Короткие истории с трагическим концом

      Кайл       Я встаю и потираю затылок: «Ну…». Блестящие слова от студента Стэнфорда. Я ничего не могу с собой поделать, рука покалывает, и, судя по выражению лица Стэна, его, наверное, тоже. Что это было, мать его?       — Если… если, то есть… — я не знаю, что пытаюсь сказать, но я больше не чувствую себя особенно комфортно в гостиной со Стэном, и он тоже. — Я хочу сказать, что если ты хочешь провести время вместе, просто дай мне знать заранее, и я… позабочусь о том, чтобы не планировать ничего с Биби или… кем-то еще.       Уголком глаза я наблюдаю, как он кивает. Я начинаю чувствовать желание сбежать. Я должен покинуть эту комнату. Я хочу быть в своей комнате, один, и не начинать осознавать, что я сжал коленную чашечку Стэна, как какая-то девчонка — нет смысла заканчивать эту мысль.       — Ну, — притворно зеваю я. — Думаю, мы должны…       — Пойти спать, — закончил за меня Стэн и встал. Мы оба отходим друг от друга и смотрим в сторону. Как все может стать таким неловким так быстро? У нас был настоящий момент сближения, как в юности, и я все испортил. И ему не нужно было класть свою руку поверх моей.       Я медленно киваю.       — Да, спокойной…       — Ночи, да. Мне все равно рано вставать на встречу с боссом, — Стэн убегает в свою комнату, прежде чем я успеваю сказать что-то еще. Не то чтобы я собирался, я в растерянности, и вместо того, чтобы вернуться в свою комнату, как планировалось, я падаю на диван.       Ну, это было неловко.       Может, ничего страшного. Я коснулся его колена, и он положил свою руку поверх моей. Такое случалось и раньше, ну, не с коленом, но наши руки постоянно касались друг друга, и я… всегда чувствовал себя странно из-за этого. Я вешаю голову. При этом мои глаза замечают пачку бумаг, лежащую под кофейным столиком.       Я протягиваю руку и достаю их. Они заполнены процентами и демографическими данными. Должно быть, это рабочие материалы Стэна, и он, наверное, не собирался оставлять их под нашим журнальным столиком. Выпустив долгий вздох, я встаю и бросаю их в его сумку, которую он оставил в прихожей. Он сказал, что завтра у него встреча. Я черкаю записку, используя его принадлежности из сумки, и добавляю ее к бумагам, уже лежащим в папке, прежде чем посмотреть на дверь Стэна.       Внутри тихо, но не может быть, чтобы он так быстро уснул. Я поднимаю руку, чтобы постучать. Наверное, мне стоит рассказать ему о найденных бумагах, по крайней мере, но как раз в тот момент, когда я собираюсь постучать, я трушу. Записки должно быть достаточно. Вместо этого я иду в свою комнату и готовлюсь к очень беспокойной ночи.       Одно прикосновение не должно так сильно меня задеть. Это было всего лишь одно короткое прикосновение. И все же оно вывело нас обоих из себя, и я даже не хочу думать о причинах.       Я зеваю и встаю с кровати. Мне кажется, что я встал раньше обычного, и, посмотрев на часы, я оказался прав. Мой будильник еще даже не прозвенел, но скоро прозвенит, так что я решаю опередить его и встать для начала дня. Сон дался мне нелегко, и даже когда мне это удалось, я продолжал видеть неприятные сны о старых ведьмах, радуге и джинсовых шортах с боковыми разрезами. Уф.       Выйдя из своей комнаты, я зачем-то заглянул в комнату Стэна. Я не собираюсь его будить, но… не знаю, я просто не чувствую необходимости проходить мимо его комнаты, не проведав его. Он все еще спит, когда я заглядываю к нему, поэтому я закрываю дверь, оставляя его одного.       Возможно, он не хочет говорить о том, что произошло прошлой ночью. И это меня вполне устраивает. Мы будем вести себя так, будто ничего не изменилось, но, хотя мы, наверное, не собираемся говорить об этом, я не могу не думать об этом. Технически, ничего не произошло. Просто… его прикосновение к моей руке было… другим. Взгляд в его глазах был… незнакомым, весь воздух был чем-то, чего я не чувствовал и не видел раньше. Это заставило все измениться, хотя я сомневаюсь, что кто-то просто наблюдающий за нами заметил бы разницу.       Покачав головой, я быстро сделал себе кружку кофе и стащил утреннюю газету у соседей напротив, они все равно никогда ее не читают, после чего снова устроился на диване и пролистал заголовки.       — Хм, акции Microsoft падают, не слишком удивительно… — бормочу я про себя, делая глоток из своей кружки, даже я могу приготовить приличный кофе… ладно, он немного водянистый, но терпимый.       В конце концов Стэн проносится мимо меня в бешеном ритме, совершенно растрепанный и ругающийся про себя.       Я смотрю на часы на своем мобильном, прежде чем сделать еще один глоток своего теплого напитка.       — Я думал, ты должен был быть на каком-то собрании сегодня рано утром? — я окликаю его, звуча слегка незаинтересованно.       — Должен, блядь! — кричит он мне в ответ.       — Тогда разве ты не должен был уйти раньше? — я бормочу про себя, что на меня ругаются без веской причины.       — Тьфу! — он вбегает в гостиную и судорожно оглядывается по сторонам. — Где, блядь, мои черные туфли?!       Я не уверен, обращается ли он ко мне или просто говорит в общем, но отвечаю все равно.       — Почему бы не надеть кроссовки Nike? — полусерьезно спрашиваю я, возвращаясь к своей новостной статье.       — Я шеф-повар, мать твою, я не могу надеть кроссовки на работу! Мне нужны мои черные туфли!       — О да, — спокойно говорю я, продолжая пить свой кофе спиной к нему. — А ты пробовал заглянуть в ближайший шкаф?       Стэн издает что-то вроде фыркающего звука.       — Конечно, я пытался заглянуть в этот ебаный… — он останавливается в тот самый момент, когда я слышу, как открывается дверь шкафа. Он что-то бормочет про себя, и я предполагаю, что он нашел свои туфли. Я чувствую, как он снова проносится мимо меня в свою комнату.       Когда я переворачиваю страницу в газете, мой взгляд замечает ключи от его машины на журнальном столике.       