Я никогда не...

Ликс колебался между зимней курткой и весенним пальто пару минут и сделал выбор в пользу первого, потому что, хоть весна уже официально пришла, на улице было довольно зябко. Оделся и начал шастать по квартире в обуви, потому что заранее собираются только слабаки. Сгрёб телефон, наушники, кошелёк и рассовал по карманам. - Надолго ты? - подал голос Хёнджин, лежащий на кровати с книгой в тонких пальцах. - Как обычно, - бросил Ликс, не переставая суетить по комнате. - Немного поработаем, и приеду. "Как обычно" значило "до поздней ночи", а "поработаем" - Чанбин будет писать музыку, а Ликс выполнять одну свою стабильную функцию - сидеть красивым и иногда отвешивать комплименты, хотя чаще молчать, чтобы не отвлекать. Было не очень понятно, зачем Чанбин приглашает его едва ли не каждый день на протяжении нескольких месяцев, если его участие столь непродуктивное, но Ли не спрашивал, ведь ему очень нравилось проводить время с ним. Наблюдать, смеяться над шутками Бинни (он сам предложил называть его так, и Ликс не нашёл причин отвергнуть это предложение), слушать его музыку, читать стихи, что он написал, и время от времени делиться своими. Раньше Феликс с сильным скрипом показывал собственные работы, но с Чанбином было как-то очень легко. Не было страшно или неловко. Было приятно открывать себя с этой стороны. Со в принципе хотелось открываться. Он слушал участливо, комментировал интересные с его точки зрения метафоры, тактично предлагал, как можно исправить не самые удачные рифмы. Ликс ощущал колоссальную поддержку. Ощущал, что нашёл родственную душу. В общении с Чанбином было необычайно много тепла. От улыбки Со появлялась приятная щекотка в районе солнечного сплетения, его смех и вовсе заставлял внутренности трепетать, а от душевных разговоров по венам текло спокойствие и умиротворение. Такая дружба, какой у Ликса ещё никогда не было. Ни в коем случае не лучше и не хуже дружбы с Джисоном, Сынмином или Чонином. Просто совсем другая, в иной системе координат, непривычная и от того очень ценная. Серьёзная. Феликс охарактеризовал бы её так, если бы нужно было сделать это односложно. В этой дружбе было до абсурда много заботы, вплоть до того, что Со сам клал в чай Ликса сахар, открывал ему воду, даже если тот не просил, постоянно пересаживал от сквозняка из открытого окна и даже воздерживался от курения в присутствии Ли. Они много говорили по душам, обсуждали темы, мысли по поводу которых Феликс даже никогда не думал выносить за пределы своей головы, и это не было неловко. Удивительно, но это было даже слишком комфортно. Как поговорить с собой - абсолютное понимание, принятие и участие. Всё общение с Чанбином ощущалось так, будто Ликс наедине с самим собой и может ничего не стесняться. Иногда, конечно, взгляды, что Со отправлял Феликсу, ощущались неловко, но Ли предпочитал не задумываться об этом слишком долго. И всегда с огромным рвением ехал в его студию, потому что там чувствовал себя в своей тарелке. Там мог отдохнуть от всего, что волнует. Парень завертелся в поисках ключей, поднял несколько тетрадей и книг на столе в попытке обнаружить пропажу. От стены отвалился один из стикеров, что Хван исписал романтичными словами, и приземлился прямо на тыльную сторону ладони. Ликс небрежным жестом стряхнул и продолжил рыться в вещах. - Ключи в прихожей, - не глядя на Ли, проговорил Хёнджин и перевернулся на спину. Ликс обронил беззвучное "А!", подлетел к Хвану, наклонился над кроватью и коротко поцеловал с негромким "Спасибо". Тот ухмыльнулся и, прежде чем Ликс успел выпрямиться, схватил за воротник, чтобы утянуть в ещё один поцелуй. - Я буду скучать по тебе, - чуть отстранившись, но всё ещё не выпуская из сжатой ладони ткань куртки, серьёзно проговорил Хёнджин, смотря в глаза. - И я по тебе, - Феликс улыбнулся одними уголками губ, разглядывая переливы радужки, которые уже знал наизусть. - Но