***
Адама выписали на девятый день. Обычно при такой тяжести травм его бы выписали раньше, но доктор Палмер настоял, что после подобной травмы им следует повременить, чтобы убедиться в отсутствии каких-либо скрытых симптомов. Адам подозревал, что отчасти это было сделано еще и для их безопасности, но уже через неделю оправдывать его дальнейшее пребывание здесь стало довольно трудно. Эми настояла, чтобы он на некоторое время остался с ней и Томми — тем сомнительным парнем, с которым она, по-видимому, все еще была. Сказала, что он не должен возвращаться в ту жуткую квартиру, по крайней мере — не сейчас. Он немного поворчал, не забыв посмеяться над использованным ею прилагательным «жуткий» — когда на самом деле она имела в виду «дыра», давайте будем честными, — но он и правда не хотел туда возвращаться. Не сейчас. Любые воспоминания о квартире непременно сводились к темному коридору, леденящему душу смеху куклы и скрипу в шкафу. Кошмаров хватало ему и без дополнительного стресса. После своего первого визита он еще раз проскользнул к Лоуренсу, но только пока медсестры не видели. (Он не знал, было ли разрешение перманентным, поэтому не стал рисковать и давать еще один повод затащить себя обратно в постель.) Светловолосый мужчина уже выглядел лучше. Определенно более бодрым, хотя все еще немного слабым. Они проговорили почти час обо всем понемногу и одновременно ни о чем. Было что-то ироничное в том, чтобы узнавать друг друга лучше сейчас, после всего что случилось. Но даже притом, что они в общем-то не обсуждали то, что их окружение называло «инцидентом», им было легче говорить о мелочах, высмеивать неуклюжесть родственников, пытающихся помочь, и напоминать друг другу, что они сделали это. Они в порядке. Или, по крайней мере, должны быть. Затем на пороге показались Элисон и Даяна. Адам воспринял их появление как подходящей момент, чтобы уйти, но Лоуренс настоял на том, чтобы представить его своей дочери перед уходом. Вообще-то Адам никогда не ладил с детьми, поэтому не знал, как себя вести. Немного неловко помахал рукой, когда Лоуренс придумал какую-то подходящую для ребенка версию их знакомства. Он не лгал, но кое-что опустил. Даяна посмотрела на Адама широко раскрытыми глазами и застенчиво помахала в ответ. Он кивнул Элисон — она кивнула в ответ, — и затем тихо вышел из комнаты, понимая эмоции Лоуренса, наконец держащего ребенка у себя на руках, и их смех отдавался у него в ушах. Лоуренс, может, и не примерный семьянин, но явно любит свою дочь. Глаза его загорелись самой яркой искрой при её появлении. Девочка забралась к нему на кровать и крепко обняла, и в уголке глаза мужчины Адам заметил слезу. Какой позор, что вся личность этого мужчины была сведена к серии фотографий, сделанных без его ведома, демонстрирующих его гораздо менее заботливым, менее подлинную картину того, кем он был. Он наказан за свои худшие поступки, но всем плевать на его положительные качества. Адам не мог не чувствовать некоторую вину за то, что имеет к этому какое-то отношение. Последний раз он был у Лоуренса два дня назад. Когда он переоделся в свою обычную одежду, благодушно принесенную Эми, и заполнил документы о выписке, пришло время думать о будущем. Эта мысль вертелась у него в голове последние несколько дней, но он избегал ее, оттягивая момент, когда придется подумать о следующих шагах. В конце концов ему придется вернуться в свою квартиру и найти какую-нибудь работу. Он подумывал о том, чтобы подыскать новое жилье, но сбережений оставалось не так много, а скоро придется расплачиваться еще и с медицинскими счетами… Эта квартира была лучшим вариантом, который он смог найти, когда несколько лет назад подписал договор аренды. Другие варианты стоили дороже, а он не мог себе такого позволить. К тому же он не думал, что когда-нибудь сможет вернуться к прежней подработке, когда ему все еще страшно брать в руки собственный фотоаппарат. Придется искать что-то еще. Это только больше дезориентировало. Он покачал головой, прогоняя лишние мысли. Выяснять это сегодня совсем не обязательно. Он мог бы передохнуть у сестры, сосредоточившись на том, чтобы не ненавидеть ее парня, а затем разобраться со всем остальным в более ясном уме. Он попросил Эми встретить его на парковке. Хотелось в последний раз заглянуть к Лоуренсу, попрощаться или что-то в этом роде. Он не знал, сидел ли тот со своей дочерью или женой, может, был слишком занят, но он все равно сделал бы это быстро. Просто