дорогая МэйМэй

Ночь следующего дня. После того, как Лань Ванцзи забрал в Облачные Глубины Мо Сюаньюя, ночная охота на этом закончилась. Вся пристань уже давно заснула, лишь бушующий ветер, один он не спал. Яркая луна, что стояла в небе на замене солнца, освещала свободный порыв. И Шэнли, которому не спиться. Кошмары. Конечно, он уже не в том возрасте, чтобы посреди ночи идти в родительскую комнату. Потому, он просто решил немного прогуляться. Бездумно блуждая по пустым коридорам, он случайно набрел на старый корпус. Когда-то, отец говорил ему, что не стоит туда заходить. Ведь это единственные коридоры, которые почти не были затронуты при сожжении пристани. Пусть он и не застал это уничтожение, зато по всему телу прошлась волна мурашек. Пустой, бездушный корпус. В котором давненько так не убирались. Везде витала густая пыль. Помахав перед собой рукой, разгоняя пыль. Юшэн, представьте себе, увидел свет. Который лучами сочился из одной заброшенной комнаты. Он был настолько слаб, что почти и не виден, но в кромешной темноте вряд ли нельзя было его не заметить. Тихонько подойдя до покоев, он все же не решался войти, мало ли. Шэнли прислушался... — Ты все таки вернулся... Но почему?... Я ведь точно уверен, что это ты. Почему я не смог поприветствовать тебя, по нормальному?— будто задавая пустые вопросы в пустоты, внутри комнаты слышался тихой голос родителя. Резко послышался грохот, как будто тот сметал все на своем пути. Сердце Юшэна забилось все чаще, не от страха, а от опасности быть пойманным. Еще не долго продолжалось метание всего. А после того, как стихли все звуки, Шэнли решил высунуться. Хотя и рискованным был его план, попадаться на глаза родителя, когда тот взбешён. Но Юшэн немного волновался, это ведь абсолютно пустой корпус, никто не поможет ему в случае чего. Негромко постучавшись в дверь, которая содрогалась с каждым его стуком. Шэнли слегка приоткрыл ее, она со скрипом отворилась. Через маленькую щёлку, юноша тихо окликнул. — Отец?... Метнув опасающийся взгляд на приоткрытую дверь, Ваньин протянул — А-Шэн?... Что ты здесь делаешь? — Отец, прости... — окончательно отворяя дверь, которая издавая довольно неприятный скрип в посмертном ордре. Перед Шэнли предстала довольно неприятная картина. Отец, что только-что встал из-за стола, на котором лежала какая-то флейты. Вокруг него, не было ничего, кроме разгрома. Все или было разбито, или повалено. Конечно, как же тут не обошлось без толстого слоя пыли. Возле него, прямо под ногами, у родителя валялись кувшины и пару чарок, которые были явно потрепаны временем Сами покои, были в преобладающих красных цветах. Краска которых, с годами, немного осыпалась. В комнате не было ничего, кроме только что прошедшей бури. — Отец, а что это за флейта? — указывая взглядом на стол, Юшэн спросил. — А это...— устало бросив взгляд на ужасающий предмет.— Не бери в голову... — Вам не здоровится, отец? — задавая такой простой вопрос, Юшэн крайне волновался за старшего. — Нет, я в порядке — подходя ближе к Юшэну, тот слегка погладил его по голове. — Иди спать, тебе здесь не место.— начал выпроваживать того за дверь. — Постойте, отец. Мне правда интересно, чья это комната! — начал восклицать Шэнли. — Бофу твоего, вот чья это комната— слегка повысив тон, Цзян Чэн сам того не ожидал, немного испугал Юшэна. — Прости, А-Шэн, я переборщил... — виновато протянул он. — Все в порядке, отец — легко ответил Шэнли, хотя по телу, в тот момент, прошлась волна мурашек — Ладно уж— переставая выпроваживать сына, он пригласил. — Проходи, садись— указывая на единственное место в полупустой комнате, Шэнли, не в праве отказывать себе в такое возможности, прошел вовнутрь. — И так, с чего бы мне начать— попутно поднимая с пола пустые кувшины, которых не убирали вот уже какой год. Цзян Чэн отложил их в