Когда слива снова зацветёт

Казалось бы, от осознания и принятия своих зарождающихся чувств Сяо Чжаню должно было стать легче. Он мог бы уже заведомо обходить какие-то моменты и не попадать в конкретные ситуации. Или, наоборот, вести себя, как взрослый здравомыслящий человек, и поднять волнующие темы прямо. Но нет, всё стало только хуже. Если раньше он просто не отдавал себе отчёт в чём-то, то теперь-то замечал абсолютно всё: каждый взгляд, каждое прикосновение, каждую минуту вместе, каждый миг порознь. Его будоражила каждая мелочь. И если временами он уже был совершенно уверен, что ему отвечают взаимностью, и стоит сделать лишь один крошечный шаг, потянуться вечером в кровати и коснуться чужих губ, как перед ним распахнутся двери в мир познания тех самых чувств, о которых слагали стихи и пели песни. А в следующий миг он снова вспоминал об исконной причине прибытия в Ванское государство. Ему становилось тошно от самого себя, от своего влечения к альфе, от своего бешено колотящегося сердца. И самое главное, он совершенно не знал, что с этим делать. Если от Ван Ибо сбежать было ещё возможно, то от себя самого гораздо сложнее. Ладно, сбежать от правителя Вана было тоже задачей не из лёгких. Вдохновившись их боем, тот даже предложил совместные тренировки по вечерам, а Сяо Чжань и согласился сходу, ещё не подозревая, что это для него значит. А значило это, во-первых, неловкость, потому что, встретившись вечером во дворе, они просто не знали с чего начать. Их методы и подходы разительно отличались. Альфа не привык сидеть за учебниками по ушу и досконально изучать каждую деталь нового удара, а омега попросту не умел улавливать движения на ходу и тотчас быть в состоянии повторить. Не то чтобы кто-то из них был более или менее прав в том, как именно стоит совершенствоваться в боевых искусствах, просто они привыкли усваивать новые приёмы совершенно по-разному, в меру особенностей своего восприятия и условий, в которых развивались. Если у наследника Ванского государства уже с шести лет был личный тренер по боевым искусствам, который показывал ему, как правильно делать тот или иной шаг или позу, то омеге повезло в этом плане гораздо меньше, учитывая, что никто не собирался помогать ему на пути становления правителем государства Сяо. Прежде чем научиться сражаться, ему пришлось разобраться во всевозможных писаниях, с помощью которых он мог бы самостоятельно осваивать движения, а для этого по крайней мере нужно было уметь читать сложные тексты. Возможно, начав не в таком юном возрасте, он упустил какой-то момент, когда боевые искусства должны были отложиться у него где-то на подсознательном уровне и не требовать больше постоянного мыслительного процесса. Ему пришлось идти обходными путями вопреки всему, чтобы развить свои навыки до теперешнего уровня, когда даже самому сильному альфе великого Ванского государства пришлось добрый час попотеть, чтобы победить его. Во-вторых, оказалось, что совместные тренировки подразумевают большое количество телесных контактов, к которым Сяо Чжань совершенно не был готов. Стоило ему согласиться попробовать освоить новый приём под руководством ванца, как он об этом тотчас пожалел. - Слушай, я думаю, ваши техники пока не для меня, - пролепетал он смущённо, когда больше был не в состоянии выдерживать касаний мужа, который пытался то и дело поправить положение его конечностей, чтобы добиться правильной позы для какого-то трюка, который, по всей видимости, придумал сам, а название дать ему не удосужился. Ничего, Сяо Чжань был готов ему подсказать. «Нежданные негаданные мучения одного омеги», - может длинновато, зато отлично передавало бы всю суть. Стоило их рукам столкнуться, как по всему телу Сяо Чжаня табуном пробегали мурашки. Стоило альфе встать близко, как его горячее дыхание обдавало жаром кожу омеги, а низкий голос отзывался эхом где-то в желудке. А если ещё добавить всю атмосферу вокруг, когда они стояли под тем же звёздным небом и цветущим деревом, что и в ту ночь, и буквально всё вокруг напоминало о зарождающихся чувствах. Тут даже дышать было тяжело, не то что пытаться сконцентрироваться на каких-то раздражающих движениях. Правитель Сяо даже предпочёл пожертвовать репутацией способного ученика, лишь бы откосить от подобных занятий в будущем, которые теперь слишком походили для него на свидания, а ходить на свидания он не умел, да ещё и понятия не имел, что об этом думает второй участник этого действа. Вдруг Ван Ибо уже успел десять тысяч раз пожалеть о своих словах, брошенных в порыве чувств в располагающих на подобные изречения обстоятельствах, и воспринимал теперь строптивого гордого омегу только лишь в дружеском, братском ключе. Так что правитель Сяо внезапно с новой силой увлёкся изучением военной стратегии, найдя в ней свою отдушину и убежище. Готов был целый день просидеть перед скучным для Ван Ибо макетом, переставляя буквально на пару миллиметров их отряды. Что уж тут говорить, он дожился даже до того, что стал самостоятельно присутствовать на тренировках ванских воинов, больше не обращая внимания на их взгляды и язвительные фразочки в свою сторону. Он их почти не видел и не слышал, пока все его мысли всё равно крутились вокруг супруга. Он не мог перестать прокручивать в голове раз за разом его образ при свете луны. Краснеть, представляя, как тот вплетает цветы в его волосы. Да, к превеликому стыду Сяо Чжаня, он даже сохранил те самые лепестки, бережно вложив в свою любимую книгу. Он никогда не ожидал, что способен на подобные сентиментальные поступки по отношению к кому-либо, кроме своей любимой сестры. Правитель Сяо в целом как-то пропустил в своей жизни тот волнительный период, когда омеги впервые начинают замечать на себе двусмысленные взгляды альф, а их сердца, замирают в томном ожидании. Пока его сверстников волновали любовные игры, он был всецело погружён в науку управления