Я расплатился и засунул пакет с конфетами во внутренний карман куртки, а Нера взяла две ледяные бутылки лимонада. Вообще-то мы не хотели из холодильника, но тут уже неважно. Курт курил и пил лимонный напиток через железные спицы на рту: — Заплатили? — Да, — кивнул я. — Не держите на Кэррол… зла. Сейчас в городе… все на взводе, — Курт сильно затянулся нераскрывающимся ртом. — Ты верно… Тауншенд? — он указал бутылкой на меня. — Да. — А ты? — обратился к Нере. — Шиме. — Тауншенд и… Шиме. Понятно. Наделали делов… ваши родители. — О чём Вы? — Нера встряхнула головой. — Нечего… на рынке продавать отраву. — Капелла не продаёт отраву, — я вышел немного вперёд. — Вы ошибаетесь. — Оши… баюсь? — Курт застыл с сигаретой в зубах. Папа говорил, что стоит опасаться шерифа. Я и представить не мог, кем, на самом деле, являлся человек с побитым лицом. Курт поставил на асфальт свою бутылку и взял у Неры наши. Одним поворотом четырёх пальцев он открутил крышки и вылил содержимое нам на головы. Почему мы не надели шапки?! Почему они торчали из карманов курток?! Сладкая вода потекла с головы до шеи. Курт со всей силы разбил пустые бутылки об асфальт, кусочки стекла полетели к нашим ногам. А потом он достал пистолет из кобуры и сделал два выстрела. Два ровных выстрела по двум велосипедным шинам. Сигарета так и продолжала дымиться во рту. — Конфетки ещё остались… у вас? Так уж и быть… жрите свои конфеты, — Курт подошёл и покрутил головой перед мокрыми лицами. — А теперь… валите из города на хуй!… И чтобы ноги вашей не было на… нашей территории! На звук выстрелов на улицу вышли продавцы из соседних магазинов. Они смотрели на нас с Нерой с презрением. Женщины и мужчины ждали продолжения. Хотели, чтобы Курт сделал ещё два выстрела. Они смотрели на нас, как на животных, как на крыс. Во время рынка горожане так же смотрели на тех, кто приезжал из Капеллы? Не помню, чтобы папа что-то подобное рассказывал. Курт пнул сломанный велосипед. Мы с Нерой рванули прочь из города, по пути то и дело ловили презренные взгляды жителей Спрингвейла. Домой, в Капеллу Ману. И больше никогда не ездить в Спрингвейл за лимонадом и конфетами.