Придворная жизнь императорской свиты [2 том]

Прошло два дня. Утро. Гостиная императора Даниэля. Вся свита еще спала: Густав, как обычно, возле камина, закутавшись в одеяло, а Людовик – совсем рядом, под своим одеялом и на своем матрасе, забросив руку на приятеля. Золото, вышедший из спальни, даже умилился этой картине: «Кажется, они помирились… Даже не хочется нарушать их идиллию…» - чуть расстроился и подошел, спустился возле Алмаза на корточки. - Эй, - шепотом позвал его, легонько потормошив за плечо. Приятель сонно обернулся. - Даниэль уже проснулся, - тихо сообщил тот. – Принеси его костюм. Людовик ленно кивнул, протерев глаз. Карл кивнул в ответ, понимая, что его услышали, поднялся, и отправился за дверь, к слугам, дабы передать им волю императора по поводу завтрака. Алмаз же тяжело выдохнул, посмотрев ему в след, мимолетно поцеловал Густава в скулу, делая это по привычке, поднялся и, набросив халат, вышел в гардеробную. Сапфир уютно сжался. Прошло минут десять, за которые многие уже успели проснуться. - Давайте! Не спим! – будил всех Агат. – Уже утро! Подъем! – подошел к Бронзе и потрепал его за плечо: - Подъем! - Да хватит так кричать, - кисло накрыл голову подушкой. – Сапфира сначала разбуди. А уже потом, за меня принимайся, - недовольно отвернулся, пытаясь отсрочить свое пробуждение хотя бы на пару минут. - Даже он уже не спит, - пнул знакомого. – Ты тоже давай просыпайся. - Что? – в недоумении посмотрел на него. – Сапфир в такое время еще дрыхнет. Агат просто взял его голову и повернул к Густаву, что уже методично одевался, стоя напротив комода с зеркалом. - Что за…? – недоумевал рыжий. - Подъем, - дал ему подзатыльник Холодный. – Даниэль не будет терпеть твоей лени. - Да встаю я, встаю! – недовольно оттолкнул его и начал подниматься, косо поглядывая на синеглазого. Уже через мгновение, вернулся Алмаз, будучи уже одетым. Направляясь, с императорским костюмом, в спальню монарха, он тоже не смог не заметить удивительно раннего подъема, для того, кто готов продать душу, за лишние несколько минут в постели. Озадаченно притормозил, настороженно глядя на спину Густава. Молодой человек не верил своим глазам, так хорошо он знал этого человека. Сапфир же, никого не замечая, продолжал завязывать шейный платок, сосредоточенно глядя на свое отражение в зеркале. Алмаз наблюдал за ним, не отрывая глаз. Он не настолько был очарован, сколько просто не мог поверить своим глазам. В его голове не укладывалось «Густав» и «ранний подъем». Людовик был совершенно уверен, что его знакомый просто не способен на вставать так рано, да еще и без кислой мины, без недовольных слов в адрес того, кто его разбудил. Алмаз просто не понимал, что происходит. Густав завязал платок на шее и непринужденно покосился на приятеля, что так усердно и пристально смотрел на него. Они встретились глазами. Алмаз не шевелился, продолжая пребывать в шоке. Сапфир же поправлял края платка, не сводя с него глаз. Прошла четверть минуты, прежде чем Людовик подал признак жизни – он проглотил слюну. Густав тут же улыбнулся и опустил слегка смущенный взгляд на его торс. Украдкой облизал губы, после чего, неспешно отвернулся к кольцам, что ожидали его на комоде. Начал их надевать. Алмаз приоткрыл голодный рот. - Кхм-кхм, - откашлялся красавец и пришел в себя. – Густав, - уверенно направился к нему, - а чего ты так рано встал? Не узнаю тебя, - прошелся по его спине глазами, от макушки до пят. - Не знаю, - непринужденно пожал плечами. – Выспался, - повернулся к нему и облокотился копчиком на комод, куда положил руки. - Это просто удивительно. Ты никогда так рано не