государством. Ему было просто некогда задумываться о таких пустяках, как взаимоотношения с людьми ради получения личного душевного удовлетворения. Все его действия были направлены во имя всеобщего блага и бунта против устоявшейся неверной, по его мнению, системы. Он мечтал не о мужественном прекрасном альфе, а о всемирном перевороте, и был некой диковинкой в глазах товарищей. Уже гораздо позже, когда он смог добиться относительных успехов в боевых искусствах и перевернуть восприятие многих, вокруг нашлись другие омеги, желающие пойти по его стопам, например, его хороший друг и верный генерал Ван Чжочэн, который заинтересовался новым открывшимся для омег путём одним из первых. Однако были времена, когда Сяо Чжань был просто чудаком в глазах всего мира. А этот самый мир любовных интриг вокруг был непонятен ему самому. Чего уж тут говорить, даже его первый поцелуй достался мужу. А ведь будь у него желание попробовать раньше, исполнить его не составило бы огромного труда, учитывая толпу почитателей. В какой-то мере он теперь даже чуточку жалел, что все эти ощущения настигли его именно сейчас, в достаточно зрелом возрасте, когда уже было даже стыдно кому-то признаться, что он дрожит как кленовый лист под дуновением осеннего ветра от одного лишь взгляда альфы, который, минуточку, был ещё и гораздо моложе его самого. Возможно, испытай он что-то подобное в менее сознательном возрасте, сейчас ему бы давался проще весь этот спектр чувств. А теперь, привыкшему быть лучшим во всех аспектах правителю Сяо, было постыдно признаваться в своей неопытности даже самому себе. Он то было успокаивался, уходя с головой в государственные вопросы, то набирался решительности признаться Ван Ибо в своих чувствах и предложить попробовать пройти пропущенные на пути к браку этапы, уже практически вскакивал с места, чтобы найти его и вывалить поток своих мыслей и эмоций, как уже в следующий миг снова начинал сомневаться в себе, во взаимности со стороны номинального супруга и вообще в своём праве мучиться подобными вопросами. В итоге он просто жил надеждой побыстрее отбыть сражаться с врагом, ведь на поле боя его мысли явно будут о другом, а не о чувствах к человеку, с которым им было суждено связать себя узами брака совсем не при тех обстоятельствах, которые бы располагали на постепенное развитие отношений. Иногда, засыпая по ночам, слушая умиротворённое сопение мужа рядом, Сяо Чжань думал о том, что было бы, встреться они при других обстоятельствах. Когда-нибудь, когда на оба их государства не надвигалась бы смертельная угроза и было бы время и возможности попробовать узнать друг друга. Ван Ибо безусловно был достойным человеком, но смог бы он это разглядеть? Смог бы дать ему, себе, шанс на хоть какую-то связь или принципиально не захотел бы иметь ничего общего с незнакомым альфой? С какого момента он вообще стал думать о прошлом себе, как о другом человеке? Человеке, который так много не знал и не понимал, или попросту не желал понимать. Человеке, который боялся кого-то полюбить. Открыть своё сердце. Пустить туда другое существо. И ведь этот страх никуда не ушёл. Ему всё ещё было страшно, что его разум помутится, стоит хотя бы на мгновенье упасть в омут чувств. Он боялся уже отнюдь не альфы, а самого себя. Что ему не хватит здравого смысла поступать правильно, что он привяжется слишком сильно, что эта привязанность станет его слабостью, что это подвергнет новой опасности его государство, устои, которые он выстраивал с таким упорством, жизни, судьбы тысяч, миллионов людей. И всё это зависело от того, сумеет ли он сдержаться и не протянуть руку, лёжа в одной постели с желанным мужчиной. Очень хотелось побыть тем самым шаблонным омегой, и просто разреветься, чтобы вместе со слезами ушло это давящее внутри чувство, насколько несправедлив к нему этот мир, что посылает всё новые и новые испытания каждый день, что он ступает по этой Земле. Ведь где-то наверняка жили люди, которым не нужно было задумываться обо всех проблемах бытия. Которые просто приходили домой после дня в трудах, и там их встречала любящая семья. Самой сложной жизненной задачей было прокормить несколько ртов, да не забыть заплатить дань в государственную казну. Сяо Чжань прекрасно понимал, как низко с его стороны завидовать простым смертным и считать ничтожными проблемы, которые являлись для них целой Вселенной, но он ничего не мог с собой поделать. А от осознания собственной низости становилось ещё хуже. Никому не было легко жить в этом мире, но конкретно в этот самый момент он чувствовал себя, словно ему сложнее всех и корил себя за это, как и за то, как страстно желало оказаться в объятиях супруга всё его тело. Возможно, он уже позабыл обо всех стенаниях, через которые ему приходилось проходить раньше, но в этот миг ему казалось, что ничего хуже этой безысходности, когда заставляешь себя отказываться от чего-то такого ценного ради призрачного всеобщего блага, он ещё никогда не испытывал. Раньше целью его жизни было пожертвовать собой во служение государству, поэтому он делал это безропотно, не замечая сложностей, через которые доводилось проходить. Ему не было сложно не спать или не есть сутками, оттачивая очередной боевой приём, чтобы защищать свой народ в бою, или читая новый том о лекарственных настойках, чтобы побороть обрушившийся на страну недуг. Ведь это было единственное, чем он жил. Весь смысл его существования сводился к тому, сколько академий получится открыть в этом году, какую реформу можно запустить в следующем, кого из чиновников повысить, а кого понизить, какие поля вспахать, а какие земли отдать под застройку. Теперь, когда он мог допустить, что возможный смысл его существования дышит на подушке рядом с ним, становилось не по себе от мысли, что ему не суждено отдаться этим простым человеческим чувствам, и они станут его очередной жертвой во имя людского рода.

