«М» значит Мармарис

— Блейз!       Драко шел за другом широким шагом, с каждой секундой сокращая расстояние. — Блейз, блять, я что, буду бежать за тобой, как за школьницей?!       Забини резко притормозил и смерил друга взглядом, пропитанным яростью. — Астория и твоя мать с завтрашнего дня под домашним арестом, — цедил мулат сквозь зубы. — В вопросе с Гринграсс Кингсли оказался еще более продажной тварью, чем я думал.       Малфой ухмыльнулся, в очередной раз вспоминая слова матери.       Цена есть у добра и у зла сынок, просто тьма привыкла озвучивать ее громко и с гордостью. — Скиттер уволена, — Забини продолжил свой гневный монолог, сжимая кулаки в карманах брюк. — Но все еще остаётся главным акционером Забинимедиа. Это все, что я мог сделать для тебя, Драко. — Блейз резко придвинулся к другу. — Вчера, на предварительном слушании, Дафна с пеной у рта кричала, что отомстит тебе за сестру. Официальное слушание завтра в пять, но если ты не планируешь там появляться, скажи сразу, и я пришлю адвоката, — мулат размял шею и посмотрел куда-то сквозь друга. — А теперь я хочу побыть один.       Малфой знал, сейчас нет смысла его останавливать. — Мой камин всегда открыт для тебя, — они оба синхронно кивнули. — Ну ты и сам знаешь, — добавил Малфой, разворачиваясь в сторону Мунго, тем самым оставляя друга наедине со своими мыслями.        Бесцельно слоняясь по людным улицам Лондона, Блейз мучал себя бесполезными попытками унять скапливающийся в груди гнев. Прогулки в одиночестве раздражали, каждый закуток в этом городе ассоциировался с женой. Его метало из крайности в крайность. Худшим моментом было осознание того, что ему хочется поговорить с Пэнси. Отчаянно хочется поддержки, терзая ее идиотскими вопросами «А ты бы так смогла?» «Предала бы меня?» «Даже в мыслях, искала бы мне замену?». Но это — подло. Блейз не привык играть грязно. Как бы соблазнительно сейчас не выглядело вернуть утраченное самолюбие преданностью влюбленной подруги. Вот только рука вновь тянется к палочке.       Одно послание и дыра в сердце затянется.       Хоть на время.       На мгновение. Но затянется.

***

      Пэнси недовольно щурится от пробравшихся в комнату лучей света, толком не понимая, от чего проснулась. Будто кто-то руками вырвал ее из мягкой дремы. Лежащий рядом Поттер кажется преступно красивым. Она не сопротивляется этому, списывая все на эйфорию от недавней близости. Он спит безмятежно, одной рукой придерживая ее бедро. Солнечные блики игриво пляшут по татуировкам, придавая новые оттенки чернилам. В груди появляется необузданное желание провести кончиком языка по черному контуру василиска, аккуратно прикусывая кожу на прессе и удовлетворенно наблюдая как та покрывается мурашками. Пэнси прикрывает глаза, ухмыляясь собственным мыслям. В ее спальне концентрат кедра и гвоздики. Запах буквально въелся в ее простыни, он везде. На подушках, на ее волосах, ладонях. Контроль потерян, возбуждение вновь разливается по телу, щекоча солнечное сплетение.       Гарри не спешит открывать глаза, сонно потягиваясь и ощущая мягкие бедра, упирающиеся в пах; с улыбкой замечая, что его член оказался куда более внимательным к сидящей на нем даме, судя по твердости и ритмичной пульсации. — М-м, Пэнс? — его улыбка еще больше опьяняет ведьму.       Пэнси смотрит как завороженная, не смея отвести взгляд.       Растрепанные вьющиеся волосы и его сонный бархатный голос — идеальное сочетание. Эта чертова игривая улыбка и стояк, безошибочно упирающийся ей прямо в клитор, сводят ее сума. Никаких неловких взглядов или тошнотворных фраз в стиле «это больше не повторится» нет и видит Мэрлин, она искренне надеется, что «это» повторится прямо сейчас. Руки Гарри мягко сжимают ее бедра, направляя их и заставляя слегка покачиваться на возбужденном члене. Паркинсон млеет от этой сонной и почти ленивой прелюдии. Она и не догадывалась, что когда-то его татуировки будут действовать на нее как афродизиак.       