дорогая МэйМэй

Укрепив стены здания всяческими оберегами. Они готовились отстаивать обороны двора. Пусть они и были молоды и неопытны, но, несмотря но крайне волнение, вовсе не собирались сдаваться. Слугу, по имени А-Тун, уже вынесли в зал. Распредели обязанности, Шэнли с Сычжуем, осматривали обоих больных. Нащупав пульс слуги, Юшэн слушал. Но едва ли он насчитал нужное количество, как тут, лежавший парень резко сел. — А-Тун, ты очнулся!— выкрикнула служанка госпожи Но не успела она обрадоваться, как А-Тун поднял левую руку и вцепился в свою собственную шею. Увидев это, Шэнли три раза нажал на несколько его акупунктурных точек. Тем самым, предотвращая лишние движения, которые могут навредить больному. Любой человек едва ли смог двигаться после подобных действий, но А-Тун, казалось, ничего не почувствовал: левая рука стиснула шею ещё сильнее, а лицо искривила гримаса боли. Сычжуй же, когда завидел шевеление со стороны друга, волнительно метнул взгляд на Юшэна. Если бы он мог, то обязательно помог бы, но сейчас, у него тоже есть свой пациент. Резко бросившись к Шэнли, Цзинъи попытался разжать пальцы слуги, сомкнувшиеся на глотке, но с тем же успехом он мог пытаться согнуть кусок стали. Секунду спустя раздался отвратительный хруст, и голова А-Туна безжизненно повисла. Рука ослабла. Но теперь его шея была сломана. Он только что удавил себя на глазах у всех! Тишину нарушил дрожащий голос девушки — Призрак! Среди нас невидимый призрак! Это он заставил А-Туна задушить себя! От звука её пронзительного и звонкого голоса кровь застыла у людей в жилах, и словам девушки охотно поверили. — Прошу всех успокоиться!...— выкрикнул Сычжуй, хотел он продолжить, как пламя свечи дрогнуло. Просвистел зловещий ветер, и все источники света и во дворе, и в зале погасли. В ту же секунду отовсюду зазвучали истошные крики. Все толкались, метались, спотыкались и падали, пытаясь убежать как можно скорее. — Оставайтесь на своих местах! Не разбегаться! Тварь будет охотиться за любым, кто попытается убежать!— в попытках остановить суматоху, Цзинъи кричал так сильно, как только мог. — Господа, прошу! Не выходите и не создавайте лишнего шума! Этой тваре без разницы, убежите вы или нет! — подавая крайне громкий голос, Шэнли сам не ожидал такого бурного эффекта Они говорили так вовсе не для красного словца. Злобные твари предпочитали действовать в темноте и суматохе, и чем сильнее была неразбериха и крики, тем больше шанс попасть в беду. В подобных ситуациях находиться одному или излишне дёргаться было весьма и весьма рискованно, но люди пребывали в такой панике, что их слова едва ли достигли своей цели. Только спустя некоторое время жители деревни успокоились, и лишь изредка тишину прерывали всхлипывания и чье-то учащенное дыхание. Похоже, убежать удалось всего паре человек. Неожиданно в темноте вспыхнуло пламя. Лань Сычжуй зажёг огненный талисман. Зловещие ветры не властвовали над этим огнём. Лань Сычжуй при помощи своего талисмана вновь зажёг все свечи и лампы, а Цзинъи вместе с Шэнли принялись успокаивать людей. Внезапно они осознали, что их число изменилось. — Госпожа Мо... — ошарашенно отпрыгнув от женщины, служанка прикрыла рот рукой. Шэнли вновь обратил взор на госпожу Мо, которая недавно очнулась и теперь была окружена людьми. Внезапно А-Дин крикнула: — Рука… Его рука! Рука А-Туна! Лань Сычжуй поднёс огненный талисман к телу А-Туна. И, конечно, его рука уже тоже исчезла. Внезапно, со стороны дурачка, послышался разрывающиеся смешок. Которой был, ой как не кстати в такой напряженной ситуации. — Дурень! Как ты можешь смеяться в такой ситуации?!