Короткие истории с трагическим концом

      Стэн       Мой день только начался, а я уже жалею, что пришел на занятия. Все, что я получил, это взгляды сочувствия, жалости, объятия от людей, которых я даже не знаю, и все задают мне одни и те же вопросы. «Ты в порядке, Стэн?» «Может быть, тебе стоило взять еще несколько дней отпуска».       Я уже пропустил неделю занятий, и я не могу позволить себе пропустить еще больше. Сначала Биби хотела, чтобы я остался дома подольше, но я просто не могу этого сделать. Дома я бы только и делал, что сидел и думал о том, кто не сидит рядом со мной. Кто не рассказывает мне о последних гонках уличных машин или о том, чем нам заняться в ближайшие выходные. Какого хера я хочу сидеть дома и размышлять? По крайней мере, в классе и на работе я могу полностью отдаться тому, что делаю, и попытаться забыться.       Но эти засранцы усложняют задачу своими постоянными вопросами и предложениями пойти домой. Даже профессора относятся ко мне проще. Неужели люди думают, что то, что они вдруг стали более добры ко мне, помогает мне? Все, что они делают, это напоминают мне, почему они так добры. Все очень стараются не упоминать о моей вспышке на похоронах, поскольку почти все они были там, видели все, но взгляды жалости выдают это. Я наполовину смущен, наполовину рассержен, но я тихо просачиваюсь сквозь толпу.       Остальные занятия проходят примерно так же, как и первое. Люди лебезят и делают для меня все, что могут, пытаясь «облегчить мою боль». Когда я кричу нескольким из них, чтобы они оставили меня в покое, я ловлю их взгляды, выражающие понимание, и вместо того, чтобы оставить меня в покое, они прижимаются ко мне еще сильнее. Когда я понимаю, что так будет продолжаться еще какое-то время, я позволяю им делать то, что они хотят, и просто игнорирую их.       Отталкивая людей, которые предлагают проводить меня до машины, как будто я инвалид, я сажусь на свое место и делаю несколько глубоких вдохов. По крайней мере, на работе все должно быть хорошо. Ресторан, в котором я работаю, находится не в Южном Парке, поэтому мало кто знает о Кенни, кроме тех немногих, кому я решил рассказать. Кивнув в знак одобрения этой мысли, я иду на работу, проходя через черный ход, как будто ничего не изменилось.       Я прохожу метра два.       Не могу представить, откуда все знают о Кенни; я знаю, что рассказал только трем людям из сорока сотрудников. Пока я отмахиваюсь от них и убираю вещи в шкафчик, мой босс вызывает меня в свой кабинет, прежде чем я успеваю пройти на кухню, чтобы начать готовить.       Я со вздохом сажусь в кресло и выжидающе смотрю на него. Он смотрит в ответ, как обычно, сурово нахмурившись. Мой босс — невероятно известный шеф-повар, и мне повезло, что он увидел во мне потенциал и попросил меня, ну, приказал мне, стать его учеником и вторым шеф-поваром. Довольно высокая честь для 19-летнего подростка. К сожалению, несмотря на то, что он невероятный шеф-повар, ему не хватает навыков общения с людьми, и по большей части кажется, что он ненавидит всех людей в целом. Мне до сих пор трудно поверить, что этот парень — младший брат адвоката Кенни. Тот мистер Занадачи — милый вежливый пожилой человек, а этот Занадачи, хотя и выглядит как младшая версия своего старшего брата, в большинстве случаев прямолинеен, холоден и граничит с грубостью.       — Значит, твой друг умер? — спросил он прямо, и я кивнул. — Хорошо прошла похоронная служба? — я снова кивнул.       Он сузил глаза, пристально глядя на меня.       — Ты сможешь сегодня готовить или мне лучше отправить тебя домой, пока ты не начал халтурить?       — Я в порядке, сэр, — твердо сказал я ему. Он недоверчиво посмотрел на меня, и я медленно выдохнул. — Ладно, я чувствую себя дерьмово, но я хочу работать, это отвлечет меня от всего. Это лучше, чем сидеть дома и думать.       Он сидит за своим столом со сложенными руками, изучая меня в течение долгого момента, в конце концов он кивнул и махнул мне рукой.       — Тогда кыш, иди работай.       