Не желая больше ждать, Пэнси приподнимается, подстраиваясь под движения его рук. Гарри сглатывает, медленно опуская ее на всю длину. Мысленно боготворит Гермиону, которая когда-то открыла для него линзы. Иначе сейчас, от этого зрелища, очки треснули бы стёклами внутрь. И плевать, что его глаза слегка режет от инородного куска силикона, но образ готовой, влажной, покладистой Паркинсон, покачивающейся на его члене, окупает все. От того, с каким взглядом она опускает ладони на его грудь, хочется рычать. Ее тонкие пальцы скользят вниз по ребрам, но тут же отдергиваются, словно от ожога. Ведьма хмурится, вглядываясь в рисунок сирени. Гарри замирает, ослабляя хватку на тонкой талии, но Пэнси почти сразу возобновляет темп, двигая бедрами, когда ее рука неожиданно жестко опускается на его лицо, закрывая губы. — Не смей, Поттер. Просто… — ее дыхание сбито, и брови все еще сведены на переносице, но глаза продолжают сиять желанием. — Пожалуйста, просто двигайся.       Гарри впивается пальцами в кожу на ее талии и одним грубым толчком входит в нее до упора, выбивая из легких желанный стон. Паркинсон — будто жажда, а он никак не может напиться. Притягивает ее к груди, чтобы кожа к коже. Покрывает ее лицо поцелуями, не разрывая близости. Их трясет, они переполнены эмоциями — это что-то на уровне инстинктов. Невероятное, животное… Больное. Гарри тяжело дышит, вколачиваясь в нее жестче, подсознательно чувствуя в ней эту потребность.       Лбами прижаты друг к другу, горячее дыхание опаляет губы и следующая фраза явно лишняя. Но он не может. Сука, он просто не в силах сдержать себя. — Пэнс, ты не должна… — он прерывается. Углубляет поцелуй, прикусывая ее нижнюю губу. — Не думай об этом, — отстранившись, Гарри всматривается в затуманенные похотью глаза. — Я могу без этого жить. С ней было так, с тобой иначе, — последняя фраза вновь тонет в поцелуе, который Поттер обрушил на нее, как цунами. Контраст дурманит. Такой чувственный поцелуй, сквозь жесткие фрикции… Пэнси выгибается, не стесняясь стимулировать себя руками. Оргазм настолько близко, что она перестаёт чувствовать свое тело, перестает контролировать движения. — Давай, моя девочка, — голос Гарри подталкивает ее. — Ты сводишь меня с ума… — зрение подводит — теряется четкость. Ее рука дрожит, порхая на клиторе, пока вторая с силой впивается ногтями в его грудь. — Кончи для меня.       Сейчас это меньшее, что она готова для него сделать.       Пэнси придет в себя позже, когда Гарри будет мягко прижимать ее к себе, аккуратно покусывая шею. Оргазм был непривычно сильным. Настолько, что она не запомнит, как оказалась в кольце его рук, прижатой спиной к крепкой груди. Губы покалывает от жадных поцелуев и грубой щетины. И если существует чувство приятнее, она предпочтет этого не знать. — Ты уже кончил, да? Взгляд зеленых глаз несмело выглядывает из-за ее плеча. — Прости, я не сдержался, Пэнс. Просто ты… — его паузы между фразами заставляют напрячься, — дико красивая, — снова эта блядская пауза. — Но клянусь, я успел шепнуть противозачаточное.       Она облегчено выдыхает, со смехом откидывая голову ему на плечо. — Хочется курить. А тебе? — Угу, — отдаётся вибрацией на ее макушке. Гарри нехотя разрывает их объятия и подходит к смятым на полу джинсам. Выуживает из кармана зажигалку и пачку сигарет. Пэнси хочется своих, но его голая задница и покрытая татуировками спина не отпускают из своего плена. Гарри по традиции протягивает ей уже зажженную сигарету. Как всегда.        Пэнси неожиданно ловит себя на мысли, что трусит.       Впервые затяжка не освобождает мысли, а концентрирует.       Концентрирует на неизбежном.       Она снова влюбляется в парня, сходящего с ума по мелкой Уизли?!       