***

Наконец, пришёл тот день, когда войска Сяо Чжаня должны были прибыть в лагерь в Учане, а генеральский состав в столицу Наньцзюнь, и у него появилась новая причина для волнений помимо своих душевных терзаний. Кроме того, что теперь появилась возможность самолично удостовериться в готовности и боевом настрое собственной армии, а не ломать себе голову в бездеятельности, которая преследовала его последнюю неделю, потому что всё, что они делали, это сто раз перепроверяли то, что уже и так было обговорено и подготовлено, ещё их ждал момент встречи ванцев и сяовцев. Больше всего он боялся какого-то случайного конфликта по неосторожности, зная теперь лучше обе стороны. Волнение настолько заполнило его рассудок, что он даже не заметил, что совершенно обычно, как раньше, общается с Ван Ибо. - Послушай, постарайся чуть больше выражать свои мысли. Когда ты молчишь, выглядишь подозрительно, - обеспокоенно проводил он инструктаж слегка растерянному альфе. Тот сидел на кровати и смотрел на него большими изумлёнными глазами. - Ты же знаешь, что я не очень красноречив, - ответил тот с неприкрытым волнением. С этим утверждением Сяо Чжань мог бы поспорить, учитывая, какие речи его муж уже произносил на его памяти, а ведь знакомы они были чуть больше месяца. Но согласился, что разговорить его с чужими людьми было не такой простой задачей. Он обессиленно присел на кровать рядом с альфой. - Я постараюсь произвести хотя бы нейтральное впечатление, - произнёс Ван Ибо в своей прямолинейной манере. Он никогда не обещал заранее того, что не мог бы выполнить наверняка, а тут было слишком много факторов, на которые он не мог напрямую влиять. – Всё будет хорошо, - добавил он уже увереннее и положил руку поверх ладони супруга. Сяо Чжаня тут же обдало очередной волной дрожи, но к удивлению, тепло альфы его скорее успокаивало, чем будоражило, так что он повернул ладонь и уже сам сжал его пальцы. В этом и заключалась вся многогранность картины его ощущений рядом с этим человеком. Он влюбился в это ощущение поддержки, которое тот готов был ему дать. Ну или ему это только казалось. Он боялся, что ему это только кажется, но руку убирать не стал, а лишь тяжело вздохнул. Ибо осторожно водил большим пальцем по его кисти, стараясь ободрить, и Сяо Чжань не стал противиться тому, что сейчас ему было так нужно. Повинуясь какому-то внутреннему порыву, он опустил голову альфе на плечо и с горечью произнёс: - Почему всё должно быть так сложно? Правитель Ван засмеялся. - Ты надо мной смеёшься? – тут же опомнился омега, выпрямил спину, вернулся в своё положение и недовольно уставился на супруга. - Нет, - ответил тот, но его челюсти подрагивали от усилия сдержать улыбку. Правитель Сяо нарочито громко хмыкнул и попытался было забрать так простодушно предоставленную руку, но Ван Ибо не был намерен его отпускать. - Ты просто такой очаровательный, даже когда грозный, - игриво продолжил альфа. Сяо Чжань опешил от такого заявления, его щёки тут же залились румянцем. Подобного ему ещё никто не говорил, ещё и с такой наглой гремлинской мордой. - Тебе не кажется, что ты многое себе позволяешь, Ван Ибо? – проговорил он, но видимо, грозно опять не получилось, судя по тому, как растягивалась улыбка на лице его невозможного супруга. - Не должен? – протянул он с таким видом, что сердце Сяо Чжаня ухнуло куда-то вниз. Слава Небесам, в дверь постучали, и в комнате появилась Сижэнь с сообщением, что генерал Ван Чжочэн с его свитой прибыли и пора идти встречать гостей. Правитель Сяо был совершенно не в состоянии кого-либо встречать, его сердце всё ещё выплясывало какой-то неведомый ему ранее танец, но нужно было как можно быстрее брать себя в руки.

***

В Зале Нерушимых истин, предназначенном для торжественных приёмов, сегодня было невыносимо душно, ну или только одному Сяо Чжаню было нечем дышать, такой вариант тоже не стоило исключать. Вроде бы не прошло и двух месяцев с его отъезда из государства Сяо, где он в последний раз виделся со своими людьми, но почему-то создавалось впечатление, что это было когда-то в прошлой жизни, и всё происходящее казалось немыслимо иррациональным. Ещё вчера он ждал этого момента, чтобы сдвинуться наконец с мёртвой точки, а теперь единственным его желанием было никого не видеть и вернуться назад в их с мужем покои вести свой двусмысленный диалог. Так вот как себя, оказывается, ведут влюблённые. Их бросает из крайности в крайности без какой-либо видимой причины. В двери зала появился генерал Ван Чжочэн, Военный министр Лю, ещё несколько должностных лиц и их многочисленная свита. Сяо Чжань даже было удивился количеству людей. Они что готовились вызволять его отсюда штурмом? Зачем ещё понадобилось столько народу только для того, чтобы доработать дипломатическую миссию между двумя государствами и вскоре отправиться дальше на поле боя, где как раз-таки лишних людей не бывает. Как минимум половина присутствующих могла уже спокойно направляться туда. Сяо Чжань не знал, чья это была идея, но внутренне уже негодовал. Их целью всё же было заключить паритетный союз, а не демонстрировать своё превосходство и значимость, коими веяло от всего этого знатного шествия. Ему было немного стыдно перед стоящим рядом супругом, которого очевидно пытались загнать в угол, и он был не глуп, чтобы не понимать этого спектакля. Надеясь, что по крайней мере сейчас вид он производит действительно грозный, он сурово уставился на присутствующих, демонстративно сделав шаг ближе к правителю Вану. Генерал Ван слегка смутился, но лица не потерял. Он гордо возглавлял колонну представителей государства Сяо, несмотря на свой юный возраст по сравнению со многими другими присутствующими почтенными особами. Как всегда, в своих несменных фиолетовых одеяниях. Настолько суровый, что большинство принимали его за альфу, хотя он был одним из тех омег, которые ступили на проложенный правителем Сяо путь. Даже его запах был каким-то настолько нейтрально хвойным, что было сложно определить его гендер. А ещё он был Сяо Чжаню хорошим другом, можно сказать, лучшим, если не единственным, практически братом. Несмотря на пятилетнюю разницу в возрасте сошлись они уже довольно давно, в первую очередь, будучи единомышленниками, что этот мир создан не для господства альф, и с этим что-то нужно делать. Сяо Чжань прекрасно помнил, как талантливый юноша умудрялся перескакивать через классы в Военной академии, ведомый невероятной страстью к бою. Он выпустился раньше остальных и не отставал от наследника Сяо со своими советами по поводу войска. Сначала это невероятно раздражало. Паренёк казался Сяо Чжаню заносчивым и