— на нервах крикнул Цзинъи Однако, подумав, он понял, что действительно разговаривает с дурачком, и проку от пререканий не было никакого. Парень потянул его за рукав и замотал головой — Нет, нет! Лань Цзинъи раздражённо дёрнул рукой, вырывая ткань из его пальцев — Что «нет»? Ты не дурень? Хватит паясничать! Всем сейчас не до тебя. Тот указал на трупы отца Мо Цзыюаня и А-Туна, лежавшие на полу, и сказал — Это не они. — Что, ”не они?“— заинтересовавшиеся разговором, Юшэн завязал диалог — Это не отец Мо Цзыюаня, а это не А-Тун.— без тени усмешки добавил Сюаньюй Серьёзный и торжественный тон в сочетании с макияжем призрака висельника придавал ему вид по-настоящему бесноватый. Тусклый свет свечей дополнил картину, и от слов Мо Сюаньюя по спинам всех присутствующих пробежал неприятный холодок. — Почему?— уставившись на него, Шэнли удивленно спросил — Дело в их руках. Все они были правшами. Я уверен в этом, потому что они всегда били меня правыми руками.—с гордостью воскликнул умалишённый — И чего ты так горд собой? Посмотри на себя, надулся от самодовольства!— теряя терпение, процедил Цзинъи Лань Сычжуя и Шэнли, напротив, бросило в холодный пот. Если вспомнить, А-Тун действительно задушил себя именно левой рукой, а муж госпожи Мо левой же рукой толкнул её. Если Сычжуй был занят другими делами, и слушал некоторые фразы сумасшедшего, то Шэнли же, активно участвовал в разговоре. Но ещё вчера днём, во время концерта, который устроил Мо Сюаньюй в Восточном зале, эти двое пытались поднять его с пола правыми руками. Невозможно, чтобы они внезапно стали левшами перед самой своей смертью. И хотя пока юноши не могли увидеть всю картину в целом, они поняли: чтобы выяснить природу существа, наводящего ужас на деревню Мо, необходимо как-то связать его с левыми руками. После подобного озарения Юшэну удивленно взглянул на парня и не удержался от мысли: «Он упомянул про руки так внезапно и будто бы невпопад… Но, тем не менее, это совсем не похоже на совпадение». Мо Сюаньюй лишь улыбнулся. К счастью, у Юшэна не было времени обдумывать странное поведение душевнобольного, и он подумал: «Что ж, если молодой господин Мо все же намеренно указал мне на эту деталь, скорее всего, он не желал ничего дурного». Он отвернулся от него, мельком посмотрел на служанку, которая лишилась чувств от слишком долгого плача, и остановил свой взгляд на госпоже Мо. Он внимательно осмотрел её с головы до пят. Руки женщины свободно лежали вдоль тела и почти полностью были скрыты рукавами, лишь ладони едва виднелись из-под них. Пальцы её правой руки были тонкие, белые и гладкие, они, без сомнения, принадлежали женщине, которая всю жизнь прожила в комфорте и никогда не работала. Пальцы же на левой оказались гораздо длиннее и толще. Они были узловатыми и таили в себе силу. Совершенно очевидно, что рука принадлежала не женщине, а мужчине! — Держите её!— приказал Шэнли Несколько юношей схватили госпожу Мо. — Прошу меня простить, — произнес он, и приготовился использовать на ней талисман, когда левая рука госпожа Мо внезапно изогнулась под странным углом и потянулась к его горлу. Живой человек не смог бы вывернуть руку подобным образом, если, конечно, его кости не были сломаны. Госпожа Мо атаковала стремительно и почти схватила Цзян Шэнли за шею. — Эй! — и бросился наперерез, загораживая юношу от смертоносной руки. Но стоило ей вцепиться в плечо Лань Цзинъи, как сверкнула яркая вспышка, на рукаве его вспыхнули зелёные всполохи, и рука ослабила свою хватку. Шэнли чудом избежал смерти и уже собрался было поблагодарить Лань Цзинъи за спасение, как заметил, что часть одеяния юноши сожжена дотла, теперь оно выглядело весьма неприглядно. — Зачем ты меня пнул, проклятый дурак? Убить хотел?