Утро нового дня

      Несколько сотен лет назад, город Истерлингов – Откуда у тебя это кольцо? - спросил Арагорн, пытаясь не выдать голосом свои эмоции. – Мой жених подарил мне, - беззаботно ответила девушка, - он, к сожалению, погиб. Сражался против приспешника Запада… Кровь стучала в висках юноши, рука скользнула к кинжалу на поясе. «Помоги мне, Эру» - коротко подумал он и рванулся вперёд, прижимая клинок к шее Бергюн. – Этот «приспешник Запада» мой друг, - прорычал Арагорн, - вы все скажете, где он, или я перережу тебе горло! – Ты этого не сделаешь, - спокойно сказала девушка, - ты мальчик, а не убийца… Музыканты осторожно положили на пол музыкальные инструменты, их встревоженные взгляды метались по лицам юного странника и заложницы. – Трое наших товарищей убиты, семеро брошены в тюрьмы. Ты действительно думаешь, что сможешь нас шантажировать? - насмешливо спросил Мехмет, медленно, неуловимыми шажками скользя в сторону Арагорна. Юноша заметил его движение. – Стоять! Ни с места, или она умрёт! - для убедительности он сильнее вдавил клинок в шею девушки, так, что на смуглой коже выступили бусинки крови. Мехмет замер на месте, напряжённо сверля взглядом Странника. Бергюн почти не дышала в его руках. Её чёрные волосы щекотали лицо Арагорна, и на одно ужасное мгновение ему показалось, что он прижимает лезвие к горлу Арвен. Как вообще могло случиться, что секунду назад он дружески разговаривал с этими людьми, а теперь грозится убить прекрасную девушку? И он решил изменить тактику. – Послушайте, - умоляюще сказал он, - я совсем не хочу никого убивать. Бергюн правильно сказала, я не убийца. Но поймите, пожалуйста, Ингрим мой друг. Мы не служим Гондору или кому-то ещё, мы Дунаданы, народ-изгнанник. Гондор или ваши власти не дадут выкуп за Ингрима, и он даже под пыткой не даст вам никакой информации. Арагорн обвёл взглядом музыкантов: – Пожалуйста, просто отпустите его. Отпустите, и клянусь, вы больше никогда нас не увидите. Мы уедем. Поверьте ещё раз, я не хочу вам вредить. Для пущей убедительности, он убрал клинок от горла Бергюн и толкнул её к друзьям. Мехмет рванулся к девушке, коротко обнял и задвинул себе за спину, защищая. – Что вы делали в нашем городе? - спросил певец. – Мы хотели купить травы. Лечебные травы. Вы должны знать — кто-то же вам сказал про наше прибытие, Сирнан или та девушка с чаем… – Травы — это только предлог. Дунаданы — это лазутчики на службе западных королей, которые мечтают подчинить свободные народы. – Это ваш-то народ свободный? - Арагорн не смог сдержать ухмылки. - Сколько там твоих друзей в тюрьме, семеро? А сколько убито? А про волосы госпожи Бергюн напомнить? Юноша перевёл дыхание и осторожно положил клинок на пол. – Послушайте, короли Запада так себе люди, и ваши правители тоже не подарок. А уж про эльфов и орков я вообще молчу… И гномьи короли не лучше — вспомнить хотя бы поведение Дубощита перед Битвой Пяти Воинств. Но пока простые люди, как мы, бросаются друг на друга с ножами, правители договорятся, они всегда договариваются, договариваются ценой наших жизней. Гондору наплевать на Ингрима, но мне не наплевать на него, понимаете? Арагорн смахнул непрошеную слезу, которая без спроса побежала по его щеке. Он не хотел плакать, не хотел показывать свою слабость похитителям друга. Музыканты молчали, глядя на него. Спустя мучительно долгие минуты Мехмет произнёс: – Хорошо. Пойдём со мной. Арагорн захватил кинжал и вышел на улицу вслед за музыкантом. Юноша еле поспевал за ним; не будь Мехмета, он обязательно заблудился бы в круговерти узких улочек. Наконец они остановились перед небольшим белым домиком, утопающим в зелени южных кустов. Певец постучался и сказал что-то на местном языке; дверь открыла благообразная худенькая старушка, закутанная в черный платок. Мехмет зашёл в домик и жестом пригласил Арагорна войти следом. Тут почти не было мебели — лишь цветастые коврики да стопки книг прямо на полу. Мужчины быстро пересекли комнату и Мехмет склонился возле одного из ковриков. Когда он отодвинул его, Арагорн увидел крышку люка. По верёвке они спустились в подпол, старушка подала свечку, неверный свет осветил комнатку… – Ингрим! - ахнул юноша. Дунадан сидел на очередном цветастом коврике, привалившись спиной к стене. Его рука была на перевязи, от ноги шла длинная цепь к стене. Он читал. Несмотря на бледность от нехватки солнца, он, казалось, был в порядке. – Мальчик, ты? - потрясённо спросил Ингрим. «Только бы не ловушка», - подумал Арагорн и опустился на колени рядом с другом. – Тебя не пытали? - спросил