Дом виверны

      Темнота. Но не та, сквозь которую совсем ничего не видно — нет. То была совсем иная её форма: горячая, ярко-оранжевая, с запахом полевых цветов, дарящая спокойствие. Будто в утробе матери Рафаэль ловил себя и своё сознание среди тысяч и тысяч таких же потерянных детей, как он. И только спустя бесчисленное количество попыток, ему, наконец, удалось ухватиться за тонкую нить реальности. Кое-как открыв глаза, ему пришлось сразу же зажмуриться — падающие лучи полуденного солнца слепили. Он вытянул руки перед собой, пытаясь хоть как-то спастись, и в откинутых от пальцев тенях глаза с трудом начали привыкать.       Рафаэль лежал на спине. Под своим свинцовым телом он ощущал нагретые шелка, в руке удалось сжать подушку. Он щурился и пытался прийти в себя, но получалось из рук вон плохо: воспоминания путались, перекрывая друг друга, а голова начинала болеть, стоило ему сделать хоть малейшее движение. И единственное, что он мог чувствовать в этот момент — тошнота.       Бессильно блуждая взглядом, он оставил попытки подняться: вокруг него, казалось, не было ничего, кроме ярко-синего неба без единого облака. Удивительное место, спрятанное среди сотен башен дворца, и он лежит здесь полумёртвый. Рафаэль никогда бы не подумал, что место, куда он всегда хотел попасть, окажется таким отталкивающим. Безусловно, красота солнечных лучей, радугой проходящих сквозь тонкое стекло, была неповторима, но этому месту не подходил он сам. Словно чёрное пятно он грузом лежал на широкой постели, и, задыхаясь, цеплялся за дорогие простыни.       Воспоминания о минувшей ночи приходили отрывками. Первое, что ему удалось вспомнить — мёртвые голубые глаза, в которых отражалось его полное ужаса лицо. От этой картинки Рафаэль дёрнулся, переворачиваясь на бок, но пронзившая его виски боль быстро заставила его сжаться. Он обхватил свои колени и уткнулся лицом в подушку. Теперь темнота была той самой. И в этой мгле он вновь увидел её: перепачканную в крови совсем ещё юную девочку, которую он держал на руках, ощущая её холод. Ребёнок, счастливо улыбавшийся при виде новой формы, которую позднее наденет, чтобы прислуживать своему господину в столице. Ребёнок, простившийся с жизнью, лёжа на холодном полу в пустых коридорах дворца в той самой форме. Это всё была Ария — преемница Нэлы. Рафаэль сжал челюсти, на кончиках пальцев вновь ощущая шёлк её волос: мягких и кое-где слипшихся от крови.       Второе воспоминание, которое пришло так же внезапно, заставило его замереть. Силуэт мужчины с длинным мечом на поясе, скалой нависающий сверху, был действительно пугающим. Но, вспомнив тот взгляд, которым Рафаэля одарил рыцарь, чуть позже назвавшийся Бартом, мужчина уже не казался таким страшным. Однако на этом калейдоскоп образов обрывался. Дальше в его голове ничего не выстраивалось так, как он того желал. Отрывки, где Рафаэль несётся по коридорам дворца, где сжимает в руке отданный мужчиной синий плащ, а дальше ничего. Только ощущение холода на коже.       Рафаэль прислушался к себе. Невыносимая головная боль потихоньку оставляла его, и сейчас он уже мог двигаться чуть свободнее. Он с трудом поднялся, сел, ощущая, как быстро солнечные лучи принялись прожигать его затылок, и осмотрелся. Комната оказалась пустой: кроме широкой кровати в ней не было ничего. Прозрачный полукупол, срезанный с одной стороны стеной, где тяжело было не заметить запертую наглухо дверь. Шёлковое покрывало скользнуло на пол, когда Рафаэль, борясь с головокружением, встал на ноги. Это ощущалось так непривычно, будто, теряя все семнадцать лет, он заново учился ходить. Рафаэль сделал несколько шагов, прежде чем опереться рукой о стекло.       С высоты столица, казалось, выглядела так же, как и всегда, но лишь одна деталь выбивалась из общей картины — город тлел. Медленно и лениво, словно от потухших костров, в нескольких местах столбами поднимался чёрный дым. Рафаэль поджал губы, когда перед его глазами пронеслись события последнего предсказания Хель. Неужели это действительно так и ему предначертано стоять на пепле родины? Видеть, как погибает его страна? Подумав немного, Рафаэль безразлично отвёл взгляд. Ну, и пусть горит. Уже неважно. Убитый душевно он уже не мог вспомнить, как сильно когда-то желал обратного. Будто бы ещё вчера он обещал себе стать достойным щитом, а сейчас он едва ли находит в себе силы вставать по утрам. Если бы Рафаэль знал, что последует за получением титула, к которому он так стремился, не стал бы даже пытаться. Стоило ему стать герцогом, он стремительно начал что-то терять. Уильям, убийцы которого до сих пор ходят где-то под солнцем. Анита — невинный ребёнок, испустивший свой последний вздох в одиночестве. И. Кто-то ещё, чьего имени Рафаэль по какой-то причине не мог вспомнить.       