***
Блейз дёргается, как будто сидит на золотом снитче, хотя цедит уже третий стакан огневски. С минуты на минуту придёт Паркинсон. Ее появление всегда ощутимо. — Насколько подло притащить с собой Асторию? — Малфой развалился на мягком диване, утопая в бархатных подушках. — А? — не веря собственным ушам, откликнулся Блейз. — Она ревнует, но не признаётся! — негодование, застывшее на лице блондина, ещё больше шокировало мулата. — Какая уважающая себя девушка вообще в таком признаётся? Это же Грейнджер, гордость родилась впереди неё. Но Малфой отмахивается. Он устал от недомолвок. Но азарт всё же пересиливает. Скулы начинает сводить от ухмылки, точно как в школе, когда она переставала задирать свой крошечный носик. Разница в один бал в его пользу была для Гриффиндорки сущим адом. — Всего-то небольшое жульничество, — оправдывался блондин, замечая осуждение в глазах Забини, — Представь что у меня фулл хаус, но я точно знаю что у неё стрит-флеш, а мне нужно выиграть! Лицо мулата перекосило, а губы вытянулись в прямую линию. — Я что, похож на Трелони? — недовольная гримаса Блейза ответила сама за себя. — Короче, я считаю, что использовать Гринграсс завтра — идеальный блеф, — Драко подмигнул ему, призывая почтовую сову.***
Глянцевые журналы на перебой пестрили яркими заголовками о возвращении богатой наследницы, фамильного особняка Паркинсонов. Каждое из них сопровождалось снимками брюнетки и интригующими вырезками из интервью, пророчившими вечную славу ее парфюмерному дому. Какие-то язвительно подчеркивали суммы подкупа самого Кингсли, для того, чтобы выкупить здание у Министерства, некоторые описывали тайного покровителя, намекая на её несостоятельность в создании собственного производства ароматов. Сигаретный дым неспешна покидал плен пухлых губ брюнетки, растворяясь на заголовках желтой прессы. — Ежедневный пророк все равно никому не удалось переплюнуть, — вырвавшийся смешок заставил ведьму закашляться. По инициативе Блейза, на развороте красовались Пенси и Драко, изображающие искреннюю влюбленность. — Прекратите ржать! Это сенсация! Резонанс! Тебе нужно громкое открытие или нет?! — охмелевший мулат еле стоял на ногах, настраивая колдоаппарат. Слизеринцы без конца хихикали, не в силах поднять на него взгляд, — Отвали Блейз, это она надо мной смеётся! Все попытки пьяных друзей изобразить хотя бы слабое подобие романтики, заканчивались одинаково. Стоило им смотреть друг другу в глаза больше трёх секунд держась за руки, кто-то тут же сгибался пополам в истерическом припадке. — Нам всем сейчас нужно успокоиться! — продолжал кричать Забини. — Блейз, тут кроме тебя никто не нервничает! — волна обоюдных смешков снова наполнила узенький проход около запасного входа в ночной клуб.***
— Да брось ты, это всего лишь безделушка, — успокаивал друга Блейз. — Нихрена это не безделушка. От гнева слюна Малфоя наполнялась ядом и разъедала язык, пока золотая птичка безмятежно покоилась между ключицами Гермионы Грейнджер. Драко был уверен, она одела ее специально. Чертова ведьма, играет по его же правилам. — На твоём месте я бы переживал о том, что ей предстоит взять интервью у Даррена, придурок клеит всех подряд, — добавил мулат, переводя взгляд на ресторанчик, видневшийся из окна его кабинета. — Через пару часов, в ресторане на другом конце квартала, «Мевис» кажется. Забини сглотнул слюну, отмечая, что после антипохмельного зелья дико хочется есть, но до открытия оставалось меньше пяти часов, а подготовка важнее. Драко, не заставив себя ждать, вышел из кабинета, хлопнув дверью. — Где твои манеры, засранец?! — возмущения Блейза разбились о грохочущий