я скоро вернусь. - Не забудь перчатки и шарф, - добавил Хван и потёрся носом о нос Ли. - Конечно. Урвав ещё один поцелуй, Хёнджин отпустил парня из цепких рук и вернулся к книге. Вслед его уходящей фигуре крикнул: "Я люблю тебя". Тот ответил спешным "И я тебя" и скрылся за дверью, схватив с полки ключи. Пройдя сквозь безжалостные потоки ветра до остановки, Ликс пожалел, что не вызвал такси. Пальцы замёрзли, но набрать Чанбину привычное "Я еду" удалось. Тот ответил почти сразу. От кого: Бинни Время: 20:47 Я жду 💙 Когда Ликс уже сел в автобус, пришло ещё одно сообщение с просьбой купить выпить, если Феликс не против. Тот тяжело вздохнул перспективе выйти на остановку раньше, чтобы зайти в магазин, но ответил, что сделает. - Ты должен мне до конца дней твоих, - вручая тяжёлый пакет с пивом и прочими гадостями, сощурился Ликс. Едва тонкие режущие ручки исчезли из ладоней, начал разминать затёкшие покрасневшие пальцы. - Минус руки. - Я тебя не заставлял, а просто предложил, - хихикнул Чанбин, заглядывая в пакет. - О, моё любимое пиво! - Да, и оно стоило мне пальцев! - возмутился Феликс, поднимая кулаки ко рту и опаляя теплым дыханием. - Перчатки? - Со склонил голову набок и выпучил глаза. Ликс передразнил. Хёнджин ведь напоминал, сейчас до Феликса добежало, но он пропустил мимо ушей. - Ну вот и без наездов тогда. Все претензии попрошу в письменном виде, чтобы я мог наиболее эффектно вытереть ими задницу. Ликс закатил глаза и показал язык, а после усмехнулся. Алкоголь был открыт почти сразу, и за разговорами ни о чём первая бутылка улетела весьма быстро. Феликс после неё обороты сбавил, потому что напиваться в планы не входило (а он мог, причём очень легко, иммунитета к алкоголю у него как не было, так и нет), и максимально растягивал вторую. Чанбин же шёл на прежней скорости, и к моменту, когда у Ликса осталась половина второй бутылки, тот уже почти прикончил третью. Ему напиться было сложнее, чем Ли, так что они были в практически равной кондиции. Со, когда выпивал, становился до ужаса дотошным. Писать песни под градусом, даже совсем маленьким, ему противопоказано, потому что он готов докопаться до каждого звука. Ликс давно это заметил, но остановить друга, желающего творить, было выше его сил, поэтому он безвольно наблюдал за стараниями Чанбина, что никак не мог нащупать то самое звучание и без того идеальной песни. - Тут чего-то не хватает, - друг привычно обхватил губами кончик ручки, вглядываясь в монитор. Ликс хотел бы помочь, однако ещё не настолько продвинулся в музыке за месяцы, проведенные в компании Со, чтобы быть на это способным, поэтому просто сделал глоток из своей бутылки. - А если... - Чанбин заклацал мышкой, бросив ручку на стол, потом ткнул несколько клавиш на синтезаторе. Прослушал, что вышло, фыркнул и раздражённо откинулся на спинку кресла. Он прикрыл глаза, запрокидывая голову и открывая вид на напряжённые вены на шее. - Не то. Ликс пялился несколько мгновений, пока не понял, что пялится. Тут же спешно отвёл взгляд и спрятал смущение в глотке пива. Чанбин начал тихонько напевать мелодию, над которой корпел, себе под нос и отбивать ритм на столешнице пальцами в попытке ухватиться за какую-то собственную мысль, всё ещё не открывая глаза. Он часто так делал, и Феликсу было странно-приятно за этим наблюдать. Вены на руках перекатываются от движений пальцев, на вдохах вздымается грудь, а кадык дергается, особенно на низких звуках. Чанбин максимально сосредоточен в такие моменты, и его такой вид рассыпает по спине Феликса мурашки. Он снова поднял взгляд на друга и отчётливо их ощутил. - Свист, - Со резко открыл глаза и вернул голову в исходное положение. Ликс, кажется, слишком заметно дернулся от этого. - Мне нужен художественный свист. - Джисон умеет, - собрав неожиданно разлетевшиеся мысли, проговорил Феликс. - У него было что-то такое в универе. - Супер, - Со взял телефон и хотел