Пока он тоже не уснул

Лоуренс лежал в постели, прислонившись спиной к стене, но чувствуя лишь мягкие подушки между ним и стеной, и пытался читать. Ему всё ещё было трудно сосредоточиться, поэтому он время от времени переводил взгляд на спящую рядом фигуру. Элисон, слегка посапывая во сне, выглядела такой умиротворённой, что было даже завидно. Она спокойно спала в полной темноте, в то время как он, даже до всей этой истории с Конструктором, спал особенно чутко. Малейшего шума или вспышки света всегда было достаточно, чтобы прервать его и так нелёгкий сон. Теперь же, с ночными кошмарами и фантомными болями, сон стал изнурять. Поэтому он читал, надеясь, что это отвлечёт от одолевающих голову мыслей и утомит глаза настолько, что те закроются сами собой. План провалился. Он отложил книгу и убрал очки на тумбу рядом с кроватью. Провёл рукой по лицу, пытаясь стряхнуть с него разочарование. Оставив попытку, он вновь посмотрел на укрытую одеялом жену, превратившуюся во тьме в неясный силуэт. Её локоны рассыпались по подушке, обнажая его взору нежную кожу. Он вдруг задумался, в какой момент перестал испытывать к ней влечение. Нет, не так. Он задумался, в какой момент его перестало интересовать и возбуждать женское тело. Он никогда… не горел этим так, как его друзья в средней школе и колледже. Некоторые из них вели очень активную сексуальную жизнь, и важнее того, чтобы переспать с симпатичной девушкой, для них было разве что похвалиться этим перед остальными. Обычное дело. И хотя никогда не испытывал подобной одержимости, что накрывала парней вокруг — он признавал, однако, что среди друзей его были не только парни, — его всегда интересовало и восхищало женское тело. Скорее, он просто один из тех парней, которым нужно встретить ту самую, чтобы по-настоящему всё прочувствовать. Элисон стала тому подтверждением. По крайней мере так он думал. Они хорошо общались, смеялись над одними и теми же шутками. Ему казалось, они были на одной волне. И так оно и было. Она восхищалась его амбициями, а он — ее. Она была по-настоящему, невероятно красива. Казалось, она искренне любила его, а он испытывал к ней то, чего никогда не чувствовал ни к одной другой женщине. Всё ощущалось так… правильно. Сейчас же, после долгих лет смирения, недовольства, разочарования и, наконец, отвращения, он понял, что чувствует лишь… безразличие. Ненавидеть её больше не получалось, и он чувствовал, что у неё тоже, не теперь. Но ему было всё равно. Почти плевать. Он заботился о ней, но как жена, супруга и любимая женщина… она стала ему абсолютно непривлекательна. С её стороны ощущалось то же отношение, если можно было судить по последним неделям после выписки. Секс с Элисон всегда был немного неловким. Но он понял, что это просто секс. Кому-то может быть некомфортна подобная близость, и он принял это. Это было хорошо, приятно. Это сблизило их. Это имело смысл. Но спустя годы, когда секс всё больше отходил на задний план, а они отдалялись друг от друга, он почувствовал разочарование, как будто чего-то действительно не хватало. Может, это всё-таки было ненормально. Он хотел почувствовать что-то, просто… хоть что-то. Правда, не знал, что именно. Но что-то. Тогда он начал встречаться с Карлой. Она появилась в очень подходящий момент, когда отчаяние захлестнуло его с головой настолько, что пары подмигиваний и чашек кофе в перерывах хватило, чтобы оттолкнуть её стало невозможно. Они были знакомы месяца четыре, может — пять. Все начиналось вполне невинно: пару раз выпили кофе вместе, поужинали (достаточно далеко от больницы, чтобы не поползли слухи). Они общались. Просто общались. А потом как-то встретились в сомнительном мотеле и впервые переспали. Именно тогда он перешёл черту, официально стал неверным мужем, и, хотя чувство вины в конце концов начало съедать его по ночам, когда он лежал в постели со своей спящей женой, первые пару недель мальчик пребывал в приятном волнении. Ему показалось, что вот она — женщина, к которой его по-настоящему влекло, а его жена никогда и не была «той самой». Может, он наконец почувствует себя живым, разгорячённым эмоциями