Записки о чувствах

— Что ты снова здесь забыл? И не стучись так громко, болван. Заходи… - сонная девушка встретила вновь беспардонно завалившегося к ней домой Рана, уж было собираясь благополучно уйти к себе в комнату, но крепкие руки требовательно обняли со спины, удерживая на месте. — Не спеши, принцесса. На том собрании было та-а-ак нудно…- низкий тягучий голос капризными нотками зашептал возле уха, скользнув по шее горячим дыханием — Я бы не пришёл к тебе просто так, ты же знаешь. Не удивляйся. - холодные ладони залезли под одежду и неторопливо поглаживали живот, мимолетно дотрагиваясь до груди. — И ты оставил Риндо одного? - насмешливо уточнила девушка, запрокидывая голову назад и чуть прикрывая глаза. — Он уже взрослый мальчик, сам справится… и почему ты сейчас вообще думаешь о нем? - Ран сильнее прижал её к себе, и т/И покорно расслабилась в его объятиях, устало закрыв глаза. На эту игру она уже успела настроиться. — Просто так. Ревнуешь? - с ухмылкой спросила т/И. Ответа не последовало. Хайтани-старший развернул девушку к себе, одарил пронзительным взглядом хитрых фиалковых глаз, склонился к её лицу и слегка небрежно поцеловал - так сладко и настойчиво, словно стараясь загипнотизировать. Она невольно подалась к нему, приоткрывая губы навстречу. Его язык лениво скользнул внутрь, дразня, побуждая, и т/И почувствовала, как в ней просыпается ответная страсть. Ран отстранил её, озабоченно оглянулся по сторонам и неожиданно хмыкнул, подхватывая девушку на руки. По-хозяйски прошёл в гостиную, вальяжно занимая мягкое кресло, водрузил т/И к себе на колени, привлек ближе и нагло обхватил цепкой рукой женское бедро. Его взгляд сделался рассеянным и мечтательным. Средним пальцем свободной кисти Ран потянул вверх за подол одежды, быстро и легко обнажая девичье тело, внимательно следя за каждым изменением на лице т/И. — Смущаешься, как в первый раз. Тебе не идёт. Будь смелее, принцесса. - пробормотал он, улыбаясь с лёгкими проблесками фанатизма и бесстыдства. Женская кожа покрылась мурашками от любопытного взора, обращённого на неё. «Как можно быть таким самонадеянным?» - пронеслось в голове у т/И, но мысль испарилась в тот же миг - Ран снова утянул в поцелуй, более глубокий, властный и жаркий, чем предыдущий. Она обмякла в его руках, чувствуя, как плавятся её губы и полыхают щёки. В полутьме комнаты слышалось сбивчивое дыхание и шорох ткани, а затем и влажные звуки, когда Хайтани принялся покусывать изящные ключицы, не забывая при этом про мягкую грудь. Т/И зарывалась рукой в длинные двухцветные волосы, пропуская их между пальцами, совершенно не думая о том, что делает, а вместо этого радуясь тяжести его ладони на своей груди, теплу, которое эта ладонь излучала, и тому, что всё происходит в точности так, как должно быть. — Ты красива.. - хрипло шептал Ран, мужские пальцы осторожно и умело скользили по её телу, очерчивая спину. Он мельком глянул на неё, подмигнул и крепче прижался губами к шее, одновременно выводя плавные круги на её животе. Собственнические движения его ладоней говорили сами за себя. Т/И было немного досадно, ведь завтра с утра Хайтани бесследно исчезнет и даст знать о себе ещё ой как не скоро… Далеко не каждый способен вынести столь непостоянный и местами гадкий характер, особенно воспринимая всерьез любую из многочисленных неосторожных и колких фраз, брошенных вскользь. Ран не станет излишне церемониться из-за чьих-то чувств. Он деспотичен, а в состоянии ярости неуправляем. С ним бывает тяжело. Люди видят холод в его глазах и убеждаются в своем бессилии перед его волей, становясь послушными игрушками в цепких руках. В какую бы группу или организацию Ран не входил, он всегда оказывался в самом лучшем положении, имея достаточно власти для самоудовлетворения, но при этом минимальную ответственность за все, что творит. Неоспоримый авторитет, зарабатываемый годами, заявляет о силе и твердости характера Хайтани-старшего еще до того, как он покажется на глаза потенциальному противнику. Он позволял себе делать всё, что хочет, и всегда окажется правым. Ран приходит к т/И несколько раз в неделю, когда ему потребуется ее общество. Он не предупреждает заранее - просто заявляется. Девушка не поддаётся на его уловки и лестные слова, постоянно находит, чем ответить. Было в ней что-то такое... скрытое от понимания. Ослепительный образ, доступный только ему, однако Хайтани всячески избегал чего-то серьезного по отношению к т/И. Риндо как-то в шутку спросил: «Что ты будешь делать, когда она найдёт более постоянного человека для себя?», а Ран смеялся в ответ: «Тоже найду другую, вот и все». Этим же вечером парень