Don't Bury Thoughts That You Really Want

      — Я хочу с ним встретиться… с твоим другом, в смысле, — улыбается ему Чонин, и Феликс почти давится мороженым в его руке.              — Ты имеешь в виду… Хёнджина? — спрашивает Ли, осторожно глядя на лицо Яна.              Когда Чонин кивает, мягко улыбаясь ему, Феликсу это не кажется хорошей идеей. Конечно, он безусловно хочет, чтобы Хёнджин и его будущий парень встретились, но он не знает, правильно ли это сделать сейчас.              Итак, Феликс проглатывает ту ложку мятного мороженого, что он откусил ранее, и смеётся:              — Да, хм-м, посмотрим, что можно сделать, — отвечает, неуверенный в том, что говорит. С Хёнджином в последнее время всё как-то сложно, и, с тех пор как он оставил Чонина одного на крыше, отвечая на звонок, между ними всё до странного гладко. Не так много времени прошло с их второго почти-поцелуя, но не сказать, что дело сдвинулось с мёртвой точки.              Чонин больше не пытался его поцеловать, и Феликс мысленно отметил себе, что сбросит все звонки Хёнджина, если возможность поцелуя снова предоставится. Так что сейчас Феликс не знает, не уверен ли в нём Ян. И ему не хочется, чтобы нечто такое случалось. Такого точно не было в его плане.              Мешая растаявшее мороженое в своём стаканчике и погрузившись глубоко в мысли, Феликс едва замечает, что Чонин зовёт его по имени.              — Если ты хочешь, конечно. М? — как всегда подбадривает его Чонин, и Феликс благодарит его маленькой улыбкой. Конечно же, он хочет, но прямо сейчас у него нет желания говорить о Хёнджине.              Подготовка к предстоящему экзамену определённо оказалась более трудной, чем Феликс себе представлял, и, когда он вырывается из книжного плена, ему просто хочется насладиться свободным временем, которое у него есть. Это означает, что ему не хочется говорить или думать о Хёнджине. Вот почему, когда ему выдаётся возможность, он предпочитает ненавязчиво сменить тему.              — Так, кхм, как твоя собака? — спрашивает Феликс, всё ещё играясь с мороженым в стаканчике. Чонин с радостью отвечает на вопрос и без ума от своего пса, так что у него не занимает много времени начать длинный и пространный разговор о том, как он по нему скучает. В этот раз он показывает ему несколько фоток, и Феликс более чем счастлив признать, что у него очаровательный питомец.              Когда он чувствует вибрацию телефона в кармане, он не уверен в том, кто это, но не отрывает глаз от Чонина. И благодаря этому замечает, каким радостным выглядит парень, и, следовательно, телефон может подождать.              Двое заканчивают свои бесконечные стаканчики с мороженым, когда на улице уже стемнело и часовой перерыв от учёбы, который планировал сделать Феликс, уже давно закончился. Но его рука переплетена с рукой Чонина и укрыта в кармане пальто Яна, и Феликс вообще не возражает, когда осознаёт, что тот ведёт их не в его общежитие, а в чониново.              Щёки ледяные и красные от мороза и смущения, — он что, правда увидит комнату Чонина? — Феликс слегка трясёт головой. Он… взволнован, потому что в комнате, в тепле и уединённости, которые она может предложить, будут только они вдвоём.              — Хорошо? — поворачивается к нему Чонин, прежде чем войти в общежитие, и Феликс кивает, улыбаясь ему.              — Конечно, — шепчет он куда-то в мягкую ткань собственного шарфа, и, наконец-то, сопровождаемые писком магнитного замка, они заходят в тепло. Спустя четыре пролёта лестницы и лёгкую отдышку, Феликс оказывается в комнате Чонина.              — Давай это мне, — шёпотом предлагает Чонин, снимая пальто и вешая его на подставку для верхней одежды у входа. Его комната больше феликсовой и определённо больше хёнджиновой.              И в ней столько… Чонина. Аккуратная, чистая и прибранная. Белая мебель расставлена вдоль стен, фотографии собак, семьи и путешествий развешаны по стенам. Небольшой обогреватель в углу позволяет ему отапливать её, когда центральное отопление не справляется, и Феликс садится на кровать у стены после того, как проходится по комнате и берёт в руки фотографию, кончиками пальцев теперь изучая её глянцевую поверхность.              — Эй! Только не эту, — хохочет Чонин, встряхивая головой, когда понимает, какую фотографию держит Феликс. Пять минут и две кружки зелёного чая спустя, Чонин садится рядом.              — Почему? Ты выглядишь милым, — усмехается Феликс, слегка поднимая фотку, изображающую Чонина, только выпустившегося из старшей школы, с брекетами и очками на кончике носа. Он носит парик и большой красный клоунский нос. И Феликс честен, Ян реально миленький. Прямо как сейчас.              — Где твои очки сейчас? — спрашивает Ли, развернувшись к нему. Он слегка надувает губы, только чтобы убедить Чонина немедленно найти их, и желание увидеть парня в тех же самых очках вызывает у него тихий смешок. Он верит в теорию, что люди в очках в тысячу раз сексуальнее, и как бы он не старался уговорить Хёнджина надеть их, тот ни разу не соглашался.              Чонин качает головой и, один слабый отказ за другим спустя, тянется к нему.              На несколько секунд его лицо так близко к феликсову, что старший может заметить крошечные точки у него под глазами. И его парфюм. И на несколько секунд Феликсом овладевает желание отстраниться. Но он не делает этого, а Чонин просто берёт что-то с тумбочки за его спиной, очки, если быть точнее, чтобы надеть их.              Когда те же самые очки, что и на фото, оказываются на лице Чонина, Феликс забавно ёрзает по кровати, хлопая в ладоши.              — Ты всегда милый, — говорит он, устраивая очки на носу Яна. Тот краснеет от комплимента, и Феликс чувствует вкус победы. Чонина не так-то легко заставить покраснеть, он из тех, кто заливаются румянцем только от сильного смущения, но сейчас его щёки выглядят ярко-пунцовыми.              — Но не такой как ты, да? — спрашивает Чонин, ухмыляясь ему. У Феликса нет времени даже отреагировать на комплимент, потому что руки Яна немедленно оказываются на его теле и щекочут бёдра. А Феликс боится щекотки. Очень сильно.              Феликс смеётся, глубоким и искренним смехом, что практически лишает его возможности вздохнуть, когда пальцы Чонина скользят вверх по его торсу, быстро находя самые чувствительные точки. Он даже не сможет держать глаза открытыми, пока пытается отпихнуть Яна.              — Пожалуйста, х-хватит, — хохочет он, когда Чонин даёт ему перерыв.              И именно в тот момент, когда он открывает глаза, Феликс чувствует тело Чонина на своём. Он даже не осознавал, что лежит на его кровати, в пропитанных его запахом подушках. И Феликс понимает, что он полностью окутан Чонином.              Чонин сверху его, его ноги переплетены с его ногами, руки Яна на его торсе, ровно над краем футболки, и если он немного подвинется, то они скользнут под неё. Запах Чонина, его свежий аромат, полностью обезоруживает его, глядя в глаза младшему, Феликс думает: «Сейчас или никогда».              Итак, Феликс вообще не думает об этом. Потому что с Чонином всё так и думать не нужно. Он слегка приподнимается и, одним мягким движением, обхватывает нижнюю губу Чонина зубами. Феликс мягко тянет её и отпускает, снова ложась на постель.              Он чувствует, как огонь бежит по его венам, добираясь до костей, и его щёки отчаянно краснеют. Он на самом деле захватил его губу зубами. Когда он это осознаёт, то чувствует, как всё его тело трепещет.              Феликс не разрешает себе смотреть на Чонина, по крайне мере, не в глаза. Он чувствует себя слишком уязвимым, это почти стыдно, но, конечно же, у него нет времени думать об этом, потому что улыбка Чонина скоро прижимается к его губам в едва уловимом поцелуе.              — Наконец-то, — шепчет Ян ему рот в рот, и Феликс отпускает себя. То, как Чонин произносит это «наконец-то», полное желания и удовлетворения, заставляет его желудок кувыркнуться.              Его мозгу требуется пара секунд, чтобы справиться с осознанием губ Чонина на его собственных. Они мягкие… и невозможно сладкие.              И всё совсем иначе, потому что Чонин — другой.              Поцелуй медленный, тягучий. Губы Яна настойчиво скользят по его, он почти сходит с ума. Он словно тает от этой ласки, и Чонин очень явно даёт понять, как сильно он желал этого поцелуя. Но что ещё сильнее доводит его до головокружения, помимо того, как Ян захватывает его нижнюю губу зубами и втягивает её, — это его руки.              Феликс не знает, жарко от нагревателя, от Чонина на нём или от того, что он так явно осознаёт всё, что происходит вокруг него.              Он осознаёт, как щека Чонина проводит по его время от времени, он осознаёт, насколько Чонин эксперт. Его руки так мастерски скользя под его футболку, пока пальцы оглаживают живот, а затем рёбра.              