—Лань Цзинъи снял с себя остатки одеяния и в страшном гневе принялся браниться — Это не я.— Мо Сюаньюй прикрыл голову руками и пискнул как испуганная мышь Лань Цзинъи намеревался браниться и дальше, но тут госпожа Мо упала на землю. Лицо её стало иссыхать буквально на глазах, будто из неё высасывали всю плоть и кровь. Через несколько мгновений на земле лежал скелет, обтянутый тонкой кожей. Мужская рука, которая не являлась частью её тела, отвалилась от плеча. Пальцы руки начали гнуться в разные стороны, словно разминаясь или растягиваясь, а под кожей чётко проступали пульсирующие вены. Это и было темное создание, что приманил Флаг, привлекающий духов. Цзинъи и Сычжуй видели, что от талисманов не было никакого прока, зато сработали заклинания на их одеяниях. Поэтому они сорвали с себя мантии и накрыли ими проклятую руку. Слои ткани укутали её подобно белому кокону, но уже через секунду их охватило зелёное пламя. На некоторое время рука оказалась скована заклинаниями. Но стоит всем мантиям прогореть, она вновь покажется из пепла. На надёжность, Шэнли снял с шеи подвеску инь янь, закрепив ее поверх одеяний друзей, и пусть она была слабее, чем заклинательские мантии Ланей. Но какой-то прок от нее точно будет. Но такой защиты и на палочку благовоний не хватило. Как после мантий, она разорвала цепочку, хотя та и смогла ненадолго задержать ее. — Цзинъи, Юшэн, мечи! — выкрикнув это, Сычжуй воткнул свой клинок в землю, подводя друзей сделать так же. Юноши обнажили свои мечи и воткнули их в землю, тем самым построив из них своеобразное заграждение. Проклятая рука яростно билась об него, а ученики сосредоточили все свои силы, сжимая рукояти клинков, чтобы она не вырвалась наружу, и не обращали никакого внимания ни на входящих, ни на выходящих из зала людей. Проклятая рука уже расколола один из мечей и почти прорвала оборону, но стоило ей вырваться, на нее набросились три лютых мертвеца без левых рук. Сейчас госпожа Мо выглядела поистине безумной в своей ярости: волосы её стояли дыбом, глаза налились кровью, ногти вытянулись и заострились, в уголках рта пузырилась пена, а её пронзительное верещание, казалось, могло обрушить потолок. За ней следовал Мо Цзыюань, помогая матери зубами и рукой. Последним шёл его отец, атакуя в промежутках между свирепыми выпадами первых двух. Сычжуй, Юшэн и Цзинъи, из последних сил державшие оборону, застыли в изумлении. Раньше им доводилось только слышать о таких яростных боях с участием нескольких лютых мертвецов или же видеть их изображения на страницах книг. А сейчас они, раскрыв рты, впервые в жизни наблюдали, как во все стороны летели кровь и ошмётки плоти, и были не в силах отвести взгляд. Они находили эту сцену… просто потрясающей! Три мертвеца и рука были в самом разгаре сражения, как вдруг Мо Цзыюань внезапно отшатнулся в сторону. Проклятая рука распорола ему живот, и часть кишок вывалилась наружу. Стоило госпоже Мо увидеть это, как она тут же завыла пуще прежнего и закрыла его своим телом как щитом. Она начала атаковать с удвоенной жестокостью, а в пальцах её было столько силы, что они стали подобны стальному оружию.  Семья Мо была уже практически поражена, как вдруг издалека эхом донеслись мелодичные переливы струн гуциня Юноши, засияли от радости. — Дядя! — воскликнул Шэнли, стирая кровь с лица — Ханьгуан-цзюнь!