Короткие истории с трагическим концом

      Кайл       Я ужасный, ужасный человек.       Я поцеловал бывшего жениха моей ближайшей подруги и поэтому занимаю особое место в аду для таких же, как я. Возможно, я мог бы избежать этого, и под этим я подразумеваю ад, если бы я действительно сожалел о своем поступке, если бы это был несчастный случай. Но это не было случайностью, мы со Стэном спланировали этот поцелуй, мы договорились об этом вместе. И сказать, что я сожалею об этом? Ну… мне жаль, что это был бывший Биби, но мне не жаль, что это был Стэн. Так что, может быть, я вовсе не сожалею?       Когда я вернулся на работу после… тусовки со Стэном, Шеф был не слишком доволен. Если бы мы не были давними друзьями, он бы, наверное, уволил меня. К тому времени, как я вернулся на работу, меня не было уже три часа. Я удивлен, что он не попросил меня объясниться, хотя и посмотрел на меня самым отчитывающим взглядом.       Крейг был более многословен.       — Где ты, блядь, был?! — сказал он мне первым делом, когда я вошел. Его руки были заняты тарелками, и, казалось, интересовался он тем, где я был, лишь номинально. Но он быстро расстался со своими тарелками и потащил меня в раздевалку. — Ну что? — потребовал он. — Я тут надрывал задницу, до седьмого пота, а ты ввалился сюда как раз в тот момент, когда я все уже подал. Я думал, тебя не будет максимум полтора часа, но больше трех?!       — Я…       — И никаких хуевых ответов, у меня нет времени вытягивать их из тебя. Мы должны вернуться в зал, пока Шеф не уволил нас обоих.       Я избегал его требовательного взгляда и взял свой фартук.       — Я столкнулся со Стэном, когда собирался выйти из квартиры, — сказал я ему. Крейг знал, почему Шеф разрешил мне продлить обеденный перерыв. Он знал, что это было сделано для того, чтобы я мог собрать оставшиеся вещи и не столкнуться со Стэном… или так было задумано.       — И что? — раздраженно сказал он. — Вы, ребят, поссорились или что, а?       — …нет, мы не ссорились, — сказал я, беря свой блокнот и перелистывая его на пустую страницу, а затем засовывая его в фартук.       — Тогда что? — спросил он, скрестив руки на груди. Его глаза внезапно расширились, и он встал немного прямее. — Ебать… — пробормотал он.       Я застыл на месте и сделал несколько неглубоких вдохов.       — Он… ударил тебя? — спросил он, и при этом я почувствовал, как меня пронзает облегчение. Я был так увлечен его ложной догадкой, что даже не поправил его. Не успел я опомниться, как он уже срывал с себя фартук и хватал куртку.       — Подожди, куда ты идешь? — спросил я, когда тоже подошел.       — Надрать его ебаную задницу! Как он посмел ударить тебя? Что это за друг? Токен бьет меня все время, но я обычно заслуживаю этого, и, кроме того, удары Токена — ничто по сравнению с ударами Стэна. У него за правым кулаком сила звездного питчера, больно будет просто пиздец.       — Блин, чувак, — сказал я, схватившись за руку Крейга. — Он не ударил меня. Если бы он меня ударил, ты бы заметил, так?       Он, казалось, не верил мне, но пробежался взглядом по моему лицу и телу, прежде чем, похоже, расслабился.       — Это правда… но что тогда произошло? Выкладывай уже!       В моей жизни мало секретов. Обычно я не против делиться чем-то с людьми, но то, что произошло между мной и Стэном… я бы не возражал, если бы это осталось между нами двумя. По крайней мере, пока мы все не уладим, но Крейг выглядел мрачно, и я чувствовал, что если не скажу ему, он все равно примчится к Стэну, как будто я какая-то принцесса в беде, и все равно выбьет из него все дерьмо.       — Мы…       — Если вы, два жалких создания, именуемых официантами, не уберетесь отсюда через пять секунд, оба будете уволены! — Шеф воспользовался моментом, чтобы сказать это, а затем быстро исчез. Я принял его приказ, бросил извиняющийся взгляд на Крейга и направился прямо в зал.       — Н-но, эй! — услышал я его слова, пока шел к ближайшему столу с людьми.       Оставшаяся часть моей смены прошла жестко: Крейг бросал на меня взгляды, а Шеф смотрел на нас обоих. К счастью для меня, я знал, что найду облегчение, когда придут девочки.       Когда они вошли, все начало замедляться, появилось время для пустых разговоров и меньше работы. Как только они заняли свои места, Крейг практически подскочил к ним и плюхнулся рядом с Поршей, которая не выглядела такой уж довольной.       Девушки никогда не казались особенно влюбленными в Крейга, и он никогда не забывал об этом, но это был первый раз, когда он сел за их стол. Я уже приготовился спасать девочек, когда Крейг взглянул на меня и заговорил.       — Кайл исчез на три часа со Стэном и до сих пор не сказал мне, почему, интересно, сможете ли вы вытянуть из него подробности, — с этими словами он соскользнул со стула, одарил меня ухмылкой и вернулся к работе.       Три пары глаз медленно повернулись в мою сторону, и если Порша и Лексус не выглядели так, как будто в том, где я был и с кем я был, что-то не так, то Мерседес… ну, выглядела как Мерседес, и в ее глазах был странный блеск. Она улыбалась так, словно точно знала, где я был и что делал, но, к моему удивлению, она не спросила об этом. Никто из девушек не спрашивал, они просто попросили сделать заказ, прежде чем заговорить о новейших тенденциях от Донны Каран.       После того, как я принял их заказ, я постарался вернуть Крейгу ухмылку, чтобы он знал, что он ничего не узнает, пока я ему не скажу. И я действительно планировал это сделать, просто не в тот момент.       После ухода девушек работа в оставшуюся часть дня не стала лучше. Крейг продолжал донимать меня при каждом удобном случае, и наконец, в присутствии клиента, не меньше, я накричал на него.       — Я, блядь, расскажу тебе позже, ладно?!       Все взгляды оказались устремлены на меня, и я уже давно так не смущался. Я решил пойти в подсобку, чтобы немного успокоиться. Когда я почувствовал себя достаточно готовым, чтобы снова выйти в зал, мой мобильный зазвонил, высветив номер Биби.       — Как дела, Биби? — спросил я, стараясь не думать о том, что всего несколько часов назад я целовался с парнем, которого она все еще любила.       — Кайл! Я так рада, что застала тебя, не мог бы ты пойти к Крейгу или еще куда-нибудь на несколько часов, а не возвращаться сюда, когда придешь с работы?       — Эм, — я сделал паузу. — Конечно, думаю, могу… а что происходит?       — Стэн приедет, чтобы поговорить со мной! Я думаю, это будет то, что нужно, Кайл! Это мой шанс, и я уверена, что он уже пришел в себя! Я немного нервничаю, понимаешь? — она нерешительно засмеялась в трубку, и я проглотил комок в горле.       — Я тоже, — пробормотал я в ответ полусерьезно, но все равно обнадеживающе.       Мы повесили трубку, я сообщил Крейгу, и он с неохотой сказал, что я могу пойти к нему на некоторое время. Я даже не помню, что делал у Крейга, но уверен, что это было связано с тем, что он все еще пытался выпытать у меня информацию, а я беспокоился о том, что делают Стэн и Биби.       Мне не нравилось, что они были вместе, одни. Хотя я не был уверен, по какой именно причине. То ли потому, что я боялся, что Стэн будет как обычно прямолинеен и скажет что-то не подумав, то ли потому, что я боялся, что Биби каким-то чудом достучится до Стэна и заставит его принять ее обратно. Как ни странно, я был немного подавлен, и через два часа я попрощался с Крейгом под неубедительным предлогом, после чего выскочил за дверь и поехал к Биби.       