сторону. — Знаешь, когда-то, твой дедушка принес в пристань мальчика... — начиная долгий рассказ, тот ставил перед собой испытание, пройти по событиям вновь, только словами. Внимательно впитывая каждое слово, подобно сухой губке. Шэнли сосредоточился на разговоре родителя. Тусклые свечи, что едва ли догорали до конца. Издавали легкие звуки потрескивания совместно со словами мужчины. Подобно учителю и ученику, что прямо сейчас сидели на уроке. Юшэн проникался в каждое сказанное слово отца, который протяжно рассказывал историю о каком-то неизвестном бофу. Не будь корпус заброшенным, их бы давно заметили. Но ведь, не каждый осмелиться пройти в одиночку все пустые и жжёные коридоры старых половиц. Умеренно разграничивая каждый год в истории, он так и продолжал вести беседу для одного. Не будь Шэнли рядом, Цзян Чэн так и остался говорить сам с собой и наверное, постепенно, каждый день ходя сюда, он бы явно сошёл с ума. Так что, появление Юшэна здесь и сейчас, должно быть, стало светом огонька спасения. — Значит отец...вы говорите, что у вас раньше был шисюн, который считался вашим братом?— пытаясь осмыслить, какую же кашу ему тут наварили, у Шэнли голова явно кругом пошла. — Мгм— кротко ответили ему. — И...после Аннигиляции Солнца, тот бофу сошел на темный путь? — Мгм— и вновь утвердительный кивок. — А после, собрал остатки падшего клана и ушел на проклятую гору. Где его и прозвали Старейшиной? — Мгм, все верно.— подмечивая быструю сообразительность сына, Цзян Чэн вновь кивнул. Когда-то, он думал, что подобная манера ответов, присуще только его дяде, иногда и матери. Но отец, прямо сейчас отвечал на его вопросы несколько своеобразно для него. Из-за чего, Шэнли немного опешил. — Отец, а что вы делали с этой флейтой? — вновь возвращая взгляд на недавно забытую Чэньцин, Юшэн спросил. — Чистил — Ах ну верно, если не ухаживать за флейтой должным образом, то она может треснуть, а то и вовсе сломаться. Мне так матушка говорила, когда играла мне— вспоминая хорошие моменты, Шэнли потянул руки к лежащей на столе флейте. — Не трогай— легонько загородив ту, Цзян Чэн предостерег его. — Ну отец, пожалуйста, дайте мне посмотреть на нее— начал взмаливать Юшэн. — Ни в коем случае — твердо отрезал тот, на просьбу сына. — Ну и ладно, не очень-то и хотелось — надувшись, Шэнли немного повернул голову в бок. Якобы, показывая свою обиженность. — Ну и в кого ты такой? — раздражался родитель. — Мхф— фыркнув себе под нос, Юшэн даже и не думал отвечать. — И да, ты почему еще здесь, а не в кровати? — вопросительно выгнув бровь, тот слегка повышенным тоном спросил. — Но ведь отец, так интересно рассказывал, что этому сыну больше не хотелось спать— ехидно ухмыляясь, от прежней обиды не осталось и следа. — А ну! Живо в комнату помчался. И что я говорил тебе насчет этого корпуса, а?! — начал прогонять того родитель, чьи нервы, из-за былых воспоминаний, держались на ниточках. — Хорошо, отец, уже бегу! — кричал Шэнли вслед, бежал он так быстро, что от него и след простыл — А ну не ори, все спят! — пригрозя, прикрикнул Цзян Чэн. Когда же силуэт юноши скрылся из виду за первым коридором. Ваньин удрученно вздохнул. — Вот же неугомонный, и он, и Цзинь Лин. От кого же это у них— говоря про себя в слух, он поплелся обратно в пыльную комнату. Дабы закончить начатое. Вновь садясь за единственный стул в комнате, он снова принялся поочерёдно чистить все секции инструмента. Тихо повторяя одно и то же слово, тот совсем согнулся на сиденье. — Почему? Почему я чувствую жалость к себе, за слабость?! — срываясь на тихий крик, он, едва ли взглянув на флейту, захотел бросить ее об стену. Но вовремя взяв себя в руки, Цзян Чэн, чуть не сжав Чэньцин до хруста, успокоился. — Между нами уже многое потеряно, по сути, это ведь я убил тебя? Собственными руками...сбросил тебя...