было набрать номер парня, но Ли остановил, потому что время уже оставило полночь позади, а значит, скорее всего, Хан и Минхо вряд ли сейчас хотят, чтобы их беспокоили. Чанбин страдальчески заскулил: - Этот трек не даёт мне покоя. Мне нужно его дописать. - Сам мне говорил, что иногда нужно просто позволить песне отдохнуть от тебя, - Ликс поставил бутылку на стол и поднялся с тяжёлым вздохом из-за прострела в затёкшей спине. - А потом вернуться к ней. Ли обошёл кресло Со и встал за его спиной, укладывая руки на сильные плечи. Под пальцами зашевелились мышцы, когда Чанбин, вздохнув, наклонил голову сначала вправо, потом влево, разминая шею. - Да, наверное, - шепнул он, закрывая глаза и запрокидывая голову, упираясь макушкой в живот Ликса. Терпкий запах духов Со стал ощутимее. Проигнорировав пробежавший по спине морозец, Феликс начал осторожно разминать трапециевидные мышцы большими пальцами. Взгляд скользнул по монитору с открытой программой для записи и упал на лицо Со. Расслабленное, с медленно движущимися под веками глазами и лёгкой, едва заметной блаженной полуулыбкой. В Чанбине была какая-то особая эстетика: в чётко очерченных губах с глубокими уголками, остром округлом подбородке, мягких линиях скул. Феликсу нравилось смотреть. А ещё хотелось ткнуть пальцами в ямочки на щеках, появившиеся, когда Ли начал разминать уши Чанбина. - Были песни, которые ты не смог дописать и бросил? - спросил Ликс, массируя мочки. - Да, - не раздумывая, ответил Со. Феликс заинтересованно склонил голову. - Иногда, если не закончить сразу, потом уже не выходит поймать мысль. Ликс отлично понимал, потому что недописанных стихов в его блокнотах было больше, чем законченных. Работу, начатую в одном конкретном настроении, не получится завершить в другом, а то самое конкретное настроение далеко не всегда получается отыскать снова. - Покажешь мне? - Ли снова начал разминать пальцами плечи. Он никак не мог перестать смотреть на аккуратный бантик губ Со. - Обычно я не показываю то, что не закончено, - вздохнув, проговорил тот. - Но тебе покажу, если захочешь. Чанбин вдруг открыл глаза, и Ликс смущённо покраснел, пойманный с поличным на том, что пялится. Он сделал вид, что ему очень интересны движения собственных пальцев, и закусил нижнюю губу с внутренней стороны. От шеи до живота прокатилось странное зудящее ощущение. - Я бы хотел, - выдохнул он, разминая мышцы под ключицами Чанбина. Тот внимательно рассматривал лицо Феликса несколько секунд молча, и Ликс отлично знал, каким взглядом, а потом улыбнулся с тихим "Хорошо". Ли повторил его эмоцию, но посмотреть в глаза почему-то не решался. Огладил акромион, смял плечи в пальцах, надавливая вдоль лопаток. Захотелось пить, но отвлекаться от своего занятия Ликс не стал. Чанбин чуть слышно простонал и уронил голову на грудь, когда Феликс с нажимом прошёлся по обеим сторонам шейных позвонков большими пальцами. Повторил действие, довольный реакцией, но сильнее, и Со чуть вздрогнул, шумно втянув воздух. Затем Ли снова вернулся к трапециевидным мышцам, оттягивая кожу в стороны, разгоняя кровь. Было приятно ощущать затяжные выдохи Чанбина, напрягающиеся и расслабляющиеся плечи. По телу растекалось тепло, останавливаясь между рёбрами и спускаясь чуть ниже в живот. - Не больно? - Феликс не знал, почему спрашивал шёпотом. Будто он мог что-то сломать, если скажет громче. Со помотал головой, и Ли продолжил. В сознании появился неожиданный туман, мутной пеленой опускающийся на глаза, а тело чуть свело в странной судороге, когда Чанбин снова уткнулся макушкой в живот Феликса, открывая вид на шею и дергающийся при глотании кадык. Подрагивающие ресницы прикрытых век привлекли больше внимания Ликса, чем должны были. Со облизал губы и мило причмокнул, а потом уголки рта дернулись в ухмылке. Рот Ли приоткрылся без ведома хозяина, выпуская в воздух тихий выдох. Чанбин чуть потёрся макушкой о