Через несколько секунд Стэн снова выбегает, и на этот раз я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него, хмурясь от его вида. Волосы торчат во все стороны, он умудрился неправильно застегнуть рубашку, шнурки завязаны так, как будто он только что научился их завязывать, и только половина его тела в пиджаке. В зубах у него бумаги, а свою сумку он набивает тем, что выглядит как несколько рецептов.       — Я ухожу, — бормочет он, направляясь к двери.       — Подожди, мать твою! — кричу я, и он замирает, держа руку на дверной ручке. Я встаю и качаю головой, подходя к нему. — Помедленнее, ладно? — я приказываю, а не прошу, когда забираю бумаги у него изо рта. — Положи их в сумку.       — Кто ты, моя мать? — спрашивает он раздраженно. — Мне нужно идти, — он отвечает сам себе и открывает дверь; я быстро закрываю ее свободной рукой. Он бросает на меня взгляд, но я игнорирую его и беру его сумку, к его ужасу. Я кладу бумаги, которые наполовину торчали у него изо рта, внутрь, прежде чем закрыть сумку и вернуть ее ему. — Спасибо, — бормочет он совсем не благодарно. — Теперь я могу идти?       — Нет, — говорю я ему мягко, но твердо. Я натягиваю его пиджак, заставляя его просунуть в него вторую руку. Он нетерпеливо вздыхает, но я продолжаю делать вид, что не замечаю этого. Я трачу время на то, чтобы расстегнуть все пуговицы на его рубашке и заново застегнуть каждую. Когда я начинаю наклоняться к шнуркам, клянусь, я слышу его голос, и на мгновение поднимаю голову, смахивая волосы с глаз, чтобы посмотреть на него. Его лицо отвернуто, и я напрягаюсь, когда на моем лице появляется румянец, прежде чем зашнуровать его ботинки правильно. Я задерживаюсь на завязывании шнурков дольше, чем нужно, чтобы убедиться, что цвет моего лица вернулся к своему естественному.       Встаю, чтобы оглянуться на него, он выжидающе смотрит на меня.       — Так, твои волосы, — бормочу я, уходя в ванную, чтобы взять щетку. Я ожидаю, что он издаст какой-нибудь стон протеста, но он ничего не говорит. В ванной я беру щетку, не сразу замечаю его и смотрю на себя в зеркало.       Какого хрена я делаю? Я одеваю Стэна. Я собираюсь пойти расчесать ему волосы. Я отворачиваюсь от зеркала. Стэн работает по расписанию, и если я буду пялиться на себя еще дольше, он опоздает. Когда я возвращаюсь к нему, я с радостью замечаю, что он не ускользнул незаметно, пока я был в ванной.       — Я не смог найти твою щетку, так что тебе придется смириться с моей, — он кивает, пока я медленно провожу щеткой по его волосам. Я пытаюсь уложить их так, как он обычно делает. Это несложно, учитывая, что все, что он делает, это несколько раз проводит щеткой по волосам и на этом все заканчивается. Когда я заканчиваю, то отступаю назад, чтобы еще раз посмотреть на него и улыбнуться.       — Намного лучше.       — Спасибо, до скорого, — говорит он без лишних слов и захлопывает дверь, выбегая на улицу.       Прежде чем я успеваю повернуться, он бежит обратно.       — Бля, я забыл свой бумажник, — он входит и бежит в свою комнату. Я слышу звук ударов и грохота, прежде чем он выбегает обратно и покидает квартиру, не сказав мне ни слова. Я слышу, как он топает по лестнице и не успевает дойти до конца, как снова взлетает вверх, и я отпрыгиваю с его пути, когда он снова входит в квартиру. Он смотрит на потолок и выкрикивает чрезвычайно длинный поток проклятий.       Я не осмеливаюсь спросить его, что он забыл на этот раз.       Он бросается обратно в свою комнату, а когда выходит обратно, я вижу, что в его руке зажат мобильный телефон, и он уже звонит по нему, объясняя кому-то, что он немного опоздает. Немного — это мягко сказано, но я чувствую, что лучше не говорить ему об этом сейчас. Вместо этого я беззвучно прохожу мимо него и возвращаюсь к своему удобному месту на диване с газетой и кружкой чуть более холодного кофе.       Теперь, когда я снова сижу к нему спиной, я не вижу, как он замирает на месте, но слышу его.       — Какие документы по счету? — четко говорит он в трубку. — Я понятия не имею, о чем вы говорите, где их взять?       Я оглядываюсь на него, а он смотрит прямо на дверь с почти паническим выражением лица. Неудивительно: он официально опоздает на самую важную встречу в году и, очевидно, потерял какие-то бумаги, о которых даже не помнит. Хорошо, что я помню, что видел их неделю или около того назад.       — Они на второй полке твоего книжного шкафа, — говорю я ему тихо, чтобы его собеседник не услышал. Он удивленно смотрит на меня, но снова мчится в свою комнату с папкой. Он открывает ее и называет несколько имен собеседнику по мобильному телефону, на его лице появляется облегчение.       Он кивает мне головой и снова выходит из квартиры, быстро закрыв за собой дверь.       Я резко вскакиваю, вспомнив, что его ключи все еще лежат передо мной. Я бросаюсь вниз и хватаю их.       — Подожди, Стэн! — кричу я, перепрыгивая через диван и собираясь открыть дверь, когда она снова распахивается, едва не ударив меня по лицу. Мы оба выглядим немного удивленными, а он еще и изможденным.       — Ладно, извини, не знаю, что со мной сегодня, — говорит он, качая головой, его ухо все еще прижато к мобильному телефону.       Я собираюсь сказать ему, что у всех бывают такие дни, и вручить ему ключи от машины, но, к удивлению, он, кажется, не замечает их и вместо этого целует меня в губы, прежде чем отступить и снова захлопнуть дверь.       Неужели он только что…       Я остался стоять перед нашей дверью с отвисшей челюстью и ключами от машины Стэна, все еще болтающимися у меня на пальце.       Стэн       Что за ебаное утро. Вот что я получил за то, что все утро пролежал в постели, размышляя и пытаясь избежать конфронтации. Я слышал, как Кайл открыл дверь моей спальни, но предпочел притвориться спящим. Он даже не упомянул о вчерашнем инциденте, даже когда увидел, как я выхожу из спальни, когда мне наконец удалось встать с постели. Не то чтобы я дал ему шанс упомянуть об этом, бегая вокруг, как белка в колесе.       