Стивен.
Как (бывший) врач, я чувствовал профессиональную долю вины за то, что оставил выздоровление Локи Наташе. Но я напомнил себе, что она не только компетентна, но и вызвалась добровольцем. Я размышлял об этом разговоре сейчас, покидая Зеркальное Измерение. — Ему понадобится физиотерапия, верно? - спросила она после завтрака, в первое утро после его приезда. Мы обедали у неё во дворе. Плащ Левитации парил над нашими головами, превращаясь в самодельный зонтик. Я начинал подозревать, что Плащ питал слабость к женщинам в этом доме. В наши дни нельзя доверять даже своей магической галантерее. — Да, - я намазал тост маслом более густо, чем это было необходимо, - Если честно, я не жду этого с нетерпением. У меня есть кое-какие познания в физкультуре, но это не моя сфера деятельности, - я вздохнул, - Я точно не могу кого-то нанять. Нет, если я хочу сохранить его в тайне. — Тогда позволь мне сделать это. Я окинул её оценивающим взглядом. — Я не собираюсь спрашивать, где ты научилась выполнять физиотерапию. Это как возможность вытянуть из него больше информации? — Любое время, которое я провожу с кем-то — это возможность получить информацию, - сказала она, глядя на меня поверх своего апельсинового сока. Выражение её лица было непроницаемым, - Иногда я использую эту возможность. Иногда я этого не делаю. — Угу, - её ответ был удивительно расплывчатым. Ей следовало бы стать волшебницей. — У нас есть общий опыт, - должно быть, она заметила скептицизм на моем лице, а я не очень старался его скрыть, - Насколько я знаю, он и я — единственные два человека на Земле прямо сейчас, которые умерли и вернулись к жизни. Здесь может быть что-то, - и она постучала себя по черепу, - чего он не помнит. Ему просто нужен правильный спусковой крючок, чтобы сработать. — Я помогаю тебе восстановить твои потерянные воспоминания. Ты не думаешь, что я тоже могу ему помочь? — Я позволяю тебе помогать мне, потому что ты мне нравишься, - ну, разве это не заставило меня всего покраснеть внутри, - Локи ненавидит тебя. Он не позволит тебе ничего сделать. — А ты ему нравишься? Она пожала плечами одним плечом. — Он не ненавидит меня. Хотя после той ванны в постели я уже в этом не так уверена. — Прекрасно, - я закатил глаза, - Если ты готова это делать, тогда спасибо тебе. Просто будь осторожна. Она улыбнулась. — О, милый. Что тогда в этом весёлого?~~~
Вонг позвонил как раз в тот момент, когда мы с Наташей начали готовить ужин, и металлический звук моего звонка эхом разнесся по кухне. Волшебникам было легко просто заглядывать друг к другу. Магия портала, однажды освоенная, была простой и быстрой. Но это не означало, что мы использовали его все время. В Камар-Тадже был Wi-Fi, и пользоваться Skype было даже проще, чем открывать портал. Я мог схитрить и использовать магию, чтобы разблокировать свой мобильный телефон и ответить на звонок (мои пальцы слишком сильно дрожали), но никогда не позволял говорить, что волшебники против технологий. У меня всё ещё было много врагов, которые использовали как магию, так и технологии. — Привет, Вонг. Как идут дела? - я отправил телефон зависнуть в воздухе в паре футов от себя, пока медленно и методично нарезал овощи. Плащ Левитации, который, казалось, испытывал личную неприязнь ко всем без исключения летающим объектам, спикировал и угрожающе поплыл за телефоном. — Камар-Тадж в порядке, - сказал он, - Я заверил студентов и других Мастеров, что то, что они почувствовали в Святилище, было неудачным экспериментом. — Пфмх. Мои эксперименты не идут наперекосяк, - я проигнорировал не совсем вежливое хихиканье Наташи. — Привет, приятель, - Наташа наклонилась к камере телефона и помахала Вонгу рукой, - Я хочу услышать все об экспериментах, которые пошли не так. В деталях. — Нет, она этого не хочет, - я отдернул