*
В середине ноября температура резко падает до однозначных значений по вечерам. Отверстие в крыше и отсутствие изоляции делают пещеру особенно холодной, и поздние пробуждения Ибо становятся всё менее и менее преднамеренными. Ему всё труднее выползать из постели по утрам, и он зевает и дрожит в течение дня, двигаясь вдвое медленнее, чем обычно, поскольку его тело пытается сохранить энергию. Первоначальное замешательство Сяо Чжаня по поводу его самочувствия быстро превращается в беспокойство, особенно в связи с его предстоящим двухнедельным отъездом в Пекин. Ибо ставит будильник, чтобы утром отвезти Сяо Чжаня в аэропорт. Вместо этого он просыпается от того, что Сяо Чжань трясёт его, бледный и явно встревоженный. — Я уже пятнадцать минут тебя бужу, — шепчет Сяо Чжань. — Извини, — бормочет Ибо, пытаясь подняться. — Стараюсь не впадать в спячку. Сяо Чжань, нахмурившись, помогает ему сесть. — Ты должен брумировать, а не впадать в полную спячку. — Чжань-гэ такой умный, — бормочет Ибо, инстинктивно прижимаясь к тёплому телу, поддерживающему его. Затем он резко дёргается, сердце колотится у него в горле, когда его руки сжимают запястья Сяо Чжаня. — Что ты делаешь? — требовательно восклицает он, отводя руки Сяо Чжаня от того места, где они все ещё пытаются коснуться его лица, и стараясь не коснуться его пальцев или ладоней. — Придаю тебе сил? Тебе это явно нужно. — Я не поэтому учу тебя. — Ибо акцентирует свой отказ отчаянным толчком, от которого Сяо Чжань окончательно сваливается с кровати. Он сразу же сожалеет об этом, ещё до того, как вспышка эмоций мелькает на лице Сяо Чжаня, но он, кажется, не может остановиться, тормозя и посылая сегодня только неуместные импульсы. Пошатываясь от боли и гнева, Сяо Чжань с напускным спокойствием спрашивает: — В чём проблема? Не то чтобы я это использую… — Как ты думаешь, сколько энергии может сберечь мешок со старыми костями вроде тебя? На этот раз Ибо готовится к удару, когда челюсть Сяо Чжаня практически трескается от того, как сильно он её сжимает. В то же время его мозг услужливо подсказывает, что глаза Сяо Чжаня выглядят особенно привлекательно, когда они сердито смотрят на него. — Нет, ты прав, — соглашается Сяо Чжань, и голос, и взгляд его едки. — На съёмочной площадке так много здоровых молодых мужчин в расцвете сил, которых можно обвести вокруг пальца. Почему бы тебе вместо этого не попросить их о помощи? Губы Ибо дёргаются от кипящей ревности и дразнящих слов, которые слетают с его губ. — Ну разве только если ты хочешь, чтобы я ходил и отсасывал им. Это на мгновение останавливает гнев Сяо Чжаня, прежде чем он приходит в ярость с удвоенной силой. — Что за нафиг?! Как, чёрт возьми, всё, что я только что сказал, трансформировалось в это? — Энергия ян — это мужская энергия, помнишь? Так что самым простым и эффективным способом для меня было бы переливание из члена в рот, — говорит ему Ибо, обвивая руками талию Сяо Чжаня, чтобы тот не рванулся прочь. Ему не удаётся сдержать смех в живот Сяо Чжаня, щекочущий мягкую плоть под его лицом. — Я думал, ты лучше знаешь свои легенды. — Как ни странно, они не упоминают эту деталь, — огрызается Сяо Чжань, сопротивляясь ещё секунду, прежде чем расслабиться. — Поэтому ты хотел подождать? И поэтому ты учишь меня контролировать свою энергию? — Я боялся, что могу случайно высосать тебя досуха. — Ибо получает за это щипок за обе щеки. — Если ты научишься контролировать свою энергию, ты сможешь предотвратить это. — Но это может занять целую вечность! Ты можешь манипулировать этим извне, верно? Почему бы тебе просто не запечатать меня? — Это… не слишком хорошо для тебя. Я не хочу, чтобы тебе было плохо. — Ибо виновато сжимает его талию. — Прости, я уже наговорил глупостей. Может казаться, что у тебя есть неограниченный запас силы, потому что ты только что подключился к