живот Феликса, и мышцы его шеи напряжённо задвигались. Феликс подумал о том, что будет, если прикоснуться к ним нежно. Если забраться пальцами под футболку парня и огладить кожу. Мягкая ли она на спине и груди? Как будет ощущаться под подушечками? Плечи закололо. Чанбин поднял веки и в очередной раз поймал Ликса на разглядывании его тела. Ли на этот раз не стал притворяться, что не смотрел, потому что смысла в этом не было совершенно, и просто заглянул в глаза Со. Чуть покрасневшие от усталости и долгого сидения за компьютером, тёмные, блестящие в свете лампы. Феликс улыбнулся в ответ на теплую улыбку Чанбина, появившуюся после минимум тридцати секунд гляделок, и по спине прошлись действительно большие мурашки. Вся кровь из тела, кажется, прилила к лицу одной огромной волной, но это ощущалось приятно, и отводить взгляд не хотелось. Чанбин тоже не разрывал зрительный контакт, чуть сощурившись и витая в каких-то своих мыслях. Улыбка на его губах перетекла в расслабленное спокойствие. Ликс не слишком заметил, как его пальцы перестали разминать мышцы плеч Со и просто замерли на них, а вот Со, видимо, заметил, потому что потянулся и накрыл их своими ладонями: - Спасибо за массаж, - легко сжал и снова улыбнулся. - Не за что, - едва заметно вздрогнув от прикосновения, проговорил Ли. И оба продолжили смотреть в глаза друг другу, как будто это совсем не странно. Хотя это, очевидно, стало странно ещё несколько минут назад, и мысль об этом тлела где-то далеко на задворках сознания Феликса, но он был слишком увлечён, чтобы до неё дойти. Из транса вывел звонок телефона. Ликс почти услышал, как треснула атмосфера, царившая в комнате прежде, хотя, что это была за атмосфера, сказать сложно. Нехотя оторвал взгляд от глаз Чанбина, а руки от его плеч и полез в карман, ощущая лёгкий укол раздражения под кожей. Экран загорелся родным именем.   - Да, Джинни, - Феликс спиной повернулся к Со, выпрямившемуся в кресле, и поднёс телефон к уху. Почему-то стало не по себе, но он решил, что просто по телу ударил алкоголь.   - Детка, Крис перебрал, и ему нужна помощь, - усталым голосом проговорил Хван. - Я съезжу к нему и отвезу домой, ладно?   Феликс с немногочисленных слов Хёнджина знал о любовных перипетиях Бана, но лишь поверхностно. Всё плохо, если в двух словах. Никакой конкретики Хван не давал, а Ликс не спрашивал. Однако, судя по тому, как часто в последнее время Хёнджину приходится забирать пьяное тело друга из баров, ситуация ухудшилась.   - Конечно, - Феликс кивнул сам себе. - Помощь нужна?   - Нет, справлюсь, - парень чем-то зашуршал на том конце, видимо, одевается. - Если ты вернёшься раньше меня, ключи у тебя есть.   Ликс угукнул и затеребил пальцами край своей футболки. Потом бросил взгляд через плечо на свою недопитую бутылку пива на столе, повернулся, сделал шаг и взял склянку в руку. Спиной ощущался пристальный взгляд Чанбина, и Феликс, делая глоток, взглянул на друга, что повернулся на кресле к нему лицом.   - Ты опять оставил перчатки, - вздохнул Хёнджин.   - Забыл, - машинально обронил Ли, снова зацепившись взглядом за странный прищур глаз напротив. - Прости.   Со сидел вальяжно, но выглядел напряжённым. Локти покоились на подлокотниках кресла, а ладони были сжаты в замок. Большие пальцы нервно скребли друг друга. Парень жевал нижнюю губу, и во взгляде сквозила глубокая задумчивость. Он смотрел то ли на Ликса, то ли сквозь, не понять.   - Напиши мне, когда соберёшься домой, - попросил Хёнджин.   - Да, хорошо, - Феликс укусил нижнюю губу с внутренней стороны, ощущая странную скованность под взглядом Со, ставшим неожиданно тяжелым. - Будь осторожнее и звони, если будет нужна помощь.   - Хорошо. Люблю тебя. Привет Чанбину.   По спине Феликса пробежались мурашки, и он бросил взгляд на окно, решив, что оттуда сквозит, но ошибся - оно было закрыто. Снова посмотрел на Со, который сидел в прежней позе.   - Передам, - кивнул. - И я тебя.   Он первым положил трубку, опуская взгляд на телефон в собственных руках. По венам потёк странный холодок.   - Тебе привет от Хёнджина, - на выдохе проговорил, поднимая голову. Чанбин удивлённо дернул бровями и округлил глаза на мгновение, выходя из раздумий, а потом рассеянно ухмыльнулся и кивнул.   Феликс сделал ещё глоток из бутылки и сел обратно в кресло, смотря в столешницу. Он чувствовал, как Чанбин пару мгновений изучал его профиль, а потом скрип кресла оповестил о том, что друг повернулся обратно к столу. Воздух вдруг стал ощущаться вязким и липким. Откуда взялось это ощущение, Ликс не представлял, но казалось, что даже кожа его ладоней стала липкой от этого. Послышалось клацанье компьютерной мыши, и Феликс поднял голову, заглядывая в монитор. Со копался в файлах.   - У меня есть один черновик. Я написал его не так давно, но, кажется, уже не закончу, - вдруг заговорил, и Ликсу понадобилось какое-то время, чтобы понять, о чём он. Недописанные треки. Точно. - Он очень сырой, так что не суди строго.   Феликс заинтересованно сощурился и придвинулся ближе к компьютеру. От легкого столкновения его плеча с плечом Со уши почему-то загорелись. Чанбин ещё поклацал мышью, и из колонок полилась мелодия. Очень размеренная, нежная, спокойная. С мягкими гитарными переборами и совсем без ударных. Слов тоже не было, но Феликсу показалось, что этой музыке они и не нужны. Ритмичные касания струн ощущались легким летним ветром по коже, шелестом колосьев в поле, солнечными поцелуями на макушке и шумом ручья. И если бы Ликса попросили нарисовать душу Со, она бы выглядела именно так. Открытая, чистая, притягательная, пробуждающая тепло и ощущение дома. - У меня были намётки текста, - ворвался в мелодию голос Чанбина. Ли вздрогнул. Парень порылся в тетради несколько секунд, пока не нашёл нужную страницу. Потом нервно кашлянул и начал тихонько напевать, дождавшись нужного такта. Может, слова этой музыке были и не нужны, но ложились на неё потрясающе. Феликса захватило странное дезориентирующее ощущение, и он едва мог вникнуть в текст. Уловил лишь, что это было что-то о необъяснимых и неправильных чувствах, но конкретика утекла песком сквозь пальцы. Из воздуха пропала липкость, и что-то пришло ей на смену, но Феликс не понял, что это. Просто стало жарко. И очень волнительно ни с того ни с сего. Может, волнение передалось от Со, что явно переживал, судя по неспокойно скребущим край тетради пальцам. Глаза нашли движущиеся губы парня и внимательно следили за дергающимися уголками и шелушинками, подрагивающими от выдыхаемого воздуха. Ли заметил, что музыка закончилась, только когда Чанбин неловко кашлянул: - Твоё молчание пугает, - ухмыльнулся, закрывая тетрадь. Ли рассеянно заглянул в глаза парня. Ему отчаянно хотелось что-то там рассмотреть, но он и сам не знал, что. Зрачки бегали от одного глаза к другому, а в голове всё звучали струны. Чанбин смотрел в ответ настороженно и заинтересованно. Долго. Ликсу показалось, что прошли не минуты, а часы, но он всё равно не мог пошевелиться. Со не шевелился тоже. Захотелось пить. - Феликс, - позвал наконец Чанбин, накрывая рукой ладонь Ли на подлокотнике кресла. Ликса дёрнуло током от касания, и первым желанием было вскочить с места и побежать, но он сдержался, неспокойно вдохнув и опустив взгляд на пальцы, поглаживающие тыльную сторону его кисти. - Это очень красивая песня, - выдавил он из себя фразу на границе шёпота. Сердце, наверное, давно стучит, как умалишённое, но заметил парень это только сейчас. - Очень красивая. Зачем было повторять, непонятно, вряд ли у Чанбина проблемы со слухом. Но у Ликса, кажется, проблемы с головой, раз его так размазало из-за музыки, так что ему простительно. Язык прилип к нёбу от жажды, подмышки вспотели. - Спасибо. Феликс слышал, что Со улыбнулся, но голову не поднял, всё рассматривая руки на подлокотнике