надоедливым. Он не умел льстить и выражаться хитроумно, не выражал должного почтения, всё время переходя черту. Когда вошёл в командный состав его войска, не стал пресмыкаться и всегда прямо указывал на ошибки. Юный наследник государства Сяо слушал его, сцепив зубы, желая выдворить как можно скорее, невзирая на все заслуги и навыки. Его останавливало только то, что он сам же мотивировал омег вступать в ряды воинов, и было бы крайне глупо и непоследовательно самому же пресекать их развитие. А вскоре он и сам не заметил, как эти постоянные перепалки и громкие ссоры по поводу расположения очередного отряда привели к зарождению дружбы. Так уж получилось, что в их ругани обычно рождались лучшие военные кампании, и в какой-то момент стало уже странным принимать какое-то решение, не обсудив его сначала с пылким амбициозным омегой. Точно таким же, каким являлся он сам. Сначала они притёрлись, потом начали друг друга взаимно уважать, а когда им наконец удалось в порыве очередных эмоций, в личной обстановке, вывалить друг на друга поток своих переживаний, стали неразлучны. Назначить генералом, возглавляющим всю свою армию, столь молодого человека, было, пожалуй, одним из самых рискованных поступков в послужном списке правителя Сяо, но о котором он ни разу не пожалел за эти два года, по крайней мере пока что. Сегодняшний день, конечно, мог всё изменить. Он зыркнул ещё раз на друга, вопросительно подняв бровь, пока кто-то из свиты перечислял все бесконечные титулы прибывших сяовцев. Правитель Ван учтиво кивал на каждое представление, не выдавая волнения ни одной чертой лица. Вот уж у кого воистину был талант производить воинственное впечатление. Сяо Чжань не уставал удивляться разнице между молчаливым, пугающим Ван Ибо на публике и мягким, заботливым Ван Ибо, когда они оставались вдвоём. Хотя его зачаровывали оба образа. Образ правителя Вана, от которого останавливалась кровь в жилах, и бесхитростного мальчишки, смотрящего на него большими изумлёнными глазами. Одному мысленно хотелось повиноваться, а второго оберегать от всех бедствий мира. Покончив со всеми необходимыми церемониалами, подписав очередной документ чрезвычайной важности, они приступили к совместной трапезе. Сяо Чжань занял своё теперь окончательно законное место на небольшом возвышении во главе зала, где стоял их совместный с супругом столик, а всех остальных рассадили плотными рядами с двух сторон от центрального прохода. Возможно, ему следовало бы вести себя учтивей и приветливей, и представить своим людям новые для них яства, но он всё ещё был зол. И его гнев вылился в повышенную нарочитую заботу о муже. Он то и дело подкладывал ему что-то из еды, проверил несколько блюд на количество острого перца, словно слуги могли не учесть вкусовых предпочтений своего правителя, и упорно не замечал, как краснеют от его действий уши супруга. Всё происходящее было в крайней степени странным. Важные вопросы были решены уже заранее, а на непринуждённый разговор никто не решался, так что в зале стояла напряжённая тишина. Когда неловкость достигла апогея, Сяо Чжань наконец закончил своё театральное представление и распорядился приготовить спальные места представителям своего государства. Проводив Ван Ибо во двор, сам он отправился в покои Ван Чжочэна, и только лишь открыв двери накинулся на озадаченного друга со свирепым: - Чья это была идея? - Какая именно? – переспросил генерал Ван и несмотря на яростный вид своего главы подошёл и приобнял его за плечи. – Я тоже рад тебя видеть. Сяо Чжань начал успокаиваться, чувствуя, как к нему постепенно приходит радость от встречи близкого друга после длительной разлуки. - Притащить сюда половину государства Сяо, - уже гораздо менее рассержено произнёс он и с протяжным вздохом развалился у столика с заранее приготовленным кувшином вина. Ван Чжочэн как-то хитровато сощурился. - Ничего же страшного не произошло, с чего ты так распереживался? – проговорил он, опустился рядом и принялся разливать по пиалам божественный напиток, придерживая одной рукой шёлковый рукав своего роскошного ханьфу. Рядом с ним Сяо Чжань выглядел как настоящий ванец в сером льняном одеянии, что он без спроса позаимствовал у супруга. – Руководитель Пэн боялся за твою безопасность и решил отправить больше людей, - добавил он, справившись со своей задачей и поставив кувшин назад на стол. Правитель Сяо фыркнул и, опрокинув чашу, облокотился о стену сзади. В кои-то веке он мог забыть обо всех правилах дворцового этикета и расслабиться. Он даже на мгновенье закрыл глаза, пытаясь переварить произошедшее. - Ты изменился, Чжань-гэ, - не стал дожидаться его комментариев Чжочэн. Сяо Чжань выпрямился и уставился на друга непонимающим взглядом. Тот продолжил, вглядываясь в него как-то выжидающе. – Скажи мне, в чём дело? Тебя правда так заботит судьба союзного договора или ты волнуешься о его чувствах? Сяо Чжань аж поперхнулся от подобного заявления. Его щёки тут же залил румянец, и он возмущённо выпалил: - Конечно меня волнует союз! Как может быть иначе? Ты думаешь, пригнать в дворец Ванского государства сотню вооружённых вояк - наилучший способ продемонстрировать свои благие намерения? И вообще, я отдал чёткие указания, сколько нужно людей и кто именно за что ответственен, а по итогу получил совершенно иное. Тебе не кажется, что не прислушаться к моим словам, значит подрывать мой авторитет? Сколько бы он ни продолжал свою тираду, взгляд Ван Чжочэна оставался таким же неверящим. - Закончил? – проговорил тот. - М-м, - молча кивнул правитель Сяо, принимая на грудь ещё одну чашу. - Он ведь тебе нравится, да? – не унимался генерал Ван, сверля его проницательным взглядом, словно видел насквозь. – Мы не виделись каких-то пару месяцев, а то и меньше, а ты теперь крутишься тут вокруг альфы. Сяо Чжань почувствовал себя загнанным в угол и невероятно уязвимым. Его лицо никак не могло вернуть свой естественный цвет. Сбывался один из его худших страхов – быть осуждённым другом, с которым они столько лет делили одни идеалы. И в этих идеалах никогда не было места для привязанности к альфам, альфам в целом там уделялось внимания крайне мало. Не в состоянии вдохнуть достаточное количество воздуха, заикаясь и нервно елозя руками, он проговорил: - Мы… друзья! – его щёки горели, пока он пытался найти слова оправдания. – Правитель Ван не так уж плох! Пусть он и альфа, но он достойный человек. У нас много общего, мы просто отлично понимаем друг друга. - А руководитель Пэн не достойный человек? – с хитрецой в глазах проговорил Ван Чжочэн, слегка улыбаясь, чем ещё больше распалял возмущение Сяо Чжаня. - Причём