поднимался. - Думаешь? Может просто, - шутливо улыбнулся, - сегодня остальные слишком долго спали? Уже девять утра. - Может… - завороженно пожал плечами. – Но у тебя еще и настроение такое хорошее… - кокетливо приблизился. – Снилось что-то? – довольно усмехнулся. - Может, и снилось, - положил руку на его грудь. - Расскажешь? – с интересом, надавил собою на его ладонь, беспрепятственно приближаясь. - А ты хочешь послушать? - Конечно! – с вдохновением выдал, чувствуя, что его даже не собираются отстранять. - Ну, - выровнялся и приблизился к его уху, ненавязчиво, и в то же время, соблазнительно, прикасаясь к нему некоторыми частями своего тела, - мне приснилось, что ты поцеловал меня в щечку, - схватил его за ткань на груди и рывком бросил на себя, дав им молниеносно столкнуться грудями. Людовик замер от приятного шока. Густав же, ощутив эту мимолетную близость, ловко отстранился, кокетливо выскальзывая из объятий, и пошел к столику с вином. Его друг пораженно обернулся, чувствуя, как его сердце начинает биться сильнее: - Густав… - Тебя Даниэль ждет, - посмотрел на него, со смущенной улыбкой. – Не заставляй его ждать… - не сводя с него взгляда, прикоснулся губами к полному бокалу. Алмаз голодно проглотил слюну. Он хотел быть этим хрусталем, хотел быть этим вином. Он хотел наброситься на этого человека и поглотить его всем своим телом. Знакомый только смущался, украдкой замечая это желание. Миновало утро. Даниэль отправился к своему близнецу на разговор, по дороге, проверив свой карнавальный костюм. - Да, - задумчиво говорил он, рассматривая в ладонях расшитый золотом рукав своего праздничного кафтана. – Я буду блистать… - повернул голову к отполированной короне, украшенной десятками драгоценных камней, что лежала на бархатной подушке. – И сверкать, - подошел к головному убору и посмотрел на свое отражение, словно в зеркало. – Я – прекрасен. - Слова истины, - благосклонно кивнул ему Золото. - Но я так и не выбрал скипетр, - задумчиво подошел к двум из них, что лежали на отдельных подушечках. – Этот, - взял тот, что был украшен маленькой короной, - или этот? – кивнул на второй – с золотой погремушкой на конце. – Карл, как думаешь? С каким мне будет лучше? – подошел к большому зеркалу и начал позировать перед ним, присматривая более подходящий аксессуар. - Я думаю… - начал размышлять рыжий, наблюдая за монархом. – Что… - подошел. – Этот мне больше нравится, - однозначно прикоснулся к первому. – С этим, - несколько небрежно кивнул на второй, - ты похож на настоящего шута. А с этим, - вернулся к понравившемуся, - просто на шутника, - отстранился, скромно став возле зеркала, любуясь покровителем. – Все мы знаем о твоем чувстве юмора, - ласково улыбнулся. – Но я не хочу, чтобы тебя воспринимали за настоящего шута, когда ты просто шутишь… - расстроенно вздохнул. Даниэль внимательно выслушал его мнение. - Думаешь? – еще немного попозировал, глядя на свое отражение. Тот печально кивнул. - Но две короны в одном образе… - сомневался тот. – Это выглядит через чур. - С этой погремушкой, ты на дурака похож будешь, - печально выдал. - Или на ребенка… - Н-да? – потряс вторым скипетром, словно детской игрушкой. Золото прискорбно сжал губы: - К тому же, ты не сможешь подкрадываться к гостям, если они будут слышать это трещание еще на подходе. - В этом, ты прав, - сомнительно взглянул на погремушку. - Все мы знаем, как ты, порою, любишь подкрадываться, - нежно улыбнулся. – А потом, резко пугать. - Да, согласен, - однозначно кивнул. – Возьму этот, - повернул свое лико к коронованному скипетру. – Для меня, много корон не бывает. - Уверен в этом, - ободрительно