Взгляд замирает на его ребрах. Эта проклятая сирень словно выбита на сердце. Гарри выдыхает сигаретный дым, озадачено всматриваясь в ее лицо. — Если ты переживаешь, у меня не было осечек с этим заклинанием, даже когда был пьян. Так что… — выражение ее лица меняется, и до него с ужасом доходит, куда именно она смотрит. Зажав фильтр между зубами, Гарри тянется за джинсами, натягивая их без боксеров. Сейчас ему кажется, что прикоснуться к ней — единственное верное решение. Пэнси продолжает курить, не стесняясь своей наготы. — Ты ведь понимаешь, что я все равно вернусь в Турцию и ты не обязан… — она осекается, замечая его взгляд. — Ну ты понимаешь… — Паркинсон продолжает спокойно сидеть на кровати, обнимая свободной рукой прижатые к груди колени. — Зачем ты сейчас говоришь мне это, Пэнси?       Защитный механизм включён. Она закатывает глаза. Поднимается с кровати и молча подходит к урне в конце комнаты. Бычок бесшумно опускается в ведро, пока Гарри, скрипя зубами, ждёт ответа на вопрос. Но ей плевать. — Обернись, я же с тобой говорю! — отчаянно. — Зачем уезжать сейчас? Объясни мне, я не понимаю! — Дрожь в голосе почти истеричная.       Он резко разворачивает ее к себе, крепко сжимая плечи.       Пэнси ошарашено молчит, с ужасом заглядывая в его глаза. — Так нравится врать себе?! — он снова кричит и, кажется, эта фраза ломает ее окончательно.       «Нравится. И легче сбежать, чем смириться с очевидным».       В зеленых глазах собираются слезы, ведьма вырывается из его рук, хватая с соседней вешалки первое попавшееся неглиже.       Гарри снова подходит к ней вплотную, закуривая новую сигарету. — Не прикасайся, — шепот едва слышен, из-за кома слез в горле, но Гарри продолжает сокращать расстояние между ними, протягивая руку. — Не смей, — голос дрожит. — Еще раз пережить это дерьмо?! Этого ты хочешь для меня, да, Поттер?! — она резко отталкивает его руку. — Чтобы еще раз выбрали не меня?! Уволь. Я устала! — слезы ручьями катятся по щекам. — Я хочу, чтобы моего мужчину буквально трясло от мысли потерять меня. Понимаешь? Трясло! Ломало!       Гарри затягивается, не сводя с нее глаз. Во взгляде слишком много боли, но страха больше.       Как можно спасти другого, если не знаешь как спасти себя?       Дым с шумом покидает легкие и Поттер резко хватает ее за руку, силой впиваясь в тонкое запястье. Пэнси кривится от боли, но молчит, не собираясь проигрывать зрительную дуэль. — Все через боль, да? Ты хочешь доказательств?! Хорошо, — Гарри потряхивает от злости, когда он вручает ей тлеющую сигарету. — Давай! — снова этот тон. Истерика отступает, и Пэнси замирает, не веря происходящему. То, что происходит между ними — ненормально. Нездорово. За гранью. — Ну же. Ты ведь решила, что знаешь лучше меня, что я чувствую, — он придвигается вплотную к ее лицу, практически нависая над ведьмой. — Эта татуировка давно значит гораздо меньше, чем ты думаешь, Паркинсон! Не веришь?! — сразу отвечая ей на несмелое отрицание. — Потуши ее.       Паркинсон в ступоре, но она прекрасно понимает, чего он хочет, тыча пальцем в свою грудь. — Прижги ее, ну же! Ты же хочешь чертовой жертвенности, Паркинсон. Простой моей просьбы никогда не будет достаточно, правда?! — Пожалуйста, — она пытается выдернуть руку, но тот силой тянет ее к татуировке. — Ты ведешь себя как псих, мне страшно, Гарри. — А я и есть псих, туши!       Это безумие не заканчивается, она чувствует себя замкнутой в клетке. Клишированный красный флаг нервно курит в сторонке. Поттер вырывает из ее пальцев сигарету.       Сознание раздваивается, и после строгого «Окей, я сам», слышится сдавленное шипение. И она не знает, что слышит первым.       Как в замедленной съемке, окурок прижимается к его ребрам. Начинает тлеть на черных соцветиях.       Салазар, помилуй. Это действительно происходит?       Он отбрасывает бычок в сторону, уже спокойнее притягивая ее к себе. Ноги ватные. Колени подгибаются. Гарри ловит Пэнси. Прижимает ее к себе и как безвольную куклу уносит к кровати.       