он, бегло осматривая наставника. Мехмет ответил за него: – Конечно, его никто не пытал. Мы предложили нашему продавшемуся Западу правительству обменять дунаданского шпиона на наших арестованных друзей, но нам до сих пор не ответили. – И не ответят, - сказал Ингрим, - однажды вы поймёте, что ваши правители плохие не потому что продались Западу, Мордору или кому бы то ни было ещё. Они плохие, потому что защищают свои интересы — и эти интересы противоположны вашим. Они хотят грабить народ и богатеть и чтобы вы послушно гнули для них спину, и пока вы не захотите того же, вы будете друг для друга плохими. – Вы его отпустите? - с надеждой спросил Арагорн. – Ради твоих прекрасных глаз, малыш, хоть сейчас, - саркастично ответил Мехмет, - мне сегодня выпала удача, двое дунаданов в кармане… И бесстрашный Ингрим, возможно, расскажет пару секретов в обмен на сохранность мальчишки? Арагорн покрепче схватился за кинжал — неужели он сам, добровольно пришёл в ловушку? – Выдохни, я не буду тебя пытать, - засмеялся музыкант, - вот ключ, сними с друга цепь и можете быть свободны. – Так просто? - недоверчиво спросил Ингрим, пока юноша корпел над замком. Мехмет бросил на него долгий, тяжёлый взгляд: – Вы с мальчиком в чём-то правы. Пока правители разрушают связи между людьми, мы должны эти связи создавать. Мы простые люди, не султаны, наместники или короли какие-то (Ингрим и Арагорн быстро переглянулись), мы хотим одного и того же. И хотя разумнее было бы держать в плену вас обоих, идите на все четыре стороны. Ингрим грациозно поднялся с пола — будто и не было нескольких недель плена. Он аккуратно закрыл книгу, которую читал до прихода спасителей, и протянул хозяйке, изысканно благодаря её на местном языке. Она засмеялась и замотала головой. – Она имеет в виду, что книжку можете забрать с собой, - Мехмет пояснил то, что было понятно без перевода, - пусть мальчик почитает, там на Всеобщем языке. …Следуя за Ингримом по лабиринту переулков и ещё не веря в свою удачу, Арагорн мельком открыл книгу на первой попавшейся странице. «История князя Хамула, прозванного позже назгулом». Наши дни, где-то на пути к Хараду Сымбат осторожно пошевелила ногами, затекшими от долгой езды в повозке, и покачала головой. И как только она позволила уговорить себя на это сумасшествие? Тем более это ей пришлось уговаривать Арагорна, зашедшего попрощаться, взять её с собой — король ни за что не хотел брать в рискованную поездку маленькую девочку. Она ведь не хотела возвращаться домой — никогда больше… – Расскажи мне про Харад, - попросил Арагорн, - я был на земле истерлингов и харадримов столетия назад, но я понятия не имею, как там сейчас. – А как было в прошлом? – Для простых людей — тяжело и бедно. Власти пытались лавировать между местными кланами и Гондором, с которым было опасно связываться. Почитали Саурона как Бога, жестоко давили сопротивление. А как там сейчас? – Хвалить Саурона запрещено, наши страны — почти что часть Гондорской империи… Гондорские господа владеют полями, садами и шахтами. Денег не хватает, и зло орудует средь бела дня. Мою старшую сестрёнку… она шла с работы, но какие-то парни зажали её в углу, и… никто не остановился, не защитил её. Она потом покончила с собой от позора. Ты всегда спишь в одежде, потому что могут ворваться грабители или соседи нанюхаются волшебного порошка и станут бросаться с ножом, потому что мерещится всякое… – Мне всё меньше и меньше нравится идея брать тебя с собой. – Мама увезла меня оттуда, когда мне было пять. Мы тайно приехали в Гондор, и если бы нас поймали — точно отправили бы домой… Потом она умерла, и я осталась одна. – Омерзительно, - мрачно сказал Арагорн, - нынешнее богатство Гондора строится на безжалостном ограблении других стран. Саурон гордился бы нынешними императорами, или как там себя называют эти тираны. Бедная девочка, - он обнял Сымбат, - мне так жаль, что тебе пришлось столько пережить… Он ласково обнял свою маленькую попутчицу; харадримка зажмурилась от удовольствия и крепче прижалась к нему. – Я… я бы хотела быть твоей дочерью, - выпалила она и густо покраснела. – По возрасту я скорее подхожу в пра-пра-деды, - улыбнулся Арагорн, и девочка захихикала. Вокруг них практически не менялся пейзаж — засеянные поля чередовались с пустынными землями, поросшими сорными травами; изредка попадались пересохшие реки или хилые, увядающие леса, обугленные следы лесных пожарищ; тучи пыли, плывущие над дорогами; густой, забивающий горло туман над шахтами. – После победы над Сауроном и заключения мирного договора