Стивен.
Часть 2.
Я оставил уборку остальным (привилегия Верховного Чародея, как бы ни ворчала Наташа) и покинул кухню, только войдя в коридор, осознав, что Локи выскользнул вслед за мной. — У нас с тобой есть незаконченное дело, волшебник. — Тебе нравится испытывать судьбу, не так ли? У нас было незаконченное дело, – я фактически оставил его с посиневшими яйцами этим утром, – но, несмотря на то, что я ему сказал, я не был уверен, что готов пересечь эту последнюю черту. Я, конечно, хотел... Но хотеть чего-то и быть способным пройти через это - две разные вещи. — Что такое удача, если ее нет, чтобы ее толкнули? — Ты должен быть со своим братом. Продолжительность жизни Мидгардца. Ты уже рассказал ему об этом? — Он в курсе, - его глаза блеснули, - Но если я правильно прочитал комнату, Тору – и нашей Ванде – полагается немного побеседовать с тетей Наташей. ‘Наша’ Ванда. Я наслаждался тем, каково это было - слышать это. Обдумал последствия. Неужели он пришел, чтобы увидеть ее как члена своей семьи? Я не был уверен, что он действительно это имел в виду. Скорее всего, это просто оговорка или продуманная уловка. С Локи часто было невозможно сказать наверняка. — Им обоим было бы полезно поговорить, - признал я. — Итак, у нас есть немного времени наедине... — Локи, у меня есть работа, которую нужно сделать. Его голова откинулась назад – не сильно, совсем чуть–чуть, подбородок приподнялся, - но этого было достаточно, чтобы привлечь мое внимание. Он намеренно пытался спровоцировать меня. Чтобы выявить ту другую часть меня, ту часть, которая прижала его к кухонной стене и прижалась к его заднице. Которая наблюдала, как он опустился на колени в ванной. Которая трахнула его в рот. — Тебе нужно сменить повязку, - сказал я, подходя ближе к нему. В его пространство. Прижимая его к стене. Его голова откинулась еще дальше назад, глаза расширились от предвкушения. Он облизнул губы. — Конечно, - его насмешливая улыбка вызвала жар на моем лице. Желание смешалось со свежей волной гнева внутри меня, запутанный клубок желания и потребности, - А что с твоими повязками? Не хотите ли вы получить нежную руку помощи? Я оперся рукой о стену над его головой, придвигаясь еще ближе к его пространству. Мое лицо было всего в нескольких дюймах от его. Я хотел поцеловать его – ударить его головой о стену, услышать стук его черепа, – но я не мог дать ему этого. Это было слишком личное. А секс - нет? Нет. Секс был просто… это был просто трах. Поцелуи означали нечто более глубокое. — Иди наверх, - сказал я, - Сейчас же. Он поднял обе брови. Его собственное лицо, обычно такое бледное, раскраснелось, а глаза заблестели. Боже… он тоже этого хотел. — Я никогда не реагировал должным образом на прямые приказы. — Ты хочешь, чтобы я подрочил тебе прямо здесь?, - я чувствовал себя... каким-то образом отделенным от слов, слетающих с моих губ. Мои, но не мои, - Прямо здесь, в холле, где любой может увидеть? Его глаза расширились еще больше. Я был достаточно близко, чтобы увидеть, как расширились его зрачки. Его рот открылся в маленькой идеальной букве ‘О’. Я схватил его за запястье и потащил к лестнице. — Как ты смеешь! - он вырвался из моей хватки, но без особых усилий. Он был сильнее меня – намного сильнее – и если бы он действительно хотел вырваться на свободу, он мог бы это сделать. Это происходило потому, что он это позволял. Я понятия не имел, что я чувствую по этому поводу. И еще меньше желания думать об этом. Я потащил его наверх с минимальными усилиями – и минимальным сопротивлением – и по коридору в свою спальню. Всю дорогу он изрыгал в мой адрес оскорбления. Я толкнул свою дверь. Затащил его внутрь. Отгородясь от мира. — Что ж! - радостно сказал он, глаза его сверкали, лицо раскраснелось, - Похоже, я в вашей власти. Что мне