Шагая за горизонт

Анна. Осень 1895 года       Вот уже несколько дней полицейские Затонска безуспешно искали Елену Павловну. В больнице медсестры жарко спорили о причинах пропажи красавицы певицы и Анна внимательно прислушивалась, желая узнать новые подробности. Присоединиться к разговорам получалось редко — доктор Милц все больше доверял ей и нагружал работой. Родители таинственное исчезновение Кулагиной не обсуждали, и под неодобрительными взглядами Марии Тимофеевны Анне приходилось сдерживать любопытство. Девушка рассчитывала на дядю, однако, Петр Иванович не оправдал возлагаемых надежд. Заговаривал о происшествии, но потом резко останавливался, обрывая себя на полуслове и менял тему. К счастью, Анна знала беспроигрышный способ расшевелить его. Теплым осенним вечером пригласила Петра Ивановича в беседку, где среди чая, румяных плюшек и сладких пирогов пряталась неприметная бутылочка горячо любимой дядюшкиной клюквенной настойки. Прогретый за день воздух вкусно пах спелыми яблоками и опавшей листвой. Яркие солнечные лучи, проходя сквозь деревянную решетку, вытягивались и плясали на столе веселыми неровными ромбами. Уютная атмосфера располагала к долгой неспешной беседе. Они отлично проводили время, и Анна решила, что настал черед осторожно перейти от беззаботной дружеской болтовни к вопросам о Кулагиной.       — Раз ты знаком со Штольманом, почему не расспросишь, как там движется следствие?       — Намедни виделся с Яковом Платоновичем, посидели немного, — произнеся последнюю фразу, Петр Иванович увидел округлившиеся от удивления глаза Анны, и моментально пошел на попятный, — не важно. Он сказал, ничего интересного не выяснили, а по городу пустые слухи ходят.       Анна почувствовала легкую обиду. Вот, значит, как. Между собой разговаривают, а ей ни слова не говорят! Штольман регулярно наведывался к Милцу, но не понятно, то ли по службе, то ли по-приятельски. Вежливо кивал Анне и неизменно интересовался делами. Она пару раз спрашивала о расследовании, но он уклончиво пожимал плечами.       — Не думала, что вы настолько дружны и вместе обедаете, — в голосе прозвучали укоризненные нотки.       — Ну прекрати, Аннет! — мужчина махнул рукой, — так, встретились случайно. Анна огорчённо нахмурила брови и отпила чай. Для Петра Ивановича племянница была открытой книгой. Живейший интерес к происшествию, а больше к Штольману, не прошел мимо любящего дядюшкиного взора. Из толпы незнакомцев на балу она спросила именно про него, а уж в каких красках описала поездку в полицейский участок! Мария Тимофеевна только и успевала хвататься за сердце и многозначительно поглядывать на мужа.       — А поедем кутить, Аннет! У Лукьянова будут слушать музыку, Александр Петрович из столицы привез граммофон!       Идея Анне понравилась. Если Петр Иванович решил молчать, так просто от своего не отступится. Ничего, она попробует в другой раз, а сейчас можно развлечься.       — Только переоденусь! — барышня отставила чашку, быстро поцеловала дядю в щеку и ушла собираться.       Анна торопливо шла в спальню, мысленно перебирая платья. Определенно подойдет серое с белым кружевом и синими пуговицами — подходящий вариант для музыкального вечера. Девушка открыла шкаф, но наряд не нашла. Ладно, выберет из того, что есть. Хотя странно, куда он подевался?       В ожидании модного развлечения многочисленные гости собрались в элегантно обставленной комнате. Вдоль зеленых стен, украшенных картинами в позолоченных рамках, стояли удобные диваны и стулья. Цветы в напольных фарфоровых вазах наполняли воздух сладкими ароматами. Интерьер продумали до мелочей, чтобы продемонстрировать богатство и тонкий вкус владельцев. Инструмент поставили на массивный резной стол из красного дерева. Заведовала всем жена Александра Петровича — высокая стройная дама в костюме из светлого муслина. Хоть помещение и было небольшим, Штольмана Анна заметила не сразу. Да и не рассчитывала она встретить хмурого столичного следователя среди провинциальной публики, с любопытством окружившей новомодное изобретение. Дядя, как назло, выбрал самое отдаленное место от Якова Платоновича. Поговорить невозможно, а вот наблюдать — сколько угодно! Даже вне службы сыщик себе не изменил, и Анна украдкой бросала короткие взгляды на сухую фигуру в черном сюртуке. Петр Иванович захотел встать поближе к граммофону, но Анну отпугнуло большое количество людей рядом, и она отошла к окну.       — Не интересуетесь музыкой, Анна Викторовна? Анна увидела размытое отражение Штольмана позади нее.       — Отчего ж? — она повернулась к нему и озабоченно нахмурила брови, — выглядите очень уставшим, Яков Платонович.       — Наверно, да. С начала поисков поспать не удается. Только придешь домой — тут же стучат, нужно срочно бежать.       — А вы не открывайте! — шутливо предложила Анна.       — Не додумался до такого способа, Анна Викторовна, — он тепло улыбнулся, — как ваши дела?       — Хорошо, благодарю. А как продвигается расследование?       — Пока особых результатов нет. Вопросов больше, чем ответов.       — Ну, это я и от дядюшки слышала, — и барышня с нескрываемым интересом смотрела на него, ожидая продолжения. — Мне все не дает покоя ключ в замке.       — Не вам одной.       Они немного помолчали, потом Штольман тяжело вздохнул и продолжил.       — Ладно. Раз уж вы помогли с Эллой, расскажу последние новости. Но надеюсь, дальше они не пойдут.       Анна утвердительно закивала и Штольман заговорил тише. Голос у него был глубокий и чуть хрипловатый. Он склонился ближе к уху, и Анна почувствовала на шее теплое дыхание. Это оказалось весьма приятно, хоть и сильно отвлекало. Далеко в деле сыщики не продвинулись. В Затонске живут люди из Сибири, но никто из них не знаком близко с Кулагиной, да и алиби почти у всех имелось. Загадку с закрытой изнутри комнатой пока не раскрыли, но по недомолвкам она поняла, что у Штольмана есть на этот счет идея.       — Мда, мистика какая-то получается, Яков Платонович! — Анна решила подзадорить мужчину.       — Всему найдется рациональное объяснение, Анна Викторовна, — тут же откликнулся он.       Анна задумалась ненадолго, а затем выдвинула предположение:       — К примеру, ключ провернули магнитом.       Штольман с сомнением покачал головой, и хоть удержался от язвительных комментариев, девушка моментально покраснела.       — Сложно это, да и зачем?       — Так дольше не обнаружили бы пропажу, — быстро ответила Анна, и Штольман подозрительно поглядел на нее. Она невозмутимо пожала плечами — а что вы хотите, господин следователь, весь город эту историю обсуждает, вот и у нее имеются теории. Несколько минут прошли в тишине, пока Штольман задумчиво не произнес:       — Если вы тогда были правы, и Элла стала свидетелем неприятных событий, кажется, я разгадал секрет запертой двери.       Продолжать Штольман не собирался, но Анна заметила, как дрогнули уголки губ в легкой улыбке и догадалась: дело не в том, что он не хочет посвящать в тайны следствия. Яков Платонович предоставил факты и теперь ждет, когда она сделает выводы.       — Думаете, Элла все время находилась в номере? — внезапно сообразила Анна и с восхищением посмотрела на него, — до утра, а потом сбежала?       — Эта версия, Анна Викторовна, отлично объясняет мистику. Елена Павловна уходит, горничная закрывает за ней и остается внутри.       — Как же ее не нашли? — удивилась Анна.       — Так Эллу и не искали. Когда служащие открыли замок и не увидели Кулагину, то обошли гостиницу. Комната осталась открытой. Тщательный обыск провели городовые, но они приехали на место через пару часов. Времени, чтобы улизнуть было достаточно.       — Чего же девочка так боится?       — Возможно, видела, как кто-то заставил хозяйку уйти и это ее напугало. Или знает, куда пошла Кулагина и понимает, отчего та не вернулась. Ну и третий вариант, который вам не понравится — Элла причастна к похищению. Штольман. Зима 1895 года       О внезапной страшной гибели Антона Андреевича Коробейникова написали все газеты Санкт-Петербурга. Личностью он, конечно, был непримечательной по столичным меркам, но обстоятельства дела вызывали повышенный интерес публики. Рассказывали, что провинциальный следователь стал жертвой новомодного гипноза. Перед смертью он напал на начальника, завязалась ожесточенная перестрелка, в результате которой погибло трое человек. Штольман получил тяжелое ранение, но выжил, Коробейникова застрелили. Секретно прибывший в столицу Петр Иванович зачитывал пассажи из статьи об отчаянной храбрости Якова Платоновича в момент схватки патетическим тоном, добавляя от себя ироничные комментарии. Штольман обрадовался, когда младший Миронов приехал из Затонска. Его присутствие разрядило напряженную обстановку последних недель, да и в предстоящих событиях помощь Петра Ивановича пригодится.       Нетерпеливо поправляя манжеты белоснежной рубашки, сыщик ждал, когда подадут пролетку, и он поедет на кладбище, которое долго и с особой тщательностью выбрал. Штольман искал место, где будет мало деревьев и любых других укрытий. Он был уверен, сам Крутин не явится, но послать помощника выяснить подробности должен, и Яков обязан воспользоваться этим шансом. Расчет строился на том, что Крутин шантажирует Анну близкими — и вот один из них погибает, да еще при каких обстоятельствах! Даже если новость не дойдет до девушки, хотя он сделал все возможное, чтобы об этом кричали на каждом углу, Крутин захочет разобраться в произошедшем. То ли Полина какой морок навела, то ли сам Антон Андреевич обезумел. Коробейникову поначалу план не понравился — кому ж приятно, когда его в таком свете выставляют в прессе? Но ради Анны Викторовны согласился.       Спустя несколько часов под тихо падающими хлопьями снега расстроенный Штольман стоял рядом с пустым гробом, а живой загримированный Антон Андреевич вместе с Петром Ивановичем следили за людьми, пришедшими на похороны.