нему, но для накопления энергии ян требуется много времени, и она концентрируется с возрастом, поэтому не нужно её расточать. Не трать её на меня. У меня достаточно припрятано. — Тогда возьми хоть немного, — ворчит Сяо Чжань, тыча в мешки под глазами Ибо. — Ты выглядишь полумёртвым. — Нет, для этого как раз и нужен кофе. — Ибо отпускает Сяо Чжаня, чтобы явить свою самую дерзкую ухмылку. — Это твой замысловатый способ сказать, что ты уже скучаешь и не можешь расстаться со мной? — Я никуда не уеду, если мой транспорт не поднимет свою ленивую задницу и не доставит меня в аэропорт вовремя, — замечает Сяо Чжань, сталкивая его с кровати в отместку за то, что было ранее, и быстро удаляясь. — К твоему сведению, я тоже, — кричит Ибо с того места, где он так и остался лежать на полу, ухмыляясь, когда плечи Сяо Чжаня сутулятся в явном смущении. И тут же Сяо Чжань спотыкается о подставленный Ибо хвост.*
Ибо полагал, что интерес к его отношениям с Сяо Чжанем на какое-то время угаснет без подпитки их неуклюжих взаимодействий на съёмочной площадке. Вместо этого допросы нарастают, и, по общему мнению, он более уязвимая цель, когда один. Это неверный факт, но коллеги норовят его проверить: в свой первый день бывший товарищ по команде Ибо и его новый неофициальный личный помощник Ван Илунь дважды пытается выцепить информацию, отказывая в кофеине. Ирония заключается в том, что Ван Илунь даже не участвует в пуле ставок, что является одной из причин, по которой Ибо назначил его на эту работу по приказу Ван Ханя, и, вероятно, спрашивает из-за реального беспокойства. Хотя это не значит, что Ибо не столкнёт его со склона горы, если он снова провернёт этот трюк. — Я думал, что с уходом Сяо-лаоши ты будешь больше спать, — первым делом замечает Ван Илунь ещё одним восхитительно морозным утром, когда они вдвоём прячутся со статистами и командой, ожидая дальнейших инструкций. — Так почему ты выглядишь хуже, чем когда-либо? Ибо поднимает взгляд от приложения камеры. Это было последнее, что он хотел услышать сразу после того, как отправил селфи в надежде вызвать ответный видеозвонок. Поняв намёк, Ван Илунь вручает Ибо полный кофейник чёрного кофе и становится позади, чтобы привести его волосы в порядок. — Я просто хотел убедиться, что ты снова не потеряешь сознание на работе. Теперь это буквально прописано в моём задании. — Тогда тебе следует конфисковать его телефон, — предлагает Лю Хаоран, делая именно это и с видом знатока просматривая фильтры. Он делает несколько пробных снимков, на которых Ибо обжигает язык. — Предотврати утомительные ночные звонки. Ибо, скажи мне «чизи». Если Ибо правильно помнит, у Сяо Чжаня сегодня фотосессия для журнала. Думая о том, как он мило морщит нос каждый раз, когда фотограф кричит ему «баклажан», Ибо фыркает в кофе. — Ибо на удивление нефотогеничен, — замечает Цзэн Шуньси, новый смотритель телефона Ибо, кудахча над тестовыми снимками. — Или, может быть, проблема заключается в ракурсе и освещении? — Если бы только был специалист по свету, который мог бы это исправить, — беззаботно говорит Лю Хаоран, вытирая носовым платком кофе с лица Ибо. Цзэн Шуньси усмехается и закатывает рукава. — Оставь это мне. Он решает поднять Ибо на валун высотой по пояс, откуда Ибо может выгодно показать себя, поскольку вокруг него разгорается соревнование за лучшую фотографию. Его новое, возвышенное положение также позволяет ему чуть поодаль заметить Ван Ханя, направляющегося к ним с молодой женщиной, которую он никогда раньше не видел. Кажется маловероятным, что она присутствует в качестве актёра, нанятого так поздно в постановке, и ещё более сомнительно, что она пришла в качестве статиста или съёмочной группы, учитывая её дорогой дизайнерский наряд и сапоги на шпильках, семенящие по лесной подстилке, как будто опавшие листья — просто мусор. На вид ей не более