Стойкое ощущение его потери не покидало, но никаких связанных с этим образов в голове Рафаэля не было. Он присел на пол, спиной облокачиваясь о стекло и громко вздохнул. Пытаясь вспомнить хоть что-то, он прикрыл глаза, подставляя лицо уже надоевшему жару солнца. Спустя неизвестное количество времени ему так и не удалось понять, кого или что он потерял. Мать с сестрой давно и благополучно уехали из столицы, Альбину он с тех пор не видел, но сердце его горевало точно не по ней. Тогда ему показалось, что следует вновь попробовать восстановить события прошлой ночи. Но как бы долго Рафаэль не пытался, его память заканчивалась после встречи с Бартом. Рафаэль притянул к груди колени и уткнулся носом в ткань надетой на него сорочки. Всё оказалось бесполезно.       В какой-то момент дверь негромко скрипнула. Рафаэль лениво повернул голову и встретился взглядом с незнакомой женщиной. Та на секунду удивилась, не обнаружив никого в кровати, но, заметив Рафаэля сидящим на полу, казалось, облегчённо выдохнула. Она не была ему знакома, ровно так же, как и не была дружелюбна. Одежда на ней давала понять, что женщина имела должность выше, чем обычные служанки, но всё ещё не такую, чтобы быть кем-то важным. За несколько широких шагов она подошла к Рафаэлю и почтительно опустила голову, чуть пригибаясь туловищем. Он посмотрел на неё исподлобья, абсолютно молча ожидая объяснений.       — Ваша Светлость, — сказала она, — я помогу вам собраться. Вас уже ожидают.       Рафаэль отвёл взгляд ей за спину. Ровно туда, где уже стояла небольшая тележка с тазом воды для умывания и стопкой полотенец. В тот момент он осознал, что, кажется, у него не было возможности уйти самому. До сих пор он даже не задумывался о причинах своего пребывания здесь, но сейчас, краем глаза замечая высокого стражника, стоящего за дверью, Рафаэль помрачнел. Почему он вообще проснулся здесь? Кто запер его? Где его эскорт? И ещё сотня таких же вопросов, не имеющих ответа.       — Что произошло прошлой ночью?       Рафаэль затаил дыхание, ожидая, пока женщина ответит. Но она лишь нервно отвела взгляд и вновь напомнила о сборах.       — Кто меня ждёт? — не сдавался Рафаэль, понемногу начиная злиться, — хоть на этот вопрос ты можешь дать ответ?       — Его Высочество первый принц, — выронила женщина, наконец, сдаваясь. Нельзя было сказать, что она долго сопротивлялась, но по какой-то причине ей совершенно не хотелось отвечать, и Рафаэль прочувствовал это в полной мере.       — Астер? — переспросил он, поднимаясь, — хорошо.       Такого облегчения Рафаэль давно не испытывал. Брат наверняка не станет уклоняться от вопросов и объяснит всё, что бы у него не спросили. Хоть их отношения немного натянулись после похорон Уильяма, но связь между ними была всё так же крепка. С этими мыслями Рафаэль принялся собираться. Он умылся тёплой водой, женщина, представившаяся Лайлой, расчесала его волосы и аккуратно уложила их гелем, а чуть позже пришедший юный слуга принёс одежду. После всего, Рафаэль присел на кровать. Головокружение, не так давно отошедшее на второй план, вновь появилось, но не так сильно, так что несколько минут он неподвижно сидел, вновь пытаясь сложить всё в своей голове.       — Ваша Светлость, нам нужно поторопиться.       Лайла отложила в сторону гребень, которым не так давно тщательно прочёсывала каждую кудряшку Рафаэля, и поправила свою форму. Рафаэль в ответ кивнул. Оставаться в этой комнате больше не хотелось, да и предчувствие было тревожное. Он ничего не понимал и даже не мог ответить себе почему, но больше всего в этой ситуации его пугало собственное отношение. Будто на все его чувства тонким слоем наложили безразличие. Ему было страшно узнать, что происходит вокруг, однако в этот же момент сильных переживаний он не испытывал. Он сумбурно проходил через множество эмоций, но объяснить себе это спокойствие не мог. И, разбираясь во всём этом, он вышел из комнаты.       Вниз по витой лестнице его сопровождали несколько человек, а именно: служанка Лайла, её молодой помощник, стражник, ждавший их за дверью, и два молчаливых рыцарей, имена которых Рафаэль так ни разу и не услышал. Для обычного обеда эскорт был внушительный, однако Рафаэль понимал — все они, по видимому, нужны были не для безопасности, а для того, чтобы помешать ему сбежать, если вдруг решится. Нутром он чувствовал, что воля его ограничена кем-то, но до конца всё же не принимал этого — попросту не хотелось. В тишине они спустились в главное здание. Никогда ранее Рафаэль не был в этой части дворца, так что сейчас он только и мог, что следовать за Лайлой. Иногда на их пути попадались слуги. В их лицах Рафаэль через одного мог заметить нездоровую бледность, а пару раз даже явное беспокойство. Ни один из них не решался взглянуть на Рафаэля, все они лишь на пару секунд задерживались подле него и коротко кланялись, прежде чем поспешно уйти. Не замечать неладное стало ещё труднее, но Рафаэль усердно делал вид, будто всё идёт так, как и должно.       