Обычный день

Аню я разбудила, а вот Екатерину Владимировну до новостей мы будить не стали, вместе выжидая, пока Алексей наберет нас. Тут уж отвлечься или уснуть не смог никто. Мы уже собрались и сидели на стреме, поочередно отходя на кухню налить чай или кофе, хотя этого откровенно не требовалось. Нервы бодрили лучше любого кофе. В шесть утра, в комнату резко ворвалась мама моего жениха, держащая трубку у уха. — Диму нашли! Он живой, быстро-быстро, его привезут в особняк, — внутри все затрепетало от этих слов. Живой. Он живой. Мы вылетели дружно в коридор. Такси по утренним, свободным дорогам просто летело, но этого все равно было не достаточно, это все равно казалось чертовски долгим. Екатерина и вовсе поехала прямо в пижаме, сменив только обувь, дабы не терять времени. Сейчас это расстояние, которое я обычно спала в уютной машине Дмитрия Алексеевича тянулось особенно долго. Мы не сдерживались и периодически поторапливали водителя, который только терпеливо кивал и ничего не отвечал, очевидно, понимая, что случилось что-то этакое. Ворота открыли заранее и такси буквально влетело на территорию. Мы едва ли не выпрыгнули на ходу, спешно, с наемниками, что ждали нас, заходя внутрь, спотыкаясь, бежали к его комнате, у входа в которую столпилось чертовски много людей. Нас пропустили, стоило только попросить и мы попали внутрь. Дима сидел на кровати. Один его глаз был перевязан, как и голова, и нога, на которой, вероятно, перерезали сухожилие. На лице синяки, руках и оголенной груди синяки… Но он был как всегда невозмутим. Спокоен и излишне холоден. — Димочка! — Воскликнула Екатерина, поспешив вперед и его губы тронула улыбка. Мужчина раскрыл свои объятия, смотря в нашу с Аней сторону, но что-то в его взгляде на меня не давало покоя. Аня рванула вперед, а я застопорилась, идя немного медленнее, растерявшись. Может быть мне кажется? Он насторожен. — Василиса, ты чего? — Аня обернулась, в мою сторону, на что я мотнула головой, подходя ближе, а они отошли, позволяя обнять его. Теплый. Живой. Я едва сдержала слезы, почти сразу отстраняясь, дабы не сделать ему больно, вздрогнула, пересекаясь с ним взглядом. Абсолютно холодным и… Совершенно не узнающим меня. — Кто ты? — Уточнил мужчина, окончательно все расставляя на свои места, от чего в помещении и, кажется, во всем особняке, замолчали все. — Дима? Ты… Ты шутишь? — Мой голос просел, а слезы навернулись на глаза, — если это шутка, то получилось не смешно, — я постаралась улыбнуться, быстро моргая. — Прости, но я правда не понимаю… Почему ты решила, что я шучу. Я похож на клоуна? — Уточнил Дружинин, от чего внутри закололо. Это точно был он. — Я… Я… — Слова застряли в горле, а Аня аккуратно взяла меня за руку, притягивая к себе. — Ты что идиот?! — Ее слова прошли, словно через купол. Я их не слышала, — это же Василиса, твоя невеста. Скажи ему, Вась! А что я ему скажу? — Вероятно, это последствие травмы головы, — отозвался доктор, подходя к нам, — не кричите, Анна Алексеевна, вы можете вызвать у него мигрень, прошу… Давайте дадим Дмитрию Алексеевичу немного отдохнуть? Я кивнула, даже не смотря в его сторону. Боюсь, мне станет плохо, если я еще раз увижу с каким недоумением он смотрит на меня. Нужно было успокоиться. Своей истерикой я явно не сделаю лучше, сейчас окружающим совершенно не до этого. Даже, если он меня забыл… Даже если так, он жив и почти невредим. А воспоминания… Их ведь всегда можно создать заново, да? Может быть у него просто шоковое