с женщиной. Но скоро безразличие вновь овладело им. Секс с Карлой становился всё менее будоражащим, и постепенно сошёл на ту же неловкую близость. Тогда он стал уклоняться от её приглашений, избегать встреч, пока в одну ночь не сказал, что всё кончено. В эту ночь он понял, что измена ничего не решила бы. Страсть, влечение… всё это слишком мимолетно, и он не хотел продолжать бессмысленные связи на одну ночь, чтобы пытаться оживлять их в себе, чувствовать хоть что-то. Всего через пару часов после встречи он проснулся в грязной ванной, вынужденный наблюдать последствия своих действий. Окончательно. Лоуренс вздохнул. Сейчас он точно не уснёт. Наверное, стоило подняться с кровати и чем-нибудь себя занять, а не лежать, тщетно надеясь, что сон сморит его. Как можно тише он достал костыли, выскользнул с постели и медленно пошагал из спальни. Он пошёл в единственное место на этаже, где, он знал точно, никого не разбудит — в свой кабинет. Он осторожно поставил костыли к письменному столу и опустился на стул. Включил ноутбук и начал бездумно просматривать случайные страницы в интернете. Почитал пару статей, но понял, что с тем же успехом недавно пытался читать книгу. Попробовал разложить пасьянс, но это наскучило уже в первые пятнадцать минут. Переходил с сайта на сайт, пока, в конце концов, не особо задумываясь, не переключился в режим «инкогнито» и не начал искать контент, который искать вряд ли бы решился, не будь на часах чёртовых два часа ночи. Он давно не смотрел порно, даже до «инцидента». Работы, Элисон и Карлы ему и так было достаточно. Слишком много дел, чтобы думать о подобном. Пролистав пару фотографий и убедившись в последний раз, что дверь закрыта, он стал расслаблять шнурки на пижамных штанах. Надел наушники и включил видео. Посмотрел пару секунд, прежде чем перейти к следующему, и так несколько раз. Искать подходящий контент всегда было сложно. Первым оправданием на ум пришёл возраст, но, по правде, он всегда был немного придирчив. Спустя пару минут он остановился на видео с минетом и медленно скользнул рукой в нижнее бельё. Обхватил член пальцами и начал водить рукой, пока тот не затвердел. Правда, скоро видео ему надоело, и он продолжил поиски левой рукой, держа правую там, где она находилась всё это время. Он включал другое, снова продолжал движения рукой, затем переключал ещё, и так по кругу. Он уже начал подумывать закрыть картинки и довериться собственному воображению, когда внимание его привлекла вкладка в углу страницы. Он колебался. Ему уже доводилось смотреть подобное, и часто казалось, что женщины в порно немного отвлекают. Громкие и неестественные. Фильмы с сюжетами, унижающими женщин, его никогда не возбуждали. Он предполагал, что это может быть интересным… но не для него. Предполагал, что это делает его более порядочным, и иногда смотрел другие фильмы, где были только мужчины. Он мог чувствовать то, что в них происходит, и полностью отдаться удовольствию, не отвлекаясь на присутствие женщин. В этом не было ничего плохого. И всё же, кликая на вкладку, он чувствовал вину. Было в этом что-то запретное. Вряд ли бы он смог объяснять это своим друзьям по колледжу. Но колледж остался позади. Ему сорок один год, второй месяц без секса, и если так он мог расслабиться, то пошло оно всё к чёрту. Он кликнул на вкладку и открыл первое попавшееся видео. Двое мужчин, короткий диалог между ними, что был как бы вступлением для сюжета. Скоро они разделись, члены их затвердели, и медленные, протяжные стоны заполнили тишину. Лоуренс следовал их ритму, чувствуя, как с каждым движением в животе нарастает удовольствие. Дыхание участилось, стало немного сбивчивым. Было хорошо, так хорошо, что даже перехватило дыхание, когда в наушниках раздался протяжный, чувственный стон. У него вырвались пара прерывистых вдохов, а затем накрыла волна удовлетворения. Он использовал салфетку, чтобы скрыть последствия. С облегчением почувствовал, как каждый мускул в его теле расслабляется после напряжения. Откинувшись затылком на спинку стула, он уставился в потолок, вслушиваясь в собственное дыхание — медленное и глубокое.