Я закончил говорить с Маргарет, которая заняла мои старые обязанности, и поскорее позвонил отцу насчет еще одного билета на «Наггетс». Он сказал, что поработает над этим, и теперь я снова разговариваю по телефону с Маргарет о встрече, на которую сейчас опаздываю. Я лажаю. Все уже сомневаются, стоит ли брать 19-летнего подростка на должность шеф-повара, говоря, что я не достаточно ответственный для этой работы. И вот я здесь, доказываю их правоту. Подойдя к машине, я останавливаюсь и начинаю искать ключи в кармане. Когда их там не оказывается, я проверяю карман брюк, затем, слегка раздражаясь, но продолжая говорить по телефону, проверяю внутренний карман пиджака.       И тут меня осенило: мои ключи лежали на журнальном столике, и я не подходил к ним все утро.       Но теперь их на столике не было. Они были в руке Кайла, которого я поцеловал в губы перед уходом.       — Вот блядь, — отчетливо говорю я и кладу трубку, пока Маргарет еще разговаривает. Я объясню это позже.       Отойдя от машины, я посмотрел на свое отражение в окнах. Как я мог так поступить? Как я мог так поцеловать его? Это было быстро… но это было ласково, и… Я зажмурил глаза и потер виски. Это чувствовалось естественным, это было естественно. Вот почему я смог сделать это в тот момент, даже не задумываясь об этом. И я даже не могу побеспокоиться об этом позже, потому что он все еще там, наверху, держит мои ебаные ключи от машины!       Я делаю глубокий вдох и собираюсь с силами, прежде чем идти обратно в квартиру. Не успеваю я подняться на этаж, как звонит мой мобильный телефон. Я намереваюсь проигнорировать звонок, у меня есть более неотложные дела наверху, но все равно смотрю на номер.       Ладно, значит, мои дела не такие уж и срочные. Но я никак не могу проигнорировать номер личного телефона Занадачи. Я отвечаю, пока смотрю на входную дверь и прислоняюсь к стене.       — Здрасьте, мистер Зан…       Я ничуть не удивляюсь, когда он прерывает меня.       — Где ты, блядь?! — кричит он мне. — Ты должен быть здесь прямо сейчас, тебе лучше быть у главного входа!       — Вообще-то… — кротко начинаю я. — Я еще не вышел.       — Ты еще не вышел? — кричит он мне в ответ. — Почему, блядь, нет!       Я знаю, что он не просит у меня оправдания, он их ненавидит, но я все равно говорю ему.       — Простите, мистер Занадачи, и я обещаю, что приеду, как только смогу, я просто торопился и опаздывал, а потом, когда я уже собирался уходить, я случайно поцеловал Кайла, вы ведь знаете Кайла? Парня, с которым я живу несколько месяцев? Так вот, я поцеловал его прямо в губы, когда уходил, совершенно случайно, и я бы просто оставил все как есть, но дело в том, что… у него в руке ключи от моей машины, и мне нужно забрать их.       Как ни странно, на другом конце телефона воцарилась тишина.       — Господи Иисусе, — наконец пробормотал он. — Просто приезжай сюда как можно скорее. И без херни, вы обсудите это в деталях после того, как я с тобой закончу.       — Конечно, сэр, спасибо, мистер Занадачи.       — Поцеловать своего друга в губы… честно говоря, такого никогда не случалось, когда я был моложе, — слышу я его бормотание, когда он завершает звонок.       Я издаю огромный вздох облегчения, по крайней мере, он понимает всю серьезность ситуации. Поднимаясь по последним ступенькам к входной двери, я стучу, как будто не могу просто открыть ее.       Кайл медленно открывает дверь, и мы долго смотрим друг на друга. Наконец он отводит взгляд и протягивает мне ключи от машины. Я молча беру их.       — Спасибо, — бормочу я.       — Не за что, — отвечает он, и снова наступает тишина.       — …Я торопился, — нерешительно начинаю я.       — Да.       — Я всегда так делал с Биби.       Он кивает.       — Я… думал, что ты Биби.       — Это был несчастный случай, — говорит Кайл, и я киваю.       — Потому что я торопился и не думал.       — Верно.       — Ладно, хорошо, тогда… увидимся позже.       — Ладно… ты опоздаешь.       — Да, — я провел рукой по волосам, приводя их в беспорядок. — Но Занадачи позвонил, и я все объяснил.       — Это хорошо.       — Да.       Мы стоим в неловкой тишине.       — …Стэн?       — Да? — спрашиваю я его. По какой-то причине мой голос звучит немного обнадеживающе, но я не уверен, что хочу размышлять над причинами этому.       — Тебе лучше идти.       — Что? О! Да, ты прав. Увидимся вечером.       — Да, я тогда начну ужинать без тебя.       На это я улыбаюсь, это знакомая мне территория.       — Не беспокойся, ты же знаешь, что не можешь даже вскипятить воду, — Кайл улыбается мне в ответ и кивает, а я поворачиваюсь и иду обратно вниз по лестнице.       Я помню, что когда опаздывал на занятия в старших классах, я никогда не чувствовал себя неловко из-за этого. Это было больше похоже на «у меня слишком насыщенная социальная жизнь, чтобы приходить сюда вовремя», поэтому я не так сильно переживал. Сейчас я переживаю гораздо больше, когда захожу в арендованный конференц-зал на встречу. Я стараюсь быть незаметным, но как только я открываю дверь, около десяти пар глаз устремляются на меня. Я узнаю только глаза мистера Занадачи, и я предпочитаю не фокусироваться на нем.       Я бормочу свои извинения и опускаюсь на свое место рядом с ним.       — Мой главный шеф-повар, — произносит он вслух немного неприязненно, жестом указывая на меня. Я одариваю всех присутствующих небольшой улыбкой и чувствую, как меня охватывает облегчение, когда все искренне улыбаются в ответ.       Они быстро вводят меня в курс того, что я пропустил, но это не так уж и много, и начинаются настоящие разговоры. Разговоры, на которых я, к сожалению, не могу сосредоточиться. Я все время думаю о том, что я сделал. Что, блядь, на меня нашло? Я притворился, сказав, что принял его за Биби, но на самом деле… я точно знал, кто он. Я прикусил губу, так что же это значит?       — Стэн! — мистер Занадачи ткнул меня пальцем, довольно сильно, и я поднял голову, поймав его взгляд.       