Спустя время они дошли до обеденного зала.       — Прошу, Ваша Светлость, — Лайла остановилась перед дверьми, приглашая Рафаэля внутрь. Охрана сразу же расступилась, и широкие ольховые двери медленно распахнулись перед ним.       Внутри он увидел Астера. Тот, сгорбившись, сидел за столом, руками подпирая голову. Его каштановые волосы потускнели, кожа вокруг ногтей была расчёсана до мяса, а единственное, что было видно из-под отросшей чёлки — искусанные в кровь губы. Рафаэль сделал первый неуверенный шаг внутрь. Астер этого даже не заметил, он продолжил неподвижно сидеть на месте и бормотать что-то себе под нос. Видеть брата таким было неожиданно. Рафаэль был уверен, что Астер не из тех, кого можно довести до такого состояния. Умный, непоколебимый и стойкий принц никогда не показывал свои слабости, он один из столпов, поддерживающих Империю. Однако сейчас, глядя на такого Астера, Рафаэль действительно начал нервничать.       — Брат, — тихо произнёс он, подходя чуть ближе.       Астер неожиданно вздрогнул и поднял на Рафаэля уставший взгляд. В потухших глазах уже нельзя было заметить силы — Астер до невозможного выгорел.       — Рафаэль, — вяло улыбнулся принц, — садись, нам нужно поговорить.       Рафаэль не стал ничего отвечать, лишь послушно присел на стул рядом. Следующие несколько минут в столовой висела тишина. Астер молча сверлил взглядом тарелку с супом, которая стояла перед ним, а Рафаэль тревожно ожидал чего-то. Даже слуги, подающие обед, двигались почти бесшумно. Когда всё лишние люди вышли, Астер, наконец, начал разговор:       — Как давно ты общался с Калистой?       Рафаэль нахмурился, вновь вспоминая то чувство обиды, которое до сих пор иногда появлялось, Астер же воспринял его реакцию неожиданно остро.       — Рафаэль, вы обменивались письмами?! Отвечай.       — Нет, — испуганно приняться мотать головой Рафаэль, — мы не виделись с прошлого визита в столицу больше месяца назад.       Астер замер на мгновение, видя в чужих глазах непонимание и страх.       — Вот как, — выдохнул он.       Рафаэль немного успокоился, заметив, какое облегчение испытал Астер, но задавать вопросы пока не решался. Ему даже страшно было представить, что за событие довело принца до такого состояния, и, судя по всему, в этом каким-то образом была замешана Калиста.       — Что случилось? — спустя время, Рафаэль всё же осмелился спросить, осторожно заглядывая в чужие глаза.       Его мучила неизвестность и желание понять самого себя. Почему его воспоминания о прошлой ночи такие неясные, почему он проснулся в той комнате и почему с ним обращаются, как с преступником? И Рафаэль ожидал услышать всё, что угодно, но только не то, что произнёс Астер в следующие секунды:       — Отец убит.       Рафаэль впал в ступор. Казалось, всё его тело парализовало. Он не мог вымолвить и слова — язык попросту не слушался.       — Кто?       — Маркиза Люмин.       Рафаэля словно ударили по голове, но, казалось, это ощущение ему давно знакомо.       — Калиста? — неверующе переспросил он. — Нет, нет, ты, должно быть, ошибся, она не могла такое сделать.       Астер закрыл лицо руками и шумно вздохнул. Говорить ему удавалось с трудом.       — Прошлой ночью маркиза Люмин собрала армию и попыталась узурпировать трон.       — Нет, — прошептал Рафаэль, медленно поднимаясь.       — Её людям удалось убить больного Императора и захватить в плен его жену, но попытка убить первого принца провалилась.       Рафаэль стоял там абсолютно белый. Слова, уже успевшие раствориться в воздухе, раз за разом повторялись в его голове. И, в попытке успокоить самого себя, он спросил:       — Мы точно думаем об одном и том же человеке? Та Калиста, которая вот-вот родит, убила отца и пыталась убить старшего брата?       Астер поднял на Рафаэля свой стеклянный взгляд и тот сразу же понял — они говорят о ней. О маркизе Люмин, о единственной дочери почившего Императора, о первой принцессе Гризской, о той самой Калисте, которую Рафаэль так любил.       — Мне жаль это признавать.       Слова Астера только всё подтвердили.       Рафаэль не мог в это поверить. Та девушка, за каждым движением которой он так долго следил, просто не могла пойти на такое. Из всех женщин       Гриза она была единственной, кто имела абсолютно всё.       — Да что за бред? — Рафаэль не успокаивался, он вышел из-за стола и принялся нервно ходить по кругу. — Кто это придумал? Я никогда в жизни не поверю, что она способна на такое!       Поначалу Астер молчал. Он терпеливо выслушивал все сомнения Рафаэля, которые тот высказывал без всякого стеснения, и продолжал искать убежище в тарелке супа.       — Тебя заперли под охраной из-за подозрения в связи с попыткой переворота. — Не выдержав, Астер спросил: — Всё ещё не веришь?       — Конечно, нет! Как это возможно, чтобы она… Нет, это ведь ошибка? Её кто-то подставил. Она ведь не такой человек.       — Расследование ведётся.       Рафаэль остановился, вцепившись взглядом в принца. Сама суть разговора для него уже не имела значения, ведь в каждом слове Астера он слышал лишь одно — назревает казнь.       — Астер, прошу, — встав на колени перед братом, Рафаэль принялся умолять, — она же твоя младшая сестра.       Астер смотрел прямо, тело его было напряжено, словно струна. С большим трудом он заставлял себя держать лицо и не видеть, как, отчаянно цепляясь за него, Рафаэль вымаливает помилование. Каждый из них знал — это не поможет, но у Астера не хватало сил сказать об этом вслух.       — Что я должен сделать? — он часто заморгал. — Оправдать её? Ты хоть знаешь, сколько людей пострадало в ту ночь? Разве не видел дым от погребальных костров? Приди в себя, Рафаэль, и посмотри правде в глаза.       После этих слов Астер поднялся, небрежно скидывая со своей одежды руки Рафаэля.       — Извини, я не хотел срываться на тебя, но тебе следует повзрослеть. Сейчас ты либо встаёшь на мою сторону, либо пойдёшь на дно вместе с ней, и поверь, я очень не хочу терять вас обоих, — бросил Астер напоследок и направился в сторону выхода. Рафаэль почувствовал, как из-под него выбили почву. В голове вдруг возник её образ и, хватаясь за него, он выкрикнул Астеру вслед:       — Я не могу. Я не хочу потерять и её тоже. Уильям мне этого не простит.       При упоминании второго принца, Астер остановился. Пару секунд он неподвижно стоял и ничего не отвечал, но, наспех смахнув что-то с лица, повернулся.       — Вот только он уже мёртв.       В гробовой тишине Астер покинул столовую, так и не притронувшись к своему обеду. Рафаэль остался один в окружении слуг. Он беспомощно наблюдал, как за спиной брата закрываются двери, и не смог даже слова сказать, когда тот приказал что-то одному из рыцарей.       — Ваша Светлость, вам пора возвращаться в ваши покои, — Лайла принялась поднимать его с пола, одновременно бурча что-то о манерах, но       Рафаэль не слушал её.       Мысли его были совсем о другом. Они вертелись вокруг Калисты, неожиданно пошедшей не той дорогой, о приговоре, который готовит ей Астер, и о его последних словах, уже успевших засесть где-то глубоко. Встав на ноги, он так и не смог прийти в себя, и даже любезно поданный слугой стакан воды не помог. Рафаэль судорожно думал, что же ему делать дальше. Череда из неудач, преследовавших его на протяжении последних дней, должна остановится — он должен остановить её. Рафаэль не хотел держать в руках невролог о смерти Калисты, как когда-то это было с Уильямом, не хотел вновь дрожать и реветь, лёжа в своей холодной постели. Поэтому, наплевав на всё, он бросился вдогонку уже ушедшему Астеру.       — С дороги, — приказал он Лайле, которая, будто бы разгадав его мотивы, попыталась уцепиться за рукав его пиджака.       — Ваша Светлость!       Вслед звучал обеспокоенный голос женщины. Она настойчиво просила его остановиться, но всё в конце концов было зря. Оборачиваться Рафаэль и не собирался. Им двигало желание разобраться во всём и хоть раз в жизни сделать это правильно.       На выходе из столовой путь ему преградил один из рыцарей, который несколько раз сопровождал его в прошлые визиты. Имени его Рафаэль не знал, но в один из дней отметил, что мужчина был весьма боязлив перед людьми высокого происхождения. Чем была вызвана такая реакция — не известно, но прямо сейчас этот факт был очень кстати.       — Уйди, — приказал Рафаэль.       Рыцарь чуть отступил, однако почти сразу же вновь выпрямился, перекрывая дорогу. Тогда Рафаэль понял, что ему явно не хватало убедительности, чтобы помыкать стражей. В мыслях сразу же возник образ отца. Он был мужчиной некрупной комплекции, но никогда не робел перед необходимостью поставить других на место. В основу своей мощи он закладывал две вещи — голос и взгляд. Искренне считая, что любого человека можно напугать, используя лишь эти два инструмента, он никогда не применял грубую силу. Вторя заветам отца, Рафаэль расправил плечи. Фигура его сразу же стала чуть массивнее, а взгляд, направленный исподлобья, заставил рыцаря растеряться. Наконец, наполнив лёгкие воздухом, Рафаэль повторил приказ:       — Прочь.       Рыцарь на миг отступил, пропуская Рафаэля дальше, но и в этот раз пройти ему не удалось. Между ним и Астером были всего около пяти метров, когда это произошло. Они были так близко, что Рафаэль мог отчётливо разглядеть удаляющуюся спину брата. Однако почти сразу же перед ним возник другой стражник.       — Дальше нельзя.       