***
Руки он помыл быстро. Быстрее, чем я успела достать смазку из его прикроватной тумбочки и попасться в крепкие объятия со спины. Его губы прижались к нежной коже шеи, пока руки забрались под футболку, сжимая немного припухшую в последнее время грудь, покручивая мягко соски между пальцами, опустился со мной на кровать. — Дима… Это немного… Смущает, — я вздрогнула, ощущая как он расталкивает коленом мои ноги, спуская одну из рук вниз, коснулся влажного белья пальцами. Стон сорвался с моих губ слишком непроизвольно. По телу прошлась дрожь, я ощущала ткань его брюк бедрами и стояк промежностью о которую он терся через свои боксеры и мое нижнее белье. Он не долго ласкал меня через ткань скользнув мимолетно по животу пальцами и забрался под мои трусики, поглаживая горячий пульсирующий от возбуждения клитор, зажал самую чувствительную точку между пальцами и принялся ее плавно, издевательски нежно тереть. — Заведи руки за спину, — донесся его низкий голос и я на секунду застопорилась, но два больших пальца, что толкнулись внутрь, быстро вернули меня в мир беспамятства, заставляя послушаться. Дружинин убрал руку от моей груди и сжал мои запястья на уровне поясницы, сталкивая мое белье. — Стой… — Внезапно опомнилась я, ощущая, как он начинает в меня толкаться, — погоди, я еще не готова! — Я вскрикнула, ощутив, как он одним довольно резким толчком оказался во мне. Нечто странное между болью и наслаждением. С глаз сорвались слезы, я закусила губу, ощущая внутри жгучую обиду. Это не мой Дима. Он бы никогда не сделал мне больно. Следующий толчок буквально выбил из меня стон, пронзая все тело волной наслаждения. Его пальцы давили на клитор, пока мой молодой человек ускорился, ощущая, как я начинаю непроизвольно подмахивать бедрами ему на встречу. Футболка мокрым куском ткани раздражающе прилипла к спине, толчки становились все более хаотичными и размашистыми, а мои ощущения смешивались. Я выгнулась, застонав. — Дима! — Я выгнулась, кончая, обмякнув на кровати и он толкнулся еще пару раз в ответ… После чего я ощутила как что-то горячее и вязкое наполняет меня. — Настя… — Прошептал он. Я глазах потемнело. Я дернулась, но не смогла отстраниться из-за того, что он продолжал меня держать, а к горлу подкатил ком. — Пусти меня, — выплюнула я, пытаясь сдержать свои нервы и дрожь. Пытаясь сдержать ту истерику, что накрыла меня с головой. — Быстро пусти меня, Дружинин! — Зазвенел мой голос и он, явно не ожидая этого, разжал руки. Я отползла назад, смотря ему в глаза. Даже, если сказать ему что-то сейчас, как он воспримет мои слова? За кого он меня вообще сейчас принял? За шлюху, которую можно использовать как секс игрушку? Я поднялась. Внутри не осталось ничего, кроме истерического крика, что так и рвался наружу. Челюсть дрожала, глаза наполнились слезами, а он даже не понимал, что сделал не так. Мне было откровенно плевать на то, насколько непроизвольно могло все это произойти. Я вздрогнула и мысль быстро юркнула в голову. Я приблизилась и расстегнула его рубашку, замечая весьма однозначные царапины на его груди. Он вздрогнул, схватив меня за руку, смотря куда-то вперед. — Василиса, я тебе клянусь, между нами ничего не было, — проговорил мужчина, а я молча потянула свою руку. — Василиса, прошу тебя, — он ухватился крепче за запястье, а вторая моя ладонь слишком непроизвольно поднялась. Я смотрела на его краснеющую от удара щеку и внутри все сжималось. Пожалуй, в этот момент мне хотелось умереть. Я только что все окончательно разрушила.***
Я помню, что не спала всю ночь. После душа я вернулась в комнату. Хотелось сломать себе руку после случившегося, но она была мне все еще нужна. Я собрала свои вещи в чемодан и сумку с рюкзаком. Поместилось даже не все, но сил выходить из комнаты не было. Я боялась, что он мог еще не спать. Возможно я действовала на эмоциях, но в тот момент, когда перед глазами стояла пропасть после случившегося, я понимала, что дальше так продолжаться не может. Вызвала себе грузовик с двумя грузчиками под самое утро, когда убедилась, что он крепко спит после секса и алкоголя и они помогли мне вынести все собранное. Я быстро оглядела квартиру, опустевшую комнату и положила на стол ключи, обручальное кольцо и записку. «Все кончено, Дмитрий. Прости, что ударила тебя. Остальные вещи можешь выкинуть. Нам правда было хорошо вместе. Прощай.»***