телефон от неё небольшим усилием магии. — У меня есть мороженое! - крикнула она, пытаясь снова попасть в поле зрения. — Напиши мне, - засмеялся Вонг, - Мы поговорим. Я положил нож и выхватил телефон из воздуха, используя ещё одно подергивание, чтобы перейти от видео к только аудио. Я прижал устройство к уху, с неодобрением глядя на Наташу и Плащ (который придвинулся ближе и нетерпеливо постукивал по воздуху уголком своего подола). — Локи в сознании, - сказал я, прислонившись к столешнице, - Он выглядит скорее мертвым, чем живым, но он жив. — Что ты собираешься с ним делать? — Есть глубокое диагностическое заклинание, которое я могу опробовать... — Нужно ли мне напоминать тебе, насколько опасны такого рода заклинания? — Нет. Вот почему я сначала даю ему время, чтобы он набрался сил. Это был просчитанный риск – чем сильнее он становился, тем труднее с ним было справиться. Но я хотел получить ответы, в которых сомневался, что его сознательный разум способен их дать. Это был единственный выход. — И что ты будешь с ним делать после этого? Я выдохнул, наблюдая за Плащом, когда он перелетел к Наташе. Она что-то смешивала в миске. Если бы я не был внимателен, я бы не увидел, как она осторожно протягивает ему ложку. Серьезно? Ни языка, ни рта, и уж точно никакой пищеварительной системы. — Это вопрос на шестьдесят четыре тысячи долларов, - сказал я, прищурив глаза. Что бы ни было на этой ложке, оно таинственным образом исчезло, - Есть варианты, некоторые более приемлемые, чем другие. Все зависит от того, почему он был воскрешен и кем. — Будь осторожен, Стивен. Локи — искусный манипулятор. Он, не колеблясь, перешагнёт через тебя, чтобы получить то, что он хочет. Я удержался от резкого ответа. Указание на то, что Вонг констатировал чертовски очевидное, сейчас было бы бесполезно. — Я не думаю, что он знает, чего хочет.~~~
Наташа каждый день занималась личной гигиеной и физиотерапией Локи, но я пропустил целую неделю, прежде чем снова навестил его. Тайная диагностика, которую я хотел запустить, была не просто опасной; в неправильных руках – при неправильной подготовке – она могла быть смертельной как для заклинателя, так и для цели. Ту дикую энергию, которую мне нужно было генерировать, было трудно контролировать, ещё труднее направить на полезную цель. Мне нужно было, чтобы Локи понял эту опасность. И мне нужно было его согласие. Я не был таким мудаком, чтобы принуждать его к этому… как бы заманчиво это ни было. Он сидел в постели, когда я увидел его в следующий раз. Я регулярно получал информацию о его прогрессе, поэтому знал, что ему становится лучше день ото дня; он был отключен от системы жизнеобеспечения и принимал твердую пищу, хотя и в небольших количествах, предназначенных для оптимизации питания. Он начал поправляться. Он всё ещё выглядел изможденным, но в нём исчезли жесткие черты, из-за которых его кожа казалась не более чем бумагой на костях лица. Наташа заставила его пройти пассивную терапию – двигать конечностями, вращать суставами – и она говорила о более активной терапии в ближайшие пару дней. Какое-то время он не мог ходить самостоятельно, но это не означало, что он не надорвал бы свою задницу, пытаясь. Кто-то должен был сказать, что он не сможет выйти из комнаты. Я не хотел быть мухой на стене из-за этой вспышки гнева. — Ты проснулся, - быстро сказал я, входя, - Хорошо. Ты сегодня выглядишь только наполовину мёртвым, - под его тяжелым взглядом я добавил: - Четверть мёртв, максимум. — Как труп однодневной давности, а не месячной? Его голос был низким, хриплым. Было ясно, что он напрягается, чтобы заговорить. Но яростный огонек в его глазах сказал мне, что это была часть его самого, с которой он боролся, чтобы выздороветь, и всё ещё боролся, чтобы восстановиться, способ обрести некоторую