уехал к ней, чтобы убедиться - о других партнерах для девушки не может быть и речи. Посещение этого дома уже вошло в привычку. Хайтани здесь спал, ел, отдыхал от своего окружения и забывался в нежности. Он позволял себе вольности, которые с другими девушками были бы восприняты как чудовищное хамство, порой выплескивал на т/И случайно переполнявшую его чуткость, мог положить голову ей на плечо и что-то умиротворенно мурлыкать. Он приходил сюда пьяным, побитым, измученным и промокшим, с утра и поздно ночью, всегда получая возможность остаться. Если девушка осуждала Хайтани за испачканный чужой кровью пол или диван, называя редкостной свиньей, он просил ее успокоиться и просто обещал вызвать уборщиков, а на издевательства отвечал кокетливым невинным взмахом ресниц. Эта странная романтика иногда даже нравилась Рану, хоть временами и была ему непонятна. Иногда парень вел себя чересчур нахально, показывая свой темперамент и нежелание мириться с тем, что он категорически не принимал, превращаясь в исчадие ада. Он мог нагрубить до такой степени, что т/И просто выгоняла его из дома. — Ты псих! — кричала она на него, ощущая растерянность от его наглости. — Сумасшедший садист! Ты просто находишь, чем меня помучить! Что я тебе сделала? - в ее голосе прорезалось отчаяние, а Ран был слишком гордым и злым, чтобы каяться. — Ты сама меня заставляешь, — отвечал он, презрительно скалясь, — что ж мне от этого, лапки кверху? - ему хотелось добавить к этому слою желчи, который оставался за ним от безнадежности, сарказм. Т/И уже отвернулась от него, не желая дальше продолжать борьбу, и Ран не находил, чем спровоцировать, нервно вздыхал и уходил. Впрочем, через несколько часов он остывал, и место гнева занимала уверенность - он больше никогда сюда не придет, даже не взглянет в ее сторону, а если она однажды пройдет мимо, не обернется. Решительность медленно, но верно таяла, и уже через несколько дней после описанных событий он становился заметно жестче по отношению к тем, над кем вершил расправу, а его действия имели болезненный оттенок мстительности. Несчастные, попавшиеся под горячую руку, не в силах были даже пикнуть, вынужденно смиряясь и покорно вынося все издевательства. Конечно, если за ним понаблюдать со стороны, можно увидеть как к его жестокости примешивается что-то родственное с чувством вины. Такое привычное патологическое безразличие ко всему на свете, кроме безопасности брата, приводит к тому, что все остальные жизненные обстоятельства почти не задевают его души. И вдруг откуда-то берется влечение к девушке, при первой встрече назвавшей Рана "полным придурком", проникающее в каждую клеточку его существа, лишающее рассудка и заставляющее его впервые терпеть чьи-то просьбы. Влечение превращается в безумное вожделение, на которое способен только прирожденный садист. Месяц Хайтани-старший не появлялся на пороге его "второго дома", однако Риндо в конце концов устал от нескончаемой безмолвной войны между т/И и Раном, с трудом заставив брата сделать первый шаг. И Ран нехотя сдался, позволив себя уговорить. — Держи. Не злись, принцесса. - стоявший в дверях Хайтани почему-то не смотрел девушке в глаза, молча протягивая небольшой пакетик - Рану проще извиняться материально, нежели словами. Волнистые волосы, не собранные в фирменные косички, а распущенные и спадающие на плечи, добавляли его образу некий тоскливый шарм. — Вот, я тебе купил. - Ран криво улыбался, глядя в пол, отчего было неясно, говорит он серьезно или так, изображает из себя дурачка. — Проходи, горе-романтик, - буркнула т/И, выходя в прихожую. - Будем считать, я тебя простила. Она заплела ему косы, и остаток вечера парень провел спящим на женских коленях. С того момента он частенько извинялся с помощью дорогих безделушек, становясь ужасно заносчивым, если замечал, как девушка носит эти украшения. Ран проснулся задолго до рассвета, в том же кресле и с тихонько посапывающей т/И на руках, выглядевшей немного потрепанно и как-то по особенному трогательно. Некоторое время он так и лежал, глядя в потолок, легонько поглаживая женские волосы. Хайтани собрался было как обычно бесшумно встать и уйти, оставляя напоминание о себе в виде покраснений на шее и плечах, но почему-то не смог заставить себя сдвинуться с места. Было так спокойно и хорошо, что хотелось просто смотреть в темноту и слушать дыхание спящей рядом девушки. Парень чуть крепче обнял ласковое тело, вздохнул и уткнулся носом в макушку т/И. Сейчас ему хотелось оставить все мысли на завтрашний день, в котором Ран снова будет циничным и беспощадным, а потому, тихонько улыбнувшись, он закрыл глаза, устраиваясь поудобнее.