теперь делать? — У меня такое впечатление, что ты не воспринимаешь это всерьез, - протянул я, обводя взглядом комнату. Уравновешивая то, что я хотел, с тем, что мне нужно было сделать. — Напротив, - он поднял руки к моим плечам, дергая за кардиган, - Я отношусь к этому чрезвычайно серьезно. Долг превыше удовольствия, Стрэндж. И то, и другое. И то, и другое хорошо. Я отмахнулся от его рук и повернулся, чтобы отодвинуть стул от стола, забирая свою медицинскую сумку с того места, где я бросил ее в изножье кровати. Локи сел без дальнейших указаний. Приятно, что он мог делать то, что я хотел, не усложняя ситуацию. Признай это, там, где ты хочешь, чтобы он был голым и в твоей постели. На кровати, над стулом, у стены… черт возьми, я не был привередливым. — У тебя снова этот взгляд в глазах, - тон Локи граничил с придыханием. Мы едва начали, и мы оба были возбуждены больше, чем следовало бы. — О? - я распаковал сумку, достал чистые повязки, баночку с припаркой и стерильные салфетки, - Какой бы это был взгляд? — Тот, в котором говорится, что вы хотели бы раздеть меня. Я подавил ухмылку. — Ну, ура мне, потому что я собираюсь сказать тебе, чтобы ты снял рубашку. Он расстегнул свой темно-синий жилет, снял его и повесил на другой стул. О, ты… он мог бы просто избавиться от своей одежды. Но нет, не Локи. Я получил стриптиз-процедуру. Не то чтобы я жаловался. Он не торопился расстегивать рубашку. Я притворился, что мне всё равно, придвигая стул перед ним и устраиваясь поудобнее. Он не снимал рубашку с плеч, пока не увидел, что я смотрю, и не надел ее поверх жилета. Я сделал долгий, медленный вдох через нос, пытаясь успокоиться. Он был чертовски вкусным, и да, да, я хотел его раздеть. — Давай снимем эти повязки, - хрипло сказал я, потянувшись за первым из пластырей. Его пальцы сомкнулись на моем запястье. Электрические мурашки пробежали по моей коже. Я вздрогнул. — Позволь мне, - ответил он. Его голос был таким же низким, как и мой, таким же грубым, доказывая, что он не так хорошо контролировал свои реакции, как хотел, чтобы я думал. — Хорошо, - я убрал руку, наслаждаясь медленным скольжением его пальцев по моему запястью. Я наблюдал, как он ковыряется в ленте, вытаскивая ее, поморщившись. Я взял использованные бинты и отложил их в сторону. — Улучшается, я полагаю? - он не смотрел вниз, вместо этого уставившись в неподвижную точку за моим плечом. Он сделал это и сегодня утром. Разве он не хотел увидеть сам?.. И тут меня осенило. Я чуть не застонал от собственной глупости. В последний раз, когда он был серьезно ранен, Танос убил его. — Добираюсь, - тихо сказала я, проверяя его профессиональным взглядом. Хотя я никогда не мог забыть, что Локи умер и был воскрешен, было легко не заметить, какое влияние такая травма, должно быть, оказала на его психику. Я уже видел это во многих разных проявлениях (его дружба с Вандой и Наташей; его связь с Вейдой), но все это было поверхностно. Настоящие вещи – тяжелые, болезненные вещи – будут похоронены глубоко. Я задавался вопросом, позволит ли он мне когда-нибудь увидеть. Я вспомнил, сколько времени мне потребовалось, чтобы оправиться от несчастного случая. Смириться с тем, что моя прежняя жизнь закончилась. Локи, возможно, никогда не оправится от того, что с ним случилось. — Не надо, - резко сказал он. — Что? — Не пытайся анализировать меня. — Я оставлю это Наташе, - я потянулся за пакетом стерильных салфеток, - Но это не значит, что я не думаю, как ты сюда попал. — Нет необходимости танцевать вокруг да около, - его тон смягчился, хотя в нем все еще были некоторые резкие нотки, - Танос сломал мне шею. Я умер. Я протянул руку и осторожно очистил его волдыри. Даже с сегодняшнего утра наблюдалось заметное улучшение, и я еще раз был поражен скоростью его выздоровления. Я