***

Со дня трагедии прошло около четырёх недель, когда Лоуренса и Адама вызвали в полицейский участок. По телефону им мало что сказали, но, кажется, появились новые доказательства, достойные внимания. В участке их встретили детективы Маренджер и Бойл. Они отвели их в кабинет, спрятанный от посторонних глаз. — Мистер Стенхайт, доктор Гордон. Спасибо за оперативность. Надеемся, что не доставили вам больших неудобств, — произнёс детектив Маренджер ради формальности. — Нет проблем, детективы, — вежливо ответил Лоуренс. Адам хранил молчание, возможно, несколько растерянный пребыванием в департаменте. — Как вам должны были объяснить по телефону, появились новые доказательства. Поэтому мы и вызвали вас. Был найден новый выживший Конструктора. Информация ошеломила обоих. Столкнувшись с молчанием, детектив Маренджер продолжил: — Всё, что у нас было на Конструктора до сих пор, — это общие описания и не несущие никакой конкретики фрагменты, по которым невозможно было установить его личность. Это было правдой. В действительности, Адам был единственным выжившим, кто видел лицо Конструктора. Другие же помнили лишь маску, капюшон или вообще только марионетку да проигранные кассеты. В своём заявлении Адам дал ему описание, но это мало чем помогло: старик, бледная кожа, маленькие глаза, среднее телосложение. Из-за латекса и искусственной крови, что покрывали лицо и голову, опознать другие его черты он не смог. Лоуренс тогда полз по угловому коридору и не видел его. Конструктор либо ушёл в другую сторону, либо Лоуренс уже потерял сознание, когда тот проходил мимо него. — Теперь же у нас есть новая зацепка — мистер Джордан. Счастливчик в каком-то смысле. Он в игру не играл: слишком испугался. Вместо этого сидел в комнате, терпеливо ожидания или спасения, или голодной смерти — в зависимости от того, что наступит раньше. А спасла его жена. Ревнивая женщина, что уж говорить: твёрдая убежденность в измене мужа заставила её прицепить к его куртке жучок. Бог знает, где она его достала. — Детектив слегка усмехнулся. — Перед тем как поместить Джордана в ловушку, наш убийца снял с него куртку, но она осталась в том же помещении где-то неподалёку. Так мы его и нашли. Конечно, к тому моменту, как мы прибыли, Конструктор уже сбежал, но, кажется, делал он это в спешке, поскольку кое-что мы всё-таки нашли. Перед ними выставили пакет с уликами. Внутри — маленький пузырёк с таблетками. Ни рецепта, ни этикетки. Только несколько больших таблеток персикового цвета на дне контейнера. — «Кселокс». Препарат обычно используется для лечения рака толстой кишки. Без рецепта это нам мало о чём говорит, конечно, но на бутылке мы обнаружили отпечатки пальцев. — Глаза его метнулись к Лоуренсу. — Ваши. Лоуренса пробрало. — Прошу прощения? После всего, что произошло, они до сих пор не верят? Надеюсь, вы не намекаете, что… Детектив Маренджер вежливо улыбнулся. — Конечно нет, доктор Гордон. Конструктор даже ошибки совершает с умом и свои отпечатки бы не оставил. Но кто мог оставить отпечатки, если не пациент? — Он ненадолго замолчал. Лоуренс на секунду подумал, что так мучить их паузой — не совсем профессионально с его стороны, но ему нужно было знать. — Больничный персонал. Точнее — лечащий врач. Лоуренс нахмурился и краем глаза уловил Адама, ёрзающего на своём сидении. Они оба ждали дальнейших объяснений. — Мы думаем, что нашли подозреваемого, соответствующего описанию. Нам нужно ваше мнение. — Из-под мышки детектив Бойл вытащил конверт, достал