степень независимости. Я понимал это стремление. В первые часы после несчастного случая – после первого раунда неудачной операции – я чувствовал то же самое. Яростный, дерзкий и решительный. — Я тебя умоляю, я видел трупы дневной давности, которые выглядели ярче, чем ты, - я схватил единственный стул, который был придвинут к стене, используя его, чтобы опереться на свои дрожащие руки. Я не помнил, чтобы создавал его как часть комнаты. Должно быть, его принесла Наташа. Едва заметный изгиб его губ сказал мне, что моя попытка пошутить была оценена по достоинству, хотя и едва заметно. Наташа, казалось, думала, что он ненавидит меня. Я же этого не видел. Любая собака может выглядеть безобидной, напомнил я себе, Вплоть до тех пор, пока она не укусит. Да. Об этом стоило помнить. Он не заслуживал сострадания. — Чем обязан удовольствию составить вам компанию? - спросил он, - Может быть, пришли позлорадствовать? Мне нравится, как Наташа копается в информации, но я мог бы обойтись и без её разновидности пыток. — Это называется ‘физиотерапия’, - сухо заметил я. Я не был удивлен, что он раскусил её попытки собрать информацию. Они оба были искусными обманщиками, и я был почти уверен, что они понимали друг друга намного лучше, чем я когда-либо мог. Может быть, они даже образовали какую–то связь – за которой мне нужно было внимательно следить, - но в глубине души они оба привыкли делиться секретами. Наташа поделилась ими; Локи сохранил их. Непреодолимая сила против неподвижного объекта? — Как скажешь, - он закрыл глаза, обмякнув на кровати, и я понял, что тот краткий всплеск энергии, который поддерживал его, вот-вот иссякнет. Было чертовски рано для выполнения следственных заклинаний. — Возможно, я смогу выяснить, какой механизм вернул тебя обратно, - сказал я, когда он снова открыл глаза, - Мне нужно провести с тобой диагностический ритуал. Но сейчас это слишком опасно, ты явно к этому не готов. Тот яростный свет вернулся. — А ты не думаешь, - прошипел он, вкладывая яд в едва слышные слова, - что я хотел бы решить это сам? — Нет, - сказал я прямо, - Это не то, что ты должен решать. Это моё наблюдение за твоей физической способностью противостоять серии заклинаний, которые могут сломить тебя. — Ты смеешь размахивать этой морковкой? - он зарычал. Его двойник появился передо мной, в облегающем зелено-золото-черном кожаном костюме, целый и здоровый и плюющийся от ярости. Я никак не отреагировал. Его иллюзия могла кричать и вопить сколько угодно; он не мог прикоснуться ко мне, и мы оба это знали, - Ты смеешь давать мне надежду, а потом отбирать ее у меня? — Ты сам сел? — Что? - он уставился на меня так, словно я сошёл с ума. — Я спрашиваю, ты сам сел? - я сделал таинственный жест, изгоняя дубликат, - Или тебя переместила Наташа? Он замер. Его гнев не угасал; вместо этого он, казалось, втягивал его в себя. Он скорее разгорался в его глазах, чем горел. Да, он понял меня, всё в порядке. Если он не мог даже пошевелиться, значит, он недостаточно силен для этих заклинаний. — Ладно, хорошо, - каждое слово было отчеканено, - Ты же врач. Я склонюсь перед твоей высшей мудростью, - он поколебался. Огонь исчез, - Послушай, я не человек, я асгардец. Я сильный. Несмотря на то, что ты можешь подумать. — Локи... — Поможет ли, если я скажу ‘пожалуйста’? Борьба исчезла из его глаз, и теперь его лицо источало её. Это заставляло его казаться… каким-то образом моложе. И гораздо более уязвимым. Знал ли он? Было ли это преднамеренной уловкой? Был ли он таким человеком, который использовал бы свою собственную слабость в качестве инструмента? Нет, решил я. Он будет использовать слабости других людей. Он использовал бы их ярость, их жадность, их ревность. Их страх. Но было очевидно, что слабость в нём самом была чем–то, что он презирал, и он