своего кресла. Ему вспомнился Рождественский подарок Чанбина. В том конверте, что парень вручил, была флешка и записка на обрывке бумаги торопливыми мелкими буквами: "Я написал это для тебя, Ликси. Надеюсь, тебе понравится". На флешке оказалась песня о любви, которую Феликс давно знал до строчки, потому что понравилась и добавил в плейлист, и её лирика напомнила ему те урывки текста, что он смог воспринять только что из уст Со. Будто об одном и том же разными словами. - Это песня о ком-то конкретном? - Ликс всё не поднимал головы, как страус из карикатурных мультиков, что спрятался в песок. Вопрос взялся в голове как-то сам по себе. Пальцы Чанбина, прежде чуть гладящие кожу, замерли. - Так очевидно? - голос парня будто опустился на полтона. Очевидно? Феликс понятия не имел, что там кому очевидно, ему ничерта было не очевидно, и он даже не знал, почему задал этот вопрос. Мозг, видимо, пытался осилить пятилетку за три года, потому что работал быстрее, чем парень успевал осознавать. Рука Со чуть сжалась на ладони Ликса, и тот машинально поднял взгляд. Встреча с пристальным взором темных глаз сейчас ощутилась столкновением с фурой. Феликс неопределённо дёрнул плечами, потому что другого ответа на вопрос друга у него не было. Чанбин смотрел какое-то время, будто пытался просветить насквозь, а потом проговорил слишком серьёзно: - Да, это песня о ком-то конкретном. Ликс внутренне затрясся, как машинка на отжиме. То ли от тона, то ли от пронзительного взгляда, то ли от внезапной безумной догадки, что посетила его непутёвую голову. Не хотелось позволять мозгу обработать эту дурацкую мысль, но процесс уже было не прекратить. Конкретный человек. Подаренная Феликсу песня с похожей лирикой. Старательно игнорируемые Ликсом взгляды. Касания. Забота. Паника потянулась по позвоночнику тоненькими иголками. Какая-то часть сознания Феликса всё поняла, но она была настолько маленькой, что мгновенно затерялась среди белого шума и непроизвольно формирующегося мысленного потока матерных слов. - Не говори, - выпалил Ли и, кажется, слишком резко перехватил руку Со ладонью, на которой она прежде лежала. Прозвучало глупо и совершенно по-детски, но пока мысль не озвучена, проще её игнорировать, а это именно то, что Феликсу было нужно. И совсем не важно, что он сам своим вопросом вывел Чанбина на этот разговор. Очень смело после такого давать заднюю, но Ликс испугался до чёртиков. Не той неожиданной (вполне ожидаемой, если смотреть фактам в лицо, но сейчас это не имеет значения) правды, что вот-вот готова была вскрыться, а своего поведения и ощущений. Он даже не готов был их анализировать, потому что если начать, можно что-то осознать, а Феликсу этого осознавать нельзя. Ликсу нельзя осознавать, что ему нравились те взгляды, что он получал от Со. Нельзя осознавать, что льстила забота и внимание, приглашения поработать над музыкой, довольно поверхностно подразумевающие работу над музыкой, подарки, улыбки. Нельзя осознавать, что Ликс как-то очень редко и нехотя в присутствии Чанбина упоминал Хёнджина, а когда о нём заходила речь, ощущал неловкость и странное волнение. Нельзя осознавать, что дружеские касания Со вызывают нездорово много мурашек. Нельзя осознавать, что он уже давно, вообще-то, что-то понимает, хоть и делает вид, что нет. Феликсу нельзя этого осознавать, потому что всё это неправильно и нечестно, и он окажется последней мразью, если признается даже самому себе. А пока он верит, что ничего этого нет, всё хорошо. Зачем он вообще завёл этот проклятый разговор? - Хорошо, не буду, - согласился Чанбин, даже не шелохнувшись. Его тон всё ещё звучал слишком серьёзно, а взгляд пытался пробуриться в голову Ликса. - Но зачем ты тогда спросил? Отличный вопрос. У Феликса нет отличного ответа. И вообще никакого ответа нет. Грудь болезненно заныла. Он опустил голову в желании спрятаться от испытующего взора Чанбина, и осознал, как