улыбнулся. Император отложил аксессуары, указав слугам на то, что стоит убрать, и быстро оглядел свой костюм, расшитый золотой нитью: - Я буду прекрасен на этом балу, - бросил взгляд на яркую шутовскую маску, лежащую в стороне, и направился к двери: - Нужно сходить к Давиду. Мне стоит поговорить с ним. - Конечно, - кивнула его немногочисленная свита. - Вы, - обернулся он на тех, уже выходя в коридор, - тоже осмотрите свои костюмы. Я хочу, чтобы все мы были неподражаемы этим вечером. Пусть все говорят только о нас, - вскинул рукой и удалился. Карл вызвался его проводить и вышел точно по пятам. Агат удалился к своему наряду, а Ольха со Сталью, уже во всю любовались собственным платьями, что стояли чуть в стороне. Алмаз с подозрением покосился на непринужденного Сапфира, что думал о чем-то своем. Бронза закурил трубку. - И так, - пришел Даниэль к собственному близнецу, - ты хотел меня видеть. В такой замечательный день, - упал на диванчик и развалился на нем. – О чем хотел поговорить? – потянулся к тарелке со сладостями. Брат покосился на него, отвлекаясь от слуг и придворных, с которыми разговаривал: - Да, нужно поговорить о наших гостьях, - жестом указал всем присутствующим на дверь. Те откланялись и начали свой путь на выход. Даниэль же засунул в рот целую печеньку, тут же начав ее жевать: - И что ты хочешь обсудить? – говорил с набитым ртом. Давид, видя эту обычную неряшливость, устало вздохнул и налил брату вина. Сел рядом, протянув ему бокал. Все посторонние вышли. - Ты должен был хорошо познакомиться со всеми ними. - «Хорошо»? – подавился тот, с удивлением посмотрев на копию самого себя. – Ты сказал мне «просто познакомиться», а не «хорошо познакомиться». Это две большие разницы, - залпом осушил бокал. - Но ты что-то узнал о них? - Конечно. - Что можешь сказать? - А можно вопросы немного поконкретнее? – озадачился. – Что именно ты хочешь выяснить? - Кто из них, подходит нам в жены? Даниэль отстраненно посмотрел вперед: - Кларисса, Агата, Юлия. - Агата? – пришел в недоумение. – Наш церемониймейстер о ней не доброго мнения. Брат скептически повернулся к нему: - Это же дакрийка. Чего он еще хотел? Покладистости славки? К тому же, не он будет ее мужем. - А Мария тебе как? Не понравилась? Она такая тихая… Живописью увлекается… - задумчиво говорил, будто бы намекая на свою благосклонность. - Бесхарактерная, трусливая, безыдейная славка, - категорично выдал. – Что у нее не спроси – она не знает, что на это сказать. Не знаю, есть ли у нее вообще свое мнение. Если ты хочешь себе сосуд для вынашивания детей – выбирай ее. На большее, эта девица не подходит. - Разве…? – чуть расстроился и отвел взгляд. – Она симпатичная… - Она тебе очень быстро надоест. Я с ней, так и вовсе, поладить не смогу. Давид тяжело выдохнул: - Ладно. А что насчет других? Я наслышан, что Юлия тебе очень понравилась, - покосился на него. - Я в восторге от нее, - печально вздохнул и отвел взгляд. – Обидно только, что… Она танцевать не умеет. Да и учиться не горит желанием. Но она мне понравилась. Мне было бы интересно с ней… - Значит, ты благоволишь ей? - Ну, если можно так сказать. - А что ты об остальных думаешь? Кларисса и Бьянка как тебе? Тот возмущенно повернулся к близнецу: - Какого черта ты вообще привез сюда имрианку? Что она забыла тут? - Тебе… Она не понравилась? – робко спросил. - Ничуть! Нечего имрианкам делать тут! Какого черта, Давид?! Ты породниться с ними хочешь?! Тот неловко опустил глаза: - Нет, я подумал, что это будет довольно выгодный союз. - Для кого?! Для имрианцев?! - Нам нужно поладить с ними. И подчинить… - Тебе армии мало?! - Ладно, я понял, что