Игра

Антон позвонил мне два дня спустя. Вообще-то, звонить и не требовалось, я уже вышел на работу, а сидели мы в соседних отделах… Но так уж заведено. – Привет, – голос немного тревожный, но насмешливый. – Я хочу тебе вызов бросить. Ты как? Оклемался уже? Я не оклемался, но говорить об этом, конечно, не стал. – Принимаю. – Точно? Нет, все-таки Антон какой-то странный. Он никогда не задавал подобных вопросов, да и вообще не интересовался моим мнением. Хотя сейчас его можно понять: он ведь решил, что вместо привычных «ступеней» меня будет насиловать толпа джигитов… А сам он типа вмешиваться не станет. Только смотреть. Ну и в чем тогда удовольствие от победы?.. Хотя, с другой стороны – я ведь пока еще не проиграл. – Точно, - кивнул я. – Тогда я заявляю в Гильдию. Сегодня в семь. Хорошо? – Хорошо. Я повесил трубку. Посидел минут пять, тупо разглядывая экран монитора, потом понял, что ничего не соображаю – и отправился нервно курить. – Саш, ты куда? – окликнула меня Настя, менеджер по продажам. И тут же с беспокойством нахмурила тонкие брови: – Что-то ты бледный… Нормально себя чувствуешь? Я рассеянно кивнул и выскочил на пожарную лестницу. Конечно, я бледный! Я вообще всегда такой накануне Игры с Антоном, это уже традиция… И так же традиционно я всегда бегу курить на пожарную лестницу, чтобы заботливые коллеги типа Насти не задавали вопросов. Такие, как она, видят мир иначе. И проблемы у них совсем другие: где купить дешевые, но качественные обои в спальню, у кого бы перехватить денег до зарплаты, как уйти домой пораньше и не нарваться на шефа… И слово «ПРОИГРАЛ» у них означает, что не сошелся пасьянс «Косынка». А не то, что у меня. Я хлопнул дверью на лестницу – и замер. На ступеньках, уронив голову на руки, сидел Антон. Выглядел он не лучше меня – бледный, взъерошенный и какой-то рассеянный. Но моему появлению совсем не удивился. Только хмыкнул и протянул пачку сигарет. Я торопливо захлопал себя по карманам. Надо же... Забыл! Курить вышел, называется! – Спасибо, – сказал я, принимая пачку. Антон кивнул. Несколько минут мы сидели молча, потом синхронно затушили окурки, и он снова достал две сигареты, себе и мне. – И почему их не делают разной длины? – тихо спросил я, прикуривая. – Надо предложить производителю. Чтобы сделали «короткие» сигареты – для быстрых перекуров, «средние» – для обычных, и «длинные» – на тот случай, когда одной мало, а две уже много. – Светлая мысль, – одобрил Антон. – Запатентуй, пока никто другой не додумался. Озолотишься потом. Я посмотрел на него. Сидит, уставившись в одну точку, дышит через раз… – Антон? Ты чего? – Да волнуюсь просто, – он развел руками. – Сам понимаешь. – За меня? – Ну да. – Тогда зачем было вызов бросать? – Ну... Скучно стало. Знаешь, как трудно найти достойного противника? Я усмехнулся. Знаю, еще бы мне не знать! Спросил как бы между прочим: – А если я сдамся? Что ты тогда будешь делать, с моста в речку кинешься? – Вполне вероятно, – серьезно ответил он. Я уже собрался пошутить в ответ на это изречение или ввернуть какую-нибудь язвительную фразу, но вовремя промолчал. Это не смешно. Это скорее грустно, когда во всей Гильдии нет ни одного человека, равного тебе по тактике, и остается только выбирать «сильнейшего из слабых», чтобы окончательно не раскиснуть. Когда ты НАСТОЛЬКО одинок – это действительно не смешно. У меня таких проблем не было. Наоборот, Игра доставляла мне удовольствие, даже если противник был средний. На самом деле, это кое-что говорит о моем интеллекте. Такая вот обратная пропорция – чем выше IQ, тем меньше азарта и тем скучнее играть. Но Антон… Не будет меня – и он, наверное, в самом деле сиганет с моста. В