Этот мужчина был больше и сильнее, чем растерянно стоящий рядом. Высокий, с чёрной густой бородой и без единого элемента доспехов, он напоминал медведя. Его Рафаэль несколько раз замечал рядом с Астером, когда тот совершал выход в город. И услышанное однажды имя сразу же засело в голове. Каппа — так называл его Астер. Рафаэль впервые услышал такое необычное имя, так что неудивительно, что спустя столько времени оно так быстро всплыло в его памяти.       — Отойди.       Как и ожидалось, на этого сурового мужчину не подействовали никакие уловки Рафаэля. Он просто посмотрел на него с высоты собственного роста и протянул к нему свои массивные руки. Никто ранее не позволял себе такого, так что на короткий миг тело Рафаэля окаменело. Время вокруг остановилось, и в замедленном темпе он мог наблюдать, как сильные руки смыкаются на его предплечьях. Стоило ли говорить, что излишний контакт напугал Рафаэля. Стоя здесь и смотря в тёмные глаза этого мужчины, он сразу же осознал всю свою беспомощность.       — Не трогай меня, — опомнился он и что есть мочи закричал: — брат!       Астер остановился, опуская голову. К нему тут же подбежала обеспокоенная Лайла и принялась объясняться:       — Ваше Высочество, прошу прощения, это…       Жестом приказав ей остановиться, Астер шумно вздохнул, явно обдумывая что-то, и через какое-то время шумно выдохнул.       — Отведите его.       Все присутствующие замолчали, будто совершенно не веря, что принц мог позволить что-то подобное. Но это оказалось правдой.       — Что? — больше всех была сбита с толку Лайла.       Она не ожидала получить такой приказ, но перечить ему не смела, и даже заданный ею вопрос не был специальным. Скорее она ляпнула, не подумав.       — Что непонятного? Отведи его к ней, — чуть громче и чётче повторил Астер. Происходящее явно раздражало его и его желание поскорее уйти       ощущалось почти физически. — Ненадолго.       Женщина пришла в себя очень быстро. Она кивнула, бегая глазами то к Рафаэлю, то к держащему его на руках Каппе. Заметив последнее, она скривила лицо и дёрнула головой в сторону, намекая, чтобы мужчина немедленно убрал свои руки.       — Как прикажете, — Лайла низко поклонилась, провожая Астера.       Рафаэль смотрел вслед вновь уходящему брату и задыхался от благодарности.       — Спасибо.       Когда первый принц удалился, Рафаэль всё ещё стоял там. Он восхищался стойкостью брата и его внутренней силе. Даже после ночных событий тот не стал жёстче, не отвернулся от своей сестры и дал им с Калистой шанс увидеться. На деле же Рафаэль был уверен, что Астер не даст ей умереть. Потеря младшего брата сильно сказалась на нём и сейчас, похоронив ещё и отца, он не сможет отдать Калисту под суд.       — Идёмте, Ваша Светлость.       Лайла возникла перед его лицом неожиданно. Подойдя почти вплотную, она с любопытством заглянула Рафаэлю в глаза. И обдумывая этот поступок через некоторое время, когда Каппа вёл его по запутанным коридорам дворца, он так и не смог понять, с чем это было связано.       Они шли долгих двадцать минут, прежде чем остановиться перед выходом в сад, где месяц назад они с Калистой разговаривали последний раз. С горечью на сердце Рафаэль отметил, что с того времени розы, которые она так любила, успели зачахнуть. Каппа повёл их с Лайлой по длинному коридору, где вместо обычных стеклянных окон были короткие арки с разными решётками. В тот вечер всё это место было залито светом заходящего солнца. Тогда Рафаэль чувствовал себя ужасно, но не знал бы он, что будет чувствовать потом, не стал бы упускать время. На несколько секунд он замер у того самого окна, где в тот вечер смотрел на неё. В груди потяжелело. Он вновь представил её образ: чёрные волосы, заплетённые в косы, её грузные украшения и красное платье. Рафаэль вдруг вспомнил, что совсем недавно молился всем богам, лишь бы забыть её имя, и сразу же почувствовал укол вины. Она не виновата в чувствах, которые он когда-то испытывал, но он был виноват перед ней и это давило. Когда сад был позади, Рафаэль обернулся. Отчего-то показалось, что это последний раз, когда он проходит здесь, и от этих мыслей ему сразу же стало не по себе. Пройдя ещё немного, они вышли на переход между двумя башнями замка. Жмурясь от ветра, Лайла спросила:       — Долго ещё идти?       Рафаэль для себя понял — она не так близка Астеру, чтобы посвящать её в дела государства, но это совсем не относилось с Каппе. Мужчина вёл их уверенно, будто каждый день своей жизни он провёл, блуждая по дворцу. Он точно знал, где именно держат Калисту, так что у Рафаэля не было сомнений, что именно этот человек заслуживал доверия.       — Мы на месте.       — Неужели, — язвительно заметила Лайла.       Рафаэль стоял перед дверью. Он обеспокоенно сжимал и разжимал руки в попытке хоть как-то успокоить себя, но это не помогало. Тогда, сделав глубокий вдох, он потянулся рукой к двери. Сверху тут же навис Каппа. Он сурово посмотрел на Рафаэля и тихо сказал:       — Не долго.       — Знаю я, — ответил Рафаэль, входя в комнату.       Обстановка внутри сильно отличалась от того, что он себе представлял. Это место не было тёмным и мрачным, а по углам не висела паутина. Наоборот, атмосфера казалась даже более приятной, чем в покоях, где этим утром проснулся он.       — Ваша Светлость?       Рафаэль вздрогнул, когда очередной раз за день услышал незнакомый голос. Перед ним, сложив руки в замок, стояла молодая служанка. От Лайлы её отличал взгляд: холоднее, разумнее, но чуть менее живой.       — Тета, — позвал девушку сопровождающий Рафаэля Каппа, — мастер позволил.       Услышав эти слова, она тут же опустила голову в поклоне и поспешила удалиться. На секунду Рафаэлю почудилось что-то неестественное в этой девушке, но он предпочёл закрыть на это глаза. Его внимание больше привлекала сидящая у окна Калиста. Она сидела в кресле качалке и, наглаживая свой большой живот, неотрывно смотрела куда-то вдаль. Рафаэль замер, когда не смог разглядеть в этой женщине и намёка на его первую любовь. Исхудавшая, бледная, в чёрном платье и с глубокими мешками под глазами, она совсем не выглядела здоровой. Её запястья истончились, ключицы неестественно выпирали, а скулы стали острее, и единственное, что давало понять, что перед Рафаэлем действительно Калиста — её живот.       Рафаэль подошёл ближе. Он медленно опустился на колени перед девушкой и заглянул в её глаза. Они всё такие же медовые, как и раньше, но в пустом взгляде больше не было той искры, которая отличала её от других обитателей дворца.       — Калиста, — тихо позвал её Рафаэль, — ты в порядке?       Она не ответила ему, лишь продолжила сидеть, молча раскачиваясь. Со стороны казалось, что девушка сошла с ума — настолько неестественны были её движения.       — Что случилось?       Но и этот вопрос она пропустила мимо ушей. На изнурённом лице не было и намёка на эмоции, когда Рафаэль пытался поговорить с ней. Несколько раз она все же размыкала свои потрескавшиеся губы, будто пытаясь что-то сказать, но затем снова замыкалась и отворачивалась. В конце концов, поняв, что это бесполезно, Рафаэль поднялся. Было очевидно, что Калиста не станет говорить с ним сегодня, но это и не требовалось. Он сделал собственные выводы.       — Ваша Светлость, время вышло, нам пора, — громко уведомила его Лайла. По её голосу становилось понятно, что она начинает нервничать.       Рафаэль кивнул, последний раз посмотрев на Калисту. Она даже не шелохнулась, когда он поклонился ей. Ранее она всегда ярко реагировала на этот жест, прося его прекратить. В её глазах они были равны.       Полный горечи, Рафаэль направился к выходу, но стоило ему едва коснуться кончиками пальцев дверной ручки, как позади него раздался шёпот:       — Я больше не боюсь богов.       Рафаэль резко обернулся. Калиста смотрела на него полными слёз глазами и, передавая ему всё своё отчаяние, продолжила:       — Их место заняли мужчины.       Они смотрели друг на друга всего несколько секунд, прежде чем она отвернулась. В тот момент Рафаэлю казалось, что время остановилось, и единственное, что звучало отчётливо среди этой тишины — его собственное сердцебиение. Воздуха почему-то стало очень мало, будто некто сдавил его горло невидимой рукой. Он сделал шаг к ней, но его что-то остановило. Рафаэль замер ровно за секунду до того, как в комнату ворвался Каппа.       — Время вышло, — мужчина неожиданно сильно ухватил Рафаэля за плечи и почти силком повёл его на выход.       — Нет, подожди…       От шока Рафаэль не смог ничего возразить, хоть и пытался отбиваться. Он пытался скинуть с себя чужие руки, но его сил явно не хватало, чтобы дать отпор такому большому мужчине. Каппа был почти в три раза больше, высокий и широкоплечий он не оставлял Рафаэлю ни единого шанса, так что, в очередной попытке прорваться, Рафаэль повис на его вытянутых руках. В таком положении его буквально вынесли в коридор. Служанка, которая следила за принцессой, быстро зашла обратно в покои и наглухо закрыла за собой двери.       Рафаэль беспомощно наблюдал, как Калиста исчезает, и не мог ничего сделать. Как же больно ему было осознавать, что в руках его нет практически никакой власти, а та, что есть — никак не поможет его сестре. В своих мыслях он впервые назвал её сестрой. Ни разу до этого ему не доводилось признаваться себе в, казалось бы, такой очевидно истине. Но именно сейчас, когда тело его повисло в сильных руках, а сам он не представляет из себя практически ничего — потерянный и беспомощный — он вдруг осознал, что Калиста всегда была сильнее него. С детства пляшущая на иглах птица никогда не кричала, а лишь пела, и щебет её стал привычным. И кто же тогда сломал эти чёрные крылья?       — Что здесь происходит?       Внезапно раздался знакомый голос. Рафаэль перевёл потерянный взгляд и неожиданно для себя столкнулся с голубыми глазами. Ассель выглядел так же, как и в день, когда они виделись последний раз, но, стоило присмотреться чуть внимательнее, и в его обычно тёплом взгляде уже так же явно читалось беспокойство. Он, наблюдая за этой бессмысленной борьбой, кажется, не выдержал и окликнул Каппу.       Рафаэль был несказанно рад видеть Асселя среди множества незнакомцев. Ему казалось, что спустя столько времени у него, наконец, появилась надёжная опора.       — Приказ мастера, — на вопрос Асселя Каппа ответил с задержкой.       Тот нахмурился, подходя ближе. На лице его можно было различить нотки раздражения и неприязни.       — Отпусти.       Между мужчинами возникло напряжение, которое, казалось, можно было ухватить руками, но Каппа всё же послушался и аккуратно поставил Рафаэля на ноги.       — Ассель! — воскликнул Рафаэль, уже собираясь бросится тому на шею, но резкая вспышка боли заставила его замереть.       Неизвестно по какой причине, но Рафаэль почувствовал нечто странное в этом обычном обращении. Казалось, будто он переживает это не первый раз, и что-то внутри подсказывало — остановись. Безусловно, он был рад видеть Асселя, но неожиданно для себя Рафаэль чувствовал необъяснимую тревогу, глядя на его светлые волосы. Он был рад видеть, но так же сильно ему хотелось сбежать от туда куда-нибудь далеко и больше не возвращаться. Он был рад, но голова почему-то начинала болеть, когда Ассель смотрел на него своим обычным взглядом. Он был… Он напуган?       Рафаэль не понимал, что именно происходит, что заставляет его дрожать от страха, однако одну эмоцию из этого запутанного клубка он различил довольно чётко — паника. Зародившаяся глубоко внутри она сначала тихо подкрадывалась, пока не добралась до самого сердца, чтобы сжать его посильнее своими холодными руками.       Ассель почти сразу заметил это замешательство в чужих глазах и замер на месте, не решаясь подойти. Рафаэль растерянно смотрел на него, стоящего прямо перед ним, и в памяти отрывками всплывали какие-то картинки. В них всё было точно так же, и только атмосфера, казалось, была совершенно иной. В этих образах Ассель не был спасителем, каким его всегда представлял Рафаэль, не был защитником или надёжным союзником — он выступал в роли злодея. В мрачном лунном свете, покрытый каплями дождя и с совершенно холодным взглядом. Рафаэль зажмурился. Голова сильно разболелась, когда он попытался вспомнить что-то ещё, так что единственное, что ему удалось понять из этих образов — предательство.       — Ты был там.       — Господин, — Ассель протянул к нему руку и, ухватившись за чужое запястье, потянул за собой.       Никогда ещё ранее Ассель не был так груб. Он тащил Рафаэля за собой, будто их никогда и не разделяло никакое социальное положение, будто они всегда были равны.       — Ты участвовал в перевороте, — шокировано заявил Рафаэль, когда Ассель привёл их в какую-то пустую комнату.       На некоторое время они оба замолчали. Ассель ничего не объяснял и даже не пытался оправдываться, он лишь виновато смотрел на Рафаэля, так и не решаясь начать говорить. Это его поведение только подтвердило все догадки Рафаэля.       — Так ты был на её стороне.       — Простите, Ваша Светлость, — Ассель опустил голову, будто ребёнок, совершивший шалость.       От этого признания Рафаэль пришёл в ярость. Внутри всё вскипало и остановить этот процесс было не в его силах. Он оттолкнул от себя Асселя и, размахивая указательным пальце, громко сказал:       — Я считал тебя своей правой рукой! Ты столько раз клялся мне в верности, и всё это было игрой?       Его обижала и злила сама мысль о том, что за его спиной Ассель мог служить кому-то ещё, пусть даже это и была Калиста. Всё то время, которое они провели вместе, будто бы исчезло в одночасье, и теперь перед Рафаэлем стоял совсем другой человек — незнакомый и чужой. Страшно было представить, какие ещё тайны он хранил.       — Это совсем не так, поверьте, — как и ожидалось, Ассель принялся оправдываться, вновь дёргая за струны, — я делал это лишь для вашего блага, надеюсь, вы это поймёте.       — Пойму? — от злости Рафаэль даже покраснел. — Ты. Врал. Мне. Ассель. Бридж.       — В своих чувствах я всегда был честен перед вами, — парировал тот.       — А в остальном? Что из сказанного тобою было ложью?       — Не так много, как вам кажется.       Рафаэлю начинало это надоедать, так что, скрестив руки на груди, он продолжил натиск ещё сильнее.       — О чем именно ты врал? Отвечай.       Ассель замер, но почти сразу дал ответ:       — Только о моей причастности к перевороту, — сдавшись, он потёр переносицу. Бежать больше некуда, ему придётся все рассказать. — Я должен был держать вас подальше от всего этого, но не справился.       