Короткие истории с трагическим концом

      Я не двигаюсь с места на диване. Я продолжаю смотреть на подставку, где раньше стояла ваза. Я мечусь взглядом туда-сюда от нее к закрытой двери Кайла. Мне интересно, что он там делает. Может, успокаивает себя, а может, кипит от ярости, пытаясь не сделать то, что сделал я, — не разбить что-нибудь.       В любом случае, он вдали от меня, а это то, чего он хочет больше всего.       Я зарываю лицо в ладони. Боже, какой же я идиот. Я так долго не любил Кайла и пытался заставить его страдать так, как страдал я, что даже не представлял, что он может сделать что-то подобное. Но из всех вещей, почему бросил меня? Зачем делать это снова? Он мог бы сделать что-нибудь еще. Он мог бы драться со мной, словесно нападать на меня, он мог бы забить ключом мою машину, если бы мне было наплевать… но уйти, бросить? Это как повторить прошлое заново.       И это даже не похоже на меня, то, как я себя вел, совсем не похоже на меня. Я знаю, что Кенни должен быть разочарован моим поведением, даже Токен заметил, что я не такой, как раньше.       Я смеялся до боли в боках, я хорошо учился, я проводил каждую свободную минуту с теми, кого любил больше всего. Будь то мои родители, мои друзья… Я никогда не был таким, и я не понимал, насколько утомительно быть таким меланхоличным ослом, пока не понял, что, возможно, мне недолго осталось им быть.       Занадачи сказал, что документы на расторжение соглашения будут готовы через неделю. Значит ли это, что Кайл уедет отсюда через семь дней? Я хочу спросить, мне нужно знать… но я уверен, что последнее, на что он сейчас хочет смотреть, это мое лицо.       — О Боже, Кенни, мне так жаль, — бормочу я, уткнувшись в свои руки.       Я ужасный лучший друг, самый худший. Я поднимаю ноги на диван и кладу голову на руку. Кто я, блядь, такой? Кто этот парень, который плачет и не принимает ни от кого помощи? Кто отталкивает свою невесту, своих родителей, своих друзей, единственного парня, которого он хотел бы никогда не бросать…?       Когда Кайл уедет, что тогда? Соглашения закончились. Он вернется домой, а я получу то, о чем так долго мечтал. Его не будет.       Мне не нужен еще один лучший друг. Я не хочу, чтобы ты был здесь. Если говорить прямо, ты мне не нравишься.       Я зажмуриваю глаза. Я сказал это ему… сразу после того, как он приложил все усилия, чтобы перевязать мою порезанную руку.       Снова открыв глаза, я смотрю на большое окно. Это действительно живописный вид. Нам чертовски повезло, что он у нас есть, но окно — это не то, чему мы оба уделяли много внимания. Меня в первую очередь интересовала кухня, и теперь я чувствую себя почти виноватым за то, что пренебрегаю окном, как будто это человек. Из него действительно открывается вид, как из книг. Мерцают большие звезды, деревья выстраиваются вдоль гор, луна заполняет половину неба… через это окно хорошо восходит солнце, а я никогда не обращал на это внимания.       Кенни на небесах. Он должен быть там. Конечно, он много грешил, особенно когда мы были детьми, но он никогда никому не желал зла, и он сделал так много, что должен был быть прощен… если я когда-нибудь узнаю, что он не был прощен, я прокляну Бога и поклянусь в верности Сатане.       Я вздыхаю… бля, я теперь часто вздыхаю, и отворачиваюсь от окна. Наверное, мне не стоит говорить такое дерьмо. Я чувствую, что это должен быть один из тех моментов, о которых ты всегда слышишь. Сейчас самое время, чтобы призрак Кенни появился и дал несколько отличных советов о том, что мне делать. Или, может быть, он постучит в дверь, и я узнаю, что он реально, реально не умер, и что он просто был в чистилище… что-то в этом роде. Так все и должно быть.       Но, как я и думал раньше, все странные приключения и вещи, которые происходили с этим городом, перестали происходить после того, как Кайл уехал, и, может быть, он теперь вернулся, но это уже не то.       …Кайл.       Что мне с ним делать?       Мы с ним одного роста, плюс-минус миллиметр-другой. Он выглядит как человек, вышедший прямо из индустрии моды, в которой он кажется таким переборчивым. Если бы я сравнил фотографию его девятилетней давности с его нынешней внешностью, мне было бы трудно найти сходство… кроме его глаз. Они точно такие же. Но его кожа постепенно начинает становиться немного бледнее, так как калифорнийское солнце больше не может ее затемнить, а его волосы снова начинают виться. Я думаю, это его раздражает, клянусь, я видел, как он пытался выпрямить, что заканчивалось только тем, что он раздражался и швырял расческу через всю комнату.       Как будто Южный Парк превращает его обратно в того, кем он был до отъезда. Но, похоже, он больше не хочет им быть, потому что он оказывает чертовски сильное сопротивление.       