помахал бы рукой, попрощался и ушел. Приблизившись к двери, он услышал включенный на низкой громкости телевизор и голос Лоуренса, тихо с кем-то беседующего. Заглянув, увидел его, сидящего несколько приподнявшись на своей кровати, а рядом — Даяну, лежащую рядом. Он обнимал ее за плечи и указывал куда-то в телевизор, шепча что-то, от чего девочка улыбалась. Адам застыл в дверном проеме, некоторое время раздумывая, стоит ли ему уйти, пока Лоуренс не заметил его — и тогда было уже слишком поздно. — Адам! — Он улыбнулся и жестом пригласил войти. — Извини, не хотел прерывать вас… — Нет, нет! Не волнуйся об этом, мы просто смотрели телевизор. Верно, Даяна? Девочка задержала на Адаме пристальный взгляд и с застенчивой улыбкой кивнула, подтверждая, что слова ее отца на самом деле были чистой правдой. Адам немного неловко рассмеялся, не зная, что говорить дальше. Он вдруг осознал, что его излюбленный словарный запас категорически не подходил для общения с маленькой девочкой, глядящей на него невинными глазами. Наконец Лоуренс избавил его от необходимости придумывать подходящее ребенку предложение, взглянул на одежду и сказал: — На тебе другая одежда. Уезжаешь сегодня? — Э… да, меня выписали. Я, эм… я уже ухожу. Просто пришел попрощаться. — О, здорово. Рад за тебя. — Голос Лоуренса казался неуверенным. Он словно не был убежден, что возвращение домой — это хорошо, и Адам, честно говоря, тоже. Какой бы дерьмовой ни была больничная жизнь, по крайней мере вокруг всегда есть люди и никогда не бывает полной, абсолютной тишины. Возвращаться домой было страшно. — Ты вернешься в свою квартиру? — спросил Лоуренс, явно немного обеспокоенный. — М-м… нет. По крайней мере не сразу. Сестра приютит меня у себя на некоторое время. Чтобы прийти в себя и… все такое. Доктор казался чуть более расслабленным после этих слов. — Хорошо. Это хорошие новости. — Да, ну, ее парень конч, и… о, э… — он запнулся, поняв, что ляпнул слово, употреблять которое явно не следовало, но глаза Даяны все еще были прикованы к экрану. Лоуренс взглядом дал понять, что все нормально… во всяком случае в этот раз. Хотя блеск в глазах мужчины говорил о том, что он сам находил ситуацию забавной. — Так что, думаю, все будет норм. Лоуренс по-доброму усмехнулся, убирая прядь волос со лба дочери. Девочка слегка поежилась от прикосновения, и это напомнило Адаму о нем самом в ее возрасте. Эта мысль вызвала улыбку. — Что ж, надеюсь, ты хорошо отдохнешь, Адам. — Спасибо. И ты. — Ему хотелось остаться подольше, но также не хотелось навязываться, врываться в то самое уютное время отца и дочери. Он немного неловко помахал здоровой рукой, а затем сунул ее в карман и попятился. — Адам? Он остановился как вкопанный при упоминании своего имени и обернулся, вопросительно взглянув на Лоуренса. Тот неуверенно смотрел на него, кусая внутреннюю сторону губы и будто бы о чем-то размышляя. — Да? — подсказал Адам. Лоуренс неловко вздохнул. — Слушай, не хочу навязываться, я правда хочу, чтобы ты как следует отдохнул у своей сестры, — он сделал секундную паузу, явно не закончив, — но, знаешь, если тебе будет скучно или захочется с кем-нибудь поболтать, я бы был очень рад твоему визиту. Врачи говорят, я пробуду здесь еще пару дней, может, неделю, никто пока точно не знает. Так что буду здесь. Адам сначала удивленно заморгал, а затем пришел в себя: — О… да, да, конечно! Я тоже не против. Лоуренс выглядел уже более спокойным, кивая в ответ. Он огляделся по сторонам, а затем спросил: — Есть ручка и бумага? Или, даже лучше, телефон? — Э… — Адам немного потерялся. — Да, есть мобильник. — Отлично, — ответил он, протягивая руку. — Давай я тебе дам свой номер. Адам немного глупо кивнул, прежде чем достать из кармана телефон и протянуть его доктору. Тот вписал свой номер и создал новый контакт. — Вот, — сказал он, возвращая телефон Адаму. — Не стесняйся звонить. — Спасибо… Обязательно. — И с этими словами Адам, слегка кивнув на прощание, неловко улыбнулся и ушел. — Пока! — сказала Даяна, которую, скорее всего, попросил об этом отец. Адам еще раз обернулся, чтобы помахать ей, затем вышел из палаты и направился к парковке, где Эми наверняка уже ждала его.***