а тут еще твои мертвецы взбесились, добили тебя...— в беспомощном крике, говорил тот. — Это ведь правда был ты?... — Это ведь ты, призвал Вэнь Нина?... — Ведь именно тебя забрал Лань Ванцзи?... — Так почему ты не остановился? Почему последовал за ним?... — Нет, нет, ты не такой. Ты бы не пошел добросовестно в Облачные Глубины, ты их до смерти боишься...боишься ведь?... — Я не знаю!...я ведь большего о тебе-то и не знал... Единственное, что у него осталось, так это одна лишь демоническая флейта Чэньцин. Да и то, она, без хозяина, как украшение на полке. Едва ли ему удалось излить душу Шэнли, как тут вновь, повторяя, прошлые и болезненные воспоминания вспыхивают в его голове. Не будь он сильным в моральном качестве, то давно бы загнулся в собственных переживаниях. Что бы он делал, не будь у него хоть какой-то поддержки? Он не знает. Столько лет прошло, но все же, забыть былое не так-то просто. Каждый день, снова, все по новой, в голове раз за разом появляются все более и более страшные для сердца воспоминания. Как долго он уже тут сидит? Наверное с самого вечера... Сколько сейчас времени? Уже рассвет... Так и просидев с мыслями о своих ошибках, аккуратно протирая флейту. Цзян Чэн совсем запамятовал, что на пару часов вовсе забыл про остальной мир и его жителей. Хотя он и сам являлся человеком, создавалось такое ощущение, что все они живут лишь ради одной цели, умереть. Из раза в раз, будто все так и жаждут своей смерти, да так, что сами ищут ее. Именно таких он и не понимал. Как можно быть таким бесчестный и эгоистом. Ведь именно этих людей, дома, ждет его большая семья. По которой, будет как удар сердце ножом, если они в миг радости прознают о смерти одного из них. Вот так, и одним решением, разрушить жизнь своих близких... И ведь, именно такое решение и свело его чертового шисюна в могилу, которую любезно обустроила его сестра. Хотя он и убил многих, и даже ее мужа. Он не понимал, как она может не винить Вэй Усяня в смерти. Если бы не орден Цишань Вэнь, то, что бы было с их семьёй? Остались бы все живы? Были бы они все рядом с ним? Он не знает. Все это, уже в прошлом. Как бы не старался, былое так и затягивает с собой, в мечтательную пелену безысходности. Иногда, если вот так сильно задумываться над чем-то, то может немного поплохеть. От тех действий, что ты когда-то совершил, и то, что если бы их не было, то история пошла бы по совсем другому пути. Быть может, если бы Вэй Усянь и вовсе не существовало в его жизни. То он бы давно погиб, еще при сожжении пристани. Если бы не его шисюн, то его родной дом навсегда бы пал под гнётом Вэней. Но время не застыло на часах. Оно идет, хоть и медленно, но временная нить никогда не закончится. Даже если ее порвать, она вновь придёт в действие, оставляя позади ненужный груз событий. Именно этот остаточный груз, так и давит на него. За окном, что полностью покрывал толстый слой пыли, уже давно просветились первые лучи солнца. Такими радостными потоками света, что так и рязвились по комнате, намереваясь полностью заполнить ее счастьем. Будто нарочно веселясь перед ним, тем самым, хвастаясь, перед потускневшим Цзян Чэном — Надо уходить — сказав это, он встав, вышел на солнечный свет. Конечно, хоть на на небе и был уже рассвет. Но никто даже и не думал вставать из под нагретых постель, старался не думать, что же их сегодня ждет. Только если Лихуа, быть может она уже встала. И сейчас наводит себя в порядок, перед выходом. Не так уж и плохо, если знать, что где-то в этом миру у тебя есть, родное твоему сердце, место. — Пойду проверю— сказав это, он твердым шагом направился в общие покои. Дабы успокоить душу, что была в смятенье, и немного расслабиться в общении с ней. Проходя один коридор за другим, он наконец вышел из заброшенного корпуса. По пути сюда, ему, как и ожидалось, не попалось ни одна прислуга.