—счастливо крикнул Сычжуй, смотря на спасение Меж тем мелодия сменилась, и теперь тембр её был выше, с лёгкой примесью горечи. Три лютых мертвеца отступили и закрыли уши сохранившимися правыми руками. Но это не помогло им укрыться от «Песни истребления» — знаменитой мелодии Ордена Гусу Лань. Семья Мо успела сделать всего несколько шагов, как внутри их голов раздались лёгкие лопающиеся звуки. Проклятая же рука, изнурённая жестокой битвой, едва услышав «Песнь истребления», замертво шлёпнулась на землю. И хотя пальцы её ещё слабо подрагивали, двигаться она уже не могла. Повисла недолгая тишина, которая вскоре взорвалась радостными возгласами юношей, празднующих своё чудесное спасение. Они пережили захватывающее приключение и дождались подкрепления своего ордена. И им было всё равно, даже если бы их наказали. Цзян Шэнли, помахав рукой в сторону луны, вдруг понял, что кого-то не хватает. Он толкнул Лань Цзинъи — Где он? Лань Цзинъи, поглощённый ликованием, рассеянно ответил — Кто? Ты о ком? — Молодой господин Мо, — ответил Лань Сычжуй. — Хм? На что тебе сдался этот сумасшедший? Кто знает, куда он мог убежать. Наверное, испугался моих угроз поколотить его. — … Юшэн знал, что Лань Цзинъи всегда был беспечным и непосредственным, никогда не думал дважды над одним и тем же и никого ни в чём не подозревал. Он лишь подумал: «Надо дождаться дядю, и все ему рассказать». Казалось, что деревня Мо крепко спала, но было ли это правдой — неясно. На шум громкой и кровавой битвы лютых мертвецов с рукой никто из жителей не выбежал. В конце концов, даже главные деревенские сплетники осознают, куда им стоит совать свой нос. А туда, где раздаются нечеловеческие вопли, всё же лучше не показываться. — Дядя! — подскочил Шэнли к взрослому. — Вы в порядке? — коротко спросил тот, направляясь навстречу ребятам. — Приветствую, Ханьгуан-цзюнь — совместно склонились Цзинъи и Сычжуй. — Дядя, вы не представляете что здесь случилось!...— уже на нервах, Шэнли ясно улыбнулся. Слегка придерживая себя за руки...

***

Спустя дня два, после отправления сына в деревню Мо. Лихуа, совместно с мужем и малышом Лином, отправились на ночную охоту. В середине которой, к ним должны подойти Лань Сычжуй, Цзинъи и Шэнли. Яньли, что провожала семью, решила не вмешиваться в охотничьи угодья. Ведь с ней, не будет должной защиты. Взяв с сына обещание, Цзинь Яньли, была уверенна в его силах. — Будь аккуратен, А-Лин— махая, крикнула Лихуа сыну подруги. — смотри под ноги и будь внимателен, не смей огорчить свою матушку своими повреждениями— расходясь по разным тропам в лесу, они обещались встретиться, но чуть позже — Я вас понял, тетушка! — крича, ответил Цзинь Лин, и не оборачиваясь, ушел в чащу. — А-Мин, не отставай — прикрикнул жене Цзян Чэн. — Сейчас, сейчас — ускоряя шаг, вскоре она нагнала того. — Не уходи от меня ни на шаг— переживая за нее, он, смотря вперед, одновременно разговаривал с нянцзи. — А-Чэн, ты ведь знаешь меня. Даже если я и наткнусь на кого-нибудь, то им не уйти живым— отвечала девушка, вновь принимая юношеский фальш. Конечно, прямо сейчас, на ней была повязана ее лента. Которую она делала, когда выходила в свет. А так, в остальное время, лента судьбы просто бережно хранилась в ее шкатулке. Белоснежно-траурные одежды, уже давно сменились на нежный пурпур, в котором были элементы белых цветов. — А-Чэн, не думаешь, что около четыреста сетей божественного плетения слишком многовато для одного леса? — спокойно спросил та, пока разрубала нечисть на своем пути. — Это же их первая ночная охота, они должны показать себя превосходно — коротко ответил тот — Понятно —глухо ответила Лихуа, пока заканчивала убивать нежить. Расслышав вдали какую-то перепалку, Лихуа с Цзян Чэном отправились на громкие голоса. Попутно истребляют мертвецов, что изредко попадались им на пути. — Если ты меня не отпустишь, я всё расскажу своему дяде с тетей, и тогда ты не останешься безнаказанным — кое как говоря, Цзинь Лин был прикован к земле. — А почему дяде с тетей, а не отцу? Кто, ты говоришь, они?