Они просидят, обнимаясь, еще несколько минут, не давая реальности вмешаться. Несколько долгих, молчаливых минут, пока Гарри не осмелится заговорить. — Не нужно ломать меня, Пэнс. Я сделаю это сам. Лучше любого другого, — он поджимает губы, ловя на себе взгляд из-под мокрых ресниц.       Ее припухшие от слез веки немного дрожат. Искусанные губы едва раскрываются в просьбе: — Не делай так больше.       Гарри хватает только на быстрый кивок.       Она все еще в ужасе от происходящего, но продолжает перебирать его волосы. — Ты нужна мне, — еле слышно. — Не уезжай, — подставляет лицо под ее касания. — Покажи мне, что тебе нравится, и я… — зеленые глаза снова округляются от ужаса. Еще мгновенное назад он кричал, оставляя на себе шрам, а сейчас жмётся к ней загнанным в угол мальчишкой. — И я это сделаю, Пэнси. Не оставляй меня, Паркинсон. Я не смогу… Кому я вру, Мэрлин… Я смогу, конечно, просто… Не хочу. Я не хочу быть без тебя.       Эти слова громче тысячи признаний в любви. Откровенно, до оголенных нервов, но это именно то, чего она хочет. — Мы даже не вместе, а ты просишь не бросать тебя? — шутить не получается, Пэнси вновь срывается на слезы, пытаясь вызвать в себе то самое чувство страха этой проклятой близости, что было мгновение назад. Но она не может. Не может. — Ты ведь мог бы уехать со мной, если хочешь… — ее руки продолжают ласково перебирать темные волосы, убирая их со лба. Невинная ласка прервана его задумчивым взглядом. — Что я буду делать в Турции? — А что делаешь здесь? — она смотрит на него с вызовом, демонстративно скрестив руки на груди. — Но Гермиона… — Давно заслуживает жить «свою» жизнь, Поттер, — она гневно выдыхает. Разочарованно отползает на другой край кровати. — Я знала, что твои слова — пустой треп. Ты еще больший трус, чем я! Уходи сейчас же!       Футболка, вместе с толстовкой, летят прямо ему в лицо. Пэнси не останавливается. Разъяренно швыряет следом его красные кеды. Гарри отбрасывает вещи в сторону, понимая, что они определенно друг друга стоят.       Игнорируя его присутствие, Паркинсон громко хлопает дверцей холодильника. Отпивает вермут прямо из горла. — Продолжай прожигать свою жизнь и дальше трахать Вейн, — сглатывая обжигающую жидкость. — Потому что именно этого ты и стоишь, Поттер!       К черту. Она нужна ему и сейчас он готов свалить за ней хоть на луну.       Ее губы как доза, холодные и с привкусом сухого мартини. Гарри сминает их жадно и требовательно, заставляя отдать всю себя. Перехватывает из ее рук бутылку. Чистое безумие. Но это именно то, что нужно им обоим. Гарри сажает ее на стол, устраиваясь между раскрытых бедер, безошибочно находя губами самые чувствительные участки кожи. Ее ноги раздвигаются шире, откровеннее.       От контраста эмоций снова трясет. — Ты больной, — сквозь поцелуй. — Ты тоже. — Ненавижу тебя. — Как скажешь, милая, — и его пальцы пробираются сквозь шелк, вырисовывая узоры на внутренней стороне бедра. — За последние часы у тебя секса больше, чем за прошлые пару лет.       От его идиотских шуток возбуждение только усиливается. — Заткнись, — Пэнси отпихивает его руки. Спускается со стола. Устраивается перед ним на коленях. Руки смело тянутся к ширинке, быстро растягивают молнию.       Брови Поттера выгибаются от удивления. — Ты?..       Она кивает, продолжая стягивая джинсы. — Значит, я буду первым, кому ты отсосала?       Пэнси закатывает глаза. Быстро обхватывает головку кольцом губ. Чувствует, как его рука замирает на ее волосах. — М-м… — глаза закрываются, и от того, как напрягаются его челюсти, Паркинсон буквально растекается лужей у его ног. — Чувствую себя дважды избранным — на выдохе, сквозь вырывающиеся стоны.       И больше ни одной мысли. Все утонет в похоти, в шлепках, в укусах.       Пока на другом краю земли будет сидеть парень, одиноко разглядывающий огни ночного Мармариса и крепко сжимая в ладони обручальное кольцо.