здесь руководитель Пэн? - Он тоже альфа. - И что? Ты считаешь, что я как-то недооценил его заслуги? – гневно выпалил правитель Сяо. - Да нет, просто ты, словно никогда не замечал… - генерал Ван посмотрел на него задумчиво, - что он тоже альфа. Сяо Чжань хмыкнул и отвернулся. Он чувствовал какую-то необоснованную обиду, и ему это совершенно не нравилось. Сердце громко стучало практически в горле, не давая нормально формулировать слова. - Гэгэ, послушай, - гораздо мягче произнёс Чжочэн, - я разве сказал, что это плохо? Ты сам вбил себе в голову, что ты не имеешь права на отношения с альфой. Сяо Чжаню было нечего на это ответить. Он продолжал пялиться в пустую чашу, чувствуя, как с него пытаются содрать кожу и оголить каждый нерв. Ван Чжочэн, видимо, улавливая это напряжение, даже переместился на его сторону и ободряюще похлопал по колену. - Я затеял этот разговор не для того, чтобы обвинить тебя в чём-то. - Я уже чувствую себя виноватым… - перебил его тихо правитель Сяо, не поднимая глаз. - Я вижу, - спокойно продолжил друг, - поэтому и решил поговорить с тобой, пока у нас есть возможность. Я рад, что мужчина, с которым ты уже связал себя узами брака, какой бы ни была этому причина, вызывает у тебя положительные чувства. - Да, хорошо, ты как всегда прав! - почти срываясь на крик выпалил Сяо Чжань, а потом резко притих, прикусив губу. - Я… кажется, люблю его, - проговорил он дрожащими губами. Впервые эти слова вырвались из его уст. Вроде бы должно было прийти чувство облегчения, когда окончательно признаёшься в чём-то самому себе, но его не было. Они камнем осели где-то в глотке, не давая спокойно дышать. – Я не думал, что это возможно… со мной. Ван Чжочэн осторожно приобнял его за плечи одной рукой и проговорил с улыбкой: - Ты что, думал, что ты не человек? – он дразняще ткнул Сяо Чжаня в щеку, и тот отмахнулся от него с недовольным видом и стоящими в глазах слезами, чувствуя себя обиженным ребёнком. – Эй-эй-эй, ну ты что? – примирительно продолжил надоедливый генерал. – Я знаю его каких-то полдня, а уже готов искренне восхищаться правителем Ванского государства, наследником Ван Ливея, великим и могущественным Ван Ибо, - он засмеялся, глядя каким грозным видом одарил его друг, - раз этот альфа смог растопить сердце неприступного правителя Сяо. Сяо Чжань закатил глаза. - Или он так хорош в постели? – лукавым голосом произнёс генерал Ван, лишая друга дара речи окончательно, и пронзительно засмеялся, разряжая обстановку. - Эй… мы не… - не знал, что ответить Сяо Чжань. - Вы же ночуете в одних покоях? - Святые небеса, Ван Чжочэн! - возмущённо вскрикнул правитель Сяо и в очередной раз за вечер залился краской. – Мы… ночью просто спим, - повернувшись, он одарил друга грозным взглядом. – И вообще, какое твое дело? Развлекайся там со своими бетами или к кому ты там похаживаешь, — произнёс он возмущённо и скинул с плеча чужую руку, вызывая у собеседника очередной приступ смеха. - Чжань-гэ, Чжань-гэ, и как ты дожил до такого возраста таким неиспорченным? Сяо Чжань молчал, насупившись, пока Ван Чжочэн не произнёс уже совершенно серьёзно: - На самом деле, я очень переживал за тебя. Мы все, переживали. Особенно твоя сестра. Это было так неожиданно для всех нас… Новость о брачном союзе. Я могу себе представить, как это было для тебя нелегко, - он ободряюще снова сжал его плечо. Сяо Чжань вздохнул. Мысль о сестре снова больно резанула по сердцу. Как бы он хотел сейчас иметь возможность поделиться с ней своими чувствами. - Теперь мне ещё сложнее, - проговорил он печально. Генерал Ван замолчал, задумавшись. Вероятно, пытался подобрать какие-то слова, которые могли бы хоть немного утешить друга. - Я надеюсь, ты знаешь, что ты хороший правитель, Сяо Чжань, - наконец произнёс он. – Если в твоём сердце, которое всецело принадлежало твоему народу, появился уголок для одного дорогого тебе человека, разве это не прекрасно? Тем более вы уже и так связаны узами брака. Что плохого в том, что у тебя будут хорошие отношения с законным супругом? Сяо Чжань в очередной раз в своей жизни изумился, как филигранно этот человек умудрялся попадать в самые потаённые грани его души и без страха прямолинейно поднимать вслух пусть болезненные, но требующие внимания, темы. - Чтобы построить хорошие супружеские взаимоотношения, как минимум, необходимо взаимное желание обеих сторон, - рассудительно произнёс правитель Сяо, но встретился с очередным потоком смеха собеседника. – Ну и что я на этот раз смешного сказал? – не скрывая обиды, проговорил он, и тихо добавил себе под нос. – Что я такого постоянно говорю, что вы все смеётесь? - Если ты сомневаешься, что правитель Ван заинтересован в налаживании с тобой супружеских взаимоотношений, то ты дурак, Сяо Чжань, - как всегда честно ответил генерал Ван. – Нужно выколоть себе глаза, чтобы не видеть, как он на тебя смотрит! Вроде бы это опять прозвучало насмешливо, но вместо обиды Сяо Чжань почувствовал, как его сердце в очередной раз предательски ухнуло вниз от одного только предположения о взаимных чувствах. Ван Чжочэн продолжил, опять приняв глубокомысленный вид: - Если ты правда испытываешь к нему что-то и считаешь его достойным человеком, подумай о том, в каком жестоком мире мы живём и какую тяжёлую ношу несём. Там, куда мы отправимся совсем скоро, нас ждёт настоящее пекло. Никто, даже всесильный правитель Сяо, не в силах предсказать, каким будет исход этой поездки. Сяо Чжань тяжело сглотнул, прекрасно понимая, к чему клонит его друг. К сожалению, несмотря на все сказания, никто из них не был неуязвим, а враг, о котором он умудрялся забывать время от времени, был невероятно силён. - Не совершай ошибку, о которой можешь потом жалеть до конца своих дней, - со всей серьёзностью произнёс Ван Чжочэн, вытаскивая наружу все его самые сокровенные переживания, заставляя стыть в венах кровь своей проницательностью. – Забудь обо всех хотя бы раз в жизни. Люби, если любишь. Кажется, он достоин хотя бы об этом знать. Сложно было что-то ответить на эти слова, но правитель Сяо смог выдавить «Спасибо» онемевшими губами. Поддержка от человека, который понимал его, как никто другой, многое расставила на места в его спутанном сознании. - Я точно не буду тебя осуждать, даже если он окажется подонком, просто скручу ему шею, - добавил было генерал Ван уже более воодушевлённо и тотчас поймал от друга подзатыльник. – Да и вообще, когда тебя волновало, что кто-то тебя осуждает? И правда? Когда его волновало чужое мнение? Сяо Чжань облегчённо вздохнул, ещё раз с благодарностью, посмотрев на друга, который снова смог найти такие нужные ему слова.