Бля. Должно быть, меня о чем-то спросили.       — О, эээ, не могли бы вы повторить? — кротко спрашиваю я.       — Я спрашивал, — начинает повторять он, глядя на меня еще более пристально. Я знаю, что как только эта встреча закончится, я получу по ушам. — У тебя с собой демографические документы? Мы изучаем обычную пищу, которую предпочитает новая целевая аудитория.       Демографические документы? О чем, ради всего святого, он говорит?       Я сохраняю спокойствие и слегка киваю, открываю сумку и роюсь в бумагах. Что, бля, мне делать? Я даже не знаю, о чем он говорит, бля, мне реально нужно быть внимательнее. Почему он не мог попросить ебаные документы по счету?!       — У тебя есть документы? — мистер Занадачи бормочет мне на ухо, я слышу, как его зубы начинают скрежетать. Я не отвечаю ему и продолжаю искать, хотя они никак не могут быть в моей сумке, так как я понятия не имею, что это такое. — Ты хоть знаешь, что это такое?! — шипит он на меня, заставляя меня вздрогнуть.       Прежде чем я начинаю поднимать голову и признаваться, что произошло, я замечаю пачку бумаг, которую не помню, когда клал в сумку. Я достаю ее и первое, что вижу, — записка от Кайла.       Эти бумаги лежали на полу под журнальным столиком. Похоже, это касается работы, так что я положил их в твою сумку. Возможно, они тебе не понадобятся, но никогда не знаешь, верно?       Кайл.       Мне почти хочется плакать. Да, никогда, блядь, не знаешь.       Я передаю бумаги Занадачи, и он смотрит на меня, прежде чем пролистать их и снова начать говорить. Господи, Кайл спас мою задницу, и это приятное чувство — знать, что он прикрывает меня, даже когда я этого не понимаю.       Собрание продолжается без каких-либо проблем, и кажется, что все начали приходить к консенсусу. Мистер Занадачи собирается открыть еще один ресторан, и вместо того, чтобы направиться в Денвер, как было первоначально задумано, они хотят поехать за пределы штата. Выбор сузился до Сан-Франциско, Нью-Йорка или Чикаго.       Все инвесторы и участники кампании вместе покидают конференц-зал. Я встаю, чтобы сделать то же самое, но меня быстро усаживают обратно на стул. Я опускаю глаза на колени. Я чувствую, что сейчас меня будут ругать.       — Что… — начинает он. — Это было?       — Это… это был долгий день, мистер Занадачи, — говорю я наконец.       — Сейчас десять тридцать утра.       — Да, — киваю я, соглашаясь. Всего десять тридцать, а дерьмо уже повсюду.       — Тебе чертовски повезло, что ты такой симпатичный, — говорит он мне, качая головой в отвращении. — Теперь все эти люди возвращаются в ресторан на поздний завтрак, и ты приготовишь им самый лучший поздний завтрак, который они когда-либо ели, или ты будешь уволен. Это понятно?       — Да, сэр.       — Замечательно, — сухо сказал он. — Встретимся в ресторане, и никаких опозданий.       — Да, сэр, — вздыхаю я и встаю, направляясь к выходу вслед за ним.       Сказать, что сегодня утром я с душой отдаюсь готовке, значит не сказать ничего. Я знаю, что веду себя на кухне вяло, и все это замечают, если судить по шепоту. Но поскольку я готовлю то, что готовил уже тысячу раз, я могу подумать, не опасаясь слишком больших проблем. Хотя Маргарет в какой-то момент пришлось выхватить сковороду, на которой я жарил яблоки, пока они не сгорели. В остальном я знаю, что справился со своей работой на уровне выше среднего.       Когда я стою за дверями кухни и наблюдаю за тем, как инвесторы откусывают первые кусочки, я не так уж удивлен, видя улыбки и слыша вздохи. Я смотрю, как Занадачи пробует стряпню. Он хмурится и смотрит вверх, сразу же ловя мой взгляд. Он делает мне знак, и я понимаю, что нужно идти в его кабинет.       — Я сделал все, как всегда делаю, — говорю я в свое оправдание, когда мы оказываемся в его кабинете после ухода почетных гостей.       — И в этом проблема, — он кривит губы и достает карманный нож, который всегда носит с собой. Он говорит, что это нож для приготовления пищи на скорую руку. Я решил не беспокоить его расспросами. — Ты можешь добиться гораздо большего, чем твое сегодняшнее выступление, я очень разочарован.       Я застываю в своем кресле. Он действительно собирается меня уволить?       — Хотя мы договорились, что бранч должен быть лучшим из всех, что когда-либо были у наших гостей, и ты получил достаточно комплиментов, чтобы я поверил, что так оно и было. Я ничего не говорил о том, что это был лучший бранч в моей жизни. В любом случае, — он поворачивается в своем кресле. — На сегодня ты свободен.       — Что? Но у меня еще шесть часов ра…       — Сегодня нет, — прервал он меня. — Ты опять отвлекаешься, и ты знаешь, что в таком состоянии я не потерплю тебя на своей кухне. Так что сделай мне одолжение и приведи свою жизнь в порядок, а то я уже устал под нее подстраиваться.       Я ошеломленно киваю и встаю, чтобы уйти.       — О, и Стэн? — я обернулся, чтобы посмотреть на него с ожиданием. — Дай мне знать, как у тебя дела с этим другом.       — С каким другом?       — С тем, которого ты поцеловал, — поднимает он бровь, прежде чем внезапно наклониться и вытащить что-то из моих волос. Он держит ее. Это прядь рыжих волос. — Это раздражало меня все утро. У твоего друга рыжие волосы?       — Да, — тихо отвечаю я и беру прядь из его рук; я чувствую, как Занадачи смотрит на меня. — Сегодня утром он расчесал мои волосы своей щеткой… а мою не смог найти.       — Это очень красивый оттенок рыжего.       — Кайлу он очень идет.       Мистер Занадачи замолкает, и я отрываю взгляд от пряди волос, чтобы снова посмотреть на него.       — Я не планировал делать это сейчас, но я хотел бы сообщить тебе о нескольких наблюдениях, которые я сделал за последние месяцы, Стэн.       — …ах, ладно.       — Ты готовил лучше, когда был жив твой друг Кенни, и ты готовишь еще лучше сейчас, когда переехал к рыжему, — при этих словах он щелкнул у меня перед глазами. Жест, чтобы я уходил и не оглядывался.       