Обратная сторона истории магии: легенды и диалоги

      Как всегда, миссис Грейнджер встречает меня с радушной улыбкой. Я немного побаиваюсь её мужа — хозяина поместья — уж больно у него тяжёлый, презрительный взгляд. Их извечная вражда с моим отцом странным образом касается и меня, словно я вырасту его зеркальной копией. Поэтому я солгу, если скажу, что не испытал огромное облегчение, когда увидел его жену после того, как настойчиво постучал в окошко белой входной двери.       — Драко! — миссис Грейнджер вытирает руки о фартук, широко улыбаясь. — Проходи, дорогой, Гермиона у себя.       Я, как всегда, неловко улыбаюсь и скромно киваю в ответ. Направляюсь к лестнице, но опомнившись, на полпути оборачиваюсь:       — Если отец будет меня искать, пожалуйста, не говорите…       — Разумеется, не скажу, тебе не о чем волноваться, — она машет рукой и вновь отправляется на кухню.       Запах стоит божественный. Похоже, через каких-то полчаса к нам с Гермионой постучится тыквенный пирог с парой чашек чая — забавная и до безобразия уютная магия хранительницы очага. У них нет домовых эльфов, и почему-то здесь это ощущается совершенно правильным. Не то что в нашем особняке. По правде говоря, он больше напоминает холодный сырой склеп.       Гермиона не знает, что я сюда прихожу не только к ней. Мне чертовски не хватает этого уюта у себя дома.       Дверь её комнаты приоткрыта. Она, как всегда, сидит на своём любимом кресле у окна прямо под слепящими лучами солнца и читает книгу. Делает вид, что не услышала моих шагов ещё в коридоре.       — Тук-тук.       Она медленно переводит взгляд на меня, одаривая маленькой улыбкой. Рыжий кот на её коленях лениво потягивается. Она провожает взглядом каждый мой шаг и наблюдает, как я опускаюсь в кресло напротив.       Если бы ты только знала, насколько красива сейчас.       — Как себя чувствуешь? — спрашиваю я, и сердце моё сжимается, ускоряя свой ритм, а в горле образуется тугой ком.       — Очень хорошо, — отвечает она, силясь быть радостной и активной. Как раньше. — Сегодня почти не было кашля. Доктор сказал, я могу даже прогуляться немного, но мне нравится моя комната. Здесь находится всё, что я люблю.       Я вздрагиваю, когда ловлю её взгляд. И стискиваю зубы до скрипа, случайно заметив, как её маленькая бледная рука сжимает белоснежный платок, покрытый кровавыми пятнами.       — Родители пригласили сегодня Гринграссов на официальный ужин, — упаднически признаюсь ей, не в силах взглянуть в глаза. — Без Дафны и её мужа. Они придут с Асторией.       Всё ещё смотрю на свои колени. Я должен был сообщить ей. Она должна знать.       На периферии замечаю какое-то движение — кот спрыгнул на пол. И уже спустя мгновение вижу лицо Гермионы: она опустилась на колени прямо рядом со мной, положив на мою руку свою горячую ладонь. Слишком горячую.       — Астория — прекрасная девушка, — её голос немного дрожит, но взгляд такой искренний и чистый. Как и всегда. Она не умеет иначе. — Хороша собой, с прекрасными манерами, умна и очень добра. Она не похожа на своих родителей. Так же, как и ты.       Я отворачиваюсь к окну. Больно. Как же безумно больно ты сейчас делаешь, Грейнджер. Боюсь взглянуть на неё снова. Не доверяю себе, не знаю, выйдет ли у меня сдержаться и не заплакать. Глубоко вдохнув, поворачиваюсь к ней, гляжу прямо в глаза. Нет, не выйдет.       — Мне страшно, — тихо шепчу я, шумно сглатывая. — Я не знаю, как… как мне быть, когда…       Сдаюсь. Поджимаю губы, крепко зажмурив глаза, и вновь поворачиваюсь к окну. Конечно, она всё равно увидит. Но я не буду видеть её.       Гермиона поднимается с пола и аккуратно садится мне на колени. Мерлин, она совсем ничего не весит. Обнимаю её так, словно потеряю её в любую секунду. Словно она ускользает. Её пальчики зарываются в мои волосы, горячие потрескавшиеся губы оставляют лёгкий поцелуй на моём виске.       Моя голова покоится на её груди. Я чувствую жар, исходящий от её кожи — он высушивает мои слёзы. Я слышу стук её сердца. Он прекраснее любой музыки.       — Я никуда не денусь. Я буду рядом. Ты почувствуешь, Драко.       Гермиона Грейнджер никогда не плачет. Она решила не тратить на слёзы ни единой минуты своей угасающей жизни. Чувствую себя ничтожным слабаком.       Небрежно смахиваю слёзы рукавом белой рубашки.       За окном чудесный тёплый сентябрь. Ласковый ветерок кружит в воздухе мелкие пожелтевшие листья.       — Пойдёшь со мной на свидание? — внезапный вопрос срывается с моих губ. Её лицо озаряется удивлённой улыбкой. — Пикник у ручья. Что скажешь?       — А если Люциус…       — К чёрту Люциуса, — я даже немного злюсь. Разве гнев отца теперь имеет какое-то значение?       — Если только ты настаиваешь… — Гермиона кокетливо прячет взгляд.       — Да. Так и есть. Отказа я не приму, я очень обидчив.       Театрально хмурюсь. Глаза ещё влажные и жалко блестят на свету. А она смеётся.       Так жизнерадостно и прекрасно смеётся.