***

Казалось бы, что на этом моральным проблемам Сяо Чжаня суждено прекратиться. Оставалось ведь всего-то ничего – подойти к супругу и признаться в своих чувствах, но всё совершенно не так просто, когда ты гордый могущественный правитель целого государства. Пусть Сяо Чжань и был готов признаться себе, что в его сердце поселился один необычный альфа, но уж точно не рассказать об этом предмету своих воздыханий. Максимум, на который он решился, - позволить супругу любить его, но уж никак не самому сделать первый шаг. Для него было совершенно ново и выходило за все границы уже то, что он снизошёл к двусмысленным намёкам. Не отходил от альфы почти ни на шаг уже какой день подряд. Заботливо носил ему еду. Заглядывал в глаза, прикусывая губы, как ему казалось, соблазнительно, а может и нет. Он же себя со стороны не видел, а уж что-что, а спрашивать у посмеивающегося Чжочэна не стал бы. Однажды ему даже было показалось, что он почти достиг успеха, когда во время осмотра последних отправляемых в военный лагерь повозок с оружием, внезапно хлынул дождь, и Ван Ибо мгновенно сбросил с себя верхнюю одежду, чтобы прикрыть мужа, словно омеги могли растаять от капель воды быстрее альф. Наверняка, при других обстоятельствах он бы даже оскорбился от явно чрезмерной заботы, но стоило вдохнуть запах, который окутал его вместе с одеждой, как любые мысли о протесте улетучились. Он даже было почти что намеренно споткнулся, пока они бежали во дворец. Точнее, споткнулся он случайно, а вот грациозно направил своё падение почти что в руки супругу вполне себе осознанно. Совершенно неясным было для Сяо Чжаня, как тот мог его так спокойно поймать, поставить на землю и отпустить. Как вообще Ван Ибо со всем своим стратегическим мышлением мог не замечать его отчаянных и, видимо, безнадёжных попыток на сближение. Ну или они с Чжочэном серьёзно просчитались, и правитель Ван рассчитывал исключительно на военный союз, и больше ни в каком ключе супруг его не интересовал. Окончательно отчаявшись, Сяо Чжань решился на крайние допустимые для себя меры, и даже сам было предложил возобновить их совместные тренировки. Ван Ибо таращился на него широко открытыми глазами, когда он явился во внутренний двор пусть и не в своём персиковом ханьфу, но хотя бы в небесно-голубом, которое тоже уже давно засунул в дальний ящик. Таращиться он таращился, но, видимо, так и не нашёлся, что сказать. Сяо Чжань смутился ещё больше, успев пожалеть, что так вырядился, но другого способа, как ещё намекнуть мужу, что он делает это для него, у него в голове не было. С чего начать тренировку они тоже оба не знали. И вся атмосфера напоминала неудачное свидание совсем юных альфы и омеги, которые мучались от первой влюблённости, но совершенно не понимали, что с этим делать. Отчасти так оно и было, но возраст накладывал свой отпечаток, от чего в голове роилось слишком много мыслей, которые лет десять назад, возможно, Сяо Чжаня бы не посещали. Возможно, всё было бы проще, и по наивной детской глупости он был бы готов вести себя как-то непосредственней. А сейчас всё было сложно. И ещё сложнее от того, что потом им нужно будет вернуться в совместные покои и лечь в ту самую треклятую кровать, которая стала для правителя Сяо уже каким-то олицетворением пыток. А через пять дней было намечено отбытие к войскам в Учан. И даже это раздражало, потому что времени сейчас ходить тут по двору вокруг да около, бессмысленно размахивая мечами, потому что со смыслом у них всё равно не получалось, не было. Ко всему прочему, слива ехидненько так осыпала их лепестками, которые Сяо Чжань гневно стряхивал с волос. Он не мог понять, злится ли он на себя или на недоходчивого Ибо, который уже который день подряд не мог понять его знаков и сделать хоть что-то. Казалось, что с каждой попыткой омеги, расстояние между ними только увеличивалось. - Ладно, пошли спать, - бросил он ошарашенному супругу, который снова настаивал на каком-то сокрушительном приёме, который всё никак не доходил до помутневшего сознания Сяо Чжаня. И чем больше он пытался повторить движение, при этом якобы ненароком зацепив мужа, тем более неуклюже промахивался, проваливая одновременно обе задачи – установить физический контакт с альфой и научиться новой технике. Смирившись, что судьба ему только вести войска в бой против Цао Цао, а вовсе не любовные игры, правитель Сяо уныло поплёлся назад во дворец. Вот только сон, естественно, тоже от него отвернулся вместе с нерадивым мужем. Как можно было уснуть, когда сердце колотилось от обиды и злости где-то в горле, мешая расслабиться и погрузиться в объятия грёз. Когда его страдания достигли вершины, он всё-таки не выдержал, повернулся к альфе и выпалил злобно на одном дыхании: - Ты меня не хочешь? Только слова вылетели из его уст, лицо тотчас залилось краской. Ван Ибо аж привстал, удивлённо разглядывая его сердитый, смущённый вид. Не выдержав пристального взгляда, Сяо Чжань отвернулся, но тут же повернулся назад, услышав, как нагло хмыкнул его муж. - Я тебя не хочу? – не спешно, проговаривая каждое слово, проговорил правитель Ван, вопросительно подняв вверх брови. Кажется, он тоже кипел внутри, судя по тому, как ходили желваки на его вечно невозмутимом лице. Что бы там им ни двигало в этот момент, но он резко схватил руку супруга и положил на свой пах, где тонкая ткань ночных одеяний практически не скрывала налитого кровью члена. Сяо Чжань удивлённо уставился на мужа, чувствуя, как всё внутри опустилось от ощущения твёрдой плоти под ладонью. Он не смог сдержать порыва сжать сильнее руку, и уже секунду спустя их уста слились в неистовом поцелуе. Позже никто из них не вспомнит, кто начал это первым, и «Это ты нагло поцеловал меня» останется предметом бесчисленных споров, но в тот момент им это было совершенно неважно, пока их языки сплетались в изощрённом танце. У Сяо Чжаня не было ни единого намерения сдерживаться, и он бесстыдно стонал в предоставленный для поцелуев рот. Они оба горели от пронизывающей тело страсти, совершенно не контролируя эмоций. Ибо свирепо, не спрашивая разрешения, распахнул одежды на обоих, и одной рукой обвил вместе сразу оба их члена. Омега протяжно застонал, чувствуя, как его захлёстывают волны удовольствия от столь интимного соприкосновения. Ван Ибо беспрепятственно скользил, размазывая друг о друга их естественную смазку. Движения получались рваными и хаотичными, тем не менее, хватило всего несколько рывков, чтобы обоих почти одновременно накрыло с головой, вынося на пик наслаждения. Не обращая