сделал бы всё, что угодно - каким бы опрометчивым это ни было - чтобы показать мне, что он может её преодолеть. Я мог одновременно сочувствовать и сопереживать. Непокорность, которую я испытывал после первого раунда операции, быстро начала уменьшаться, хотя моё отчаяние росло. С каждым днём, когда каждая новая операция не давала мне нужных результатов, это отчаяние превращалось во что–то ядовитое и разрушительное. Да. В этом, по крайней мере, я очень хорошо понимал Локи. — Хорошо, - вздохнул я, - Как насчет того, чтобы я описал диагностические заклинания и возможные побочные эффекты? Тогда ты сможешь сделать выбор. — Хорошо, - выражение его лица посветлело. — Нет ни одного заклинания, чтобы выяснить, почему тебя вернули, - начал я, наконец, устраиваясь на стуле, который я пододвинул, - Чтобы получить этот ответ, я должен понять тайные механизмы, которые способствовали твоему воскрешению. Учитывая, что жизнь Наташи была восстановлена Камнем Бесконечности, я готов предположить, что какая бы сущность ни стояла за твоим возвращением, она обладает аналогичным уровнем силы. Я наблюдал, как менялось выражение его лица, пока он переваривал мои комментарии. И хотя он пытался скрыть это, я тоже видел его страх. Малейший проблеск беспокойства в его глазах. — Мне не нравится мысль о том, что могущественные сущности проявляют интерес к моей жизни, - сказал он, - Или смерти. — Также. Заклинание состоит из нескольких частей, - продолжил я, - Первая включает в себя связывание тебя в магический круг, чтобы сдерживать энергию. Как только я начну вливать магию внутрь, она выплеснется обратно за края, как жидкость, налитая в банку. Ты будешь подвергнут бомбардировке, - я изучал его реакцию, - Это будет больно. Его губы сжались. — Я понимаю. — Как только твоё тело будет достаточно заряжено магической энергией, я смогу изучить твою ауру. Я смогу увидеть поток магии вокруг твоей истории. Его ноздри раздулись, когда он резко вдохнул. Испугало ли это его? Или в его прошлом были секреты, которые он не хотел, чтобы я знал? — Моя мать немного разбиралась в аурах, - сказал он, его легкий тон не соответствовал выражению его лица, - Она пыталась научить меня. У меня не хватило терпения на такую магию. — Чему она тебя научила? - спросил я, достаточно любопытный, чтобы задать вопрос, на который, я уже знал, он не собирался отвечать. — Чему тебя научил твой наставник? - его полуулыбка была странно милой, и мне пришлось ещё раз напомнить себе, что даже самые воспитанные собаки могут укусить. — Ты хочешь, чтобы я проделал это заклинание? - потребовал я, игнорируя его вопрос. — Да. — Мы могли бы подождать еще неделю..– — Я сказал ”да", норны, будь вы прокляты! - вот оно – укус за этими щенячьими глазами. — Ты понимаешь, чем рискуешь? — Во всем, что мы делаем, есть риск, - мускул дрогнул на его стиснутой челюсти, резко контрастируя с его туго натянутой кожей, - Мне нужны ответы. Если это цена, которую я должен заплатить за эти ответы, то пусть будет так. — Хорошо, - я кивнул, затем подошел, чтобы взять докторскую сумку, которую я принёс с собой, подарок от моего отца, когда я поступил в медицинское училище. Черная кожа блестела от времени, потертая, но хорошо сохранившаяся. Я уловил запах масла, которое использовал для придания ей эластичности. Я достал всё, что мне понадобится: мел, чтобы очертить круг, свечи, чтобы отметить стороны света, и тайный фокус. За исключением кольца, используемого для открытия порталов, маги редко использовали физический фокус; разум был самым способным инструментом фокусировки, которым мы могли обладать, концепция, которая не всегда легко давалась ученикам. Но иногда разум нуждался в помощи. Вероятно, я мог бы обойтись, не сосредотачиваясь, но в этом случае мне пришлось бы иметь дело с большим количеством