Сказать, что я был совершенно потрясен зрелищем, которое встретило меня, когда я вошел, было бы, наверное, ложью. Каким бы ублюдком я ни был, я испытал какое-то… облегчение, увидев, что она плачет. Плач означал, что Стэн не принял ее обратно. Но мое сознание довольно быстро дало мне пинка под зад, и я тут же устроился рядом с ней, чтобы утешить.       Она рассказала мне все, что я ожидал от нее услышать, за исключением одной незначительной детали.       Стэн сказал, что примет ее обратно, если она смирится с мыслью о том, что будет с человеком, который никогда не сможет полюбить ее правильно. Я был в замешательстве, услышав это. Я был зол на Стэна за его формулировку, хотя и понимал ее, и мне было ужасно жаль Биби. И на секунду я задумался, что бы случилось, если бы Биби согласилась, что бы это значило? Что все, что мы со Стэном сделали и сказали раньше, было бы недействительным?       Я не хотел этого…       Было труднее успокаивать ее, быть другом, но я делал все, что мог, и если ее прижимание ко мне что-то значило, то могу сказать, что я помог. Когда ее плач начал выбивать ее из колеи, я заставил ее лечь, пообещав принести ей что-нибудь поесть, хотя я ни черта не умел готовить.       Пока я пытался что-то приготовить, я мог думать только о Стэне, хотя Биби все еще плакала. Это заставило меня задуматься о том, что я делаю, и кем я становлюсь, делая это.       После того как я дал ей поесть и забрал еду, когда она решила, что это суп, я дал ей поспать и решил посмотреть на телефон.       — Что я делаю? — спрашивал я себя, глядя на пустой экран телевизора Биби. Я пытался осмыслить события того дня и одновременно пытался вспомнить свою роль хорошего друга. Где-то в процессе размышлений над этими двумя вещами я кое-что понял.       Как бы сильно я ни переживал за Биби, меня вдвое больше волновало то, что могло бы быть со Стэном. Я принял решение. И все же, даже несмотря на то, что я чувствовал к Стэну, я не мог допустить, чтобы все было так просто. Я не мог.       Я должен был спросить его о чем-то, я должен был убедиться, что он в том же положении, где и я, и что он знает, куда это нас приведет, и может ли он быть готов остановить развитие наших отношений, если до этого дойдет. Потому что если бы пришлось… я бы остановил. Я просто не могу быть настолько жестоким, не могу быть настолько эгоистичным.       Стэн       Я паркую машину на стоянке «Вишневого поцелуя» и жду внутри, когда приедет Кайл. Я приехал немного раньше, потому что нервничаю из-за его внезапного предложения встретиться здесь. В конце концов, мое волнение становится слишком сильным, и я решаю, что мне не помешает немного свежего воздуха. Я выхожу из машины и сажусь на капот, глядя на темную и пустынную главную улицу центра города. Если бы это был любой другой город, кроме Южного Парка, я бы не стал так легкомысленно оставаться здесь в глухую ночь. Но поскольку это мой родной город, единственное, о чем я должен беспокоиться, — это пьяные дураки, которых я знаю с детства.       Когда я вижу, как машина поворачивает направо и направляется прямо ко мне, слегка ослепляя меня фарами, я сглатываю комок в горле и жду, пока Кайл припаркует свою машину. Он делает это довольно быстро, и я наблюдаю, как он вылезает из своего гибрида с… баскетбольным мячом под мышкой.       Он одет в спортивный костюм, и я смотрю на него с недоумением. Он слегка подбрасывает мяч в воздух, а затем смотрит на меня.       — Мы можем где-нибудь поиграть на площадке?       — Прямо сейчас? — неуверенно произношу я, и он кивает. — Ммм… — конечно, есть места, где можно поиграть, но он застал меня врасплох. Он позвал меня сюда, и говорил он так, будто это будет жесткий разговор, а он хочет играть в баскетбол? В одиннадцать тридцать вечера? — У начальной школы, — бросаю я.       — Ее освещают по ночам? — спрашивает он с сомнением, и я понимаю, что он прав.       — Тогда у старшей школы. Там держат один фонарь включенным, чтобы следить за вандалами… Хочешь поиграть в баскетбол?       — Да, — говорит он, направляясь к моей машине, и у меня создается впечатление, что я поведу ее, а его машину мы пока оставляем здесь. — Я не играл с тех пор, как оказался здесь. Мне не терпелось снова выйти на корт.       — Эм… хорошо, — медленно говорю я, и мы садимся в мою машину. По дороге в школу я все время смотрю на Кайла, задаваясь вопросом, что, мать его, он делает. Он избегает того, о чем хочет спросить меня? Я хочу спросить его об этом, но он выглядит таким… довольным. Как будто он позвал меня сюда не просто поговорить, а честно сыграть в игру один на один.       Когда мы выходим на площадку, Кайл восхищается школой Южного Парка, а я вспоминаю, что когда он был здесь, школы еще не существовало. Ее построили, когда мы учились в средней школе, когда поняли, что через несколько лет нам всем некуда будет пойти.       — Неплохо, — говорит он, оглядываясь по сторонам, когда мы выходим на площадку. Я смотрю, как он снимает спортивную куртку и почти экспериментально ведет мяч. — Ты хочешь вести мяч первым? — спрашивает он, и я смотрю на него.       Неужели он действительно хочет сыграть в баскетбол?       — Ты, честное слово, хочешь поиграть в баскетбол? — я озвучиваю свои мысли вслух, и по какой-то причине он выглядит на мгновение удивленным, но быстро кивает.       — Да, это будет интересно. Ты не хочешь играть?       Я качаю головой.       — Кайл, не то чтобы я не хочу играть, просто… я думал, ты позвал меня сюда, чтобы поговорить, а не играть.       — Мы поговорим, — бормочет он. — Но мне нужно еще немного времени, чтобы… набраться смелости и сказать это.       Мое сердцебиение учащается в десять раз от того, что он сказал. Это звучало и плохо, и хорошо.       — Можешь вести первым, — удается сказать мне, и он кивает, даря мне небольшую улыбку.       — Это твоя первая ошибка, — отвечает он, когда мы занимаем позицию. Я бросаю на него растерянный взгляд, и без особых предупреждений мы начинаем.       Кайл всегда был хорош в баскетболе, когда мы были детьми, и он говорил, что играет в баскетбол в Стэнфорде, но, мать его, я и не думал, что он настолько хорош. Примерно через полчаса он успешно опережает меня на двадцать два очка. Дело даже не в том, что он мешает мне делать броски, просто когда он делает бросок, он всегда попадает.       — Ты не хочешь стать профессионалом, почему? — устало спрашивает он, когда он крадет у меня мяч. Я даже не видел его.       — Я слишком маленький, и я обычно не играю так хорошо.       — Хочешь сказать, что я плохой игрок? — прямо спросил я, нахмурившись.       — Я говорю, что сейчас меня подстегивают другие вещи, кроме мастерства, вот и все.       Я вздыхаю и смотрю, как Кайл забрасывает очередной мяч.       Он берет мяч и крутится, ведя его в мою сторону. Он делает несколько глубоких вдохов, и я делаю то же самое.       — Знаешь, что я решил, когда признался себе, что оставил тебя одиннадцать лет назад?       Он снова поворачивается к корзине и прицеливается, прежде чем сделать еще один бросок. Он попадает в корзину, как и всегда, в результате идеального броска.       — Я сказал себе, — продолжает он, когда я не отвечаю. Я все еще пытаюсь перевести дыхание. — Что никогда не предам другого друга. Никогда, — я смотрю, как он поднимает его. — Если бы ты был на моем месте, что бы ты сделал? — резко спрашивает он. — Если бы это было между Кенни и Биби, как у меня с тобой и Биби.       — Это другое, — говорю я, наконец, что-то придумав.       — Почему? — спрашивает он, перебирая пальцами маленькие круглые бугорки на баскетбольном мяче. Думаю, мы закончили играть.       — Потому что я не… то есть, я не… трудно сказать.       — Попробуй.       Мне почти хочется посмотреть на него. Он прекрасно знает, что я хочу сказать, но не могу сформировать слова, когда он так осуждающе смотрит.       — Ты знаешь, что я не чувствую к Кенни того же, что и к тебе. Это совершенно другое… — пробормотал я.       — А если бы это было не так? — подталкивает он. — Мы оба уже знаем, кого бы ты выбрал, кого ты выбрал.       — Кайл, я…       — Ну просто давай на секунду станем реалистами. Сейчас давай подумаем о людях вокруг нас, обо всех, кто пострадает, — фыркнул он. — Мне жесть как повезет, если Биби когда-нибудь снова заговорит со мной. Мы оба рискуем попасть под косые взгляды и осуждение. И что мы скажем нашим родителям? Я знаю, что твои мама и папа довольно спокойные. Мой отец, возможно, не будет против, но моя мама… бля, я даже не хочу думать об этом сейчас, но я возвращаюсь домой через месяц, Стэн. ЧЕРЕЗ МЕСЯЦ. И что потом? Я вернусь в Калифорнию, а ты будешь здесь. Что нам делать с расстоянием? Физическим расстоянием в 2000 километра? Какой смысл вообще что-то начинать? С таким же успехом мы можем избавить многих людей от душевной боли и забить.       Я хватаю его за плечи, заставляя его посмотреть мне в глаза.       — А как насчет нашей душевной боли? — спрашиваю я низким голосом. — Я понимаю, к чему ты клонишь, Кайл, понимаю. Нет, я не думал об этом так много, как ты, потому что мне было все равно. Меня больше интересовал ты, тот факт, что мы могли бы быть «мы», если бы захотели. То, что я чувствую к тебе так ново для меня! Это ново, странно, непонятно и временами очень некомфортно. Но это захватывающе, и, ради Бога, я счастлив от мысли попробовать что-то с тобой. Что угодно с тобой, даже если нам придется что-то делать с расстоянием, Биби и людьми, которым это не понравится. Ничто никогда не мешало нам делать то, что мы хотели, когда мы были детьми, почему сейчас должно быть иначе?       — …потому что мы на одиннадцать лет старше и мудрее.       Я легонько встряхиваю его, и он хмурится.       — Кайл, — я выдыхаю. — Нам всего девятнадцать. Мы все еще можем позволить себе быть немного эгоистами, по крайней мере, еще немного.       Я чувствую, как он слегка прижимается ко мне, и без колебаний притягиваю его к себе.       — Я еще не спросил тебя о том, о чем хотел спросить, — говорит он, сопротивляясь моему притяжению и твердо стоя на месте.       — О чем же? — спрашиваю я, удивляясь тому, что все эти вопросы, которые он только что задал, не были основными.       — Я уже принял решение, когда позвонил тебе, — признается он, глядя вниз на цемент. — Даже несмотря на все то дерьмо, с которым нам придется столкнуться… я все еще очень хочу сделать это с тобой. Быть нами и все такое… — бормочет он.       Я чувствую, что ухмыляюсь, и не пытаюсь сдержаться.       — Тогда в чем твой вопрос? Ты привел меня сюда только для того, чтобы вывести меня из себя?       — Нет, я хотел убедиться, что ты правда хочешь это сделать, так? — он снова встречает мой взгляд.       — Конечно, — бормочу я, начиная поглаживать его руки. — Конечно, хочу.       — …хорошо, — он дарит мне теплую улыбку, и я начинаю теряться в водовороте возвращающихся эмоций. Вопросы заполняют мою голову, мысли о том, что он только что сказал, обо всем, что может пойти не так, но все это не имеет значения, потому что он и я…       — Но есть одна загвоздка, — внезапно врывается он в мои мысли, и мои руки застывают в неподвижности.       