Закрыв дверь его кабинета, я на мгновение прислоняюсь к ней и провожу рукой по губам. Я на мгновение забыл об утреннем разговоре с Кайлом, было мило с его стороны напомнить мне. Но я и не подозревал, что моя стряпня может быть затронута в разговоре с Занадачи. Направляясь к своему шкафчику, я игнорирую звонки своих коллег и поздравления, направленные в мою сторону за то, что я произвел впечатление на инвесторов.       Сегодня утром, когда я опаздывал, спешил на встречу, а потом спешил на работу, чтобы приготовить еду, я вроде как смог отложить поцелуй, тот факт, что Кайл более или менее одел меня, и все, что было между мной и Кайлом прошлой ночью, на потом. Но целый выходной? Сегодня у меня нет занятий, и, взглянув на часы в подсобке, где мы оставляем свои личные вещи, я подумал, не ушел ли Кайл на весь день.       Может быть. Но что, если он сегодня не работает? Он не работает каждый день, так что есть большая вероятность, что он дома. Тогда что, как мне себя вести? Я имею в виду, что поцелуй был пиздец неловким, как и реакция, которую я получил, когда он застегивал мою рубашку сегодня утром. Я бы предпочел не говорить об этом, но, по крайней мере, я могу списать это на случайность. А как насчет того, что произошло прошлой ночью? То прикосновение… Я не уверен, что оно вызвало искру, но я чувствую себя немного… нервно и беспокойно.       Мне нужно с кем-то поговорить. Но я ни за что на свете не расскажу об этом никому из парней. Я никогда не переживу этого. Возможно…       Я выхожу из ресторана и еду на своей машине в сторону кладбища. Прибыв на место, я чувствую себя немного виноватым. Я давно не навещал его, но огромная часть меня избегала его, боясь того, что может случиться со мной, если я навещу его.       — Привет, чувак, — говорю я, не обращая внимания на могилу. — Извини, что так долго не появлялся… в последние несколько недель все усложнилось, — я прислоняюсь спиной к дереву, которое возвышается над его могилой, и опускаю глаза вниз. — Кенни… — я начинаю снова, пытаясь решить, с чего мне начать. — Почему ты никогда не говорил мне, что никому не нравится идея моего брака с Биби? Токен, как никто другой, сказал мне вчера… и недавно… между мной и Биби все было не так, как раньше, потому что Кайл…       Я сползаю по стволу дерева и позволяю ногам раскинуться передо мной.       — Он сказал так, будто я женюсь на ней только потому, что это правильно в данный момент, а я просто… я все время пытаюсь сказать ему и всем, что все не так. Что я люблю Биби… Я знаю, что она тебе не нравилась, но она всегда была рядом со мной.       Мимо проходит пожилая женщина, и я замолкаю. Она с любопытством смотрит на меня, а потом переводит взгляд на могилу Кенни.       — Мой лучший друг, — говорю я, отвечая на ее ничего не значащий вопрос. Она только кивает и продолжает свой путь дальше по кладбищу.       Я снова смотрю на каменную табличку.       — В любом случае, — продолжаю я, словно и не останавливался. — Я переспал с ней на днях, — я фыркнул. — Да, большое дело, она моя невеста, но в последнее время это было странно, и вчера я чувствовал, что делаю это только для того, чтобы подтвердить себе, что я все еще люблю ее так же сильно, как и тогда, когда мы только начали встречаться. Я чувствовал себя полным ублюдком после этого, и я вроде как резко ушел, но также и потому, что у меня было чувство, что я должен вернуться домой. Как будто я был нужен Кайлу. Он не нуждался. Он просто обжегся, но знаешь что?       Я сделал паузу, обдумывая, как рассказать ему о случившемся. Он никому не расскажет, но не думаю, что смогу вынести мысль о том, что он будет смеяться надо мной из-за этого на небесах.       — Прошлой ночью я почувствовал очень странный толчок, когда коснулся руки Кайла, наверное, это было похоже на статическое электричество, но все равно. Это было приятно… — пробормотал я. — А сегодня утром, Кен, я поцеловал его. Случайно, — поспешно говорю я. — Но даже это было…       Я не могу этого сказать. Даже если это Кенни. Я не могу сказать, что, возможно, это было приятно, хоть и быстро. Я даже едва коснулся его губ, так что как я могу знать, было ли это приятно или нет?       — Это было естественно, — говорю я вместо этого. — А недавно Кайл и Биби вели себя как лучшие друзья, и это вывело меня из себя сверх всякой логической причины, и все потому, что Биби ближе к Кайлу, чем я. Скажи мне, что это не пиздец? Чувак, — качаю я головой. — Все было намного проще, когда ты был здесь, и когда Кайл был в Калифорнии. Тем не менее, Занадачи говорит, что я готовлю лучше с тех пор, как он приехал сюда.       Оглядывая остатки кладбища, я стараюсь думать об этой ситуации больше, чем мне хотелось бы. Это может ничего не значить. То прикосновение, тот поцелуй, но проблема в том, что я чувствовал, что это что-то значит.       — Я не хочу причинять Биби боль, — неожиданно говорю я. — Но я, наверное, сделаю это, разве ты не согласен, что рано или поздно это произойдет?       Я встаю и тянусь рукой, чтобы вытащить пару солнцезащитных очков, которые Кайл подарил мне на Рождество. Я никогда их не носил. Они всегда казались слишком большими на мой вкус. Но, глядя на них сейчас, они кажутся классными, с их голубыми линзами и всем остальным, и Кайл был в восторге от них, как будто они золотые. Возможно, я никогда их не надену, но они всегда при мне, на случай, если однажды я решу их надеть.       — Ну, сегодня не тот день, — говорю я, слегка смеясь про себя, но даже я слышу натяжку в своем смехе. — Увидимся позже, Кен, — говорю я мягко и направляюсь к своей машине, положив солнечные очки обратно во внутренний карман пиджака.       Кайл       Когда я вхожу на работу, первое, на что я обращаю внимание, — это девушки, сидящие, прижавшись друг к другу, и перешептывающиеся между собой. Они даже не обращают на меня внимания, когда я прохожу мимо них. Это подозрительное поведение, и как только я вхожу, я направляюсь прямо к их столику.       