звук закрывающейся двери. Блондин пялился на панорамные окна ресторана, в котором вот-вот должна была появиться Гермиона. Не упуская из вида ни одну женскую макушку, его взгляд наткнулся на самодовольную рожу Крама. — Сука, чтоб тебя квоффл переебал, — бурчал про себя парень. Они с Грейнджер выглядели идеальной парой, и это раздражало настолько, что окно запотело от его учащенного дыхания. — Почему ты позволяешь ему придерживать себя за руку этими сальными пальцами?! — вопрос завис в отражении стекла, между ним и Гриффиндоркой. Ответ не требовался и это убивало. Гермиона светилась, заливаясь искренним смехом, наглаживая эту чёртову птичку, прямо у него не глазах. Пульс блондина зашкаливает, а сжатые кулаки каменеют, когда болгарин позволяет себе подойти ближе к Грейнджер. Его Грейнджер. Пиздец. Лучше сожрать лезвие, чем продолжать наблюдать за этой идиллией. Но он смотрит, и видит лёгкий румянец на ее щеках. Изящные пальцы снова тянутся к кулону. Да чтоб его, сука. Драко клянётся сам себе, что переплавит эту дрянь в собственный портрет, и заставит носить его, не снимая, прописав этот пункт в брачном договоре. — Увидимся в четверг. Голос Крама заставляет его дёрнуться, даже вопреки тому, что стоит по ту сторону ресторана. Они настолько приблизились к двери, что Малфой слышит их заигрывания. Бычья шея болгарина натягивается ещё больше, открывая взору каждую нить выступающих вен. Если в ее вкусе неотесанные бугаи, вроде него и Уизли, тогда какого дракла она переспала со мной? Оглушительная ревность, вперемешку с бурной фантазией, подталкивают мозг на создание пошлых картинок с участием этой блядской троицы. Здравому смыслу нет места, руки скрещиваются на груди в оборонительную позицию, но Грейнджер не заходит, медлит, флиртуя с Виктором у самого входа. Ревность, по шкале от одного до десяти, пробила градусник и растекается по венам, отравляя сознание. Мягкий толчок в грудь аристократа, и в нос бьет цитрусовый аромат, но ревность все ещё душит костлявыми пальцами. — Ты должна была сказать «нет». — Что? — Нет — значит нет, Ласточка. Это достаточно простое слово. Их взгляды — разряды тока. Двести двадцать вольт, не выжить. Это притяжение между ними — извращенное, неправильное, но слишком приятное, чтобы от него отказываться. Драко протягивает руку, отодвигая хрупкое тело с прохода. Она дрожит. От желания? От гнева? Плевать. Главное, что от него. Из-за него. И этого вполне достаточно, чтобы потерять контроль.***
Пенси с гордостью оценивает проделанную Блейзом работу. Зал искрит и переливается золотыми подносами с шампанским. Вейлы, презентующие ароматы, стоят у витрин, изящнее греческих нимф. Она выдыхает. Шумно, с облегчением, пока Забини жестом указывает на фотографов. — Двое в каждом из углов, — зеленые глаза следят за его пальцами. — Один в центре, — кивает мулат в сторону худощавого парня у подиума. — И ещё один у бара. Пенси замечает недовольный взгляд Джинни, устремлённый на Забини, но тут же переводит взгляд на Малфоя, который направляется прямо к ним. — Почему твои работники опаздывают? Пенси закатывает глаза, понимая, кого именно ему не хватает. Блейз отмахивается от Драко, резко притягивая брюнетку за плечи. Паркинсон в недоумении таращится на друга, чувствуя как тепло разливается по телу, концентрируясь под его сильными руками. — Я предупредил Скиттер, — он заглядывает ей прямо в глаза. Слишком близко. Сил не хватает даже на то, чтобы кивнуть. — Ни одного скользкого вопроса, — продолжает Забини, ласково сминая ее плечи. — Сегодня твой день, Пенс, сияй. От того, как он ей подмигнул, подгибаются колени. Брюнетка собирает