она тебе не понравилась… - отвел взгляд. - Вообще! – жестко и утвердительно кивнул. - А Кларисса? – неуверенно покосился на него. - Она мне понравилась, - кивнул более спокойно. – Она веселая, легкая и с ней, довольно интересно общаться. Но тебе, я рекомендую Агату. - Агату? – сомнительно выдал. – Она… Она же наша сестра. - Не близкая. - И что? Она все равно наша родственница. - Слушай, Давид, если ты не хотел изначально брать ее, так зачем вообще пригласил? - Не знаю, - отвел взгляд. – На портрете, она была симпатичнее… Даниэль тяжело выдохнул: - Как будто ты на нее смотреть постоянно будешь. Оба мы знаем, что ты своей женой не ограничишься. Будешь своими любовницами любоваться. Жена тебе для продолжения рода и статуса нужна, а не для того, чтобы портреты писать. Агата – отличный вариант. - Но она дакрийка, - нахмуренно посмотрел на него. – С ними же говорить невозможно – они на любое слово обидеться могут. - Могут, - подтвердил. – Агата – не исключение. Но мы научены нашей матерью. Для нас, это не составит труда. Давид все равно был не уверен. Брат сделал скептическую мину: - Агата отлично разбирается в политике и хорошо знает Кромию. Ее не нужно ни с чем знакомить, она и так уже все прекрасно знает. Когда я общался с ней, у меня возникло чувство, что она уже часть нашей семьи. Она ощущается, как что-то родное и знакомое. Пусть, и с не очень мягким характером. - Она просто похожа на нашу мать. - Не без этого. Но она понравилась мне своей четкостью и определенностью. У нее есть ответ на любой вопрос. Она похожа на тебя. Тебе стоит пообщаться с ней. - Похожа на меня? – сомнительно выдал. – У меня не такой дурной характер. - Уверен, она очарует тебя. Ну, или, хотя бы, заинтересует. Я настаиваю на том, чтобы ты поговорил с ней. - Ладно, - отвел не самый довольный взгляд в сторону. - В крайнем случае, у нас есть еще Адам [16-тилетний брат]. Если она не понравится тебе – ее можно будет выдать за Адама. - Ты так хочешь, чтобы она была в нашей семье? – озадаченно посмотрел на него. - Да, - утвердительно кивнул. – Я ей благоволю. - Так чего же сам на ней не женишься? - Юлия понравилась мне больше. С Агатой я смогу ладить, но не дружить. Наш брак будет довольно напряженным, если мы женимся. Давид сдержанно выдохнул через нос. - И не делай такую мину, - толкнул его близнец. – Сам выступил инициатором того, чтобы я поговорил с ними. Хотел, чтобы я выбрал тебе невесту – я выбрал, - поднялся. – Сам попросил об этом, - гордо отвернулся и пошел на выход. Брат провел его взглядом. Даниэль сетовал на него, на протяжении всего своего пути до салона. По пути туда же, был замечен и Сапфир, вслед за которым, поспешно шел Алмаз. Нагнав своего знакомого, светловолосый пристроился рядом, начав идти в ногу с ним. Синеглазый непринужденно покосился на приятеля: - Привет. - Привет, - слегка кивнул ему тот. В разговоре чувствовалась какая-то неловкость и напряженность. - В салон идешь? – спросил Густав. - Ну, эм, наверное. - Ты не уверен? - А ты куда идешь? – покосился на него. - К графине Комре. Мы договорились пойти на бал вместе. Людовик тут же неодобрительно нахмурился: - В смысле? Ты с ней пойдешь? - Да, - кивнул. – Мы договорились с ней. - А я? - В смысле? Ты же женат. На Амалии. Ты с ней пойдешь. Тот недовольно отвернулся, вспоминая, что акт женитьбы действительно имел место быть. Густав молча наблюдал за ним: - Ты видел ее уже? - Сегодня – нет. Второй притих, думая, что друг недоволен именно из-за него. Опустил глаза. Повисла напряженная пауза. Они прошли около десяти метров. Алмаз покосился на него: - Какая у тебя будет маска? - Обычная. Простая… «Гражданин». А