— С тобой ведь все будет нормально ночью? — еще раз спросила Эми. Она принесла стакан воды, аспирин, еще одну подушку и почти полный каталог вещей, которые могут понадобиться больному вроде него. Он в который раз качнул головой в ответ. — Да, Эми, переживу. Кровать есть, а большего мне и не надо. Какой бы милой ни была сейчас сестра, он не мог дождаться, когда она начнет обращаться с ним в своей обычной саркастической манере истинного циника. Заботливая Эми казалась странной. Просто… странной. — Ладно. Дай знать, если что-нибудь понадобится. Адам вздохнул: — Да, хорошо. Остановившись в дверном проеме, она чуть задержала на нем взгляд. Словно хотела что-то сказать, но передумала. — Спокойной ночи, — сказала она, а затем погасила свет и прикрыла дверь. Ему вдруг вспомнилось детство, когда он так же был закутан в одеяло, а тусклый свет из гостиной просачивался сквозь дверную щель. Он слышал переговаривающихся шепотом в гостиной сестру и Томми. Но когда попытался отбросить все мысли и уснуть, те самые мысли о будущих шагах обрушились снова. Ранее Эми тонко, как она считала, намекнула, что ему, возможно, следовало бы обратиться к профессионалу, чтобы получить помощь и разобраться со всем, через что ему пришлось пройти. По сути, к психиатру. Она хотела как лучше — на самом деле, врачи тоже об этом говорили, — но у него просто не было таких денег. И у Эми тоже, если уж на то пошло. Ее жизнь была значительно лучше, чем у него: в квартире ее не воняло гнилью и даже была гостевая спальня. Но не было медицинской страховки. Они жили чуть выше черты бедности, и это было, в общем-то, все. Он замечал по лицу сестры, что та чувствовала: что должна помочь, может, предложить немного денег — но он переводил тему каждый раз, когда все шло к этому, и по нескольку раз заверял ее, что с ним все в порядке. Она не слишком настаивала. В глубине души она понимала, что не сможет сделать больше, чем делала уже. Ему не нужен был мозгоправ, чтобы встать на ноги. Просто немного отдыха, затем он найдет работу и постепенно выплатит долги. Это займет некоторое время, но, может, если он дисциплинирует себя, как его сестра, то найдет постоянную работу, получит повышение, или что-то вроде того, и постепенно выплатит все счета. А потом — кто знает — может, он даже съедет в место получше, когда все это останется позади. Дисциплина — все, что ему в действительности было нужно. Он повторял себе это, пытаясь заглушить скрипящие звуки, доносящиеся из шкафа, и борясь с ощущением удушья, сухостью во рту и внезапно выступившим на лбу потом.***
Через три дня он навестил Лоуренса в больнице. Он не думал, что вернется туда так скоро, но в итоге сестра вытолкала его из дома, потому что все дни после выписки он провел лежа на диване, смотря телевизор и вообще не двигаясь. Он ел, но это по большей части была заслуга сестры, которая готовила для него и заставляла приготовленное есть. Он также послушно спал, но темные круги под глазами много говорили о качестве этого сна. И если он не планировал говорить с психотерапевтом, то хотел хотя бы поговорить с кем-то, кто его понимал. Под не терпящим возражений взглядом сестры — и это не преувеличение — он написал Лоуренсу сообщение с вопросом о времени встречи. Лоуренс ответил в течение следующих десяти минут, сказав, что будет один где-то в три часа дня, когда Элисон пойдет забирать Даяну со школы, а он уже пройдет физиотерапию. И вот он там, в том же дверном проеме, в три пятнадцать, потому что вселенная схлопнется, если он когда-нибудь придет вовремя. Лоуренс улыбнулся ему, появившемуся на пороге, и махнул рукой, приглашая сесть рядом с кроватью. — Привет, чувак. Ты выглядишь лучше, — сказал Адам, пытаясь выглядеть более бодрым и веселым, чем был на самом деле, и занял потертое кресло у окна. А Лоуренс действительно выглядел лучше. Казалось, у него прибавилось энергии, и он выглядел даже немного отдохнувшим. Хотя Адам заметил чуть заметные круги под глазами. В конце концов, не могло же все наладиться в один момент. — Да, поправляюсь потихоньку. Думаю, через день или два поеду домой. — Правда? Вау. — Да, они вряд ли чем-то еще помогут, пока оно не заживет, — сказал Лоуренс, неопределенно кивая на свою ногу. — Так же можно и дома отдохнуть. Придется, конечно, ходить на физиотерапию и все подобное, но в остальном дома будет неплохо. — Это здорово! — сказал Адам, кивая с улыбкой. Он отважился взглянуть на ногу Лоуренса. Точнее, туда, где она была. Обе его ноги были под одеялом, но выглядывали только пальцы одной из них. Другая же заканчивалась плоскостью, ничем, будто волшебным образом исчезая после икр. Он смутился, поняв, мужчина заметил его пристальный взгляд. Не зная, что сказать, он спросил: — Они приделают