дал ему две недели на восстановление. Я уже пересматривал этот срок до десяти дней. — Это заводит тебя по-разному, - сказал я, больше для того, чтобы заполнить неловкое молчание, которое наступило. Я не ожидал, что все так серьезно обернется, и я действительно не знал, что сказать, - Ты знаешь подробности моего несчастного случая? - я поднял трясущиеся руки. Он кивнул. — Я в курсе. — После того, как это случилось, и меня впервые выписали из больницы, я... Кристина вызвала такси. Я не мог в него залезть, - я не сводил взгляда с его груди. С волдырей. С ветвящейся красновато-розовой сети следов ожогов, бегущих по его коже, - У меня был приступ паники прямо там, на улице. Это было… унизительно. Я не собирался сообщать ему ничего личного. Не тогда, когда я знал, что он может – и, скорее всего, будет – использовать это как оружие против меня в какой-то момент в будущем. Но я также не хотел, чтобы он думал, что я не понимаю его ситуации. Что я не... не сочувствовал. Может быть, даже сопереживал? — Я все еще слышу этот звук, - голос Локи был едва громче шепота, и когда я отвернулся от банки с припаркой, его глаза казались далекими. Его лицо исказилось, тень пересекла его черты. Господи. На что, черт возьми, были похожи его кошмары? Он поднял глаза. Встретился со мной взглядом. Они пылали бирюзовым огнем, его боль смешивалась с обидой, страстью и вызовом. О. Значит, его кошмары были точь-в-точь как мои. — Мы не можем изменить то, что произошло, - тихо сказал я, отвинчивая крышку и накладывая припарку на пальцы. Я начал наносить его на его ожоги, двигаясь быстро, но осторожно. Ради него я не хотел тянуть с этим дольше, чем это было необходимо, - Никто из нас не может. Ты, я, Наташа, Ванда, даже Тор. Все, что мы можем сделать, это двигаться вперед. — Как? - спросил он, нахмурив брови в замешательстве, - Как ты продвигаешься вперед после всего, через что мы прошли? — Мы делаем это прямо сейчас, - я вытер пальцы чистой салфеткой и потянулся за свежими повязками, - Тор путешествует со Стражами, Ванда тренируется в Камар-Тадже, а Наташа… ну, я думаю, она присматривает за тобой. — А ты? - спросил он, - Что ты делаешь? Моя улыбка была кривой. — Прямо сейчас я меняю тебе повязки, - я начал приклеивать их пластырем на место, - После этого? Я надеялся, что мы могли бы продолжить сегодняшнее утро. Теплый румянец залил его лицо. Он улыбнулся. Как, черт возьми, я раньше не замечал его улыбки? Потому что он так редко ей пользовался, вот почему. Искренняя, открытая улыбка, настолько близкий к нормальному, каким я его когда-либо видел. — Это для того, чтобы было то, что они называют ‘счастливым концом’? - спросил он. Я старался не подавиться собственной слюной. — О, да. Но только если ты будешь хорошо себя вести. Он выдержал мой пристальный взгляд, его глаза сверкали. Наше сентиментальное настроение окончательно испарилось. Вот так просто игривый Локи вернулся. Я знал, что это было прикрытием – способом скрыть то, что он на самом деле чувствовал, – но это было нормально, потому что я делал то же самое. — Я всегда хорошо себя веду. — Я заметил, что ты не сказал ‘ну’ ... Он ухмыльнулся. — Боюсь, это очень бросается в глаза наблюдателю. — Угу. Хорошо. Что ж, этот наблюдатель хотел бы, чтобы ты принес полотенце из ванной. — О? Значит, мы должны устроить беспорядок? — Ты устроишь, - неужели он должен был бороться со мной во всем? Да. Да, он это и делал. И получал ли я от этого удовольствие? Черт возьми, да, если судить по моей эрекции, - А теперь иди уже за полотенцем. — Ты не сказал "пожалуйста’, - его голова откинулась назад. Ах ты, ублюдок… Я наклонился вперед. Обхватил руками его колени. Медленно, обдуманно, наслаждаясь тем, как он дрожал под моими прикосновениями. — Иди. Принеси. Блять. Полотенце. Он