Я кивнул и ушел, зарегистрировавшись и вернувшись на кухню. Я едва успел закончить приготовление первого за вечер пирожного, как мои коллеги начали расспрашивать меня о моем состоянии. Они не были такими раздражающими, как мои сверстники в классе, но все равно это раздражало и не помогало. Я старался не обращать на это внимания и постоянно напоминал себе, что они думают, что помогают.       В середине моей смены поступил заказ на блюдо из пасты с рыбой-меч, и я должен был стать шеф-поваром, так как никто другой не мог его приготовить, а Занадачи был занят в своем кабинете, занимаясь тем, что он там делает.       Я уставился на заказ и не заметил, как остальные начали смотреть на меня.       — Стэн? — одна из моих коллег мягко позвала меня по имени.       — Ч-что? — пробормотал я и понял, что мое зрение затуманилось и что она очень осторожно вынимает большой разделочный нож из моей руки.       — Что-то не так? — спросила она, медленно потирая мою спину. Я оторвал взгляд от заказа и посмотрел на нее. Это была пожилая женщина, возможно, всего на несколько лет моложе моей мамы, и она была третьим шеф-поваром. Она была единственной, кто, казалось, никогда не возражал против того, что ее начальник был того же возраста, что и ее собственный сын.       — Я… ммм, — я оглянулся на заказ. — Это было любимое блюдо Кенни, и он… У меня никогда не было времени приготовить его для него, даже когда он просил меня об этом.       Прежде чем она успела что-то сказать, я пронесся мимо нее, мое дыхание участилось. Я не могу плакать на работе! Это только покажет всем, насколько я моложе их. Я спрятался в кладовой и запер дверь, присев рядом со складскими упаковками муки и сахара.       Я слышал стук и слабые мольбы моих коллег выйти из кладовой.       Кажется, в последний раз я готовил это блюдо из рыбы-меч для Кенни три месяца назад. Три месяца. Он все время просил меня, но у меня просто не было ни времени, ни терпения, чтобы приготовить такое блюдо без принуждения.       — Ну же, Стэн! — попросил он за две недели до своей смерти.       — Нет, — сказал я ему сокрушенно. Мы были в доме моих родителей, и они ушли на ночь. Биби гуляла со своими друзьями, поэтому я позвал Кенни. Первое, что он мне ответил, когда я спросил, что он хочет, чтобы я приготовил на ужин, была рыба-меч. — Выбери что-нибудь другое. Это слишком много работы, а у нас даже нет всех ингредиентов.       — Мы можем сходить в продуктовый магазин! И я могу помочь тебе приготовить ее!       — Что ты можешь сделать, и в каком продуктовом магазине поблизости мы могли бы купить ингредиенты? — спросил я раздраженно.       Я наблюдал за тем, как он обдумывает рецепт. Он знал его наизусть, как и я, поскольку это было его любимое блюдо.       — Ладно, — смущенно улыбнулся он. — Я ничего не могу сделать, но я могу помыть посуду и подбадривать тебя, пока ты готовишь! К твоему сведению, некоторые продуктовые магазины работают 24 часа!       — Забудь об этом, — ответил я. — Почему бы просто не пожарить курицу?       — Жареная курица, — пробормотал он про себя, когда мы вошли на кухню моих родителей. — Любой идиот может приготовить жареную курицу, я могу приготовить жареную курицу.       Я посмотрел на него.       — Мы всегда можем заказать еды, ты же знаешь. Мне не нужно ничего готовить.       Он защищающе поднял руки вверх.       — Жареная курица — это прекрасно, — он улыбнулся. — По крайней мере, я могу помочь тебе с этим.       Это был последний раз, когда он спросил меня об этом, а через две недели он умер. Я вскочил со своего места, когда кто-то начал стучать в дверь кладовой.       — Что я сказал, Стэн! — рявкнул Занадачи через дверь.       Я покорно открыл дверь, опустив голову. Я видел ботинки босса, а также группу других людей позади него.       — Ты! — он пристально посмотрел на меня, когда я поднял голову, чтобы посмотреть ему в лицо. — Ты возвращаешься в мой кабинет, а остальные возвращаются к работе!       — Но сэр, кто будет готовить рыбу? — тихо позвал кто-то.       — Я сказал, за работу! — ответил он и посмотрел на меня, после чего повернулся на пятках, а я последовал за ним.       Он захлопнул за мной дверь.       — Я спросил тебя, сможешь ли ты сегодня готовить, а ты солгал мне в лицо, — просто заявил он.       — Я могу, просто… это было любимое блюдо Кенни.       — И что? — спросил он почти растерянно, но его растерянность была скрыта в основном раздражением.       — И… я, — я отвел от него глаза.       — Я что, должен сожалеть о том, что сделал тебя вторым шеф-поваром? — спросил он внезапно, что заставило меня повернуть голову в его сторону. Он задумчиво потирал подбородок.       — Маргарет старше, у нее, конечно, больше опыта, чем у тебя, и она всего лишь 3-й повар… но у нее нет такой страсти или природного таланта, как у тебя… — пробормотал он про себя.       — Мистер Занадачи, я… нет, я могу сделать заказ.       Он посмотрел на меня на мгновение, прежде чем отвести взгляд, думая.       — А ты можешь? Мысль о том, что блюдо было любимым у твоего друга, заставляет тебя в слезах бежать в кладовую. Я же не могу делать это каждый раз, когда кто-то заказывает рыбу-меч? Человек, который заказал это блюдо сейчас, уже будет ждать дольше. Что может означать недовольных клиентов, что может означать плохие отзывы… Ты понимаешь, Стэн?       Я ошеломленно кивнул ему. Я не мог быть понижен в должности, не после того, как я так усердно работал, чтобы сохранить свое положение.       — И я не плакал, — пробормотал я ему.       — Я не могу понять, что тебя так расстроило, — продолжал он, игнорируя мой комментарий. — Я бы подумал, что ты с радостью приготовишь это блюдо, лучше, чем ты когда-либо готовил, чтобы почтить удивительные вкусы твоего друга в еде.       Я задумался на мгновение, но ничего не сказал.       — Мы больше не будем вести этот разговор, так? — спросил он, опустив руки, чтобы посмотреть на меня. Я сразу же покачал головой, и он решительно кивнул. — Хорошо, я хочу, чтобы ты сейчас же вернулся на кухню.       Покидая его кабинет, я задумался над его словами. Я признал Маргарет, когда она спросила, все ли у меня в порядке, я просто достал продукты, необходимые для завершения рецепта, и начал нарезать, резать и колоть. Я смутно слышал, как Занадачи вернулся на кухню и прокричал, что следующий, кто заговорит со мной, будет уволен в мгновение ока, после чего снова скрылся в подсобном помещении. Кажется, я улыбнулся, когда он это сделал.       Когда ресторан закрывался на ночь и я чистил свой собственный набор кухонных ножей, Занадачи подошел и остановился рядом со мной.       — Человек, получивший рыбу-меч, был исключительно доволен результатом, — Занадачи посмотрел на свои ногти, как будто он не привык делать комплименты каждый день, что, конечно, не так. — Очевидно, он уже пробовал это блюдо в других заведениях, и оно его не впечатлило… до сегодняшнего дня.       — О? — спросил я, не понимая, к чему он клонит. Я рад, что все получилось хорошо, особенно потому, что я практически набросился на все ингредиенты с таким огнем, какого не помню, чтобы когда-либо испытывал при приготовлении пищи.       — Ммм» — пробормотал он в ответ. — И он сказал, что напишет нам хороший отзыв в NY Times, когда вернется домой.       Я чуть не уронил свой тесак, и он посмотрел на меня с легким отвращением.       — Будь осторожен с острыми предметами, — сказал он мне. — Да, видимо, он был тайным кулинарным критиком. Хотя он также сказал, что упомянет в рецензии о долгом ожидании. Приятного вечера, Стэн.       С этими словами я наблюдал, как мой босс направился к другому повару, из его рта вылетали ругательства, когда он ругал ее за то, как правильно чистить блендеры. Я улыбнулся, складывая свои ножи и запирая их в шкаф. Поверьте, Занадачи может сделать комплимент и отругать одновременно.       По дороге домой я вспомнил, что должен кое-что сделать, пока не забыл, не то чтобы я действительно забыл, но постарался бы отложить это как можно скорее.       Нужно было рассказать Биби о соглашении и его необычных обстоятельствах. Моя хватка на руле напряглась, как и челюсть. Хотя я бы сказал любому, кто спросил бы, что Кенни и Биби ладили до самой его смерти, я знал, что это наглая ложь.       Думаю, это была единственная откровенная ложь, которую они оба когда-либо говорили мне. Что они нравились друг другу. И когда Биби вчера упомянула, что я всегда ставил Кенни выше ее? На хрен, если все обернется хорошо. Я укорял себя, когда она это сказала, думая, что, по крайней мере, никогда больше так не поступлю. Но вот я ехал домой и фактически ставил желания Кенни выше ее. Я не мог представить, что она согласится на это.       