энергии. Мне нужен был костыль. — Череп ворона, - пробормотал Локи, уставившись на тайный фокус, когда я бросил его на край его кровати, - Ты хочешь посмеяться надо мной, волшебник? — Просто к твоему сведению. Когда я буду издеваться над тобой, ты поймешь, что это происходит. — Мой отец предпочитал воронов, - выражение его лица стало упрямым, - Использовал их как своих шпионов. — Дай угадаю, - я сбил ногой замок с колесиков на его кровати, схватился обеими руками за поручни в конце и потащил его к середине комнаты, - Он испортил все твои маленькие игры. — Что ты делаешь? - его глаза расширились от тревоги, одеяло дернулось, когда его руки задвигались. Это напомнило мне птенца в гнезде, болтающегося и беспомощного. — Создание пространства для круга. Еще какие-нибудь глупые вопросы? — Пошел ты и пошел к черту твой дурацкий ритуал! - его двойник был прямо перед моим лицом, оскалив зубы в диком рычании. — Темперамент, Локи, - ещё одним усилием воли я толкнул дубликат обратно к его телу. Он сопротивлялся. Нахмурившись, я напряг ментальные мышцы и надавил сильнее. Дубликат исчез, - Если ты будешь вспыхивать каждый раз, когда я говорю что-то, что тебе не нравится, мы никогда ничего не добьемся. — Твои манеры в постели отвратительны, - впервые я увидел румянец на его щеках. Любое изменение его обычной смертельной бледности было хорошим знаком. Возможно, это было самое близкое, что он мог придумать для извинения. — Это была моя работа - исцелять. Не обращать внимания. Казалось, он был ошеломлен этими словами, и, если честно, я сам был ошеломлен. В этом было немного больше правды, чем я намеревался ему сказать. Я начал с тайного круга. Первый слой был нанесен белым мелом, единственной линией вокруг его кровати. Я нарисовал второй, больший круг вокруг этого, затем добавил серию глифов и рун в созданное мной пространство. Я повторил вторую итерацию желтым мелом, а третью - красным. Я уже чувствовал, как вокруг нас бурлит энергия. Это заставило шрамы на моих пальцах зачесаться, сделало дрожь более заметной. Волосы у меня на затылке встали дыбом. Я видел, что Локи тоже это почувствовал; его глаза закрылись, а голова склонилась набок. Он казался… Я сделал паузу в своем рисунке, чтобы изучить его, пытаясь понять выражение его лица. Мирным. Счастливым. Расслабленным. Ни одна из этих эмоций не была эмоцией, которую я видел у него выраженной раньше. Неужели ощущение нарастающей магической энергии заставило его подумать о более счастливых днях? Время, проведенное с его матерью? Знать, что моё заклинание уничтожит эти эмоции, было не очень хорошо. Но он знал, чем рискует. Я тратил слишком много времени, наблюдая за его лицом. Наблюдая за его глазами. На самом деле не так уж и удивительно; он был неизвестной величиной, бомбой, которая вот-вот взорвется любым количеством различных способов. Но мне следовало бы больше сосредоточиться на ситуации (и, конечно же, на заклинании!), чем на нем. Я закончил рисовать последние символы, затем вернул мел в сумку и вытер пальцы о брюки. Затем появились свечи: четыре высоких толстых столба из синего воска шириной с моё запястье. Я разместил их в каждой из сторон света. Чувствуя нарастающую энергию в комнате, было легко определить правильные позиции без необходимости проверки. Я поместил череп ворона поверх соответствующего символа, зажег свечи, затем встал в изножье кровати. Сразу за пределами круга. — Готов? Неуверенность промелькнула на его лице. — Сколько времени это займет? Я пожал плечами. Я не мог дать ему никакого ответа. — Ладно, - он оскалил зубы, - Делай все, что в твоих силах. Я вытянул обе руки, растопырив пальцы, ладони под углом, и начал направлять энергию через череп ворона в круг. Когда он коснулся символов во внешнем кольце, сила увеличилась, омывая невидимую