внимания ни на что вокруг, они судорожно кусали губы друг друга, одновременно переживая оргазм. Когда их дыхание немного успокоилось, Ибо начал бесконтрольно хихикать. - Снова ты смеёшься, - с нарочитой обидой произнёс Сяо Чжань, хотя ему самому было смешно, и это было очевидно по его изогнутым в улыбке губах. - Просто это было быстро, - произнёс альфа, и слегка отстранился, вытирая их обоих своей одеждой. Правитель Сяо тоже рассмеялся, больше не в состоянии сдерживать рвущиеся наружу эмоции, но быстро взяв себя в руки, повернулся к мужу и прошептал ему в губы: - Думаю, у нас получится ещё раз. Тот обвил его руками, прижал к себе и утянул в долгий чувственный поцелуй. Когда они отстранились друг от друга, Сяо Чжань в очередной раз утонул в глубине бездонных глаз супруга, и у него не было ни малейшего желания выплывать из этого омута. Он привстал и медленно стянул с себя все одежды, позволяя яркому свету луны освещать его белоснежную кожу. И почему-то именно в этот момент, когда он добровольно обнажал перед взором супруга своё тело, он почувствовал, что по-настоящему открывается другому человеку. Его бросило в дрожь, хотя было совсем не холодно. Оказавшись голым, он просто обхватил одно колено, и смущённо наблюдал, как Ибо повторяет тот же ритуал. И по какой-то неведанной причине это казалось гораздо более сакральным, чем та вспышка влечения, которая произошла между ними только что. Они готовились учиться познавать друг друга, не просто как альфа и омега, а как два мыслящих существа, которые хотели этого совершенно осознанно. Раздевшись, Ван Ибо приподнялся и оказавшись на одном уровне с мужем, трепетно коснулся его обнажённого плеча, заводя руку дальше на спину, осторожно отодвигая в сторону волосы. Сяо Чжань закрыл глаза и, кажется, даже перестал дышать, чувствуя эти нежные пальцы, а затем касания губ от плеча к шее. Альфа сначала трогал его осторожно, едва уловимо, а затем осмелел и впивался в кожу с довольным урчанием. Правитель Сяо снова не выдержал и рассмеялся, когда супруг зарылся носом в его волосы, захватывая в крепкие объятия. Но тот и ухом не повёл, продолжая с неподдельным удовольствием обнюхивать его шею. Омега сам не понимал, почему смутился от таких, казалось бы, невинных жестов. - Эй-эй, ну что ты теперь за зверёк? – пробормотал он, делая вид, что пытается отстраниться от настойчивого внимания, хотя в его душе разливался целый океан тепла. От этого становилось ещё страшнее, насколько хотелось в нём утонуть. Не будучи больше в состоянии выдерживать эту волну нежности, он отстранил от себя супруга, обхватив руками его лицо, и кротко чмокнул в губы. Ибо смотрел на него растерянно, и Сяо Чжань поцеловал его ещё раз, но уже в щеку, а потом ещё раз и ещё раз, покрывая поцелуями его лицо, внезапно понимая порывы супруга. Правда хотелось коснуться каждой чёрточки. Повинуясь ощущениям и любопытству, он легонько провёл пальцами по шее мужа, обогнул ключицы, спускаясь ниже к груди, и что-то в этом изучении тел друг друга было ещё интимней, чем в любовных утехах. Сближало больше самых сладострастных слияний. В происходящем между ними не было и капли порочности, только громко бьющиеся в унисон сердца. Они сплелись в чутком поцелуе и опустились на подушку, всё оглаживая друг друга руками. Прижимаясь сильнее, привыкая к дурманящему аромату, переживая вместе новизну ощущений. - Ты любишь меня? – неожиданно для самого себя выпалил Сяо Чжань на одном дыхании, и тут же прикусил губу, испуганно уставившись на супруга. Тот самый животрепещущий вопрос, который он так боялся задать, вылетел из его уст так просто и непосредственно. И почему-то именно в тот момент, когда никто из них не был готов на него отвечать. - Я… не знаю, - тихо произнёс Ибо, заставив сердце мужа остановиться на долю секунды, - что такое любовь… Он сглотнул, провёл ладонью по щеке замершего омеги, и также негромко продолжил: - Я восхищаюсь тобой, Сяо Чжань. Всеми твоими деяниями. Отвагой и решительностью, с которой ты готов изменять мир вокруг, - он сделал небольшую паузу, обдумывая слова, не отрывая уверенного взгляда. – Я уважаю тебя, как равного себе воина и мудрого правителя. Я боготворю тебя… Твоя красота обезоруживает. Я просто не могу оторвать глаз, когда ты находишься в поле моего зрения. Не вижу ничего вокруг. Сяо Чжань слушал, затаив дыхание, боясь пошевелиться. - Я желаю тебя каждый миг, - невозмутимо продолжил альфа, ещё больше вгоняя мужа в краску, - твой запах сводит меня с ума. О Небеса, Чжань-гэ, как же тяжело пытаться уснуть, когда ты рядом, - пламенно воскликнул он, всё-таки переводя взгляд на потолок. – Я… благодарен тебе, - собравшись мыслями произнёс он, снова поворачиваясь к омеге, - за возможность быть с тобой. За то, что я чувствую себя особенным. За то, что мне больше не одиноко… - он запнулся, тяжело дыша. – Если это значит, что я люблю тебя… то да, я люблю тебя, Сяо Чжань. Правитель Сяо слушал каждый его вдох и выдох, замерев на месте от неожиданности. Ловил каждое его слово, не веря до конца, что это правда происходит с ним, что этот прекрасный мужчина, считающий себя немногословным, правда произносит ему все эти пылкие речи. - Я тебя тоже, - произнёс он, еле двигая дрожащими губами и стараясь сдержать накатывающиеся на глаза слёзы. Ван Ибо приблизился к нему и так трепетно накрыл поцелуем его губы, словно тот был у них первым. И Сяо Чжань безропотно пустил в рот его язык, чувствуя, как всё его тело готово отвечать на ласки. Они целовались не спеша, позволяя друг другу насытиться новым ощущением близости. Лежали обнявшись, пока альфа не стал осторожно смещаться, всё больше наваливаясь на партнёра сверху. По телу Сяо Чжаня прошла дрожь и в душе появилось лёгкое предчувствие, когда он почувствовал скользящую по бедру руку. Он послушно отодвинул ногу немного в сторону, предоставляя супругу больше возможностей. Правда в этот момент из его уст непроизвольно вырвался вздох. Ван Ибо отпустил его губы, отстранился и внимательно вглядываясь, насколько позволял полумрак комнаты, прошептал: - Ты точно этого хочешь? Сяо Чжань уверенно кивнул, и утянул его в очередной поцелуй, утонув рукой в его волосах, решительно прижимая к себе и не давая отпрянуть. Правитель Ван всё равно не предпринимал больше никаких действий, поэтому он ещё властно закинул ногу почти тому на талию, очевидно демонстрируя свои желания. Альфа уловил его настроение и пусть и аккуратно, но очертив ещё раз выпуклости его ягодиц, скользнул рукой в ложбинку. Он просто массировал пальцами его