Дмитрий был заблокирован во всех соцсетях, месенджерах и даже в банке. Следующие сутки мне никто не звонил и это позволило мне разложить вещи и записаться на субботу к платному гинекологу. Учитывая весьма грубый секс, мне показалось, что проверить не порвал ли он мне что-то было не лишним. Да и относительно таблеток экстренной контрацепции поинтересоваться на всякий случай. Насколько мне было известно, их можно было использовать в течении сорока восьми часов после незащищенного полового акта, но я не была уверена, что их продают без рецепта врача. Да и принимать что-то подобное без консультации было откровенно страшновато. Страшнее были только беременные женщины, что сидели вокруг меня на лавочках, поглаживая очень круглые животики. Это заставило меня улыбнуться. Я бы даже нарисовала их с их разрешения, но мой прием начался строго по времени и я поспешила в кабинет. В кабинет, в котором я не была со времен получения справки для вуза. Просто не требовалось, никаких проблем никогда не было… Даже первый раз, как мне казалось, обошелся без разрывов. — Итак, что у вас? — Спросила женщина.ё — Незащищенный секс с окончанием внутрь. Грубый… — Я покраснела, пока она это записала, — я бы хотела узнать не оставил ли он мне разрывов, если оставил то чем лечить и уточнить насчет экстренной контрацепции. — Хорошо, — она кивнула, — мне нужна будет еще общая информация. Когда начались первые месячные? — В двенадцать лет, — довольно быстро вспомнила я тот позор. — Мне нужен ваш цикл для полной картины. У вас есть приложение, чтобы быстрее с этим разобраться? — Есть, — я кивнула и открыла его, протягивая и, внезапно начало приходить осознание. — Василиса Александровна, — недоуменно произнесла женщина, — а вы знаете, что последняя менструация была в мае? — Как это… В мае? Это какая-то ошибка, я… Они ведь могли пропасть из-за нервов? В моей жизни произошел один инцидент и… — Грудь чувствительная? Тошнота? Слабость? Головокружение? Сонливость? Перепады настроения? Возможно, плаксивость? — А это может быть что-то кроме беременности? — Голос задрожал. — Мы предохранялись и все это начало проявляться совсем недавно, боже, — я зажала рот и нос ладонями, делая судорожный вдох. — Мне нужно вас осмотреть для полноты картины. Мочевой пузырь полный? — Да, — я коротко кивнула и она указала в сторону кушетки, рядом с которым стоял аппарат УЗИ. Я легла, задирая свой топ и приспуская спортивные штаны. Гель показался довольно приятно прохладным, это слегка успокоило. Какая беременность? Я столько ревела в последние три месяца, что не один ребенок бы не выжил. Или у меня просто стальная матка, черт. Чуть не засмеялась от собственной шутки, нервно улыбаясь, пока она принялась давить на низ моего живота датчиком, медленно водя по нему. В начале было ничего не ясно, но в момент, когда я увидела две горошины на мониторе, врачу даже озвучивать ничего не понадобилось. Ебаный, сука, свет. — Кажется, это однояйцевые близнецы. Хотите послушать сердцебиение? — Я не особо думала, наверное, и, очевидно, была в шоке, когда кивала. Близнецы… Их еще и двое и сердце уже бьется. Как будто бы одного не хватило, чтобы меня в труху сожрала совесть. — Они совершенно здоровы и развиваются соотвественно сроку, но нужно будет сдать некоторые анализы… — А аборт… — Голос просел от озвучки этих слов, — возможен аборт? Или уже поздно? — Медикаментозный уже точно не получится провести, но аборт в общем еще возможен, — она кивнула, — нужно будет сдать анализы. — Я не понимаю, как это могло случится, — словно пытаясь себя оправдать, произнесла и врач только вздохнула, протягивая мне бумажные полотенца. — Лето, жара, презерватив мог просто испортиться от этого. Я запишу вас на ближайшие числа и укажу стоимость и что понадобится. — Хорошо, — я кивнула, поднимаясь.***
Я сжимала телефон дрожащими руками. Старалась держаться, нельзя плакать, иначе все изначально пойдет не так. «- Мама, пообещай не ругаться. — Что случилось? — В начале пообещай. — Хорошо, Василиса. Но теперь я нервничаю, так что пиши быстрее пожалуйста. — Я ушла от Димы. — Я беременна, мама. — Я хочу сделать аборт.» Отправленные одно за другим, прочитанные и оставшиеся без ответа, как и снимок УЗИ, с заключением врача. Пару минут не было никакого ответа совершенно. После, поступил звонок. — Василиса, — ее голос дрогнул, — как это могло случиться? — Я… Я, — слова просто не шли. Вместо них начали срываться всхлипы. Горло сдавило и я разрыдалась в трубку, не способная ничего сказать