из него фотографию и протянул Адаму. Тот смутился, но всё же принял её. — Кто-нибудь из вас узнает этого человека? Адам опустил на фотографию взгляд и тут же на лбу его выступил холодный пот, а по спине пробежала дрожь. — Это он, — тяжело прошептал Адам и повторил чуть громче: — Это он. Тот… тот старик из ванной. Это Конструктор. Дрожащей рукой он протянул фотографию Лоуренсу. — Вы точно уверены, мистер Стенхайт? — уточнил детектив Маренджер. — Да. Я уверен. Но голоса детективов и Адама уже слабо доносились до ушей Лоуренса, всецело поглощённого фотографией в его руках. Снимок камеры наблюдения, на котором он узнал стены своей больницы. Не слишком людный коридор — должно быть, раннее утро. В центре — старик с опущенными плечами и взглядом точно в объектив, будто он всё знал и будто хотел, чтобы знали они. Болезненно-бледная кожа. Узкие, усталые глаза. Всё, как говорил Адам. Но Лоуренс думал о другом: о том, что лицо, которое он видел перед собой… он знал его. И узнал сразу, как только увидел, хотя прошло уже много времени с тех пор, как он в последний раз видел этого человека вживую. Это был абсурд… Как… — Доктор Гордон? — Голос будто вытащил его из транса. Подняв глаза, он встретился взглядом с детективами и Адамом, с беспокойством глядящим на него. — Доктор Гордон, вы узнаёте этого человека? — Хм… — вздохнул он и, ещё раз взглянув на фотографию, снова посмотрел на детектива Маренджера. — Да. Узнаю. Это Джон Крамер. Он мой пациент. Детективы кивнули, а Адам посмотрел на него широко распахнутыми глазами. — Да, в процессе поисков мистера Крамера мы узнали о его госпитализации в больницу «Ангел милосердия» с раком толстой кишки. Насколько известно, он был перенаправлен к другому специалисту чуть более месяца назад, примерно за неделю до похищения вас и мистера Стенхейта. Так и было. Точной причины он не помнил — лишь то, что так попросил пациент. Там было что-то о переезде, но тогда он не счёл нужным это запоминать. Детективы сделали пару заметок, затем начали объяснять им план дальнейших действий и рассказывать о необходимых мерах предосторожности, но Лоуренс больше не слушал. Их слова были фоном для разгорающихся воспоминаний. Картинка, видение… воспоминание? В том коридоре, по которому он тащил своё тело, стоял запах поджаренной кожи и плоти, а перед глазами — лицо. Лицо Джона Крамера. Он чувствовал капельки воды на своём лице, а ещё какие-то слова, резонирующие в ушах лишь обрывками. Поздравляю… ты выжил… А затем — темнота. Воспоминания всплывали и раньше, но слишком размыто и совершенно не к месту. Он предполагал, что они были не более чем галлюцинацией или видением, своего рода символическим посланием, как размышлял в своей теории Фрейд. Точно помнил Лоуренс лишь то, как полз, казалось, целую вечность, пока не наткнулся на дымящуюся трубу, и, зная, что это его единственный шанс не умереть от потери крови, прижёг рану. После этого — пустота: он попросту потерял сознание. Всё остальное могло быть обыкновенным последствием обильной кровопотери. Он никогда не придавал этому особого значения. Но теперь казалось, что должен был. Остальная часть разговора прошла как в тумане. Он, кажется, рассказал детективам о своих воспоминаниях, а может, и нет: он не был уверен. Его отвезли домой, и остаток дня он провёл в постели, бездумно уставившись в потолок. Элисон несколько раз пыталась воззвать его к реальности, но в конце концов просто сдалась. Остаток дня он провел наедине со своими мыслями.