крепко сжимает его руку в своей. Аж костяшки побелели. Тут же разжал пальцы и нервно затеребил край собственной футболки. Сильная рука Со повисела в воздухе мгновение и опустилась на подлокотник. Парень ухмыльнулся какой-то своей мысли и проговорил: - Ладно, забыли, - и развернулся на кресле к столу. Взяв в руки бутылку, допил всё, что там оставалось, залпом. Ликс вспомнил про пиво в своей руке, но в горле что-то застряло, и парень был почти уверен, что не сможет сделать и глотка. Облегчения отсутствие необходимости продолжать разговор не принесло. Напряжение в воздухе можно было потрогать, настолько оно явное, а недосказанность стала давить на плечи. Феликс не знал, куда себя девать и как себя вести, сидел, как сломанная кукла, не шевелясь, пока Чанбин бесцельно пялился в монитор и щёлкал мышкой, создавая иллюзию активной деятельности. Собственные мысли казались Ликсу слишком громкими. Настолько, что хотелось зажать уши, но поможет ли это, если звук идёт изнутри? Чувство вины жглось где-то в горле, хотя, кажется, ничего такого Ли не сделал. Да, начал идиотский серьёзный разговор, с которого потом сам же съехал, ну это ведь не преступление? Однако неожиданно загоревшееся красной лампочкой осознание собственных мыслей и желаний ощущается преступлением - Ликсу жаль, что разговор закончился, и он, кажется, хотел бы услышать то, что попросил Чанбина не озвучивать.

***

  Хёнджин не слишком жаловал такую погоду. Ветер норовит оторвать всё, что отрывается, с неба летит ни то снег, ни то дождь, колючий и холодный, серо, сыро и тоскливо. Красиво, с какой-то стороны, и даже хотелось нарисовать, но только глядя из окна теплой квартиры. Переливы серого и глубокого синего на горизонте, рваные облака, росчерки летящей пыли, подтаявший снег на обочинах, скользкую влагу стекол домов. В таком начале весны был свой шарм.   Однако весь этот шарм превращается в головную боль, когда выходишь на улицу.   Хван бы ни за что не покинул плен мягкого одеяла, если бы не Крис с его этим «Джи, мнтакплохоприжайпжлста».   После дебюта Рюджин парня совсем размазало, и улыбка стала редким гостем на его лице. Девушка, судя по всему, перестала выходить на связь, и, каким бы болезненным для Бана не было общение с ней, без него было ещё хуже. Тем более, когда новости о ней из каждого утюга. Даже Хван, будучи не слишком заинтересованным индустрией, много раз натыкался на улыбающееся с рекламных постеров в интернете лицо Син. Страшно представить, каково это, когда человек, которого ты любишь, так близко и так далеко одновременно.   Крис, конечно, делал вид, что в порядке, но ровно до момента, пока в очередной раз не напивался от бессилия перед собственными чувствами в баре или дома. Не то чтобы это случалось слишком часто, но случалось. Хёнджин приезжал по первому зову, потому что это было, пожалуй, единственное, чем он мог помочь, отвлекал, успокаивал, когда совсем плохо, подставлял тазик, и сердце каждый раз обливалось кровью. Бан слишком много курил, слишком мало ел, слишком много думал, и вообще для него всё это было слишком. Хотелось сделать хоть что-то, чтобы исправить, но что вообще Хван может в этой ситуации? От разговоров по душам на эту тему Крис лишь больше загоняется, а с игнорированием у него проблемы, и получается, что ничерта не получается. Оставалось надеяться, что это пройдёт, как бы невзначай упоминать о знакомом психотерапевте и быть рядом.   Даже если ради этого приходится жертвовать собственным комфортом и ехать на другой конец города в жуткую непогоду.   - Джи, - Бан сегодня выпил, видимо, намного больше обычного, потому что совсем плохо сидел. Бармен смотрел на разъехавшегося по барной стойке парня с сочувствием. – Ты приехал.   - Да, - Хван кивнул, укладывая ладонь на плечо друга. – Как ты себя чувствуешь?   Пьяная грустная усмешка Криса больно резанула между рёбер.   - Пойдём, я отвезу тебя домой, - не дождавшись вербального ответа, предложил Хёнджин, доставая кошелёк, чтобы расплатиться.   Друг не возразил, дождался, пока ему подставят сильное плечо, без которого он вряд ли куда-то уйдёт, и поднялся. От него разило за версту, и в такси Хван едва не выплюнул весь ужин, однако до дома удалось доехать без эксцессов. Слова давались Крису с трудом, но он неустанно бормотал, пока Хёнджин пытался выиграть в битве с дверным замком, а потом и с шнуровкой кроссовок Бана.   - Прости, что выдернул, - друг плюхнулся на кровать и закрыл руками лицо. Говорил он плохо. - Ты, наверное, был с Феликсом.   - Нет, он у Чанбина, - Хван расстегнул джинсы друга, потому что сам тот вряд ли справился бы, и помог снять. – Всё нормально.   - Опять? – Крис поднялся на локтях, нахмурившись, но долго в таком положении не продержался и спустя пару мгновений снова рухнул на спину. Хёнджин угукнул. – Часто он там.   - Ему нравится писать с ним музыку.   - А должно нравиться проводить время с тобой, - пробубнил Бан, глотая слоги, пока Хван снимал с него футболку и укрывал одеялом, а потом тяжело вздохнул.   - Блевать будешь? – проигнорировав слова друга, спросил Хёнджин и смахнул с его усталого лица кудрявую чёлку. В ответ получил уверенное покачивание головой. – Супер. Сейчас воды принесу.   Оставив на тумбочке стакан, Хёнджин хотел было уже ретироваться, но Бан схватил за руку:   - Джи, - в его глазах было море усталости, - спасибо.   - С тебя новые кисти и ужин, - ухмыльнулся Хван. – Спи.   - Расскажи мне что-нибудь, - Бан потянул друга на себя, вынуждая сесть на край кровати.   - Сказку? – хихикнул Хёнджин.   - Только если с хорошим концом.   Хван болтал о глупостях, пока Крис не засопел. Потом достал телефон и проверил уведомления. Ёнбок так и не написал, значит, ещё не дома. Сегодня долго. Не удалось сдержать тяжёлый вздох.   Иногда было по-детски обидно, что он столько времени проводит с Со. Руки чесались от какой-то недоревности, хотя никаких объективных причин не было. Всё остальное время, за исключением таких вечеров в компании друга, Ликс был рядом, они буквально жили вместе уже довольно долго, и Хёнджин чувствовал себя глупо, потому что ему всё равно не хватало Ёнбока. Будто он нужнее всего, когда уходит. А когда возвращается, пахнет горькими духами Со с нотками орехов, и это буквально самый неприятный запах, что когда-либо попадал в нос Хвана. Не то чтобы ему не нравился Чанбин - он, кажется, очень добрый и хороший друг, даже слишком заботливый, и Ёнбок счастлив общаться с ним, но по саду в груди каждый раз прокатывался противный сквозняк, когда Хёнджин слышит их с Феликсом телефонные разговоры или когда парень задерживается у друга дольше, чем обычно. И духи у него отвратительные. Слова Криса, пролетевшие мимо ушей, вернулись бумерангом в затылок: "А должно нравиться проводить время с тобой". Во рту появился противный горький привкус. Думать себе об этом слишком долго Хван не позволял, так что сунул телефон в карман и пошёл в свою спальню. Там до сих пор лежала куча его вещей, хотя не ночевал он в квартире уже несколько месяцев. Краски, холсты, одежда, которую, по-хорошему, нужно продать или выкинуть, потому что парень не надевал её уже пару лет, книги. В квартире Ёнбока было достаточно места, чтобы всё перевезти, но Хёнджин как-то не решался. Да и зачем? Распахнув окно, достал пачку сигарет и зажигалку. Дым опустился в легкие нежным ожогом, и Хван запрокинул голову, выпуская сизое облако. С третьей затяжкой тот горький привкус исчез с языка, но внутри всё равно было неспокойно. Домой не хотелось, потому что там пусто без Ёнбока, так что, докурив, Хван сел за мольберт и просидел, пока сообщение от Ли о том, что он скоро приедет, не отвлекло его вибрацией телефона в кармане. В такси Хёнджин заулыбался сам себе, предвкушая тёплые объятия и мягкие касания, по которым успел дико соскучиться всего за несколько часов.