шестнадцати или семнадцати лет. — Ибо, позволь представить тебе Ци Мэйхэ, — зовёт Ван Хань, как только оказывается в пределах слышимости. Стафф напрягается, глядя на то, как девушка осматривает Ибо с ног до головы и незаметно просачивается между ними, когда Ибо соскальзывает с камня. — Отец Ци-нюши — президент торговой группы Ци, — продолжает Ван Хань, кивнув головой. — Она здесь от имени компании, чтобы обсудить потенциальные инвестиции в производство, и хотела бы лично убедиться, насколько профессионально работает команда. Ибо не думает, что тот представляет себе ухмылку, которая появляется на лице Ци Мэйхэ, когда команда неохотно пропускает её, или изгиб губ, когда она оценивает единственную другую девушку поблизости — Гао Цюзи, которая неловко пятится под испытующим взглядом. Вопиющий контраст делает улыбку на лице Ци Мэйхэ ещё более опасной, когда она обеими руками сжимает руку Ибо. — Пожалуйста, зови меня Эмили. — Благодарю за интерес вашей компании к нашей продукции, Ци-нюши, — отвечает Ибо самым профессиональным равнодушным тоном. Его ответ явно не нравится ей, хотя она наслаждается вниманием, когда он изучает её в ответ. — Должна сказать, то, что я пока видела, можно назвать только… приемлемым. Но я бы сказала, что потенциал есть. — Вы много знаете о съёмочных площадках? — скептически бросает вызов Цзэн Шуньси. Ци Мэйхэ даже не смотрит на него, её внимание не отклоняется от цели. — Мне не нужно об этом знать. Если мне что-то понравится, деньги будут. — Её ногти скользят по руке Ибо. — Это же доступно для понимания, не так ли? Прежде чем он успевает ответить, Гао Цюзи снова появляется, казалось бы, из ниоткуда и сует свой телефон в руки Ибо. — Срочный вызов Ибо-даоян, — громко объявляет она и практически оттаскивает его. Затем, прикрывая рот рукой так, чтобы не помешать Ци Мэйхэ услышать её, она добавила таким же объёмным сценическим шёпотом: — Это Сяо-лаоши. — Что ты делаешь? — настоящим шёпотом спрашивает Ибо, отталкивая её на небольшое расстояние. — Защищаю свои инвестиции, — шипит она в ответ. Убедившись, что на экране действительно лицо Сяо Чжаня, Ибо тут же подыгрывает. Он на упускает из внимания Ци Мэйхэ, следя за тем, чтобы она могла его видеть и слышать. — Чжань-гэ, ты видел мои фотографии? Да? Что значит, они ужасны? Они сняты настоящим оператором! О, я вижу, маэстро дизайна Чжань-гэ хочет устроить приватную фотосессию, когда… Я не кричу, у тебя, наверное, плохая связь. Закатывая глаза на этот цирк, Ван Хань говорит Ци Мэйхэ что-то, чего Ибо не может разобрать. Её ответ, напротив, звучит так, чтобы его было хорошо слышно. — Без проблем. Ибо-даоян сам найдёте меня, когда будет готов. * Чрезвычайно красивый и хорошо одетый молодой человек, протискивающийся в проходе из передней части самолёта, чтобы поменяться местами с соседним пассажиром, не является нормальным явлением, но, очевидно, теперь это жизнь Сяо Чжаня. Вероятно, ему следует привыкнуть к этому, как и к хихиканью и шёпоту незнакомцев на заднем плане —вновь прибывший явно привлекает к себе внимание, судя по тому, как с ним кокетничают другие пассажиры и бортпроводники, когда он торгуется с соседом Сяо Чжаня. Фанатский корейский Сяо Чжаня слишком примитивен, чтобы расшифровать диалог между двумя мужчинами, но пачка наличных и билетов так же убедительны, как элегантное дизайнерское поло и льняные брюки его нового соседа по сиденью. Обмен прошёл успешно, и он плюхается с обезоруживающей улыбкой, скрестив длинные ноги, заканчивающиеся переливающимися зелёными остриями носков из змеиной кожи. Сяо Чжань проникается невольным сочувствием, когда дрожь проходится по лицу другого мужчины — ни один из них не предназначен для эконом-мест. Мужчина не пытается объяснить, почему ему было так необходимо сесть рядом с Сяо Чжанем. Он просто мычит себе под нос, доставая телефон, возится