вздрогнул, явно реагируя на – и против – команды в моем голосе. Его глаза закрылись. Когда он открыл их, они, казалось, светились желанием. Я захотел поцеловать его. Запустить руку в его волосы... Запрокинуть его голову назад… грабить его рот, пока его губы не распухнут и он не превратится в задыхающееся, умоляющее месиво. Слишком много. Слишком близко. Слишком интимно. Я отстранился, давая ему пространство. Он поднялся плавным движением, от которого мой член дернулся, а затем неторопливо направился в ванную. Он вернулся с полотенцем. Легким движением магии я взял его у него и повесил на спинку стула. — Снимай штаны, - сказал я хрипло. —Я бы предпочел надеяться, что ты тоже будешь голым... — Снимай штаны, Локи, - мое терпение лопнуло. То, что должно было быть простой командой, превратилось в рычание. — Ох, хорошо, - пятна румянца все еще были на его щеках. Это был хороший взгляд. Как и в случае с рубашкой и жилетом, он мог бы просто покончить с заклинанием и избавиться от одежды. Но это было не то, чего я хотел – не теперь, когда я почувствовал, как он выглядел, снимая рубашку, – и, похоже, это тоже было не то, чего он хотел. Его сила замерцала. Шнурки на его ботинках зашевелились, развязываясь сами по себе, так что ему не пришлось наклоняться. Он снял каждый носком ботинка и подтолкнул их под столом. Мой взгляд метнулся к его ногам в носках, прежде чем остановиться на его тонких, проворных руках. Я наблюдал – напряженно, все более нетерпеливо, – как он расстегнул ремень и накинул его на рубашку. Он расстегнул пуговицу и ширинку своих брюк, стянув ткань вниз по бедрам. Она собралась у его ног. Он отступил назад. Я уже видел его голым раньше. Много раз. Но это были незаконные взгляды; украденная близость, которую я не заслужил. Это? Я понятия не имел, что это за хрень, только то, что я попросил Локи кое-что сделать, и он это делал. У меня было разрешение пялиться сколько угодно. Я пожирал его взглядом, голодным взглядом перемещаясь от его прикрытой повязкой груди к его длинным, стройным ногам, к очевидной эрекции, подпрыгивающей на его животе. Он держал себя бритым. Вся эта розовая, гладкая кожа была бесконечно очаровательна. — Носки, - буркнул я. — В настоящее время я нахожу наклон немного ... трудным, - он мог отмахнуться от них, даже не пошевелившись, мы оба это знали, так что это было ... напоминанием, может быть? Тонкий способ для него попросить меня быть нежным? Идиот! Он получил гребаный удар молнии, и все, о чем ты можешь думать, это секс? — Ты действительно готов к этому? - спросил я, поднимая его штаны с пола. Он многозначительно указал на свой член. — Это не то, что я имел в виду, - ткань была еще теплой, - Тебе следует отдохнуть. Его губы скривились. — Это исходит от Стивена, врача? Или Стивена, Колдуна? — Нет. Это исходит от Стивена, простого парня. — Я... ценю твою заботу, - осторожно сказал он, - Но если мы будем осторожны, я не сомневаюсь, что мы сможем обойти это, - он потрогал свои повязки. Чего же ты ждешь? Гребаное письменное приглашение? — Тогда я буду осторожен. Он с любопытством посмотрел на меня, пытаясь разгадать мои намерения. Не обращая на него внимания, я сложил его штаны и повесил их поверх остальной одежды. — Садись. Подними ноги повыше. Он сел без возражений, медленно поднимая ноги, чтобы положить их мне на колени. Я не был любителем ног, но в этом моменте был неожиданный эротизм, который заставил меня захотеть задержаться. — Однажды ты обвинил меня в ужасном поведении у постели больного, - сказал я тихим голосом, снимая первый носок с его ноги и натягивая его на пятку, - Как насчет сейчас? — Я нахожу... ах!