вход, не проникая внутрь ни на одну фалангу, а омегу уже бросило в жар от этого незамысловатого движения. Ему даже казалось, что мышцы там пульсируют, желая большего. Вот только Ван Ибо совсем никуда не спешил, выцеловывая его шею, продолжая дразнить практически невинными прикосновениями. Сяо Чжань воспалялся ещё больше, но всё ещё стеснялся просить перейти к следующему этапу, уповая на то, что альфа откликнется сам на его откровенные постанывания. Тот ни то специально, ни то неосознанно мучил его, бережно надавливая, поглаживая, просто лаская. Однако, стоит отдать ему должное, когда он, отвлёкшись на мгновенье на поиски масла, вернулся и скользнул внутрь тщательно смазанным пальцем, тот вошёл совершенно беспрепятственно, благодаря тому, насколько омега уже был расслаблен. Почувствовав в себе первый палец, Сяо Чжань немного дёрнулся, но тотчас протяжно застонал. Ван Ибо замер, снова отстранился и внимательно всмотрелся в его лицо. - Всё хорошо. Я тебе скажу, если что-то будет не так, - не выдержал Сяо Чжань и обхватив одной рукой лицо мужа, прильнул к его губам, одновременно вращая бёдрами, намекая на движение. Кажется, это правда вселило в альфу больше уверенности, и он начал двигаться сначала одним пальцем, а вскоре уже двумя, вырывая новые звуки наслаждения из уст партнёра. То, что происходило между ними сейчас уже не было их прямой обязанностью, и странным образом, ответственность от этого только возрастала. Желая друг друга, оба боялись сделать что-то не так, что могло бы сказаться на их расцветающих чувствах. Их касания друг к другу были страстными и чуткими одновременно. Только убедившись целиком и полностью, что тело омеги сможет безболезненно принять его, Ван Ибо привстал, устраиваясь между ног супруга, потянулся к флакончику и щедро вылил масла на собственный член. Сяо Чжань прикусил губу, наблюдая за этим зрелищем. В его груди заиграл интерес, и произнеся: «Позволь мне», он потянулся рукой к мужу и сам размазал жидкость по всей длине. Он увлечённо водил вверх-вниз, поражаясь, что уже вбирал в себя такой внушительный размер. Ему нравилось ощущение контроля, которое овладевало им, пока он видел, как дрожит альфа от его касаний. Они были одинаково уязвимы в этот момент, учась доверять друг другу. - Если ты так продолжишь… - проронил Ван Ибо хриплым голосом, останавливая увлёкшегося супруга. - А… - вылетело у Сяо Чжаня, и он убрал руку, мысленно строя планы о том, как не станет прекращать в следующий раз, и доведёт альфу до вершины только руками… или не только… Существовало так много вещей, которые ему теперь хотелось бы попробовать с мужем… Ван Ибо бережно толкнулся и медленно вошёл в него. Он остановился, давая омеге привыкнуть, хотя уже первое проникновение получилось таким беспрепятственным, что в излишней осторожности не было необходимости. Альфа всё равно двигался не спешно, наклонился, чтобы поцеловать мужа, обхватив руками его лицо. Нежно водил большим пальцем по щеке, придерживаясь ритма с небольшой амплитудой. Сяо Чжаню тоже не хотелось никуда торопиться. Он обвивал супруга руками и ногами, ощущая одновременно, как отзывается на ласки тело, и разрывается от новых чувств душа. Ему было хорошо. Так хорошо, как возможно ещё никогда не было в жизни. Он не просто позволял мужу удовлетворять их потребности по зову природы, а открывался партнёру. Принимая в себя плоть альфы, он сегодня сознательно принимал его роль в своей жизни. Теперь он был готов дать им тот самый шанс стать единым целым не только деля ложе, но и учитывая чувства друг друга, принимая совместные решения, внимая словам и желаниям. Как бы сложно это ни было в их ситуации, когда на первом месте всегда будут государственные интересы, правитель Сяо был готов попробовать, ведь всё его естество желало поверить, что они смогут оберегать это тепло в сердцах друг друга, закрывая от ветра хрупкие лепестки расцветающих чувств. Несмотря на все попытки растянуть процесс, каждый новый толчок получался резче, быстрее, несдержанней. Неприкрытое желание захватывало их обоих, и они стонали, кусали губы друг друга, сходили с ума, сливаясь в одно целое. Раскрепощаясь под влиянием страсти, Ибо отпрянул от губ Сяо Чжаня, несмотря на его недовольный вздох, и привстав, закинул себе на плечи его ноги. Так у него получалось входить глубже и двигаться быстрее. Срывающиеся на крик стоны супруга ещё больше распаляли его, и он вбивался почти неистово, контролируя себя последними крупицами рассудка, которые начали расплываться, вместе с надвигающимся оргазмом. Чувствуя близость развязки, он обхватил рукой член омеги, доводя того до пика вместе с собой. Они кончили почти одновременно, падая друг другу в объятья. Их губы снова нашли друг друга, и они не могли перестать целоваться, несмотря на сбитое дыхание. Немного успокоившись, Ван Ибо осторожно вышел под недовольный возглас супруга. Он снова привстал, и провёл руками по его рёбрам, очертил с двух сторон талию и бёдра, наслаждаясь раскинувшейся перед его глазами картиной. Сяо Чжаню казалось, что он почти физически ощущает на себе этот восторженный взгляд. Он снова смутился, хотя они вроде бы перешагнули все мыслимые границы, и прикрыл глаза согнутой в локте рукой. Вдруг он почувствовал, мокрый язык на своём животе. Омега удивлённо уставился на мужа, самозабвенно слизывающего с него всю жидкость. Тот удовлетворённо мыча прошёлся по каждому сантиметру его пресса, закончив свой ритуал, захватив в рот его чувствительный член, продолжив свой путь уже поцелуями по внутренней стороне бедра до самого колена. Сердце Сяо Чжаня снова готово было выпрыгнуть из груди от каждого касания губ к коже. Когда его муж наконец удовлетворился, и опустился на подушку рядом с ним, он, не сдерживая порывов, прильнул к нему и крепко прижался, устроившись носом в изгибах его шеи. Он с наслаждением дышал запахом альфы, наконец делая то, чего ему так сильно хотелось всё это время. Чувствовал, как его ласково гладят по спине, по волосам, целуют в макушку. Просто тонул в нежности, не желая отодвинуться ни на йоту. - Ты не хочешь умыться? – прошептал Ван Ибо ему в самое ухо. Сяо Чжань протестуя замотал головой, зарываясь ещё дальше в разбросанные по плечам волосы альфы. Тот засмеялся. - Ты уже справился для меня с этой задачей, - ответил омега, снова смутившись, и только сильнее вжался в желанное тело. Даже если бы его сейчас попытались силой оторвать от супруга, вряд ли бы это у кого-то получилось. Он ещё не насытился этой близостью, и, возможно, не насытится за всю свою жизнь.