себя в кучу, позволяя себе пару раз моргнуть, фокусируя на нем взгляд. Выражение лица рядом стоящего Малфоя такое, будто он сожрал слизня. — Ты чего? — Астория пришла, — выдыхает блондин. Собираясь съязвить о том, что он сам ее сюда позвал, Пенси оборачивается в сторону Гринграсс, ловя секундный ступор. Скиттер, под ручку с Асторией, останавливаются у одного из операторов. Песни не видела ее несколько лет, с того злополучного случая в Меноре. — Ладно, я пошёл, — бурчит Драко. — Она здесь чтобы бесить Грейнджер, а не разговаривать. Паркинсон наблюдает как зал постепенно наполняется магической элитой, смешивая в себе все больше запахов. Затворы колдоаппаратов заглушают фоновую музыку, а шампанское приятно щекочет язык. Все внимание гостей устремлено на неё, ровно до того момента, пока на горизонте не появляется Поттер. Его избранная задница тут же переманивает репортеров. Взгляд брюнетки цепляется за въевшиеся под кожу чернила. Татуировки беспросветно покрывают его предплечья, она не может определиться, как расценить ощущения, от его образа. Гарри выглядит сексуально. Или вызывающе? Грань слишком тонка. Глаза Паркинсон бегло осматривают зал, Драко остаётся единственным, кто таращится на Грейнджер. Горло Джинни слегка дёргается — давится шампанским. Взгляд тут же находит мужа. Блейз злится, желваки напряжены, а плечи прямые как натянутые струны. Джинни смотрит на мулата в упор, невинно поднимая брови и искривив пухлые губки. Выражение лица Забини идентично её собственному. Он не выдерживает и удаляется в сторону Скиттер. Рыжая девчонка мается, пряча взгляд на дне собственного стакана. — В раю проблемы, — с ухмылкой выдавливает из себя Паркинсон. Пресс-конференция идёт гладко, каждый вопрос Риты умасливает мероприятие ещё больше, никакой импровизации, что может быть лучше? Пенси спокойно позирует, не отворачиваясь от центральных фотографов, пока Золотая девочка не прикладывает палочку к своему горлу. Голос ведьмы эхом отскакивает от каменных столбов, подпирающих расписной потолок. — Вникая в историю вашего парфюмерного дома, хотелось бы узнать значение одного из аксессуаров, которое вы выбрали для презентации именного аромата. В зале наступает гробовая тишина, звенит только упавшая челюсть Скиттер. Блейз виновато пожимает плечами, переводя взгляд на Драко. Бокал в руках блондина трещит от натиска длинных пальцев. Он направляет убийственный взгляд в сторону Грейнджер. Секунды ожидания кажутся вечностью. Если напрячься, можно услышать как скрипит пол под ее шпильками. Короткий кивок, и Малфой залпом выпивает бокал, освобождаясь от объятий Астории. Уверенно шагает в сторону Грейнджер, полностью игнорируя ответ Паркинсон. — Как вы успели заметить, тот самый аксессуар очень важен для меня. Несколько лет назад один прекрасный человек спас мне жизнь. Нет, не так. Он дал мне шанс на лучшую жизнь. Эти запонки служат мне воспоминанием. Он ждал этого весь вечер, вынужденно соглашаясь на общество душной Гринграсс. Ответ Пенси заставляет гриффиндорку занервничать, ее взгляд мечется по залу. Не напрягайся, милая, я уже сзади. От близости к ее макушке, зрачки Драко расширяются, поглощая серые радужки. — Скиттер может гордиться тобой. Интрига разрушается, как только ее взгляд упирается в узел его галстука. Мягкое касание ее ладоней уносит блондина в нирвану. — Мы можем поговорить? От шепота Грейнджер бегут мурашки, Малфой улыбается самому себе. — Говори. За такое стоит выпить, но рядом как на зло, ни одной вейлы. Гермиона мнётся, умоляющим взглядом требуя его уйти. Не-е-ет. Ведьма, раз ты умудрилась проиграть, имея в рукаве стрит-флеш, терпи.***