По крайней мере, Кайл ей, похоже, нравился.       Когда я добрался до нашей квартиры, я услышал, как Биби напевает себе под нос, готовя очень поздний ужин. Несмотря на то, что я рожден с талантом готовить, я обычно не готовлю ужин дома, так как Биби, похоже, нравится роль стереотипной «домохозяйки», или, по крайней мере, готовка. Обязанности по уборке мы делим поровну.       Сделав глубокий вдох, а затем секунду, чтобы еще раз проклясть Кенни за то, что он поставил меня в такое затруднительное положение, я вхожу в квартиру. Я не возражаю, когда она обнимает меня, воркует и суетится вокруг меня по поводу моего первого дня после смерти Кенни. Разложив все по местам и сняв рабочую одежду, я сажусь за обеденный стол и спрашиваю ее о том, как прошел день.       Естественно, как и предполагалось, она сбивается и рассказывает мне все до последней чертовой детали. Биби никогда не любила подводить итоги, и это первый раз, когда я не возражаю. Это дает мне время подумать о том, как мне следует подойти к теме. Правда, после слишком большого количества моих автоматических «э-э-э» она перестает говорить и смотрит на меня.       — Что случилось? — спрашивает она. — Думаешь о Кенни, дорогой?       Вроде того. Я прочищаю горло и делаю последний глоток воды.       — Что-то вроде этого, Биби, тебе ведь понравился Кайл?       Она выглядит ошеломленной таким, казалось бы, случайным вопросом.       — Да. Он казался очень милым, — сказала она, нарезая свиную отбивную. — Мы немного поговорили, когда ты…       Биби запнулась, и я просто кивнул, чтобы она продолжала. Я знаю, что она имела в виду, когда я заперся в своей комнате той ночью. Мы с Кайлом просто слишком много говорили о Кенни, смотрели слишком много фотографий, и я не смог с этим справиться. Когда позвонил Айк, я почувствовал облегчение от того, что могу вернуться в свою спальню и расстроиться еще больше.       — Так, — продолжает она. — Мы немного поговорили, и он даже посмотрел со мной фильмы, которые тебе не нравятся, — она улыбнулась. — Думаю, ему они тоже понравились, во всяком случае, за то небольшое количество времени я могу сказать, что он мне определенно понравился. Он все тот же Кайл.       Хорошо, это было хорошо.       — Жаль только, что он живет так далеко, — добавила она после паузы.       Да, отлично!       — Вообще-то, он… эм-м-м, ну, он собирается взять отпуск на следующий семестр и… переезжает обратно в Южный Парк на это время, — сумел вымолвить я. Я внутренне похлопываю себя по спине, когда замечаю, что ничего из того, что я сказал, не было ложью или даже приближением к правде.       — Правда? — спросила она удивленно. — Почему же он тогда не сказал мне об этом?       — Ну… — начал я. Вот тут-то и возникла бы сложность. — Наверное, он хотел, чтобы я рассказал тебе.       — Зачем ему это? — спросила она в замешательстве.       — Потому что он, наверное, решил, что будет трудновато объяснить тебе, почему он и… я будем жить вместе.       — …что?       — Кайл… будет жить… со… мной, — я остановился на этом, чтобы оценить ее реакцию.       Биби отложила свою посуду и уставилась на меня.       — Ты разрешаешь ему переехать сюда к нам?       — Не…       Она прерывает меня.       — Стэн, это очень мило с твоей стороны предложить наше жилье, пока Кайл ищет свою собственную квартиру, но эта квартира не рассчитана на троих. Куда денутся все его вещи?       Я качаю головой.       — Нет, Биби. Кайл… Кайл и я переезжаем в отдельную квартиру. Только мы вдвоем… без тебя, — добавляю я, просто чтобы убедиться, что все начинает проясняться.       — …ты… бросаешь меня? — тихо спрашивает она.       — Нет! Нет, Боже, нет! Нет, Биби, я люблю тебя, я никуда не уйду.       Она скривила лицо в разочаровании и еще большем замешательстве.       — Тогда я не понимаю, почему ты переезжаешь к Кайлу и оставляешь меня.       Я вздохнул и повесил голову.       — Потому что Кенни попросил меня.       