Локи.
Часть 2.
Конечно, мне так не повезло. Стивен принял решение. Оказалось, я был не таким дураком, чтобы менять его. Он следил за каждым моим движением. Я неторопливо подошел к маленькому столику, намереваясь сесть на стул; в последнюю секунду мой контроль сломался, и я тяжело опустился на сиденье, пытаясь подавить болезненный стон. Он удобнее сел рядом со мной, не сводя глаз с моего лица, когда подтянул ближе свою медицинскую сумку и достал свои принадлежности. Я бросил на них настороженный взгляд. Это должно было быть больно. Я вспомнил его насмешку по поводу того, что он был ребенком, несмотря на последовавшее за этим безумие. — Мне... - он прочистил горло, - Мне очень жаль. Я толкнул тебя... - он указал на мою грудь, - Это, должно быть, было больно. Я оценил его извинения, и я оценил его попытку избежать слона в комнате. Этого недолго было бы избежать – так было со слонами, – но на данный момент я бы позволил это. — Похоже, ты сам получил пару царапин. — Они ничто, - его глаза потемнели, хотя я не мог сказать, какие эмоции сейчас приходили ему в голову. Размер повязок указывал на то, что это было нечто большее, чем ничего. Пока я ковырялся в своих повязках, я вспомнил свои прежние обвинения в том, что он оставил мою заботу и терапию Наташе. Он мог бы попросить ее прийти ко мне прямо сейчас. То, что он этого не сделал – что он пришел вместо нее, несмотря на то, что игнорировал меня всю неделю, – могло означать только одно: сознательно или нет, он хотел побыть со мной наедине. Он протянул руку и помог мне снять повязку, его прикосновение, когда он отклеивал липкую ленту, было гораздо нежнее, чем мое. Я посмотрел вниз – сделал короткий, резкий вдох – и отвел взгляд. Он вгляделся в раны. Несмотря на наши действия в ванной, я чувствовал себя неловко и боролся с желанием прикрыть свои раны. Я почувствовал… уязвимость. Моя эрекция утихла. — Ты исцеляешься с невероятной скоростью, - сказал он в конце концов. - Синяки вокруг твоих ребер, - и его дрожащие пальцы призрачно прошлись по бороздкам, - и вокруг твоих ключиц уже начинают исчезать, ты знал об этом? — Я не заметил, - сказала я слабо, пристальный взгляд все еще был устремлен куда-то мимо его головы. У меня не было никакого желания еще раз смотреть на то, в какой беспорядок я превратился. — Некоторые из более мелких волдырей начинают подсыхать. Припарка должна помочь уменьшить образование рубцов. Настоящие следы молний, хотя... — Я всегда исцелялся от них раньше, - осторожно ответил я, - Хотя молнии моего брата в последнее время стали более мощными. — Это доставило бы большинству асгардцев действительно неприятности. — Это был не самый лучший день в моей жизни, - фыркнул я. Постепенно чувство уязвимости начало исчезать, - Но не самый худший. Давление. Удушье – ЩЁЛК. — В сочетании с твоим повышенным метаболизмом и устойчивостью к чужеродным, - заметил Стивен, к счастью проигнорировав мой последний необдуманный комментарий, - я бы сказал, что эти волдыри заживут через неделю, может быть, две, - я заставил свое внимание вернуться к нему, сосредоточившись на его голосе, - Но мы должны продолжать использовать припарку. И повязки нужно будет менять два раза в день. — Ладно. Оставь мне припасы, и я позабочусь о себе сам. — Локи, - я посмотрел прямо на него, - Я оставил Наташу заботиться о тебе в Зеркальном Измерении, и за это я приношу свои извинения. Пока ты в моем доме, я обязан заботиться... — Уверяю, я могу– — Ради бога, просто позволь мне сделать это, хорошо? Мы уставились друг на друга. Оба смущены. Обоим неудобно. Я кивнул. Это чувство уязвимости вернулось. — Хорошо. Я буду быстр, но это будет больно, - он колебался, - Прости.~~~
Это действительно было больно. Я стоял неподвижно, пока Стивен мазал припаркой каждый из волдырей. Некоторые из них лопнули в результате нашей предыдущей деятельности. Я должен был винить в этом только себя. Чтобы отвлечься от боли, я сосредоточился на травяном аромате. Он был тонким и приятным, и хотя я понятия не имел, имеют ли мидгардские растения какое-либо сходство с асгардскими, аромат был достаточно похож, чтобы я заподозрил какую-то связь. Манеры Стивена были профессиональными – его движения уверенными, быстрыми, но в то же время неторопливыми, – хотя его руки дрожали сильнее, чем обычно. — Все готово, - сказал он, аккуратно разглаживая последнюю повязку. Он вымыл руки салфеткой, которая, как мне сказал мой нос, была пропитана спиртом, затем собрал использованные повязки в свою сумку. — А теперь мы поговорим? - спросил я, вызывая в воображении бледно-голубую рубашку и темно-синий жилет к моим брюкам. Рукава, конечно, были закатаны. — Теперь мы поговорим, - его нежелание было очевидным. Как и у меня. Я бы предпочел снова встать на колени или – еще лучше – растянуться поперек кровати. Но слона