у тебя? – поднял к нему печальное лицо. - Тоже «Гражданин». Чего ты грустишь? - Не знаю, - опустил глаза. – Просто грустно… - Ты же знаешь, что я скажу сейчас? – намекнул на классическое утверждение Даниэля «знаешь, только говорить не хочешь». - Предполагаю… - тяжело вздохнул и отвернулся. - И что же ты скажешь на это? - Я расстроил тебя, - поник. - Чем? – удивленно нахмурился. - Тем, что пойду на бал с графиней Комре. Людовик оглядел его, оценил и подумал, что может использовать это необоснованное чувство вины, на свою пользу: - Ну, - вальяжно начал, – да, я очень расстроен из-за этого, - гордо поднял подбородок. - Ну вот… - вздохнул приятель. - Хочешь загладить свой нелицеприятный поступок? – опустил к нему снисходительный взгляд. - Хотелось бы… - Тогда, - мимолетно огляделся, - давай пойдем туда, - завел его за угол и провел в небольшую комнатку. - Как я могу извиниться перед тобой? – робко спрашивал тот, проходя внутрь. - Сейчас скажу, - непримечательно выдал и прикрыл за ними дверь. – Ты только… - наблюдал за ним. - Далеко не уходи, - молниеносно схватил его за руку, резко потянул на себя и бросил спиной на дверь, заблокировав пути отхода собственным телом и руками. - Луи? – пораженно застыл тот, покрывшись легким румянцем. - Да? – непринужденно выдал, будто бы не замечая их интересных поз. - Ты так близко… - завороженно притих. - Я могу быть еще ближе, - настойчиво прижался к нему. - Ох, Луи, - смущенно сжался, не в силах оторвать взгляда от его глаз. - Ты такой стеснительный… А утром сам же бросал меня на себя. Что это было? Приятель опустил зарумянившиеся блестящие глазки. - М? – приблизился к его лицу тот. – Что это такое было? - Луи, - смущенно улыбнулся, отстраняясь к стене и подгибая колени. - Густав, - лег на него всем телом. – Давай поговорим, - тон его стал серьезнее. Тот поднял расстроенные синие глаза, чувствующие конец этого замечательного флирта. - Ты подумал над моими словами? – спросил светловолосый. - Да, конечно, - кивнул и опустил взгляд. - И что ты можешь сказать на все это? - Перед тем, как я отвечу, я хочу спросить тебя кое-что. - Да? – внимательно слушал. - Как долго ты уже спишь за моей спиной? – поднял глаза. – Сколько ночей это длится? Людовик испуганно округлил веки: - Кто тебе сказал об этом? - У меня не такой крепкий сон, как ты думаешь. Иногда, я просыпаюсь среди ночи. И вижу твое лицо. Впритык к моему затылку, - отвел взгляд. – К тому же, ты, иногда, храпишь. - Оу, я не знал. Густав покосился на него: - Как долго? - Ну, несколько ночей уже есть. - Зачем ты это делал? - Не знаю, - тяжело вздохнул. – Мне казалось, что тебе одиноко. Да и… - лег головой на его плечо. – Привык я спать с тобой. Да и холодно сейчас. А ты, - сжал его, - очень теплый по ночам, - расслабленно умостился на нем. - Луи, я правда дорог тебе? – печально спросил. - Конечно. Что за глупые вопросы? - Просто… - вздохнул. – Твоим действиям я верю больше, чем словам. Ты слишком много говоришь о любви, но показываешь это не всегда так, как говоришь. Людовик поднял лицо: - Что ты имеешь ввиду? - Помнишь, - опустил глаза, - после того, как я вернулся с прогулки и ты накричал на меня, мы говорили? - Ну? - Тогда, ты говорил очень много о том, что я дорог тебе и что ты действительно ревнуешь меня. Но… Ты обещал ревновать меня не так, как в итоге, ты это делал, - совсем расстроенно посмотрел на него. – Ты обещал, что это будет громко, что ты будешь угрожать, что… А в итоге, ты просто грубил мне… Ты игнорировал меня, ты… - втянул сопли, готовясь заплакать. – Ты делал это не так, как обещал. Ты делал мне больно. - Густав, - с