На его лице отчётливо было видно досаду. Казалось, он действительно был расстроен, что не смог защитить своего господина. Рафаэль немного успокоился, видя, как сильно Ассель переживал, но окончательно его не простил. Они поговорят об этом позже, когда основные проблемы будут решены, и тогда приставленному придется ответить за все свои грехи, возможно, даже своей головой.       — Как давно это началось? — спросил Рафаэль, изо всех сил пытаясь изобразить на лице безразличие, однако у него это совсем не получалось.       — Примерно три года назад.       — О, Аттаче, — шокировано выдохнул он, неудавшаяся маска сразу же спала.       — Прошу вас, Ваша Светлость, принцесса не хотела ничего плохого, она послала меня лишь для того, чтобы охранять вас. Это я ошибся, когда позволил своим чувствам взять верх. Простите.       — Если ты действительно на стороне Калисты, тогда помоги мне её освободить.       — Вы не можете, — Ассель замотал головой.       — Разве?       — Мы с принцессой делали всё, чтобы не втягивать в это вас, — принялся читать нотации он, — но если вы попытаетесь освободить её, то обвинения в измене не заставят себя долго ждать. Она не пойдёт на такой риск.       — Да она выглядит как живой труп, — повысил голос Рафаэль, — ты всё ещё следуешь её приказам?       Его злила такая позиция Асселя, но заметив в чужих глазах беспокойство, он продолжил чуть тише:       — И что ты предлагаешь мне делать?       Ассель будто этого и ждал. Он оживился, как только услышал этот вопрос.       — Подождите суда.       Рафаэль округлил глаза. Неужели Ассель не знает имперских законов? Не может такого быть, он весьма хорошо осведомлён о том, что здесь делают с преступниками.       — На суде её обязательно признают виновной.       — Другого выбора нет, мы должны действовать, не подвергая Вас опасности.       Рафаэль замолчал. Сказать ему было уже нечего, да и что делать, он не знал. Единственный ресурс, которым он действительно располагал — решимость. И её было хоть отбавляй. Однако это не поможет ему отвести от Калисты обвинения в государственной измене. Он был уверен, каждый, кто хоть раз увидит её сейчас, поймёт — она невиновна. Кто-то ловко манипулирует ею и действует, прикрываясь именем принцессы. И Рафаэль даже догадывался кто. Маркиз Люмин — её мрачный муж, которого по какой-то причине нет в столице в это тяжелое время. С самого начала было очевидно, что этот брак не будет счастливым, хоть говорил так только Рафаэль.       — Я её украду, — осенило его, — с тобой или без тебя.       Ассель опешил, пытаясь найти в словах господина смысл.       — Ваша Светлость, это очень плохая идея, — принялся отговаривать он. Но это всё оказалось бессмысленно.       — А есть и другие? Мне наплевать, Ассель, ты должен был уже это понять.       Стоило только взглянуть в глаза Рафаэля и всё тут же становилось на свои места. Отговорить его уже нельзя, да и Ассель сопротивлялся этой идее не так уж сильно, как ожидалось. Было ясно, в этом вопросе они достигли шаткого перемирия.       Разворачиваясь к двери, Рафаэль направился прочь из комнаты, но, вспомнив что-то, напоследок он сказал:       — Этой ночью я приду за Камалем, подготовь его и сумку со всем необходимым.       Несмотря на недавнее признание Асселя, Рафаэль всё ещё доверял ему больше, чем другим слугам дворца. Попроси он кого-то другого, на него сразу же донесут Астеру ради нескольких золотых панов, а такой расклад совершенно его не устраивал. Брат хоть и был человеком добрым, но за такой поступок явно не похвалит, так что из всех возможных и более-менее приемлемых вариантов оставался только Ассель.       — Хорошо, — кивнул Ассель, обдумывая что-то, — уходите через Северные ворота, я всё подготовлю.       Рафаэль удивился, услышав это. Он, конечно, всё ещё находился в смятении от такого гладкого принятия Асселем ситуации, но он не ожидал, что тот отпустит его одного. Ему казалось Ассель сразу же увяжется за ним, оправдывая это защитой. Вдруг Рафаэль понял, что и сам очень быстро забыл о той панике, которую испытал, только-только завидев Асселя перед собой, так что, ещё раз всё обдумав, успокоился.       — Ты разве не идёшь с нами? — спросил он.       — Кто-то должен заметать следы, Ваша Светлость.       Ассель улыбнулся, провожая Рафаэля взглядом, в следующий раз они увидятся лишь ночью. И Ассель молился, чтобы всё прошло гладко. Снаружи Рафаэля уже ждали. Суровый Каппа и Лайла со своим плохо скрываемым раздражением стояли перед дверью и, казалось, были обеспокоены таким внезапным поворотом событий, но по какой-то причине прерывать их с Асселем диалог не стали. Рафаэль был уверен — никакие звуки из комнаты не просочились, но все равно поспешил увести их отсюда поскорее.       — Идём, — уверенно приказал он.