Дрожащие пальцы выуживают тонкую сигарету из портсигары. Запах свежего табака дурманит, унося с собой тревоги. — Не знал, что ты куришь. Щелчок зажигалки, и маленький язычок пламени отражается в зелёных глазах. Гримм, изображённый на его татуировке скалится, перекатываясь на напряженных мышцах предплечья. Пенси медленно затягивается, не поднимая взгляд с его руки. Пламя тухнет, и зажигалка исчезает в кармане строгих брюк. Она все ещё не хочет смотреть, а разговаривать не хочет ещё больше. Поттер не нарушает тишины, наваливаясь спиной на каменную плитку. Краем глаза она замечает, как Гарри покачивается на пятках. Ещё бы, в нем добрая половина недельного запаса игристого. Недалеко от них весело хохочут выпускницы Шармбатона. Поттер хищно облизывается, перекатывая бычок между пальцами. — Хочу знать твоё мнение, — выдыхая клубы дыма, начала Паркинсон. — Если ты о платье, оно должно быть короче, — перебивает её Гарри, продолжая раздевать взглядом рядом стоящих девушек. Глаза брюнетки округляются от хамского замечания. Сигарета падает, вжимаясь в асфальт под прессом её золотых туфель. — Держи свои мерзкие пальцы подальше от моих вейл, — цедит ведьма, прожигая его взглядом. — Ты так говоришь, потому что не знаешь, что я ими умею, — огрызается избранный, маяча золотыми перстнями перед ее лицом. — Ничего особенного, раз Джинни так быстро ушла от тебя к Блейзу. Один-один. Ноздри Поттера расширяются от гневного дыхания. Тлеющий бычок летит прямо в урну, Гарри усмехается, оголяя клыки. — Справедливо, — указательный и средний палец прижимается к его виску, и взлетают вверх отдавая честь Паркинсон. — Не скучай, — короткое прощание, и Гарри удаляется в сторону смеющихся девиц. Пенси недовольно всматривается в подол собственного платья. — Придурок, его длина идеальна, — успокаивает она себя, направляясь к парадному входу. Но ее задерживает знакомый голос. — Прими мои поздравления, — Нарцисса стоит у входа, надменно разглядывая виновницу торжества. — Это тебе, — бумажная обёртка букета шелестит под пальцами волшебницы. — Позволь мне дать тебе маленький совет, — притворная мягкость в голосе настораживает. — Не стоит подчеркивать недостатки внешности, безвкусным нарядом. Выглядишь дёшево. — Ничего страшного, ещё пару инвестиций от вашего сына, и буду выглядеть по дороже. Пенси удаляется с высоко поднятой головой, оставляя миссис Малфой задыхаться от возмущения.***
Вид покачивающихся бёдер Грейнджер в этом неприлично коротком платье стоит тысячи галлеонов. Малфой послушно идет в сторону складского помещения, наблюдая за ее походкой. Гнев ведьмы очаровывает, Драко, облокачиваясь на угол стола, внимательно наблюдает как хмурятся тонкие брови, не в силах определиться с чего же всё-таки начать. Признайся, Грейнджер. Просто скажи, что хочешь быть моей. Одного раза достаточно. Но вместо этого, она тянется к золотому ремешку на своих щиколотках. Салазар. Грейнджер! Это уже слишком, не смей испытывать меня. Подол платья и так не скрывающий толком ничего, предательски поднимался, оголяя аппетитные бёдра. С него хватит. Драко ловко отталкивается от стола и опускается в паре сантиметров от ее ног. Аккуратные пальчики, ногти на которых покрыты тёмным лаком, сносят крышу. Он не сдерживается и касается ее стопы. Кожа под пальцами мягкая, чистый шёлк. Грейнджер ведёт от его прикосновений, равновесие теряется, и девчонка тут же хватается за его плечи. Расслабься, Грейнджер — это только начало. Малфой ликует. Мерлин, сегодня он выиграет, даже если у неё четыре десятки. Дотронувшись до впадинки под коленом, он чувствует, как ее кожа покрывается