— раздался другой голос — Я его дядя. Тебе есть, что сказать перед смертью? — Боже, А-Лин! — отпирая острые ветки кустов, Цзян Чэн как полагается, пропустил вперед жену. — А-Лин, я ведь предупреждала тебя, неужто ты хочешь огорчить свою матушку. При звуке этого голоса вся кровь прилила к голове Вэй Усяня, а затем схлынула назад. Хорошо, что его лицо было измазано белилами, и его бледность осталась незамеченной. Вот только давний образ знакомой, был несколько изменен временем. Чего так не понимал Вэй Ин, так это, что с ней стало?! Почему Лань Лихуа, которую почитали почти все заклинатели, вдруг стала такой о открытой и разговорчивой. А ее траурные одежды сменились другими, другого клана, клана Цзян. Хотя налобная лента плывучих облаков, что сжимала ее лоб, была неизменной. — Цзинь Лин, почему ты так долго? Я уже было начал волноваться за тебя, ты и впрям нарушил обещание, данное тобой сестре— возругался парень, подходя ближе к племяннику. Первоначальное оцепенение спало, и Вэй Усянь быстро сообразил, что дело плохо. Он незаметно согнул палец внутри рукава, и бумажный человечек вернулся к нему. Цзинь Лин почувствовал, что ужасная тяжесть, наконец, покинула его, и тут же вскочил на ноги, схватив свой меч. Юноша встав за спину тети, одновременно скрывался от злости дяди и недалекого отступника. — Ты, Мо Сюаньюй, чем тебе здался этот тёмный путь— прячась за спиной девушки, Цзинь Лин не сводил глаз с наверняка опасных действий дяди. Теперь, когда дядя и племянник стояли рядом, в глаза бросалось их невероятное сходство, мужчину и юношу можно было с лёгкостью принять за братьев. А нрав племянника и тети, был чем-то схож. Быть может, он был похож на материнский, но ее сейчас здесь не было. Цзян Чэн сделал движение пальцем, и бумажный человечек вылетел из руки Вэй Усяня и приземлился прямо в его ладонь. Заклинатель мельком взглянул на бумажку, и на его лице появилась враждебность. Цзян Чэн сжал ладонь, и человечек вспыхнул и сгорел дотла под крики злого духа, заключенного в нём. — Что я тебе говорил? Если встретишь заклинателя, следующего такому извращённому пути, убей его и скорми своим собакам!— жестко отчеканил тот, враждебно глядя на Вэй Усяня. — А-Чэн, сколько раз тебе нужно повторять. Не каждый человек, что идёт по темному пути заслуживает смерти. Только искренне погрязший в своих грехах, который он выстроил с помощью темных заклинаний, достоин всех тех наказаний, который ты озвучил — ведя А-Лина за руку к мужу, Лихуа легонько похлопала малыша по голове. — А-Лин, а ты не слушай его, он вновь несет чушь — отдав наказ, ей ответили. — Хорошо тётушка. Когда же былая семейка отвлеклась , Вэй Усянь быстро отступил назад, не тратя драгоценные секунды на бесполезные попытки добраться до своего ослика. Он думал, что после стольких лет жгучая ненависть, что испытывал к нему Цзян Чэн, должна была угаснуть. Пусть она и уменьшилась, но не на немного. Хотя он все еще не понимал, в каких отношениях стоят его шиди и Лань Лихуа. Когда же Цзинь Лин намеревался выбраться из опеки тети, и наказать злосчастного отступника. Достав