стену силы, созданную линией. Я посмотрел на Локи. Его челюсть была стиснута, в широко раскрытых глазах читалась неуверенность. Ему не будет больно – пока нет, – но ему определенно будет неприятно. Не навреди. Старая клятва всплыла у меня в голове. Но я больше не был врачом – по крайней мере, официально, – и я пришел к пониманию, что иногда это необходимо, чтобы причинить вред. Он недостаточно силен, чтобы выдержать это. Это ошибка. Последний шанс остановиться. Ещё одним мысленным толчком я направил энергию во второе кольцо глифов. Она отскочила от первого кольца, набирая скорость. Набирая силу. Кожа Локи снова стала мертвенно-бледной. Ещё один толчок, и энергия хлынула в третий круг. Теперь увеличение мощности было экспоненциальным, каждый глиф добавлял всё больше и больше, пока я не контролировал бушующий поток. Я направил поток в середину круга. Он обрушился на Локи, как цунами. Его резкий вдох резко оборвался. Одеяло снова дернулось, его тело попыталось пошевелиться, еще больше напомнив мне птенца в гнезде. Низкий, сдавленный звук боли вырвался из его рта. Энергия отскакивала от невидимых силовых стен, которые я создал с помощью внутренних меловых линий, и снова обрушилась на него. И ещё раз. И ещё раз. Его тело было напряжено, глаза широко раскрытые и дикие, но он не кричал. Боль, должно быть, была сильной – всепоглощающей, – но он не закричал. Одно это было достойно уважения. Волны силы в круге нарастали. Постепенно, по мере того как Локи потел, держась за свое самообладание на волоске, стали видны смешанные цвета его ауры. Я разделил их так нежно, как только могли мои усиленные магией пальцы, зная, что каждое подергивание и рывок должны быть для него агонией. Этот цвет там представлял его как гуманоидный вид, мутный розово-красный. Эта толстая полоса цвета была – Какого хрена? Широкая цветная лента теплого голубого оттенка обвивала остроконечную линию асгардского алого цвета. Я копнул глубже, раздвигая пряди, пытаясь понять, что они означают. Холод, такой глубокий, что обжигал. Бесконечная зима. Самая темная ночь. Сладкий звук волчьей песни на бушующем ветру. Я узнал этот вкус. Это была магия йотунов. Что-то посмотрело на меня алыми глазами. Охотник. Он толкнул мой тайный зонд так сильно, что я отшатнулся назад, размахивая руками для равновесия, настолько потрясенный, что чуть не потерял контроль над заклинанием. Дикая энергия бушевала вокруг меня. Восстановив свое физическое равновесие, а также душевное равновесие, я удвоил заклинание, создавая больше слоев чар, чтобы защитить себя от того, что, как я теперь понял, было йотунской стороной Локи. Я погрузился глубже, ища большего. Двойное наследие – хотя и чрезвычайно интересное – никак не могло объяснить необузданную силу, необходимую для воскрешения его из мертвых. Там. Вход в его более глубокую ауру. Тонкая серебряная полоска, обвивающая и проходящая через красные и синие нити. Это была его связь с магическими энергиями Космоса. И йотуны, и асгардцы были долгоживущими расами, но я не увидел ни одного из признаков долголетия, которого я ожидал. Я копнул ещё глубже, разделяя свое внимание между аурой Локи и его физическими реакциями. Он был на грани. Дрожащий. На расстоянии шепота от крика. Вокруг сине-красного символа его наследия был обмотан тонкий желтый шнур. Человеческая продолжительность жизни? О, черт! У меня были секунды до того, как Локи либо потеряет сознание, либо боль сведет его с ума. Я дернул пряди в сторону, ища следы магии, которые не принадлежали ни его йотунской, ни асгардской стороне. Вот! Единственная золотая нить, сверкающая светом, обвивающая каждую часть его ауры. Я присмотрелся ещё внимательнее, черпая свои собственные истощающиеся запасы энергии. Нить распалась на звенья цепи. Цепь, которая привязала его новую