… Что оно значительно улучшилось. — Боишься щекотки? — К сожалению, да. Но это не пойдет на пользу моим мозолям. — Принято к сведению, - я отложил информацию подальше, сосредоточившись на том, чтобы стянуть с него носки. В этом была какая-то интимность, более глубокое чувство, выходящее за рамки сексуального. Что-то, что партнер мог бы сделать в конце долгого рабочего дня. Это просто секс. У него были длинные, узкие ступни. Костлявые, но не такие уж непривлекательные. Длинные пальцы. Я провел большими пальцами по его подъему, проведя кончиками пальцев по его лодыжкам. — Стивен... - он дернулся и убрал ноги с моих колен. Позор. Мне нравилось это делать. Казалось, было много вещей, которые мне нравилось делать с Локи. — Ну вот и все, - пробормотал я, складывая его носки и бросая их поверх брюк, - Все снято. Он казался полностью расслабленным, голым и сидел на полотенце в моей спальне. Как будто он делал подобные вещи миллион раз до этого. И кто знает, может быть, так оно и было? У него не было проблем с разговором об оргиях с Наташей. Мое рычащее подсознание немедленно опровергло этот образ. К черту оргии. Он был здесь, сейчас, со мной. — Это было не совсем то, что я себе представлял, - прокомментировал он, наблюдая за мной горящими глазами. Его любопытство стало почти осязаемым. — И на что ты надеялся? Чтобы мне не нужно было вставать, я открыл небольшой портал, чтобы взять бутылочку смазки на прикроватном столике. Я точно знал, чего он хотел. Я также точно знал, что он собирается получить. — Хороший жесткий трах, - его глаза были прикованы к моему лицу, проверяя мою реакцию на его грязный рот. — Ты должен заслужить это, - все, что ему нужно было сделать, это посмотреть на мой член, чтобы увидеть мою реакцию, но его глаза все еще были на моем лице, - Прямо сейчас ты получаешь то, что я тебе должен. И ничего больше. Я увидел момент, когда он понял, что я задумал. Его глаза расширились. Он сделал один глубокий, резкий вдох, его ребра поднялись. — Руки за спинку стула, - сказал я, закатывая рукава и упираясь одной рукой в ногу. Его глаза метнулись к повязке, прежде чем снова метнуться к моему лицу, - Они убираются, мы останавливаемся. Понял? Единственный кивок был его единственным ответом. Я открыл бутылку большим пальцем и наклонил ее над его членом. Он посмотрел вниз, его грудь поднималась и опускалась от волнения. Я сжал бутылочку и брызнула смазкой на его эрекцию. Пока он наблюдал за тем, что я делал, я наблюдал за ним. Наблюдала за тем, как он дернулся, когда холодная смазка коснулась его кожи. То, как его ребра поднимались еще выше от его резкого дыхания. Да, это должно было быть весело. Я прикоснулся к нему, обхватывая пальцами его твердую длину, распределяя смазку вверх и вниз. Я бы предпочел массажное масло – оно действовало дольше, – но работать можно было только с тем, что у тебя было. И того, что у нас было, было более чем достаточно. Мне достаточно было взглянуть на его лицо, чтобы понять, что я могу заставить его кончить всего за пару минут. Это было бы быстро, грубо и грязно. У него не было бы никакого контроля над этим. Мне бы это понравилось... ему бы это понравилось. Но я хотел, чтобы это длилось дольше. Хотел наказать его за то, что он посмел подумать, что может трахнуть меня в своей ванной. Наказать? Или наградить? К этому моменту я уже ничего не знал. Все, что я понимал, это то, что свет в его глазах был чертовски завораживающим, то, как его приоткрытые губы продолжали привлекать мое внимание, а ощущение его члена в моей руке – гладкой, теплой кожи – сводило меня с ума. Я гладил его медленными, томными движениями, проводя ладонью по его стволу и по яйцам. Я собрал их в ладони. Моя рука начала болеть. Я переключился на другую руку, наблюдая за его лицом, прислушиваясь к его хриплому дыханию. Он пытался сидеть спокойно, но усилий было слишком много; уже через несколько минут он начал ерзать и извиваться. Я позволил ему