больше нельзя было игнорировать. — Должно ли это быть повторением того, что мы "обсуждали" в прошлый раз? Если так, то вам следует поберечь дыхание... — Мне нужно кое-что изменить, - перебил он, - Ты начал это как игру, и это нормально, я понимаю. Это то, кто ты есть. Наверное, я теряю здравый смысл, когда ты рядом. — Теперь держись– — Я еще не закончил, - его голос сорвался с места, - Ты сказал, что не будет никаких условий. Никаких последствий. Я хочу убедить тебя в этом – не думай, что ты получишь какое-то привилегированное отношение. Все началось как игра. Я не мог этого отрицать. Однако во что это превратилось, даже я не мог сказать. — Итак, ты получаешь удовольствие, - продолжил он, несмотря на мое молчание, - я получаю свое, и когда барьер падает, что бы это ни было, все заканчивается. И я должен решить, что с тобой будет. Будущее, которое я, казалось, не мог представить себе в мельчайших подробностях, внезапно стало казаться все ближе. — Ты можешь решить, что должен убить меня, - сказал я, наклоняясь над столом. Боль пронзила мою кожу; я остановил движение, - Ты можешь даже попытаться. Но до этого времени? Я думаю, что хотел бы повеселиться. Мой ответ, казалось, удивил его. Неужели он ожидал другого ответа? Ожидал ли он, что с нависшей угрозой потенциальной смерти я отступлю? Как мало он обо мне знал. Что там мидгардец говорил о римском императоре… что Нерон играл на скрипке, пока горел Рим? Что ж, Рим был моей жизнью, и он уже сгорел. Я бы, черт возьми, играл на скрипке все, что мне заблагорассудится. Молчание Стивена затягивалось до тех пор, пока не стало неловким. — Только что в ванной... - его тон был ровным, но растущее беспокойство в глазах выдавало его, - Это было нормально? Я не такой… Я имею в виду, это было довольно грубо... Я фыркнул. Я ничего не мог с собой поделать, хотя и поспешил объясниться, когда выражение его лица потемнело. — Неужели ты думаешь, что я бы допустил твою грубость, если бы она не приветствовалась? - я посмотрел на него, приподняв одну бровь. — Тебе нравятся такие вещи? — Мне это нравится от тебя. В его глазах горели угольки. Это было то, что я хотел увидеть. То, что я хотел поощрить. — Хорошо, - сказал он с единственным решительным кивком, - Как бы мне ни хотелось закончить то, что мы начали, - и низкий намек в его голосе заставил мою эрекцию пульсировать, - у нас есть другие дела, с которыми нужно разобраться. Вейда неторопливо вернулась в спальню, ее длинный хвост вился за спиной и обвился вокруг моих лодыжек. — Такие вещи, как мой котенок, - заметил я. Я был готов признать, что у нас были более важные дела, чем наша бурно развивающаяся сексуальная жизнь. Я попытался нагнуться, чтобы поднять ее, но передумал и вместо этого похлопал себя по коленям, - Ты считаешь ее опасной? Разве я не должен был подружиться с ней? Вейда проворно запрыгнула ко мне на колени, крошечный розовый носик задирался, когда она нюхала мою рубашку. Припарка, должно быть, очень острая для ее чувствительного носа. По–видимому, удовлетворенная – или, по крайней мере, незаинтересованная - она обвилась на моих бедрах и, казалось, заснула, только подергивание ее хвоста показывало, что она бодрствовала. — Я не верю, что она опасна, - тон Стивена был осторожным, а взгляд задумчивым, - Я думаю, что она... проводник. Связующее звено. Между этим планом существования и... — Иггдрасилем? — Возможно. Все, что я видел, указывает на один источник, и хотя я предполагаю, что это Норны, инстинкт подсказывает мне, что я прав. Как подружиться с Вейдой? Это было не то, чего я ожидал от тебя. Но это было хорошо. В прошлые времена я бы ни на йоту не заботился о благополучии кого-либо, кроме самого себя. Но Вейда воззвала к чему-то внутри меня. Для такого маленького существа она казалась такой независимой. Вероятно, она не нуждалась в моей заботе. Но я был – и до сих пор был – счастлив даровать её. — Я тоже думаю, что это хорошо, - Вейда сорвалась с моих колен и набросилась на мои ботинки, вонзив когти в кожу. Я убрал ноги, - Хотя я готов признать, что могу ошибаться на этот счет! Убирайся, ты, крошечное чудовище! Кстати, о зверях, - и я ткнул ее носком ботинка в бок, - мой брат все еще здесь? — Он вызвался пойти со мной к Мировому Древу. — Ах, да, он упоминал об этом, - во всем безумии этого утра я забыл, - И это меня нисколько не удивляет. Если нас ждет приключение, то Тор будет там, - я почувствовал себя немного легче, зная, что он будет со Стивеном. Я не сомневался в могуществе Верховного Чародея, но я знал, что любой путь к Иггдрасилю будет опасным, - Я должен найти его, прежде чем Наташа потеряет терпение и легонько стукнет его этой Перчаткой. Он ухмыльнулся. Это преобразило его лицо, сделав его серые глаза серебристыми. — С ней все будет в порядке, - сказал он, - Она терпит тебя.