смертную жизнь к реальности. Я вернул своё сознание обратно и с единственным гортанным криком разорвал круг. Энергия хлынула через череп ворона, следуя по пути отступления, который я уже проложил, и сконденсировалась в единую силовую линию. Она пробила дыру в стене. Я сдернул тонкое одеяло с тела Локи. Он вздрогнул и застонал, его глаза закатились, его страдание было очевидным, хотя он, казалось, потерял способность выражать свою боль словами. Не было ли этого слишком много? Неужели я сломал его? Жесткий узел вины образовался у меня под ребрами, встречаясь с постоянным потоком гнева, поднимающимся из моего нутра. Я предупреждал его! Сказал ему, что он недостаточно силен! Но нет, глупое асгардское упрямство заставило его потребовать, чтобы я продолжал; и я - идиот, каким я был – согласился. Быстрым щелчком пальцев я запустил несколько быстрых диагностических заклинаний. Сердцебиение – неустойчивое; дыхание – плохое. Я послал легкое прикосновение магии к его разуму и почти отпрянула. Слава богу, он не был сломлен. Но даже беглое прикосновение подсказало мне, что он перенес другие муки, перенес другие раны, которые были такими же глубокими. Физически? Морально? Я подтолкнул его к краю... Но не переступил через него. Болезненное очарование заставило меня снова протянуть к нему мысленные пальцы. Частично асгардец, частично йотун. Как это могло случиться? Это не было смешанным наследием, как я понимал. Это были черты и внешность одной расы, жестоко наложенные на другую. Если бы я только мог изучить его..– — Убирайся ... вон... - голос Локи был не более чем шепотом, резким выдохом из горла, истерзанного усилием не закричать. Пристыженный, я обуздал своё ментальное прикосновение, понимая, что пересек этическую границу. Одно дело было пробираться сквозь запутанный клубок его ауры; у меня было его согласие, разрешение быть там и понимание, что я уйду, когда у меня будет то, что мне нужно. Это? Это было просто для того, чтобы удовлетворить моё собственное любопытство. — Мне жаль, - сказал я, ожидая, что его двойник снова помашет ножом у меня перед носом. Но дубликат не появился. Это говорило мне об одном – какие бы запасы магии он ни накопил за последнюю неделю, какой бы скудный запас энергии ни был, он был исчерпан, пока он проходил через эту процедуру, - Мне нужно вернуть тебя к питанию, - продолжил я, - затем я дам тебе отдохнуть. Я занялся капельницей. Когда я отстранился, я почувствовал слабое трепетание его пальцев на моем запястье. Я посмотрел ему в лицо. Его губы шевельнулись. Не раздалось ни звука. У него ничего не осталось, но эмоции в его сине-зеленых глазах были ошеломляющими; надежда, отчаяние, боль настолько глубоки, что поглотили его целиком. В тот краткий миг я не испытывал к нему ненависти. Я не чувствовал ничего, кроме жалости. И... может быть… сочувствия? — Отдыхай, - сказал я, когда его пальцы соскользнули с моего запястья. У него не было сил удерживать их там, - Мы поговорим позже. Он закрыл глаза. Его страдальческое выражение лица могло означать всё, что угодно, или ничего. — Что?.. Его хрупкая грудь напряглась, когда он попытался выровнять дыхание. Это единственное слово, казалось, было всем, что он мог произнести, но оно было самым важным. Я заставил его пройти через ад, чтобы получить ответы, которые мы оба хотели. Он заслуживал правды... Независимо от того, какой ущерб она причинила. Верно? — Ты был воскрешен существом глубокой космической силы, - объяснил я. Его глаза открылись, затем затрепетали. Он изо всех сил старался оставаться в сознании. Я снова натянул на него одеяло, - Асгардцы, йотуны — они живут долго, тысячи лет. Но твоя продолжительность жизни сократилась, - его глаза расширились, когда воздействие моих слов начало доходить до него, - Добро пожаловать в жизнь мидгардца.