сочувствием обнял его, - не мог же я нахамить твоей подруге? Я пытался повлиять на тебя. Я хотел, чтобы именно ты перестал это делать. Ведь именно от тебя шло это заигрывание с ней. - Но в конце концов, ты все равно нахамил ей! – бессильно выдал. – Ты все равно, повел себя грубо! - И ты, потом, явно не был этому доволен, - указал на это. - Да, - кивнул, - но это было уже после того, как я добился того, чего хотел. Если бы ты нахамил ей сразу, я бы тоже пожурил тебя, но… Я бы успокоился, я бы не довел все до того, до чего довел. - Густав, разве это нормально хамить всем, к кому я тебя ревную? Мало того, что у меня и так репутация звезд с неба не хватает, так я стану хуже Александра. - Но… - Густав, давай, я поменяю то, что тогда сказал? Тот внимательно слушал, будто бы соглашаясь. - Я, непременно, буду махать кулаками и грозиться убить всех, кто к тебе цепляется, - уверенно начал, - но не тогда, когда ТЫ флиртуешь с ними. И точно не женщинам я так угрожать буду. Я собираюсь влиять на того, ОТ КОГО идет вся эта романтика, которая мне не нравится. Когда инициатор ты – я не собираюсь кого-то бить. Густав, я не собираюсь этого делать, - отчетливо повторил. – Если это начинаешь ты – я буду пытаться остановить тебя. Но что ты хочешь от меня, когда ты не слышишь моих слов и игнорируешь меня? Когда на мои намеки ты лишь фыркаешь и выказываешь свое недовольство? Ты думаешь, я буду мягким, когда вижу такую реакцию? Ты думаешь, что я буду терпеть все это? Приятель понурил голову. - Густав, я не собираюсь бить каждого, кто на тебя заинтересованно посмотрит. Верность – это дело обоих. Если ты и дальше будешь начинать флиртовать с кем-то, лиж бы вызвать у меня ревность – это не отношения. Я такое терпеть не буду. Я хочу наслаждаться тобой, я наслаждаюсь тобой, но я не буду наслаждаться тобой, если ты будешь флиртовать с каждым, кого увидишь. Я очень виноват перед тобой за свой поступок, - внушительно кивнул. - Я – изменил тебе. Но я не собираюсь терпеть неверность. И сам не собираюсь тебе изменять. Для меня, существуешь только ты. И для тебя, должен существовать только я. - Я виноват, перед тобой больше… - тихо прошептал, будто боясь собственных слов. - Это правда, - тяжело вздохнул, кивая. – В этом есть часть и моей вины. Если бы я тебя вынудил прекратить свой флирт с графиней более настойчиво, ты бы не пошел на такую подлость. Но и в моем проступке есть твоя вина. Тот поднял глаза, показывая, что он не согласен. - Если бы ты не промолчал, - продолжил тот, - всего этого могло бы и не быть. - Не вини меня, - опустил и так виноватое лицо. – Не перекладывай всю вину на одного меня. Я просто побоялся Даниэля, что он будет недоволен мной… - отвел взгляд. – Я просто побоялся… - жалобно сжался. - Я не виню одного тебя, - сочувственно лег на него. – Мы виноваты оба. Ты промолчал, а я – не подумал… Вина лежит на нас обоих… - устало вздохнул. – И прощать друг друга должны мы оба. - Я никогда себя не прощу… Такое просто невозможно простить, - положил руку на его грудь и начал отстранять. Людовик скептически взглянул на этот жест, сопротивляясь самим нутром, и посмотрел в опущенное лицо: - Густав, ты опять? - Что «опять»? – поднял расстроенные глаза. – Никто из нас никого не простит. Мы не сможем быть вместе. Приятель очень тяжело выдохнул: - Каждый раз, как мы поднимаем тему своих проступков, ты заводишь речь о том, что мы не можем быть вместе, я тебя всеми силами убеждаю, успокаиваю и внушаю, что мы хорошая пара. Мне начинает казаться, что тебе нравится выпрашивать, таким образом, признания в любви, - озадачился. - Нет, это не так… - виновато опустил