Если бы он остался, что бы случилось? Могу ли я пообещать, что буду добрее к нему? Я могу попытаться, но… бля. Какого хрена я не могу отпустить это старое прошлое?! Мне это нужно, это даже достает меня до смерти! Я хочу быть в состоянии просто простить и забыть, позволить ему быть другом, которым, я знаю, он пытается быть. Но я не могу, не могу! Я не могу позволить предателю снова стать другом. Однажды растоптав доверие, его уже не вернуть! Это то, в чем я всегда был силен.       Я пытался дать Кайлу второй шанс, когда писал ему все эти письма после того, как в первый и последний раз посетил его в Калифорнии. Я знал, что он игнорирует меня, хотя до сих пор не знаю, почему. Я просто продолжал думать, что он ведет себя как задница только некоторое время, просто продолжай писать ему, и он вернется. Я злился на него во многих письмах, но даже если они начинались с гнева, они всегда заканчивались тем, что я говорил, что пока он не напишет ответ, я буду вести себя так, как будто этой маленькой… вещи, которую он делал, никогда не было. Но он так и не написал, так что теперь он не может быть прощен.       А если он снова уедет, то я действительно никогда не прощу его, я даже никогда не буду думать о нем снова. Я найду все, что у меня есть от него, когда мы были маленькими, и сожгу все это, чтобы вычеркнуть его из своей памяти.       Я вжимаюсь головой в край дивана, закрывая глаза.       Неужели он забыл об этом? Поэтому он не извинился передо мной, потому что не помнит все те письма, которые я ему посылал? Я знаю, что напомнил ему, что отчасти я на него обиделся из-за того, что он меня бросил, но помнит ли он о тех постоянных письмах? За год я отправил, наверное, около пятидесяти. Он ведь не мог их забыть… правда?       Неужели меня так легко выбросить?       Я никогда не мог понять, почему он так поступал. Почему он игнорировал письма. Они никогда не возвращались ко мне, поэтому я знаю, что он получил их, и это всегда причиняло мне наибольшую боль. Если бы я хотя бы получал их обратно, я мог бы обвинить почтовую службу, но мне не вернули ни одного письма.       Должно быть, меня легко выбросить, если он может сделать это снова.       Я вспоминаю один из немногих случаев, когда я заговорил о Кайле с Кенни. Мы как-то раз были у него дома — редкое явление по понятной причине, но его родителей не было дома, и Кевина тоже нигде не было видно.       — Как ты думаешь, почему он не связался со мной? — спросил я неожиданно.       Мы играли в видеоигры, и большинство наших разговоров до того, как речь зашла о Кайле, сводились к ругательствам в гневе и/или крикам триумфа.       — Что? — ответил Кенни, его глаза все еще были прикованы к экрану, когда он наклонился в сторону с машиной, на которой он гонял.       — …Кайл. Как ты думаешь, почему он не связался со мной?       Я думаю, прошел год после того, как Кайл уехал, после того, как я навестил его из Калифорнии, до того, как я начал отправлять все письма.       — Я не знаю, может, он занят.       — Чем занят?       — Я не знаю, о блин! — он выругался, и я настороженно повернул голову назад, чтобы посмотреть, как его машина едва увернулась от падения с обрыва. — Ух ты, это было близко, я чуть не умер.       — Кенни.       — Чувак.       Я вздохнул и позволил своей машине попасть под полуприцеп.       — Чувак! Ты только что позволил этому парню переехать тебя! — Кенни протестовал, раздраженно выбрасывая свой контроллер из рук, когда игра была объявлена оконченной. Я ничего не сказал, и он посмотрел на меня. — Я не знаю, почему Кайл не связался с тобой, перестань спрашивать меня, ладно?       — Но я его лучший друг. Может, с ним что-то случилось!       Кенни встал и направился на кухню, а я последовал за ним.       — С ним ничего не случилось, — настороженно ответил он, роясь в шкафах, доставая грязный стакан и наполняя его водой.       — Откуда ты знаешь?       — Разве ты не думаешь, что его мама и папа позвонили бы нам? Он же не десять лет пропадает, понимаешь?       — Тогда что? Я должен смириться с тем, что он не связался со мной, потому что не хочет этого?       — Да. Как я уже сказал, возможно, он занят.       — Чем занят?       — Я сказал, я НЕ ЗНАЮ! Бля… почему ты так беспокоишься об этом, он вернется.       — Откуда ты это знаешь?       — Потому что это Кайл. Даже если он не вернется, я заставлю его вернуться ради тебя.       — Что ты можешь сделать?       Кенни пожал плечами и направился обратно в гостиную, собирая свой контроллер.       — Откуда мне знать, я не могу предсказывать будущее. Но я верну его тебе, хорошо? Так что расслабься и давай поиграем в «Рэйсера».       