меч из ножен, его вновь остановили. — Не смей— пригрозила Лихуа парнишке. Однако в спешке убегая от давних знакомых, Вэй Усянь внезапно споткнулся и неуклюже шлёпнулся на землю. В этот момент, на свет вышел Лань Ванцзи, вместе с племянником, Цзян Шэнли и двоими ребятами — Матушка! — заразился Юшэн, убегая из под защиты дяди. Матушка??? — недоуменно посмотрел Вэй Усянь на неизвестного Юньмэнца, что завершал задание в деревни Мо. Когда же тот юноша подбежал к деве Лань, Вэй Ин опешил. — А-Шэн — завидев целёхонького сына, Лихуа окликнула его. — Матушка, вы не представляете, что с нами случилось в деревни Мо... — начал было он свой рассказ, как тут, Шэнли обратил взор на старого знакомого. — Молодой господин Мо... — Благодарю Ханьгуан-цзюня за предоставленную безопасность Шэнли — раздался отдалённый голос Цзян Чэна Лань Ванцзи , обойдя сумасшедшего и сделав три шага вперед. Попутно закрывая парня своим телом, ответил. — Юшэн отлично справился с заданием — кротко сказал он — Лань Ванцзи, а ты действительно «всегда там, где творится хаос». Но, благодарю за его спасение— без капли злости, с благодарностью, говорил тот А юноши, что тоже пришли вместе с Ханьгуан-цзюнем, вмешались в разговор. А именно, Лань Цзинъи — Но ведь и глава Ордена Юньмэн Цзян тоже здесь, разве нет? — Помолчите пока-что, не встревайте в разговор старших. Бросив выразительный взгляд на племянника. Шэнли понял дядю без слов — то было указание перетереться словами с двоюродным братом. Тихонько шикнув Цзинь Лину, Юшэн подозвал того к себе. — Что такое? — недоуменно спросил юноша. — Послушай, Цзинь Лин, а сколько сетей вы расставили по лесу— задавая как будто обычный вопрос, Шэнли подходил к теме разговора. — С выше четыреста — озвучивая общее количество, с такой лёгкостью, можно подумать, что это было обычное дело. —Молодой господин Цзинь, ночная охота всегда была честным соревнованием среди кланов и орденов. Но усеивание всей горы Дафань сетями, которые мешают другим заклинателям и в которые они ненароком угождают, можно считать прямым нарушением принципа соревновательности, как вы считаете?— встрял в разговор братьев, Сычжуй. — Они попались лишь по собственной глупости. Мы обязательно их освободим, как только закончится охота— твердо отвечая, у Цзинь Лина не было никакого желания продолжать разговор с Ланями. Только общаться с Шэнли. — А-Лин! — воскликнула Лихуа на слова юноши. — Тетя, ну не правду ли я говорю— начал возмущаться тот. — Цзинь Лин, все равно, не стоит так пренебрежительно общаться с другими— мягко говорил Шэнли. Внезапно, словесную перепалку взрослых, криками прерывает адепт в фиолетовых одеждах Юньмэна. — Глава ордена! — Опять дурной вестью больше— устало выдохнув, процедил тот. Прибежав на место, адеп уже хотел было завопить что есть мочи. Но тут увидел госпожу с молодыми наследниками и ее старшего брата — Приветствую госпожу, наследников— сперва почтительно поклонился он девушке и Шэнли — Ханьгуан-цзюнь — чуть позже отвесил и Лань Ванцзи поклон. Возвращаясь к теме. — Недавно по лесу вихрем пронесся голубой меч и уничтожил Сети божественного плетения, что вы установили.— вполголоса продолжил он — Сколько сетей уничтожили— удручённо спросил тот. — Примерно одну десятую всех сетей— немного тише ответил адепт. — Не так уж и много, по сравнению, что я ожидал— высказался Цзян Чэн. — Почти все сети, что были срублены, поймали в ловушку других заклинателей. А пустые, так и остались нетронутыми. Мужчина прищурил глаза и как бы невзначай начал поглаживать кольцо на указательном пальце правой руки