Я вообще удивлен, что смог сегодня попасть на работу. Я подумывал о том, чтобы отпроситься, но решил, что отвлечься — это как раз то, что мне нужно.       После того, что произошло сегодня утром, я, наверное, минут двадцать стоял и смотрел на закрытую дверь. Я пришел в себя гораздо быстрее, чем Стэн после его объяснений, но это не означало, что внутри меня ничего не бурлило. Просто… что это было за оправдание? То, что он целует Биби, когда уходит, не оправдывает его причин целовать меня… то есть, оправдывает? Я не совсем уверен.       — Йо, Кайл, ты планируешь работать? — спрашивает меня Крейг, и я поднимаю глаза, чтобы встретиться с ним взглядом, понимая, что перестал идти и сейчас стою посреди «Вишневого поцелуя», выглядя как полный тупица.       — Ах, да, — бормочу я и снова начинаю идти к раздевалке.       — Шеф разговаривает по телефону в офисе, так что остались только ты, я и Майк.       Я рассеянно киваю и иду к своему шкафчику. Записав свой номер сотрудника в табеле учета рабочего времени и завязав фартук вокруг талии, я беру свой блокнот и возвращаюсь в зал. Крейг уже принимает несколько заказов, и я прохожу мимо нескольких клиентов, которые выглядят так, будто хотят, чтобы я им что-то принес.       Я останавливаюсь у столика девочек и смотрю на них. Они все еще игнорируют меня. Я громко прочищаю горло, но ответа все еще нет. Я хмурюсь. Что с этими тремя сегодня такое?       — Я думал покрасить волосы, — говорю я, заставляя их всех, кроме Мерседес, подпрыгнуть. Я одариваю их своей лучшей улыбкой. — Девочки, что думаете? Я подумал, может, покраситься в красивый черный цвет?       — Дорогой, не крась волосы и не подкрадывайся так к людям, — говорит Мерседес, улыбаясь в ответ.       — Да, милый, ты натуральный рыжий, ты должен это принять! Мы такая редкость! — Лексус практически плачет.       — На самом деле я не собирался краситься, я просто хотел привлечь ваше внимание. Кстати, о чем вы сговорились?       — О чем сговорились? — озадаченно спросила Порша.       — Он о тайном заговоре, милая, — отвечает Мерседес.       — О, — кивает головой Порша и ухмыляется. — Тогда мы как раз этим и занимаемся!       — Порша! — кричат на нее Лексус и Мерседес.       — Что? — спрашивает она, моргая, а затем зажимает рот рукой. — Ой, простите, девочки.       — Все в порядке, Порш, — говорю я ей. — Ваш заказ за счет заведения.       Я смотрю вниз на двух других, а точнее на Мерседес. Я уже давно понял, что она, безусловно, самая умная из них. Лексус не такая потерянная, как Порша, но Мерседес — та, за кем мне приходится присматривать. Часто мне кажется, что она знает что-то, о чем не говорит мне.       Порша улыбается мне, а двое других хмурятся.       — Так, что вы замышляете, и почему у меня такое чувство, что это касается меня?       — Потому что касается, — говорит Мерседес с блеском в глазах.       — Мерседес, — говорит Лексус, глядя на нее.       — В любом случае, разговор уже вышел за рамки.       — Наверное, — улыбается Лексус. — Милый, пытливые умы хотят знать, что такой милашка, как ты, хочет видеть в своей второй половинке?       — Кто? — спрашиваю я, тупо уставившись на Лексус.       — Пытливые умы.       — Какие пытливые умы? — повторяю я, убирая локоны с лица.       — Как клиенты, так и друзья.       — О, — думаю я, подбирая несколько грязных тарелок от клиентов, которые только что покинули ресторан. — Я не знаю… я никогда об этом не задумывался.       — Ну, подумай об этом, Рыжик, — говорит Мерседес. — Тебе нравятся тихие и загадочные или громкие и общительные?       — …Наверное, любые, — равнодушно отвечаю я. — Лишь бы можно было с ней разговаривать.       — А как насчет внешности, милашка? — с любопытством спрашивает Порша, а потом улыбается. — Тебе больше нравятся черноволосые?       — Или рыжеволосые? — добавляет Лексус.       — Или блондинки? — спрашивает Мерседес.       Я с любопытством смотрю на девушек. Раньше они никогда не интересовались, какой человек мне нравится, поэтому немного странно, что они интересуются этим сейчас. У меня такое чувство, что они пытаются свести меня с кем-то, но с кем именно, я не могу представить.       — Хм, — думаю я, — наверное, мне больше всего нравятся черноволосые.       Порша лучится, а двое других хмурятся.       — Но мне больше нравятся прямые волосы, — Лексус ухмыляется. — И голубые глаза, — добавляю я напоследок, заставляя Мерседес наконец-то перестать хмуриться. — Мне нравится контраст, — задумчиво бормочу я. — Было бы здорово, если бы она умела готовить… — я задумываюсь. — В любом случае, мне пора возвращаться на работу, так что если вы, девочки, не планируете заказывать что-то еще, мне придется проигнорировать вас в пользу работы.       — Иди и работай, дорогой, мы закончили задавать вопросы, — говорит мне Лексус, и я киваю им, прежде чем уйти, с любопытством оглядываюсь на них, затем пожимаю плечами и направляюсь на кухню.       — О чем девочки спрашивали тебя на этот раз? — спрашивает Крейг, наполняя несколько кувшинов водой.       — Они спрашивали, какие девушки мне нравится.       — Ааа, — отвечает Крейг. Я чувствую пик его интереса. — И какие?       — Я не привередлив… — начинаю я, — но девчонки накачали меня спецификой внешности.       — И что ты ответил, брюнетки с зелеными глазами?       Я раздраженно смотрю на зеленые глаза Крейга и хмурюсь по поводу его каштановых волос.       — Нет. Черные прямые волосы и голубые глаза… и в конце я добавил, что было бы неплохо, если бы она умела готовить.       — Чувак…       — Что? — спрашиваю я, беря блюдо с готовой едой и направляясь к залу.       — …Кайл, ты только что описал Стэна.       Крейг вздрагивает, когда я роняю блюдо, и я смотрю вниз на еду, недоумевая, как я потерял хватку. Я наклоняюсь, чтобы начать собирать мусор, и напрягаюсь, когда рука Крейга проносится мимо моей, чтобы поднять блюдо.       — Может, я слишком много надумываю? — спрашивает он, глядя на меня, пока я избегаю его взгляда.       — …в данный момент, — пробормотал я, отступая назад, чтобы встретиться с ним взглядом. — Я даже не знаю. Я не… я не… Стэн… мой старый лучший друг и жених Биби.       — Так если бы он не был женихом Биби? — спросил он, подняв бровь.       — Он все равно мой старый лучший друг.       — Расскажи подробнее, Кайл.       — Крейг, — шепчу я, и он удивленно моргает, возможно, от напряжения в моем голосе, потому что даже я удивлен, услышав это. — Мы на работе, помнишь? — заявляю я и поворачиваюсь, чтобы убрать блюдо, направляясь к Майку, чтобы сообщить ему, что он должен снова сделать заказ.       — А если бы мы не были на работе? — спрашивает он, но вместо ответа я возвращаюсь в зал, довольный мыслью, что он перестал спрашивать.       Что это был за вопрос? Я надумываю? Разве? Что именно он думает? И… я потираю голову. У меня начинает болеть голова.       Искра прошлой ночью была случайностью. Поцелуй был случайностью. Все было случайностью. Над этим надо посмеяться. Это не заслуживает такого внимания или моих мыслей. От этого не будет ничего хорошего.       Ничего.       Стэн, наверное, уже забыл обо всем этом.

***

      — Ауди.       — Что? — спрашивает Стэн, поворачиваясь, чтобы посмотреть на меня, когда я вхожу в квартиру после работы.       — Ауди — это имя девушки, с которой Мерседес, Лексус и Порша хотят меня свести»       — Свести? — интересуется Стэн, и я смотрю, как он закидывает в рот чипсы из большого пакета, лежащего рядом с ним. Нюхая воздух, я чувствую, что он готовит что-то такое, что заставляет меня напрячься и начать контролировать слюноотделительные рефлексы. — Ты скоро уезжаешь, какой смысл тебя сводить?       — Именно об этом я и подумал, — отвечаю я, снимая пальто и туфли. Обычно я намного опрятнее, чем сейчас, но сейчас я слишком устал. — Но, очевидно, она живет в Сан-Франциско, она просто приезжает к девочкам на неделю.       — Как удобно.       — К сожалению, — отвечаю я и опускаюсь на обеденный стул, чтобы посмотреть, как Стэн мажет соусом какое-то мясо, прежде чем засунуть его в духовку. — Что у нас будет?       — Кролик, тушеный в стауте.       — …во-первых, что это за чертов стаут, а во-вторых… я купил кролика?       — Стаут — это темное пиво, как портер, и да, ты купил кролика, — он смотрит на меня. — Ты купил много интересных вещей, и я уже приготовил все обычные блюда, теперь мне приходится понемногу разбираться в экзотических штуках. На самом деле это весело, так что расскажи мне побольше об этой Ауди.       — Я рассказал тебе все, что знаю. Девочки не хотят вдаваться в подробности, что-то насчет того, что это сюрприз.       Стэн смотрит на меня.       — То есть ты собираешься с ней встречаться?       — Еще не решил, — честно отвечаю я. — Но это может быть весело, в Калифорнии у меня никого нет.       — …ты знаешь, я никогда не спрашивал, есть ли у тебя девушка.       — Нет, — говорю я. — Со старших классов. У меня почти нет времени на друзей, не говоря уже о девушке, но кто знает. Я могу подшутить над девчонками и пригласить их подругу на одно свидание. Так, — продолжаю я, заметив, что Стэн смотрит вниз на духовку. — Как прошел твой день?       — Отвлеченный и короткий, — он смотрит на меня, и мы оба одновременно отводим глаза.       Я выдавливаю из себя смешок.       — Да, без шуток, но мы оба знаем, что это был несчастный случай, и я уверен, что с тобой и другими парнями случались и более безумные вещи, верно?       -…       — Ну, у меня определенно было несколько диких ночей с друзьями, которые я не помню, но о которых мне рассказывали.       Я чувствую, как Стэн смотрит на мою шею сзади, и тут же я больше не чувствую его взгляд. Когда я поворачиваюсь, я вижу, что он режет несколько красных картофелин.       — Мы просто забудем об этом, — тихо говорю я.       Он кивает.       — Согласен, — наконец говорит он. — Нет смысла зацикливаться на неловких ситуациях, верно?       — Верно, — уныло соглашаюсь я.       Верно.       Когда он делает последние штрихи к ужину, звонит его мобильный.       — Можешь ответить? — спрашивает он, доставая кролика из духовки. Разве он только что не положил его? Я думаю, но киваю и наклоняюсь, чтобы ответить.       — Алло?       — Стэн?       — Нет, это Кайл.       — Кайл, как дела?       — Кто это? — спрашиваю я.       — Это Рэнди.       — О, привет, мистер Марш, у меня все хорошо, а у вас как дела?       — Неплохо, а мой сын рядом?       Я оглядываюсь на Стэна, он чем-то тычет в кролика, но выглядит рассеянным.       — Он немного занят, что-нибудь передать ему?       — Конечно, можешь передать ему, что мне удалось достать для него лишний билет на «Наггетс»?       — Получилось? Отлично! Спасибо! Это по моей просьбе, — отвечаю я, чувствуя, как меня охватывает волнение.       — Не за что, мне повезло достать билеты. Они уже распроданы, и мне пришлось обратиться к старому другу.       — Ну, тогда я ваш должник, мистер Марш, — смеюсь я в трубку.       Я быстро заканчиваю разговор с мистером Маршем, когда слышу, как Стэн нарезает еду.       — Твой папа достал нам лишний билет на «Наггетс»!       — Отлично, — отвечает он, расставляя тарелки с едой на столе.       Я хмурюсь.       — Прости, что пригласил Биби, не сказав тебе, но я не могу… не пригласить ее. Мы сделаем что-нибудь еще, только вдвоем, в другой раз, хорошо?       Он слабо улыбается мне, садясь.       — Конечно, и игра будет веселее, если будет больше народа.       — Точно!       Прежде чем я успеваю приступить к кролику, у Стэна снова звонит телефон. Он кивает мне, чтобы я ответил, и я так и делаю, заметив, что он только что засунул в рот вилку еды. Я смотрю на определитель номера.       — О, это Биби, — говорю я.       — Привет, Биби! — весело отвечаю я.       — Кайл? — переспрашивает она, в ее голосе звучит растерянность.       — Да.       — Почему ты отвечаешь на звонок Стэна?       — Он сейчас ест, о, и эй, мы смогли достать для тебя лишний билет на баскетбольный матч.       — О, хорошо! Когда он будет?       — Он… — я прервался и посмотрел на Стэна, который показывает семь пальцев, прежде чем вернуться к еде. — Через семь дней, — заканчиваю я. — Ты успеешь?       — Да… Ты ведь еще не сказал Стэну, почему я хочу пойти? Я скажу ему позже.       — Не волнуйся, не сказал, — говорю я, глядя на Стэна.       Сами того не желая, мы с Биби вступаем в разговор. Ничего не могу с собой поделать, она действительно та, с кем я хорошо общаюсь. Я уверен, что мы могли бы и дальше разговаривать, но мои глаза переходят на тарелку Стэна, замечая, что он закончил свой ужин и теперь раздраженно смотрит на меня.       — Биби… — я прервал ее, когда она сообщила мне о какой-то стерве на работе, которая одерживает верх над ней. — Разве ты не звонила, чтобы поговорить со Стэном?       Она слегка вздыхает, а затем смеется.       — О да. Я расскажу тебе потом, можешь позвать его ко мне, если он закончил есть?       Я киваю, хотя она не видит, и передаю телефон через стол Стэну. Он одаривает меня довольно саркастической улыбкой, прежде чем взять телефон и опереться локтем на стол.       — Как дела, Би? — сразу же говорит он.       Откусив кусочек, я морщусь. Это, конечно, вкусно, но еда остыла. Заметив это, Стэн хватает мою тарелку, прежде чем я успеваю запротестовать, и сует ее в микроволновку.       — Я уже поел, — говорит он в трубку. — Я ужинаю с Кайлом.       Ничто не отвлекает меня, и я бессовестно слушаю разговор Стэна. Он делает паузу, и я предполагаю, что говорит Биби.       — Я ничего не говорил о том, чтобы прийти к нам на ужин… — хмурится он и наклоняется назад, чтобы взять мою тарелку из микроволновки и вернуть ее мне.       Я беру ее почти с жадностью и отрезаю новый кусок мяса. Возможно, не так вкусно, как было бы, если бы я съел его сразу, но определенно это новое любимое блюдо. Впрочем, я думаю так почти обо всем, что готовит Стэн.       — Ну, я же сказал, что уже закончил, и к тому времени, как ты придешь, Кайл тоже закончит, но я думаю, мы можем посмотреть фильм или что-нибудь еще в гостиной, — он делает паузу. — Хорошо, жду, — он кладет трубку и трет глаза, прежде чем встать. — Биби приедет на несколько часов.       Я киваю в знак того, что услышал, продолжая есть. Проглотив еду, я запиваю ее стаканом воды.       — Мне погулять?       — Погулять? Нет, конечно, нет. Уже слишком поздно, чтобы ты куда-то уходил, и, кроме того, мы собираемся только посмотреть фильм.       — И все?       — Да, даже если бы я хотел сделать что-то большее, она не хочет. Сейчас она немного раздражена на меня. Она ведет себя так, как будто это не так, но я знаю, что разозлил ее вчера вечером, когда был у нее.       — Почему это, у тебя не встал?       Стэн выглядит потрясенным, и я ухмыляюсь ему. Он берет себя в руки и ухмыляется, унося свою пустую тарелку на кухню.       — У меня всегда встает. Она злится по ряду причин, в которые я не хочу вдаваться.       Я пожимаю плечами.       — Я не буду настаивать на подробностях.       Мы быстро убираемся, и, когда мы вместе мыли посуду, я подумал, что ситуация все еще будет немного напряженной, по крайней мере, некомфортной, но это не так. Мы со Стэном быстро возвращаемся в состояние дружеских отношений, и когда Биби звонит в нашу дверь, между нами как будто ничего не изменилось…       — Я открою, — говорит Стэн, оставляя меня вытирать последние несколько тарелок.       Ага. Все вернулось на круги своя. С таким же успехом можно сказать, что не было ни странной искры прошлой ночью, ни поцелуя сегодня утром, ни застегивания его пуговиц, ни расчесывания его волос, ни…       — Привет, Кайл!       Я подпрыгиваю при звуке Биби, входящей на кухню. Я поворачиваюсь и ухмыляюсь ей, чувствуя себя так, будто меня поймали.       — Привет, Биби, как доехала?       — Нормально, я привезла «Елену Троянскую», ты уже смотрел?       Я покачал головой.       — Я смотрел «Трою».       — Концепция та же, но сериал даже лучше, более правдоподобный.       — Нам обязательно смотреть его снова? — простонал Стэн, заходя на кухню и вставая рядом с Биби.       — Да, — усмехается она. — Кайл его не видел.       Стэн бросает на меня взгляд, который говорит мне, что я должен был притвориться, что видел его, он явно не хочет смотреть его снова, но мне любопытно. «Троя» была неплоха, но было бы неплохо увидеть нормальную версию. Они уходят в гостиную, а я быстро убираю посуду в шкаф.       Когда я выхожу, то вижу, что сериал включен, а Стэн и Биби удобно расположились на диване, облокотившись на одну сторону. Она прижимается к его груди, а он непринужденно обнимает ее. Я направляюсь к шезлонгу, и как только я сажусь, Стэн окликает меня.       — Мы не просто так оставили для тебя место здесь, там не так хорошо видно телевизор, — говорит он и жестом указывает на место на диване рядом с собой.       — Хорошо, — говорю я, встаю и сажусь рядом с ним.       Биби наклоняется ко мне и улыбается.       — Тебе понравится эта версия, Кайл.       Я уверен, что это будет интересно.       Начинается сериал, и я обнаруживаю, что обращаю на него лишь самое незначительное внимание. Больше внимания я уделяю Стэну и Биби. Стэн, кажется, действительно смотрит сериал, и он выглядит довольно увлеченным для человека, который изначально был против просмотра.       Биби, с другой стороны, уделяет больше внимания Стэну. Она прижимается, если это вообще возможно, ближе к Стэну, заставляя его смотреть на нее сверху вниз. Она улыбается ему, и он улыбается ей в ответ. Но я замечаю, какая его улыбка слабая и усталая.       Биби возвращается к сериалу, и я незаметно подталкиваю его колено своим. Его голова практически поворачивается ко мне.       — Ты в порядке? — шепчу я.       Он усмехается, но кивает.       — А ты? — говорит он в ответ.       Я киваю и поворачиваюсь к телевизору, понимая, что по какой-то причине я солгал.