состояние. Оно пройдет, он поспит и все вернется на круги своя. Я потерла кольцо на пальце, пытаясь себя успокоить. Да, даже если все так его слова однозначно сделали больно. Если бы Аня сейчас не сидела со мной — я закрылась бы в ванной и хорошенько разрыдалась. — Василиса, можно поговорить? — Вытаскивая меня из пучины самобичевания, спросил Дружинин старший, подошедший со спины. — Угу, — я кивнула. Мне нужно сейчас отвлечься от навязчивых мыслей и успокоиться. Мы быстро прошли с ним в кабинет, куда принесли чай с ромашкой, после чего расположились на кожаном диванчике. Я отпила напиток, рассматривая плавающие чаинки. — Ты можешь мне рассказать от кого и как ты получила эту информацию? — Алексей отпил свой чай, а я поставила кружку на тарелочку, разблокировав телефон, открыла переписку и протянула ему, — просто тот самый доброжелатель, вероятно, думал, что ты придешь одна… И предупредил, когда из охраны было только два человека на входе. Мы их взяли. Как выяснилось, не приди мы сегодня, завтра бы уже приехал заказчик и завершил дело, этого не случилось только благодаря тебе. — Я только получила информацию… И то не совсем поняла как именно, — я почесала затылок, слегка улыбнувшись, — я… Я предположила пару дней назад, что рядом с заказчиком находится человек, которому я нравлюсь. Выложила пост в Инстаграмм, где написала, что ничего выкладывать в ближайшее время не буду и, может быть, отсутствие моих работ сподвигло того самого Доброжелателя. Это звучит довольно абсурдно… Но это опять сработало. Наверное, если бы я тогда поехала с ним, нас и вовсе бы отпустили так, — слегка ухмыльнулась я, поджимая губы, — что с его глазом? — Порезали. Но Док сказал, что глазное яблоко не задето, так что это, скорее, косметический недостаток. Сухожилие на ноге перерезали, чтобы обезвредить, сильно избили и примерно в день, когда мы пришли ударили железной трубой по голове. Потому-то и охраны было немного. Скорее всего, у него временная амнезия, Василиса, прошу не принимай близко к сердцу его слова. Он после еще тысячу раз извинится за сказанное, — я вздрогнула, услышав слова поддержки со стороны того, от кого я не ожидала ее получить, — и прости, что с самого начала оградил тебя от дела… Пренебрег. — Не извиняйтесь, Алексей Викторович. Вы поступили правильно, если бы я осталась — мешалась бы под ногами. И… Спасибо, что доверились мне. Это могло быть опасным, я могла быть злоумышленницей, да и вот так скинутая информация выглядит подозрительно, я даже не подумала об этом, когда будила вас ночью. — Он слегка улыбнулся и мягко потрепал меня по голове. — Василиса, ты вошла в мой круг доверия с момента, как помогла незнакомому мужчине закрыть крышечкой кофе. — Я слегка покраснела и улыбнулась, ощущая, как внутри стало немного теплее от этих слов, — вы с Димой очень похожи, хоть с первого взгляда так и не скажешь. Вы дополняете друг друга, делаете друг друга лучше, а это самое главное. Я видел с какой любовью и очарованием он смотрел на тебя, пока мы тогда беседовали и мне этого хватило. Я плохо выражаю эмоции, но я хочу, чтобы ты знала — чтобы не случилось дальше, как бы не повернулась твоя жизнь, для меня ты останешься доверительным лицом и человеком, которому я всегда рад помочь. Пожалуй те слова сильно сгладили случившееся и подбодрили меня. Прибавили сил, которых мне понадобится довольно не мало в ближайшее время. Дима много приглядывал за мной, нянчился и терпел истерики. Теперь моя очередь быть рядом.