Я снова сел рядом с ним и взял свой контроллер, наблюдая, как Кен делает свою машину на экране. Я пристально смотрел на него, пытаясь заставить эти голубые глаза смотреть в мою сторону, но он был намерен не отрывать глаз от экрана.       — Слушай, Стэн, если я пообещаю, что верну Кайла, ты перестанешь смотреть на меня так, будто пытаешься прочитать мой мозг?       Я кивнул.       — Хорошо. Я верну Кайла, я обещаю… но я не знаю, когда, так что будь, блядь, терпелив хоть раз, и когда он вернется, не проеби его.       — С чего бы мне это делать?       — Блядь, Стэн! — он повернулся ко мне, и на его лице появилось раздражение. — Я не знаю!       Я повернулся обратно к окну. Итак, у меня не было призрака Кенни, и я не получил настоящего, чтобы сказать мне, что делать, но воспоминание, которое я думал, что забыл, служит просто отлично. Кенни заставил Кайла вернуться ради меня, да, это было при каких-то хреновых обстоятельствах, что он должен был умереть… но Кайл вернулся, как ни странно, благодаря Кенни, и будь я проклят, если позволю ему уйти куда-то, кроме как остаться там, где он сейчас. В Южном Парке, в этой квартире, здесь, со мной…       — Ты знал это, Кенни? — спрашиваю я вслух. — Знал ли ты, что мне будет так одиноко без тебя? — но на самом деле я не одинок. У меня больше друзей и родственников, чем у среднестатистического человека. Я должен чувствовать себя счастливым, я счастлив. Я знаю это. Но если Кайл уедет, почему я чувствую, что останусь совсем один?       Я прижимаю тыльную сторону ладони ко лбу.       — Господи, ну и бардак, — тихо бормочу я.       Мое сердце проскакивает несколько ударов, когда раздается резкий звук мобильного телефона из моей комнаты. Хм… вставать или не вставать? Я вполне доволен тем, что нахожусь здесь. Вздохнув, я встаю и иду в свою комнату, молча смотрю на дверь Кайла, прежде чем войти в свою комнату и взять телефон.       — Да? — говорю я в трубку, не глядя на того, кто звонил.       — О, дорогой, что случилось? — я слышу голос моей мамы на другой линии.       Я рассеянно чешу голову и падаю обратно на кровать.       — Почему ты думаешь, что что-то не так?       — То, как ты ответил… мать знает такие вещи.       Я фыркаю, поворачиваясь на бок.       — В чем дело? — спрашиваю я, уклоняясь от ее вопроса.       — Ах да, я хотела спросить, сможешь ли ты прийти завтра. Твой отец повредил спину, пытаясь поднять коробки на чердак. Даже после того, как я специально попросила его подождать, пока я не позову тебя помочь ему.       Я колеблюсь.       — Во сколько?       — В любое время. Я знаю, что у тебя занятия и работа, так что, может быть, ты сможешь зайти после работы? Тогда ты мог бы остаться на ужин.       — Я не знаю, мам, — говорю я, ковыряя ворсинки на своем пледе.       — Стэнли Марш, я не видела тебя с Рождества. Ты придешь завтра, поможешь мне поднять коробки на чердак, мы вместе приготовим ужин, и ты приведешь Кайла, он тоже может помочь. Все понятно?       — Мам, — мой голос ломается, и я зарываю голову в подушку. На полсекунды я забыл о Кайле, представив, как мой папа лежит на животе, выгнув спину — снова.       — …Я знала, что тебя что-то беспокоит, что такое, милый?       — Я… я не думаю, что смогу уговорить Кайла приехать завтра.       — Почему?       — …он хочет нарушить соглашение, которое заключил Кенни.       — Он что? — она совершенно удивлена.       — Потому что я… — я останавливаюсь. У меня не хватает духу сказать маме, что я вел себя как совершенно незнакомый человек. Она бы не поняла, она бы не знала, о ком я говорю. Я почти всегда был ее милым красивым мальчиком. — Он просто хочет.       — Ну ты же не позволишь ему, правда? — твердо спросила она, и я фыркнул в сторону. — Не позволяй ему снова бросить тебя, Стэн. Если он сделает это снова, я просто не представляю, что с тобой будет.       — Ч-что? — спросил я, медленно садясь и глядя прямо перед собой.       — О, честно, дорогой, ты же не думаешь, что я не заметила, как это повлияло на тебя, когда Кайл уехал? Ты же не думаешь, что я не видела, каким ты стал после его возвращения? Рождественский фасад, который вы, мальчики, пытались надеть, не обманул меня ни на секунду. Я знаю, что вы не ладили, и я уверена, что в этом виноваты вы оба. Но Кайл еще не уехал, ты помнишь об этом. Итак, во сколько я могу ждать вас завтра? Как насчет восьми? Скажи Занадачи, чтобы отпустил тебя пораньше, если он не хочет, пусть позвонит мне. Я с ним разберусь.       Мама продолжает говорить, но я почти не воспринимаю ее информацию.       — И тебе лучше не отказываться, молодой человек, — твердо вклинивается ее голос, но он быстро смягчается, и даже если я не вижу ее, я могу представить, как она улыбается. — Увидимся завтра, милый, не забудь взять с собой Кайла.       — …да. Хорошо, мам. Увидимся завтра.