это делать. При условии, что его руки останутся за спинкой стула, мы продолжим. Я вылил еще смазки на его член. Он зашипел, покачивая бедрами, вгоняя свой член глубже в мою руку. Я знал, как он звучал, когда был близко, когда он напрягался, и я знал признаки – то, как его глаза закрывались, быстрый подъем и опускание его груди. То, как он напрягся. Я не мог раскаиваться за все те разы, когда шпионил за ним, потому что теперь они позволяли мне оценивать его реакцию. Я знал, как ему нравилось, когда к нему прикасались, потому что сам видел это. Он медленно разваливался в моих руках. Это была самая эротичная вещь, которую я когда-либо видел. Он буквально извивался на стуле, бедра дергались, ноги дрожали, но его руки так и не сдвинулись с того места, где я сказал ему держать их. Несмотря на все это, он делал то, что ему говорили. Волнение от этого – знать, что он добровольно подчинился этому, охотно выполнил приказ, который я отдал, – было таким же возбуждающим, как видеть его таким. Это было чертовски красиво. —Ты хочешь прийти со мной? - спросил я в конце концов. Я не перестал гладить его, хотя и замедлил свои движения. — Да, - он уставился на меня, его бирюзовые глаза горели, ребра поднимались и опускались в быстрых, неровных вдохах. Ярко-красный румянец покрыл кожу над повязками. — Что ”да"? — Ты хочешь, чтобы я умолял? Я уставился на него в ответ и ничего не сказал. Но я провел ладонью по головке его члена. Всего лишь одна, мимолетная ласка. Он застонал и дернулся, бедра снова дернулись. Он не делал никаких усилий, чтобы заглушить издаваемые им звуки. Я находил это таким же эротичным, как наблюдать за ним. Он не стеснялся сообщать мне, что ему нравится. — Пожалуйста, - сказал он. Его улыбка была широкой и беспокойной, - О, чудесный Верховный Волшебник, пожалуйста, позволь мне кончить. Низкая пульсация возбуждения заставила мой член дернуться. Его вид – его звук – это было невероятно, и мне было трудно удерживать ту жесткую личность, которую я создал. Я хотел бросить его на кровать и трахать его, пока он не выкрикнет мое имя. Вместо этого я стал гладить его быстрее, обхватывая рукой его член и дергая его по-настоящему. Он резко, потрясенно вздохнул, напрягшись на сиденье. Наши глаза встретились, прежде чем его голова откинулась назад, а тело выгнулось навстречу мне. Каждая его частичка напряглась в ожидании освобождения. Я упивался видом его гладкого, покрытого капельками пота тела. Он кончил на свой живот и мою руку. Звуки, вырывавшиеся из его горла, были невероятными. Я довел его до оргазма. До тех пор, пока в звуках, которые он издавал, не появилась нотка огорчения. Пока дикий, отчаянный взгляд в его глазах не сказал мне, что с него хватит, а потом еще немного. Я отпустил его, вытер руки о полотенце и откинулся на спинку стула. Я встал и направился к двери. — Что... - он сглотнул и продолжал глотать, выражение его лица было ошеломленным. Под этим углом я мог видеть, что он разжал руки, но его руки все еще безвольно свисали по бокам стула, - Стивен?.. — Одевайся, - я сохранял свой голос холодным и твердым, пытаясь игнорировать свою эрекцию. Я бы позаботился об этом в свое время, по-своему, - У меня есть работа, которую нужно сделать. — Что? - его брови сошлись вместе, нахмурившись. Я видел, каких усилий ему стоило взять себя в руки. Часть меня гордилась тем, что мне удалось так тщательно разобрать его на части, - И это все? — Я вернул тебе то, что тебе причиталось, - это было частью игры. — Подожди, подожди... - он провел рукой по потному лицу, затем откинул волосы с глаз, - Я могу дать тебе больше. Гораздо больше. Он улавливал суть. — Я в этом не сомневаюсь, - я одарил его улыбкой. Его глаза вспыхнули, хотя на этот раз я не мог точно определить эмоции, - Всегда есть завтрашний день.