***

Квартира Дмитрия стала больше. Мы зашли вместе. Он опирался о трость, которая временно стала его спутницей, опускаясь на пуф и разуваясь. Он меня так и не вспомнил за три дня нахождения в особняке, но, после разговора с Алексеем, согласился оставаться вместе, дабы попробовать вернуть воспоминания. А мне так было спокойнее, потому, что сейчас ему нужна была помощь. Я поставила его кеды на полку. Благо, гипс поставили такой, что обувь было возможно носить и сейчас было лето. — Телефон, — сказала я, протягивая ему его уже в комнате, — ты оставил его на сидении такси. — Спасибо, — отозвался Дима и замер, смотря на открывшееся поле пароля, на что я его быстро ввела, — можешь записать куда-нибудь? Я кивнула и быстро написала, вложив бумажечку в черный чехол. Последнее, что помнил Дима — лето прошлого года. Получается, примерно за пару месяцев до того, как мы встретились. Я отвела глаза, замечая, как он залезает первым делом в настройки и убирает нашу фотографию с обоев, заменяя ее на что-то нейтральное. Наверное, оно стояло до нее. — Что ты хочешь сегодня поесть? Можем заказать роллы, — я улыбнулась, — мы часто с тобой их ели. — Рыба с рисом? — Он поежился и я свела брови к переносице. Сука, что? Ты же любишь роллы. Ты. Их. Ел. Ты хомячил за милую душу чертову рыбу с рисом! — С детства не люблю. Быть такого не может… — Он зашел в историю заказов и приподнял брови. — Давай тогда закажем грузинскую кухню… Или я могу что-нибудь приготовить, хочешь? Тогда нам нужны продукты. — Давай обойдемся грузинской кухней. Тратить время на готовку не стоит, нам еще нужно разложить вещи по полочкам. Что тебе взять? — Возьми мне чебурек с мясом, шесть хинкалей и меренговый рулет, а я сама разложу твою спортивную сумку по полкам. Я вздохнула, приподнимая ее и покатила в сторону его комнаты. Нужно вынести отсюда свои вещи, вряд ли ему будет комфортно с ними тут, да? Забавно, а это весь первый человек, с которым мне комфортно спать в одной кровати. Я ведь в самом начале была против совместной жизни, а теперь? Я посмотрела на кольцо, поблескивающее на пальце и закусила губу, зажав его пальцами. Сейчас явно не до этого. Организаторов и кафе уже предупредили о том, что мероприятие отменяется, так что носить кольцо явно ни к чему. Нужно будет снять, когда зайду в свою комнату. — Знаешь, я наверное сам разложу, — отозвался Дима и я едва не вскрикнула, подскочив и схватившись за сердце, смотря на него, — чего ты так пугаешься? — Я просто задумалась. Может быть не стоит? У тебя нога больная, зачем тебе эта нагрузка? — Я сам, — уже немного грубее повторил Дружинин и я поджала губы. — Отлично, — я положила стопочку его вещей на кровать и вздохнула, выпрямляясь, — сам — значит сам. Вышла? Нет, я вылетела из его комнаты. Эта упрямая независимость, и позиция «мне не нужна твоя помощь» — до жути бесили. И сразу накатывало чувство стыда. Я должна быть благодарна, что он вообще жив. Я должна быть рада уже этому, верно? А все остальное придет со временем. Главное — терпение. Я принялась складывать свои вещи по полочкам. Уверена, будь его воля он бы и вовсе попросил меня уехать… А что, если бы так было лучше? Черт, в день, когда мы с Дружининым встретились, словно все плохое этого мира сосредоточилось на нем. Складывается ощущение, что я принесла ему неудачу тем, что появилась в его жизни. Кофта выпала из рук, я быстро заморгала. А что, если правда так? У него же все было отлично, пока Романова Василиса Алексеевна не прошла мимо. Может быть именно по этому он меня забыл? Его мозг просто оказался разумнее, чем сердце и просто вычеркнул человека, с которым было связанно больше всего плохого. Я отошла назад, смотря на шкаф. Тут, в общем-то и так достаточно летней одежды. Нет смысла раскладывать то, что в чемодане. Я быстро впихнула кофту обратно и отодвинула его в сторону. Не знаю, сколько продлится этот период… Но мне кажется он будет тяжелым. Словно ты сбросил телефон к заводским настройкам. Да только была одна существенная проблема — Дима не телефон. Он не ебаный телефон, а человек со своими мыслями, чувствами и мозгом, работа которого не поддается никаким схемам и объяснениям.