с нами, орки продолжали властвовать безраздельно в землях Мордора, - задумчиво сказал Арагорн, - они создали невообразимые машины, которые давали им тепло и механическую силу, они выращивали рыбу и каких-то кошмарных животных в чёрных озерах; с помощью других народов они научились очищать воду из отравленных ручьев, и их дети, пьющие чистую воду, росли сильными, здоровыми и умными. Когда я был в Мордоре за три или четыре года до своей смерти, это был сад — мрачный, наполненный тьмой, но прекрасный и великий сад. Это то, что может создать для своих детей народ, отринувший зло и угнетение. Но в Гондор вернулись короли, или как они там себя сейчас называют? Вернулись те, кто забрал у людей власть, и Гондор с окрестностями превращаются в сауроновский Мордор… – Орков и Мордора больше нет, - покачала головой девочка, - один из наших властителей объявил, что они — угроза и всегда были верны Саурону. По их землям стреляли осадные машины, ещё боевая магия, а потом конница проехалась… Мордора не стало, орков не стало. – С такой скоростью разрушения Средиземья, больше ничего не станет, - печально сказал Арагорн, взирая на уничтоженную рощу. Они почти подъехали к первым городам Харада, когда повозка остановилась. – Я дальше не поеду, - покачал головой возница, - ни за какие деньги… и лошадок своих не пущу, жалко их. Пришлось Элессару и девочке идти пешком. Иссушающий воздух царапал лицо, в горле першило, дышать было нелегко. Сымбат закуталась в платок на восточный манер, чтобы не привлекать лишнего мужского внимания и защититься от пыли; Арагорн также закрыл лицо арафаткой. Лишь их глаза — черные очи девочки и серебряные, принадлежащие Дунадану — поблескивали среди тканей. Они брели под палящим солнцем несколько часов, справа и слева виднелись горы, такие же выгоревшие, как и дорога; деревьев не было, лишь колючие кустарники и какие-то кактусы цеплялись корнями за землю, пытаясь добыть хоть немного драгоценной влаги. – Тише, - Арагорн внезапно замер, - я слышу вдалеке стук копыт… Сымбат ахнула и прижала руки к лицу. Она быстро замотала головой и потянула спутника прочь с дороги: – Нужно уйти, нужно уйти, всадники не хорошо… Арагорн кивнул, и они скрылись за жиденькими кустами — не лучшее укрытие, но неизвестные могли и не заметить их во время быстрой езды. Сымбат поблагодарила все высшие сущности за отличный слух Арагорна: сейчас стук копыт быстро приближался, и даже она слышала его. Поднимая облака пыли, всадники в черном пронеслись мимо них по дороге. – Не смотри, - слишком поздно прошептал Элессар, закрывая девочке глаза рукой, но она успела увидеть — одна из лошадей волочила по камням и песку привязанного за ногу человека, мёртвого или потерявшего сознания. – Я привыкла, - тихо сказала Сымбат, морщась от нахлынувших детских воспоминаний, - добро пожаловать в Харад. Вскоре город массивной грядой вырос перед ними. Обычно любые города — большие или маленькие, северные или южные — окружали деревни, но вокруг этого были лишь руины. Из-за городских стен подымался чёрный удушливый дым. Возле ворот странники увидели троих военных харадрим, которые выглядели порядком потрёпанными, один был ранен и опирался о стену. – Кто вы и что вам нужно? - рявкнул наименее пострадавший воин на ломанном Всеобщем языке. Заговорила Сымбат на местном наречии: – Нам нужно увидеть моих родных, они живут здесь… Харадрим неожиданно опустился рядом с ней на корточки и размотал арафатку. Его лицо оказалось молодым и совсем измученным от усталости. – В этом городе восстание, - мягко сказал воин, - здесь ты встретишь не своих родных, а только горе и смерть. Мы наполним ваши фляги чистой водой и дадим еды в дорогу, а потом — разворачивайтесь и уходите. Внезапно ворота задрожали, словно их ломали изнутри. Харадрим встал, закрывая собой девочку, Арагорн также схватился за оружие. Ещё один мощный удар — и ворота не выдержали, распахнулись со страшным треском. – Пожалуйста, проявите милосердие к раненому и этим двоим путешественникам, - попросил молодой харадрим. Он держался неплохо для человека, на которого нацелили арбалеты трое орков и пятеро местных оборванцев. – Связать стражу, - прорычал орк, - а эти (он кивнул на странников) пусть проваливают и радуются, что живы. – Подождите! - сказал Арагорн на местном наречии, и сердце девочки ушло в пятки, - я целитель. Не может быть, чтобы среди ваших либо среди пленников не было раненых. Я могу быть полезен, пустите меня в город. Орк с минуту сверлил его нечитаемым взглядом, а потом бросил: – Очень хорошо. Взять их тоже!