голову. - Не нравится, когда я тебе в любви признаюсь? – выдал с подвохом. - Ты делаешь это красиво, - отвел печальный взгляд. – Мне нравится слышать приятные слова… Но я искренне. Я не понимаю, как мы можем быть вместе, если то, что мы сотворили, постоянно преследует нас. - Забыть это мы не сможем, - выдал с досадой. - Об этом я и говорю… Наши ошибки будут преследовать нас всю жизнь. - Будут, - кивнул, - если ты будешь постоянно думать о них. Густав, - положил ладонь на его щеку и поднял это лицо к себе, заставив посмотреть на себя, - я своего решения не поменяю, как бы ты тут не распинался о том, что мы не пара. Я долго и напряженно думал о нас, обо мне, о тебе. Ты мне нравишься слишком сильно, чтобы я просто так отпустил тебя и забыл. Ты сделал гадость и это правда, - жестко выдал. – Ты сделал ее специально, но ты сделал ее из дурости, чтобы отомстить. Мерзким способом, очень недостойным. Но это было из мести, а не потому, что ты не любил меня. Ты отдал свое тело, чему я очень не рад, мягко говоря, но ты не отдал свою душу. Она, мне так кажется, все еще принадлежит мне, - отпустил его. – И я продолжу убеждать тебя в том, что мы еще можем быть парой, потому что я готов бороться за «нас», готов что-то предпринимать, чтобы вернуть эти волшебные дни, когда мы были вместе. - Прости меня… - понурил голову. – Я очень виноват… - жалобно шмыгнул носом. – Сейчас я хочу просто не делать того, что я сделал… Я ужасен… - начал тихо хныкать, прикрыв глаза. - Густав, - поднял его лицо и глаза к себе, - ты так и не ответил на мой вопрос. - Какой…? – опечаленно спросил, в то время как редкие слезы скатывались по его щекам. - Что ты решил? Ты подумал над моими словами? Какой твой ответ? Я свой повторил. Что скажешь ты? Тот уронил голову: - Мне очень стыдно… - тоскливо протянул, продолжая сдавленно плакать. – За свой поступок… За то, что я сделал… Это было мерзко, - тихо всхлипывал, покрываясь дрожью. – Я был неправ… - втянул сопли. – Ты никогда не простишь меня… - жалобно вытер слезы запястьями. – Я хочу все изменить… - поднял глаза. – Я хочу… - боролся со страхом признаться. – Снова… Быть с тобой, -боязно коснулся пальцами его щеки. – Я хочу тебя… Хочу, чтобы ты простил меня, чтобы ты забыл все это… - обездолено упал на него и сжался, продолжив тихонечко хныкать. Людовик опустил на него сочувственный взгляд: - Ты согласен на мое требование? - Да, конечно, - судорожно кивнул. – Я никогда… - втянул сопли. – Никогда больше так не поступлю… - отстранился и начал вытирать слезы на опущенном лице, попутно пытаясь успокоиться. Приятель глядел на это состояние с печалью: - Может, вина? Тот помотал головой: - Нет, нет, я скоро успокоюсь… - с дрожью вытирал щеки. - А как насчет тарталеток? – ободряюще улыбнулся. - Не отказался бы… - втянул сопли. – От парочки… - Тогда, я сейчас принесу несколько, - отступил. – Подожди меня тут. Я принесу их быстро, - направился к другой двери этой комнаты. Густав глядел ему вслед, как вдруг, робко окликнул: - Л-Луи? - Да? – обернулся. - Помнишь… – опустил голову и шмыгнул носом, будучи почти что полностью спокойным. – Ты говорил мне говорить, когда мне что-то нравится или нет? – неуверенно начал мять ладони. - Да, конечно, - повернулся к нему всем телом. – Говори. Что такое? - Ну… - тихо и неуверенно начал. – Когда мы пришли сюда и ты… Схватил меня, - робко втянул сопли. – А потом, бросил на дверь и резко прижался… - Да? – настороженно слушал. - Мне понравилось, - еле слышно признался. - Я заметил это, по твоему румянцу, - ласково улыбнулся. – Ты был очень милым в этот момент. Тот неуверенно и мимолетно взглянул на