Я слышал, как задрожал ее голос, но пока не хотел видеть ее реакцию. Сначала мне нужно было набраться храбрости.       — Потому что Кенни… что? — ее голос такой убийственно тихий, что мне почти хочется сказать ей, что я просто шучу, и поздравить с первым апреля. Но я не делаю этого и смотрю на ее красное, подавленное гневом лицо. — Не мог бы ты… объяснить более подробно? — спросила она, хотя для меня это прозвучало скорее как требование.       — Пока вы и все остальные были на приеме, вчера мы с Кайлом пошли в офис адвоката Кенни, где нам сообщили, что мы единственные, кому Кенни оставил хоть что-то. Ну, то есть я это уже знал, он мне лично говорил об этом раньше, но в любом случае, — поспешил продолжить я, видя, что Биби теряет терпение. — Оказывается, прежде чем мы с Кайлом сможем получить что-нибудь по его завещанию, мы должны подписать соглашение о том, что мы подпишем договор аренды и будем жить вместе четыре с половиной месяца. Если мы этого не сделаем, то не получим ничего из того, что он нам оставил, и это, скорее всего, достанется правительству.       По какой-то причине она, кажется, немного успокоилась и вернулась к нарезанию отбивной.       — Ну, по крайней мере, ты еще не подписал договор. Может быть, есть способ обойти его.       — Вообще-то, Биби…       Она снова прекращает есть.       — Ты уже подписал его, да? — спрашивает она, ее голос обвиняющий и жесткий.       — Да.       — Зачем тебе подписывать что-то подобное, не поговорив сначала со мной?!       — О чем тут говорить? — ответил я. — Это последнее предсмертное желание Кенни, я бы не отказался!       — Почему, мать твою, нет? — крикнула она мне в ответ. — Это абсурд, Стэн! Мы женимся через два месяца! Ты хочешь, чтобы мы не жили вместе два с половиной дополнительных месяца, пока ты будешь завершать этот дурацкий фарс Кенни?!       — Ну… то есть, да. Что тут такого, ты же сказала, что тебе нравится Кайл!       Это была плохая ошибка.       — Дело не в том, нравится он мне или нет! Поэтому ты спросил, что я о нем думаю?! Тогда ладно, я, блядь, ненавижу Кайла! Ну вот, теперь тебе не нужно переезжать к нему!       — Биби, не смеши, — пробормотала я ей.       — Смешить, я смешна?! Неужели ты не видишь, насколько все это нелепо? В чем смысл, Стэн, почему ты должен переехать к Кайлу? Назови мне вескую причину, почему Кенни не может отдать тебе все то дерьмо, которое он завещал вам обоим, без того, чтобы вы проходили через все это?       Мой растущий гнев сдулся, когда я понял, что не знаю. В его письме мне ничего не было сказано.       Биби издала этот фальшивый ужасный смех.       — Ты даже не знаешь, да?       — А ты знаешь? — я обернулся к ней.       — Конечно, знаю! — она почти кричала на меня. — Он делает это, потому что всегда ненавидел меня и хочет забрать тебя от меня! Он, наверное, думает, что если меня не будет рядом, чтобы отравить твой разум — или еще какую-нибудь хрень, в которой он себя убедил, — то ты меня бросишь!       Я сложил руки в раздражении.       — Это смехотворная чушь, Биби.       — И смотри, смотри, ты даже не видишь этого, ты не видишь, что он пытается сделать!       — Потому что он ничего не пытается сделать!       — Ты не переедешь к Кайлу, Стэн, — твердо ответила она, как будто на этом все и закончится.       — Перееду, — с горечью ответил я. — Мы с Кайлом оба уже подписали соглашение, и независимо от того, что ты говоришь, я иду на это.       Биби отступила от стула и проигнорировала грохот, который он издал, ударившись о стену.       — Я устала от того, что ты ставишь все, что он говорит и хочет, выше меня! Он УМЕР, а я ВСЕ ЕЩЕ соревнуюсь с ним!       — Не надо! — кричу я, отпихивая свой собственный стул. - Не говори о нем в таком тоне!       — В каком смысле?! Он мертв!       — Биби, — предупреждающе прорычал я, пытаясь сдержать свой гнев.       Она слегка задыхается от гнева, прежде чем понизить голос.       — Мне нужен выбор прямо сейчас, Стэн, — продолжает она, но, по крайней мере, не упоминает имя Кенни. — Или ты отказываешься от этой глупой идеи Кенни, или я ухожу!       Я сжал кулаки, глядя в глаза своей невесты.       — Это последнее предсмертное желание Кенни, Биби… — сказал я медленно, осторожно и решительно.       — Не заставляй меня, не заставляй меня выбирать между последним, о чем он когда-либо попросил меня, и человеком, с которым я хочу провести остаток своей жизни.       Не знаю, помогло ли мне это последнее слово, но она почти смягчилась, а потом стала твердой как камень.       — Наша свадьба официально отложена, пока не закончится эта чертова история, — ответила она и прошла мимо меня, не сказав ни слова. Я остался стоять у стола, слушая, как она возится в спальне, и наконец увидел, как она вышла оттуда с собранной сумкой.       — Я еду к родителям на несколько дней. Я едва могу смотреть на тебя сейчас, — сказала она, не удостоив меня взглядом, прежде чем взять ключи и уйти.       Я откинулся на стуле и уставился на свою тарелку с ужином.       — Все прошло не так уж плохо, — бормочу я, глядя на полусъеденную свиную отбивную на своей тарелке.       Биби       Что я действительно хочу сделать, так это кричать, кричать и кричать, колотить и пинать, пока не устану, но я не могу, так как я за рулем.       Этот мертвый ублюдок!       Я знала, что он что-то задумал после инцидента с коблером, но забрать у меня Стэна? Он зашел слишком далеко, и ему повезло, что он мертв, иначе я бы уже ехала к нему домой, чтобы убить его, а не поехала на кладбище, чтобы плюнуть на его могилу.       Я паркую свою машину за пределами кладбища, так как оно закрывается с наступлением сумерек. Оно закрыто только для машин, и на табличке ничего не сказано о людях, поэтому я обхожу ограду и пробираюсь через надгробия к месту, где должен быть Кенни.       Обычно мне было бы немного страшно заходить на кладбище ночью, особенно в Южном Парке, но я думаю, что одна только моя ярость удержит от меня кого угодно или, что более вероятно, что угодно.       Я останавливаюсь, когда дохожу до небольшого участка земли, на котором находится могила Кенни, рядом с деревом. Стэн никогда не говорил мне об этом, но расположение его участка слишком идеально, чтобы я не задавалась вопросом, во сколько нам обошлось это дело. И тогда я не возражала, ведь мы хоронили лучшего друга Стэна, а Маккормики не могли позволить себе такую цену, которая требуется, чтобы предать кого-то земле.       Но теперь… я возражала. Это место было слишком хорошим для такого коварного засранца.       — Ты маленький говнюк… — тихо проронила я, обращаясь к его могиле. — В чем твоя проблема, что ты имеешь против моего брака со Стэном, что ты пытаешься отнять его у меня? Он лучшее, что есть сейчас в моей жизни, и будь я проклята, если отпущу его без боя! Неужели ты думал, что после того, как он рассказал мне об этом твоем ебаном плане, я брошу его? — я рассмеялась в темноте, не отрывая взгляда от его надгробия.       — Ты ошибаешься, Кенни; Стэн любит меня и только меня, и я ему подхожу. Я докажу, что ты ошибаешься, и ты увидишь, каким счастливым я могу его сделать. Может быть, ты и имел на меня виды до того, как мы обручились, но я получила виды на тебя, когда Стэн сделал мне предложение, не сказав тебе об этом! Я признаю, что инцидент с коблером дал тебе еще одно очко, как и это твое соглашение. Но угадай, кто получит еще одно очко, потому что кто здесь мертвый, Кенни? Кто тот, кто попал в аварию? Ты. И когда я выйду замуж за Стэна, у меня будет еще одно очко, что сделает нас ровней, пока я не рожу ему ребенка, дополнительный бонус, потому что я собираюсь спланировать эту беременность как никакую другую. Наш ребенок родится в день твоей смерти, даже если я буду держать его в себе!       Я усмехаюсь, глядя на твердый холодный камень, на который я смотрю.       — Тогда окончательный счет будет: я — 4, ты — 3. Я выиграю, Кенни.       Плюнув на его могилу, я поворачиваюсь на пятках и топаю прочь. Я издаю вопль, когда что-то ловит мою ногу, я спотыкаюсь и падаю.       — Блядь, — поморщилась я, потирая ногу, чтобы посмотреть, из-за чего я упала. Это корень, принадлежащий дереву, которое растет над Кенни. Я не помню, чтобы этот корень был тут раньше. Пожав плечами, я прихожу в себя и топаю к парковке, мысленно помечая, что нужно позвонить родителям, прежде чем я неожиданно окажусь у их порога.