***

— Если будет больно — говори, я постараюсь аккуратнее, — отозвалась я, раскладывая все штуки для обработки, развязывая повязки, дабы сделать новые. — Ты теперь как Шрам из короля льва, — я слегка улыбнулась, пшикая мирамистином на ватный диск. — Ха-ха, как забавно, — закатил глаза Дружинин и я едва удержалась, чтобы его не стукнуть. — Прости, я забыла, что ты вернулся своим чувством юмора в эпоху мезозоя, — закатила глаза в ответ я, делая так, как сказал врач, — первое время еще будет пощипывать, а потом понемногу начнет срастаться. А потом останется брутальный шрам. — Я слегка улыбнулась, — ты все равно красавчик, Дмитрий. — Да, перечитал нашу переписку — половины не понял, если честно. Можешь дать краткий экскурс по нашим отношениям? Все еще не верится, что я мог кому-то сделать предложение после полугода знакомства. — Ты едва не сделал его в первый раз не через пол года, а через два месяца, просто, чтобы мои родители разрешили жить нам вместе, — да… Его слова опять задели. Новый Дима был… Чертовски несносным. Так и чешется язык вернуть его в разряд «Чертила». — Серьезно? — Он приподнял брови и вздрогнул, когда я коснулась его страшных синяков на груди, — и как же мы познакомились? — Тебя подстрелили, когда ты приехал на встречу с Настей, а я проходила мимо и черт меня дернул проверить все ли с тобой хорошо. — Я передернула плечами. Да, звучит более чем нереально и по его снисходительной улыбке становится очевидным, что Дмитрий Алексеевич мне не поверил, — и ты меня, кстати, после этого нашел сам. А вот тут, — я тыкнула в красный шрам на плече, — кстати, подтверждение моих слов. И тут, — я обвела пальцем шрам на его торсе и он внезапно схватил меня за запястье, сжав его. Я быстро выдернула руку, — мог просто сказать, что тебе не приятно, — ответила я, подползая к его спине. — Настя? Кстати, да, а где Настя? Я не нашел нашу с ней переписку, — мужчина сверлил меня взглядом через зеркало. — В душе не ебу, где Настя. Ты удалил вашу переписку и заблокировал ее везде после случившегося, а весной еще и уничтожил бизнес ее семьи, потому, что эта сучка была причастна ко всему дерьму, что с тобой случилось, — ответила я излишне грубо и снова. Снова эта ебучая эмоция. Он сейчас мне скажет… — Не говори так про нее. — Я убрала руки, радуясь, что успела закончить до того, как моя последняя нервная клетка перегорела. — Спокойной ночи, — хлопнула я его по плечу и слезла с кровати, поднимаясь. — Можешь подрочить, думая о Насте перед сном, авось вспомнишь что-нибудь. И ушла, закрыв за собой дверь. Стоило оказаться в своей комнате, как ненависть к себе за собственные слова накрыла меня с головой. Он даже не понимал почему я себя так веду. Он видел перед собой маленькую, истеричную сучку, которая утверждает, что является его невестой и ведет себя при этом так, словно ее насильно заперли с ним. Такими темпами, к моменту, когда он все вспомнит… Он просто возненавидит меня. Нужно закупиться ромашкой и держать себя в руках. Спокойствие и терпение, Василиса. И все будет как прежде.