мурашками. Дуреет. Картинка перед глазами теряет чёткость, заставляя член напрячься. Издеваясь над ней, Малфой снимает туфли мучительно медленно, но это стоит каждого ее судорожного вздоха. Хочется раздвинуть её ноги, и заставить Грейнджер кричать, умоляя его остановиться. Но он чувствует как Гермиона напрягается от касания его губ, каждый нерв дёргается, отвечая на поцелуй у внутренней стороны бедра. Он поднимается, натыкаясь на тёплый взгляд карих глаз, какое-то осязаемое безумие. Хочется целоваться взахлёб, слизывая ее сомнения. — Что произошло в Мармарисе? Блять. Да какая теперь разница? — Посмотри, что ты делаешь со мной, Грейнджер. Ты же буквально забралась мне под рёбра своими маленькими пальчиками, мне уже физически больно. Почему ты такая упрямая? Чтоб тебя, — хотелось кричать, но он упрямо продолжал прижимать ее мягкие руки к своей груди. Губы тянутся к губам. Но Гермиона отворачивается. — Не надо. Уже поздно, Грейнджер. Можешь кусать меня если хочешь, но я так больше не могу. Мне нужно больше. — Я скучал. Признание теряется между прикосновением тёплых губ, она все ещё сопротивляется, но до смешного слабо. И его губы уже вырисовывают узоры на ее шее. — Пожалуйста, смотри на меня, Гермиона. Смотри в глаза. Я хочу ощутить это. Снова, — он отчаянно нуждается в одобрении. Последние слова искреннее признаний в любви. Он тяжело дышит, возвращая ей власть над ситуацией. Чувство реальности крошится в ее взгляде, хочется украсть ее, свалить отсюда как можно дальше. Но все рушится. Пенси стоит в дверном проёме, злее самого черта, брезгливо сжимая букет тигровых лилий. — Если бог существует, он сегодня не со мной, — с грустью выдыхает блондин. — Гермиона, выйди, — тон Паркинсон холоднее ледников. — Нарцисса здесь, — от одного упоминания его матери Гермиона ёжится и пятится назад. — Мне нужно поговорить с ним, прямо сейчас, — Пенси не просит. Она требует. Гермиона вылетает из комнаты босиком. Малфой с грустью наблюдает, как суетливо выбегают в коридор ее босые ступни. Паркинсон истерично визжит о том, что трахнуть Грейнджер на ее открытии верх безрассудства, размахивая перед его лицом зловонными цветами. Маленький диктатор в золотом платье не сдаётся, требуя объяснений, какого хрена он притащил сюда Гринграсс, если не в силах удержать свой член вдали от Грейнджер и пары часов. Она права, но все гораздо хуже. Паркинсон лишила его признания, которое он так жаждал услышать. Расслабив галстук, Малфой задержал взгляд на своих туфлях. Ему еле хватило сил признаться самому себе, не то что подруге. — Перестань орать. Что ты хочешь услышать? — злобно зашипел Драко. — Что я буду делать, если она выберет не меня?! Пенси щурила глаза, продолжая буравить его ледяным взглядом. — Я не хочу этого чувствовать. Проницаемость подруги на нуле, она хватает золотые босоножки и резко раскрывает дверь, вручая их обалдевшей владелице. Драко, с горькой улыбкой на лице отмечает, что мать себе не изменяет. Излюбленные унижения из года в год становятся все изысканнее. Букет лилий безжалостно растоптан на холодном полу острыми шпильками. Грудь брюнетки яростно вздымается. Пенси не в силах выровнять дыхание. Указательный палец устремлён точно в грудь брюнету. — Астория опять за своё. Блондин кивает, потирая шрам на безымянном пальце. — Хватит меня отчитывать, Пенс. — Отлично! — рычит ведьма. — Дождись, пока она надумает дать непреложный обет! Её язвительность легко простить зная, что ей пришлось пережить. — Кретин! — бросает она ему у самой двери. Ладони скользят по затылку, приглаживая платиновые волосы. Паркинсон удалось выиграть эту партию, не имея ни одной карты.