тебе искусственную ногу или типа того? — Как только слова слетели с губ, он задался вопросом, уместно ли вообще такое спрашивать. Но Лоуренса, казалось, это не беспокоило. — Да. Но пока еще слишком рано: она будет заживать еще как минимум три-четыре недели. Потом установят протез. А пока я буду передвигаться на костылях. Адам медленно кивнул, его взгляд невольно скользнул к отсутствующей конечности. На мгновение воцарилось молчание: Лоуренс позволил Адаму еще немного порассматривать себя, прежде чем тот отвлекся и смущенно сменил тему: — Но ты наверняка счастлив вернуться к своей семье! Лоуренс улыбнулся, хотя и не так искренне, как ожидал Адам. Доктор опустил глаза на секунду или две, прежде чем снова встретиться с ним взглядом. — Да. Счастлив. Я скучаю по своей дочери. — И Адам знал: он говорил искренне. Он не стал развивать эту тему дальше: видел, что возвращение домой вызвало у мужчины несколько иные, смешанные чувства. Он понимал это. — А как у тебя дела? — спросил Лоуренс в ответ. — Как плечо? — О, ну… — Адам посмотрел на свое плечо. Повязка была больше не нужна, но бинты все еще прятались под одеждой, и боль по-прежнему была очень сильной. — Все нормально, становится лучше. — Болит? — Все супер. — Адам… — Слушай, док, тебе не надо проворачивать со мной все эти профессиональные штучки, — насмешливо бросил он, надеясь этим стереть беспокойство с лица Лоуренса. Мужчине и так было о чем беспокоиться. — За мной наблюдает другой врач, не волнуйся об этом. Лоуренс еще некоторое время изображал упрямый вид, чем заставлял Адама чувствовать себя неловко, прежде чем вздохнуть и отпустить его. — Как живется с сестрой? — Прекрасно. Его ответ был встречен молчанием, и на этот раз он понял, что Лоуренс так просто этого не оставит. — Адам, я, может, и лишился ноги, но глаза все еще при мне. Эти темные круги рассказывают мне другую историю. Адам спрятал лицо в руках, еще больше откинувшись на спинку стула. Он был похож на обиженного ребенка и понимал это. Но не знал, как еще поступить в такой ситуации. — Ты знаешь… что можешь поговорить со мной, — настаивал Лоуренс. — Я знаю, каково это. Наверняка лучше, чем кто-либо другой. Ты не должен нести этот груз в одиночку. Адам задумался над услышанным, но не смог заставить себя встретиться взглядом с доктором. Встретившись с затянувшимся молчанием, Лоуренс продолжил: — Тебе снятся кошмары? Адам пожал плечами. Похоже, это означало «да». Лоуренс продолжил: — У тебя случаются приступы паники? — Снова пожатие плечами. — Твоя сестра знает, что делать в таких ситуациях? — Адам прикусил губу и больше ничего не сказал. Лоуренс вздохнул. — Она вообще знает про них? Ответом было длительное молчание. Лоуренс еще немного подождал, прежде чем возобновить аккуратные попытки достучаться. — Знаешь, ты не одинок. Честно говоря, я тоже немного боюсь возвращаться домой. — Во взгляде Адама читалось легкое недоумение, когда он поднял глаза от своих заломанных пальцев. — Сейчас все неплохо, потому что вокруг люди и шум, но возвращаться домой, где мою жену и дочь удерживали под дулом пистолета… это страшная перспектива. А кошмары я в какой-то степени контролирую, но это в основном из-за всего того, что мне здесь дают. Когда лекарства прекращают действовать, начинаются приступы. Снова вижу ванную, ее отдельные фрагменты. А потом вспоминаю, что Конструктор все еще живет где-то среди нас, и от этого начинает тошнить. Меня правда вырвало сегодня утром из-за этого. Я никому не говорил. Адам уставился на него, сбитый с толку. Молча, но больше не отворачивался и не замыкался в себе. — Поэтому, Адам, не пытайся справиться в одиночку. Думаю, тебе следует рассказать сестре о приступах паники, но, если ты чувствуешь, что не можешь… то можешь позвонить мне. Или написать, если так проще. Адам медленно кивнул, обдумывая. — И помни, что это не только для тебя. Мне бы это тоже помогло. Элисон и Даяна уже достаточно натерпелись. И… мне кажется, они не так хорошо понимают меня. Лоуренс слегка улыбнулся Адаму, чтобы подтвердить серьезность своих слов. И Адам, все еще немного ошеломленный внезапной прямотой и честностью, информацией, которой с ним поделились, улыбнулся в ответ. Они просидели так еще немного, смотря телевизор и молча наслаждаясь обществом друг друга. Будто хотели сохранить этот момент в памяти на потом, когда останутся наедине со своими мыслями. На какое-то время кошмары и воспоминания должны были их оставить. Хотя бы сейчас.