с ним минуту, затем поворачивает его так, чтобы был виден экран. — Хочешь посмотреть это со мной? — вежливо спрашивает он на английском с акцентом, другой рукой протягивая разветвитель для наушников. — Спасибо, — довольно легко соглашается Сяо Чжань по-английски, заинтригованный, когда он втыкает дешёвые наушники авиакомпании в разветвитель. Прошло много времени с тех пор, как он посмотрел первый фильм «Властелин колец». Первые пять минут играют на заднем плане, пока мужчина принимает от бортпроводников специальную доставку закусок, состоящую из гигантского пакета жареного в меду арахиса и трёх мини-упаковок Lay's с разными вкусами. Как только он усаживается и открывает арахис, он нетерпеливо перескакивает вперёд к сцене прощания между Арвен и Арагорном в Ривенделле, делая вид, что вытирает драматическую слезу. — Мне нравится эта сцена, — объясняет он, предлагая арахис Сяо Чжаню, который вежливо берёт немного. — Так много любви. Благородная жертва. — Да, Чо Сынён-сси, — соглашается Сяо Чжань по-корейски. Он наклоняется, чтобы поставить видео на паузу, и возвращается к китайскому, чтобы сказать: — Вы привлекли моё внимание. Я так понимаю, это не счастливое совпадение? — Я бы хотел, чтобы оно было счастливым, — Сынён тоже переключается на мандарин, и любой намёк на иностранный акцент исчезает. Преимущество наличия достаточного количества времени для практики, несомненно. — Ты веришь в совпадения, Чжань-гэ? — Не тогда, когда оно выглядит как айдол или модель с подиума, — шутит Сяо Чжань, вызывая яркий смех. — Ты слишком добр. По крайней мере, так мне сказали. — Я слышал, ты и сам не так уж плох. Однако я должен сказать, что из братьев Ибо ты последний, кто, как я ожидал, будет говорить со мной о лопате. — О, это потому, что я здесь не для того, чтобы угрожать тебе, — весело поясняет Сынён с набитым арахисом ртом. — Никто не знает, что я здесь. — К чему такая секретность? Впервые улыбка Сынёна слегка тускнеет, когда он обдумывает свой ответ. Он смотрит на сиденье перед собой, убеждаясь, что его рот совершенно пуст, прежде чем объяснить: — Другие видят в этом безобидную интрижку. Это не значит, что они хотят приуменьшить твои чувства или чувства Ибо, но независимо от того, проживёте вы вдвоём неделю или столетие, это такой небольшой процент жизни Ибо, что трудно описать его как что-то более значительное. Пожалуйста, не обижайся. — Не волнуйся, я не обижаюсь, — заверяет его Сяо Чжань. — Я так и подумал, когда Ибо объяснил мне про свой возраст. — Тебя это не беспокоит? — недоверчиво спрашивает Сынён. — Я имею в виду, что даже если бы всё, чего хотел Ибо, — это секс, я бы не отказался, — признаётся Сяо Чжань, немного краснея, когда думает о том, как импульсивно купил ожерелье с бычьей головой. — Есть какие-нибудь советы, как сказать ему «нет»? — Почему ты думаешь, что кто-то из нас может отказать ему? — спрашивает Сынён, фыркая и дуясь. — Несмотря на то, что я самый милый… Это заставляет Сяо Чжаня смеяться — даже при всей своей предвзятости он не может этого опровергнуть. — Тот факт, что он попросил меня о большем, уже заставляет меня чувствовать себя невероятно удачливым. Если бы я мог провести с ним всю свою жизнь, я бы считал себя безмерно счастливым. — Это мило, — воркует Сынён, открывая один из Lay's и передавая его Сяо Чжаню. — А что, если я скажу тебе, что у него другие планы? Сяо Чжань делает паузу с чипсом во рту. Сердце колотится в груди. — Что… Какие ещё планы? — Я знаю Ибо лучше, чем кто-либо, — иногда лучше, чем он знает себя. Он всегда был осторожен в своём сердце, потому что, как только он что-то берёт на себя, он отдаётся этому на сто процентов. Даже если ты проведёшь с ним всю свою жизнь, ему этого будет недостаточно. Взамен он хотел бы провести с тобой всю свою жизнь. — Вау, — наконец говорит Сяо Чжань, резко выдохнув, как