больше. — Василиса, девочка моя все хорошо, — заговорила она, хотя было слышно что еще чуть-чуть и мама тоже заплачет, — я сейчас приеду к тебе, слышишь? Приеду и мы поговорим, не плачь, пожалуйста. — Угу, — я выдавила из себя, скидывая трубку и заваливаясь на бок, расплакалась только сильнее. Она меня ненавидит? Наверняка думает, что я ее опозорила, сделала то, чего она больше всего боялась. Я забеременела до свадьбы и, мало того, еще и рассталась с отцом ребенка в весьма однозначном порядке. Кстати, в день свадьбы, вообще заебись. Вернее, в день, когда свадьба должна была быть. Кажется, мой мир трескается словно ледяная глыба, которую уронили в горячую воду. Дверь в коридоре хлопнула, я быстро вышла. Быстро и слишком поздно поняла, что она не могла так быстро приехать. Он, словно скала стоял в коридоре, смотря на меня, пока мое сердце принялось судорожно сжиматься. Дружинин собственной персоной. Какого черта? — Я дал тебе целый день на то, чтобы одуматься и вернуться обратно, Василиса, — проговорил мужчина, приподнимая брови, — успокоиться, чтобы все обговорить, но так и не увидел от тебя сообщения. — Уходи отсюда, — процедила я, стискивая дрожащую челюсть, вдохнула полной грудью, пытаясь успокоить истерику, что словно приступы рвоты не хотела проходить и только набирала обороты не позволяя мне прийти в себя. — Я больше никуда не уйду, — отозвался он делая в мою сторону шаг, — Василиса, прошу тебя, дай мне все объяснить. — Что объяснить?! Ебаные царапины от ее когтей на твоей груди?! — Крикнула я, уже совершенно не сдерживаясь, — блять, я оставляла тебе такие же и прекрасно понимаю, что тебя не кошка поцарапала, Дружинин! — Это правда, — сказал громче уже он, заставляя себя услышать, — в тот вечер она поцеловала меня, — сука, даже не отрицает. — Что еще скажешь? Привязала к кровати и выебала?! Ты что ребенок маленький и не мог отстраниться?! — Я отстранился! Я оттолкнул ее и она зацепилась за меня, когда падала! — Ответил мужчина и я растянулась в ехидной улыбке, — ты мне не веришь? Блять, Василиса, это смешно, перестань пожалуйста, мы ведь за два месяца с ней ничего не сделали. — А какого хуя ты тогда простонала ее имя, когда кончил?! — Подошла ближе я и стукнула его в грудь, — знаешь какого мне было? Я… Я думала, что ты что-то вспомнил… Что твои чувства вернулись… Но это все оказалось только пустой надеждой, — я осипла, опуская глаза в пол и прижимая руку к его груди, посмотрела ему в глаза, едва ли имея возможность различить то, что в них сейчас отражалось. — В нашу вторую встречу, за то, что я спасла тебя ты сказал, что исполнишь любое мое желание. Так вот. Я его загадаю. Вспомни меня, Дима, — я сжала его футболку, стирая слезы и заглядывая в глаза, увидела только отдаленное чувство вины, — конечно! Блять… — Слезы, боль и смех смешались в единую симфонию. Какая же я дура. На что я вообще надеялась? — Василиса, — он крепко обнял меня, прижимая к груди, — прошу тебя, я не могу исполнить это желание, но я обещаю… Я обещаю, что все исправлю, прошу, — сил отпихиваться не было. Я задыхалась. — Пожалуйста, дыши, тебе нужно успокоиться, — Дружинин аккуратно сел на пол со мной, прижимая, словно тряпичную куклу, гладил по спине, уткнувшись в плечо, — внутри стало так пусто, когда ты ушла. Я… Я думал, что это быстро отпустит, но было так невыносимо, словно мне сердце вырвали. Я вел себя отвратительно, я обижал тебя, был холоден, общался с человеком, что тебе не нравился, я понимаю, но прошу тебя, — его голос задрожал, — дай мне еще немного времени. Я люблю тебя, — отчаяние. Оно ощущалось от его слов. Когда слезы закончились мы продолжили сидеть вот так. Тихо, обнимая друг друга и словно пытаясь стереть все плохое произошедшее. Все отвратительные слова, все неправильные поступки и срывы. Пытались так небрежно затереть пальцем… И кажется из этого даже что-то и выходило.***
Если честно, в порыве этих эмоций и нашего долгого успокоения, я успела забыть о том, что сюда ехала моя мама. Вспомнила только в момент, когда дверь распахнулась, едва ли не прилетая в соседскую, а после так же с грохотом захлопнулась. — Василиса! Дочка, не делай аборт! Мы с папой поддержим тебя, мы поможем… Мы, — она запнулась, едва не споткнувшись о нас, сидящих на полу, широко распахнула красные заплаканные глаза. — Здравствуйте, Ясмина, — тихо отозвался Дружинин, натягивая неловкую улыбку, обнимая меня, резко опомнился, переводя на меня взгляд, — Василиса.