него. - Хочешь, я сделаю сейчас так снова? – уверенно направился к нему. - Сейчас, это будет не так внезапно, - отвел смущенный взгляд. - Любишь, когда внезапно? – прижал его к двери и снова лег на это тело. - В этом есть что-то романтичное, - прятал стеснительные глаза. - Учту, - ласково улыбнулся и поцеловал его в скулу. Густав мило улыбнулся. - Я пойду, наверное, - негромко начал он, через несколько секунд. - Ты хочешь покинуть меня? – без улыбки спросил Людовик. - Мне нужно успокоиться… Да и умыться, - поднял к нему глаза. – Сейчас, я не в самом презентабельном виде. - Твоя неряшливость бывает симпатичной, - ободряюще улыбнулся. – Когда у тебя еще и волосы в разные стороны торчат, так ты вообще очарователен. Будто сонный. Густав нежно смутился: - Мы встретимся на балу? - А ты думаешь, что я дам тебе веселиться без моей компании? Как ты смел подумать о таком? - Я буду тебя ждать. - Давай, встретимся прямо там? - с энтузиазмом сжал его. – В масках и нарядах. - Я буду в синем костюме и с веером. - Где я тебя найду? - Я буду ждать тебя возле фуршета. - Тогда, я приду туда и очарую тебя. - Это похоже на тайное свидание, - чуть зарумянился. - И никто не будет знать, кто эти два прекрасных господина в масках… - соблазнительно протянул, сползая руками к его пояснице. – У тебя будет закрытая маска? - Только на половину. - Мм… - желанно прижал его к себе. – Ты сможешь целоваться, даже не снимая маски. Я же получу, по окончанию свидания, поцелуй? Ты же не обделишь своего ухажера лаской? - Кто из нас, за кем ухаживать будет? – кокетливо оттолкнул его. - Мм, это уже выглядит интересно… - облизал губу. – Но что по поводу поцелуя? - Луи, я видел сегодня твой голодный взгляд. Если я не поцелую тебя этим вечером, ночью, ты просто съешь меня. - Это правда, - самодовольно улыбнулся. - У меня просто не будет выбора, не оказать тебе ласкового внимания… - заманчиво протянул. - О, да… Я уже хочу получить свой поцелуй. - Но сначала, свидание, - оторвался от двери, взял его за пуговицы на камзоле и подтащил к себе. – Наслаждение увеличивается, при длительном голоде. Слышал о таком? - Меня сейчас разорвет, если ты… - Давно не видел твой торс… - начал сползать ладонью на его живот, не отвлекаясь от голодных серых глаз. – Он все еще такой же твердый…? - Густав, ты совращаешь меня. - Я просто хочу убедиться, что тот, кто идет со мной на это свидание… - продолжил путь ниже пупка. - Все еще тот, кому я не давал покоя по вечерам, - заполз ладонью на пах. – Ой, кажется, тут не спокойно… - хитро улыбнулся ему глазами. - Предполагаю, что мне, этим вечером, нужно скрипеть, как только что помытый фарфор. - Я… - отстранился, беря под контроль собственную похоть. – Зайду сейчас к кое-кому. Ты не против, если наше примирение, мы начнем с кое-чего нового? Я только недавно узнал об этом изобретении. Говорят, оно бывает полезно в… Том, чтобы не заразиться чем-то. Через секс. - Правда? – заинтересовался. – Я был бы очень рад, если эта штука работает. А что это? - Звучит оно не очень, но говорят, что на вид, оно получше, - ответил, немного сомневаясь. - Расскажи хотя бы, как оно выглядит. - Это колпаки из промасленной козьей кишки… - Да, - сомнительно выдал. – Звучит не очень. - Я достану пару штук. Если они нам не понравятся… - Воспользуемся тем, к чему привыкли, - ободрительно улыбнулся. - Именно, - смущенно повторил улыбку. - В таком случае, встретимся на балу? - Да. Я буду тебя ждать. - До встречи, - приблизился и мимолетно поцеловал его в щеку, после чего вышел за дверь. Густав ласково посмотрел ему вслед, положив руку на румяную щеку, покрасневшую от такого поцелуя.