частности, поэтому я не уходил. Боялся, что он не выдержит. Да он и сам боялся, но все равно провоцировал меня раз за разом, потому что не мог понять причин моего «невиданного упрямства». А я, конечно, ничего не говорил ему. Сказать правду хуже, чем молчать и терпеть, подумает еще, что я за него волнуюсь, и мгновенно разочаруется… – Антон? – М-мм? – У тебя сколько пешек в запасе? Хоть парочка наберется? Он рассеянно мотнул головой: – Нет, я вообще не играл в последнее время. А у тебя? – Четыре. – Когда ты только успеваешь? – восхитился он. – За два дня – четыре пешки? Многостаночник, блин! Я не ответил. Пешки – это у нас вроде «жизней» в компьютерной игре. Они нужны, когда хочешь пропустить ход или закрыть неудачную дыру в защите. Откуда они берутся? Да все оттуда же! Когда человек проигрывает тебе несколько часов, ты вправе не пользоваться этими часами и оставить их «про запас». А потом отдать противнику в качестве штрафа за пропущенный ход. Однако, есть оговорка: если за двое суток ты не использовал выигранные часы, потом они автоматически сгорают. Пешка – это не человек, а минимальная ставка в Игре. «Три часа жизни». Если кто-то проиграл тебе шесть часов – у тебя две пешки, если двенадцать – четыре. Так вот, в моем распоряжении было два игрока, которым я специально не давал заданий на этот день, а в сумме они составляли четыре пешки. Именно поэтому мы и берем как можно больше партий и принимаем вызовы новичков. Они становятся «пушечным мясом», разменной монетой в более серьезных партиях. Почему сами новички на это идут? Тоже объяснимо! Если им удастся победить того, кто выше по уровню – они поднимутся на ступеньку вверх. А начиная с третьего уровня можно брать откуп. Для человека, который собирается посвятить свою жизнь Игре, деньги имеют далеко не последнее значение. Работать некогда, а жить на что-то надо. Вот и приходится бросать вызов старшим. Антон с новичками не играл давно. Смысла не было, он и без пешек легко вытягивал партии, а в средствах не особенно нуждался – игроки Высшей лиги платили ему так же охотно, как молодые обеспеченные подростки, только-только вступившие в Гильдию. – Саш, – он встал и подошел ко мне, пытаясь заглянуть в глаза. – Ты только… ну знаешь, не паникуй. Ладно? Ты, когда паникуешь, сразу ведешь себя по-глупому. Я подумал и кивнул. Ценный совет, спасибо! – А Стас тоже у тебя в пешках? – вдруг спросил Антон. – Нет. – Почему? Ты ведь играл с ним сегодня, я видел. Часов пять у него выиграл! – Я никогда не беру его в пешки. Лучше я, чем он. Антон как будто даже удивился: – По-твоему, я такая скотина? Садист-извращенец, от которого надо защищать молодое поколение, пока не навредил их тонкой психике? – Не знаю. Может и нет. Но в любом случае, своих ребят я к тебе не подпущу. Он покачал головой и потер пальцами виски: – Саш, послушай меня. Я только с тобой это делаю, больше ни с кем. Понимаешь? – А как же тот игрок из двадцатки лидеров? – спросил я. – Ну, это… просто эксперимент был. Но твоего Стаса я не трону. Если будешь проигрывать – не бойся его использовать, ладно? Я с сомнением посмотрел на него. Такое ощущение, будто он не хочет, чтобы я проиграл. Дает мне фору, обещает не трогать пешку, советами помогает… Да что с ним такое сегодня? Надо сказать ему какую-нибудь гадость, чтобы пришел в себя. – Рано радуешься. Победи меня сначала, а потом будешь мудрые советы давать! Тоже мне, Гроссмейстер… Он и правда улыбнулся в ответ на мои слова. В глазах мелькнул задорный огонек, плечи расправились… Ну вот, совсем другое дело! – Сегодня в семь, – повторил он. И вышел за дверь, позабыв на ступеньках почти полную пачку сигарет и зажигалку. Случайно или намеренно – не знаю.