Ян некоторое время продолжает целовать его нижнюю губу, а потом снова прижимается губами к ликсовым. Его язык скользит по нижней в процессе, и Феликс плавится в его руках. Он не может думать ни о чём, кроме парня, нависшего над ним. Так, когда этот самый язык раздвигает его губы, Феликс просто пускает его, и вкус Чонина на языке вызывает у него стон.              Чонин слегка отстраняется — поцелуй даже не начался, и Феликс хочет заскулить — и смотрит ему в глаза. Ли может видеть краску, разливающуюся по яновым щекам и шее, глаза блестят от желания.              Он чувствует, как горят его собственные щёки, и удивляется, как один напряжённый взгляд Чонина заставляет его ощущать себя совершенно голым. Ян обхватывает его поясницу, и это ощущение кожи к коже кружит голову. Не оно одно, но и то, как легко его руки оборачиваются вокруг него. Они такие большие, Феликс чувствует каждый палец, прижатый к его пылающей коже.              — Всё нормально? — шёпотом спрашивает Чонин, и его тон заставляет Феликса затрепетать.              Конечно, всё нормально, и Феликсу остаётся лишь выдохнуть да, прежде чем его губы снова ловят чониновы.              Его язык моментально проскальзывает в рот Ликса, и Чонин тёплый, руки Ли запутываются в его волосах, пока их языки сплетаются друг с другом.              Когда Чонин особенно сильно кусает его нижнюю губу, Феликс слегка тянет его за волосы и на этот раз в поцелуй стонет младший, тотчас хихикая и шепча прости в его губы.              Сознание Феликса пылает, теряясь среди зубов и слюны. Поцелуй, что они разделяют, сладкий и, вероятно, слишком откровенный, по сравнению с тем, что он себе представлял, крадёт весь воздух из лёгких, но ни один из парней не хочет отрываться.              Руки Чонина, исследующие его тело, никак не помогают. Когда Ян сдвигается на нём, слегка отстраняясь, ниточка слюны соединяет их губы, его бедро трётся о ширинку ликсовых штанов, и тому ничего не остаётся, кроме как снова застонать.              Поцелуй неизбежно имеет эффект над ними обоими, и Феликс может почувствовать, как Чонин прижимается к его бедру, которым он двигает, чтобы услышать, как младший стонет, совсем как он. И от этого горло Чонина сжимает гортанный стон.              По молчаливому соглашению они не заходят дальше медленного обмена поцелуями. И, возможно, это происходит из-за того, что уже середина ночи, когда Феликс отрывается от Чонина, красный, с опухшими губами параллельно яновым.              Возможно, это происходит от одурманивающей сладости момента после, «Сделаем перерыв,» — хихикает Феликс, и они оба засыпают. Может быть, из-за того, что всё случилось в нужное время, Феликс чувствует себя хорошо. Бабочки в животе, фантомное касание губ Чонина на его, желание удержать парня в своих руках, Феликс просыпается и, прежде чем подняться с кровати, некоторое время смотрит на Чонина.              Ресницы, падающие на щёки и создающие причудливые тени, и его расслабленное лицо, так не похожее на полное страсти выражение, что было у него весь вечер, заставляют Феликс чувствовать себя… определённым образом.              Феликс убирает прядь волос, упавшую ему на глаза, и аккуратно, стараясь не разбудить его пока он поднимается, идёт в ванную комнату.              Пока он идёт к ванной, кончиками пальцев поглаживая собственные губы при воспоминании о поцелуе, он замечает телефон, лежащий на рабочем столе, и понимает, что гаджет почти разряжен. И тогда, наконец, он видит его сообщения.              Феликс быстро открывает чат с Хёнджином и замечает последнее сообщение, пришедшее около часа ночи. «Где ты?» — первое сообщение и «Я пришёл к тебе в комнату, думал, что ты там…» — второе, и Феликс почти чувствует, как сжимается его желудок, вина закрадывается в грудь, пока он читает и перечитывает эти сообщения, пока его телефон не выключается, полностью сев.              Возможно, ему не стоило говорить Хёнджину, что ему нездоровится, когда он закрылся в комнате ото всех и вся. Возможно, ему не стоило так врать ему, возможно, ему не стоило врать вовсе, просто признавая, что он проводит время с Чонином, пытаясь.               Но, теребя нижнюю губу и возвращая взгляд на спящего Чонина, он думает, что глубоко внутри Хёнджин был первым, кто соврал.              И иногда ложь может принести больше блага, чем вреда.