только втянул воздух. — Это… приятно слышать. Я польщён, абсолютно польщён, но это всего лишь предположение. Не так ли? Сынён задумчиво хмыкает, глядя на еду. — Знаешь, при всем том, что мы так долго живём, нас на самом деле не так уж много. Само наше существование — своего рода аномалия в естественном порядке, понимаешь? У нас нет плана действий или правил, и большинству из нас в тот или иной момент приходится их создавать самостоятельно. Его ботинки становятся матово-коричневыми, когда он добавляет: — Говорили, что невозможно изменить цвет хвоста или кожи, но мне надоело носить зелёный цвет. — Вот почему всё, что было украдено из моего гостиничного номера, было белым, — заключает Сяо Чжань, обхватывая рукой куртку. — Именно, — подтверждает Сынён, прежде чем вернуться к вопросу Сяо Чжаня. — Есть два варианта развития событий. Самый простой способ заключается в том, что продолжительность жизни Ибо сокращается, чтобы соответствовать твоей. Это так же просто, как отделиться от источника его долголетия. Арвен отдает Эвенстар. Экран телефона Сынёна теперь тёмный, но образ в голове Сяо Чжаня чёткий. — Почему он такой упрямый? — спрашивает он с любовью, качая головой. — И ты пришёл, чтобы убедиться, что он получил его обратно. — Так или иначе, — Сынён рассеянно крутит пальцем крест в форме кинжала, свисающий с его левого уха. — Ты, конечно, не считаешь себя достойным такой жертвы. — Ты смеёшься? Конечно нет, да и никто не может быт достоен. И прежде, чем Сынён успевает ответить, Сяо Чжань добавляет с улыбкой: — Я буду пытаться вразумить его. Каждый день, всю оставшуюся жизнь, если придётся. Я уверен, что неспособность сказать «нет» не является односторонней. Но в конечном счёте это его выбор, и я его уважаю. Я надеюсь, что вы тоже сможете принять его. А теперь скажи мне, в чём заключается трудный путь, и чем я могу помочь. Склонив голову набок, Сынён несколько мгновений торжественно смотрит на него, а затем начинает хихикать. — Чжань-гэ, я восхищаюсь твоей решимостью, — объясняет он между икотой. Он с благодарностью принимает стакан воды, который подаёт ему Сяо Чжань. — Я думал, что немного напугаю тебя, напомню, что ты теперь жалкий смертный, идущий среди богов, но единственный раз, когда твой пульс участился, был, когда ты боялся, что Ибо может тебя бросить. — Сынён-сси совсем не прямолинеен, — жалуется Сяо Чжань. — Это определённо был разговор о лопате. — Я хотел хоть раз стать страшным, — вздыхает Сынён, награждая его двумя оставшимися пакетиками чипсов. Он кладёт свою ладонь на ладонь Сяо Чжаня, проверяя энергию под кожей. — Второй способ — это, конечно же, продлить твою жизнь, чтобы она сравнялась с его. Я вижу, он уже начал обучать тебя. Это будет непросто, — предупреждает он. — Честно говоря, вероятность успеха один на миллион, но, если мы все будем помогать, может быть вы и сможете это сделать. — Тогда я заранее благодарю тебя, Сынён-сси. Тесное сидение у окна не подходит для глубокого поклона, но Сяо Чжань делает всё возможное, пока чужая рука не дёргает его вверх и наружу. — Эм, куда мы идём? — Назад в бизнес-класс, — объявляет Сынён, уже открывая верхний отсек, чтобы взять сумки Сяо Чжаня. — Моим ногам уже достаточно. Там также лучший выбор фильмов, включая обязательный просмотр полёта Ибо и меня. — Что это за фильм? Сынён усмехается и называет фильм, который точно никто не захочет смотреть на высоте в десять тысяч метров в воздухе: — Змеи в самолёте.***
БОНУС: *Близнецы Лео раздражают всех в самолёте* *Кто-то взрывается смехом — вероятно, Исюань и Сонджу одновременно* YX/SJ: Достаточно! *Близнецы Лео в идеальной синхронизации* WYB: Мне надоели эти ёбаные змеи в этом ёбаном самолёте! CSY: Мне надоели эти обезьяньи бои змей в самолёте с понедельника по пятницу! *Поправочка: в почти идеальной синхронизации* *Вэньхань отключился от смеха*