Кайл отступает от моей хватки и потирает затылок, выглядя отстраненным и немного более неловким.       — Загвоздка? — повторяю я и звучу так, будто что-то застряло у меня в горле.       — Да.       Я сдерживаю желание ущипнуть себя за переносицу.       — И что это за загвоздка? — спрашиваю я.       — Ты, — начинает он, отворачиваясь и идя за давно забытым баскетбольным мячом, который лежит сбоку от нас. — Ты мог выбрать кого-то одного, когда дело доходило до дела. Ты сказал мне, что можешь выбрать Кенни вместо Биби… и в этом мы расходимся. Я не могу… я не могу выбрать тебя вместо нее.       — Но ты только что сказал…       — Я знаю, что сказал, и я знаю, что хочу сделать… и я был бы более чем готов пройти через это, но…       — Но?       — Я хочу, чтобы Биби была не против нас. Мне нужно ее разрешение, иначе я не смогу даже смотреть на себя.       — Ее… разрешение? — говорю я медленно, пытаясь переварить его формулировку.       — Я думал об этом весь день и понял, что это то, что я должен сделать, чтобы быть в состоянии принять себя, чтобы быть с тобой.       — Ее разрешение… тебе нужно разрешение Биби… — бормочу я.       — Да.       — Она не даст его нам, — тупо говорю я ему.       — Ты не знаешь…       — Знаю.       — Она может согласиться.       Нет.       — Ты этого не знаешь!       — С чего бы это?! — внезапно кричу я. — Кто бы вообще разрешил? Какая девушка даст своему лучшему другу благословение на то, чтобы быть с ее бывшим женихом, к которому она все еще испытывает пиздец какие сильные чувства?!       — А кто бы вообще, — кричит он в ответ и поворачивается ко мне лицом. — Встречался с бывшим женихом своей лучшей подруги? Долбаный урод, вот кто! Ебаный лжец, ублюдок, бессердечный и бессовестный сукин сын, который должен сдохнуть и отправиться в ебаный ад! Это был бы я, Стэн! Если бы мы все равно продолжили без поддержки Биби, это был бы я! Я не хочу, чтобы это был я! — его голос начинает терять свою остроту и тон, его плечи снова начинают опускаться, и мяч выпадает из его рук, укатываясь прочь…       Он больше не стоит передо мной и, судя по всему, с опаской потирает глаза.       Наблюдение за ним, стоящим в темноте под слабым искусственным освещением, как ни странно, заставляет меня чувствовать себя одиноким. Я ничего не могу с этим поделать. Я расстроен больше, чем следовало бы. Я хочу жить дальше, с ним. Но я понимаю, через что он проходит.       Если бы только мы не расстались, если бы только я не связался с Биби. Если бы только он не связался с Биби. Эти «если бы» бесконечны.       Я делаю несколько шагов в его сторону и останавливаюсь в двух шагах от него.       — Я не хочу быть этим парнем, — снова говорит он, на этот раз тихо, и я протягиваю к нему руку. Она опускается, прежде чем войти в контакт с моей, и я делаю внутренний глубокий вдох, прежде чем сделать еще один шаг вперед и заключить его в свои объятия.       Он напрягается от удивления, но, по крайней мере, думаю я, он готов прислониться ко мне. Хотя интересно, сознательно ли он это делает или нет…       — Я знаю… я бы тоже не хотел, чтобы ты был в таком положении. И… ты можешь быть прав. Биби может… она может быть не против, — я говорю слабо, не веря ни единому слову, и крепче сжимаю Кайла. Я чувствую, что если я не сделаю это сейчас, то, возможно, не сделаю никогда. Ни одна часть меня не верит, что Биби одобрит это.       Возможно, это из-за нашей близости, а может, потому что я действительно чувствую, что потеряю Кайла еще до того, как он у меня появится. А может быть, это из-за всех эмоций, или из-за окружающей обстановки, когда я один посреди ночи. В любом случае, не раздумывая долго, я слегка поворачиваю голову и целую основание его шеи, слегка поглаживая ее носом и откидывая в сторону его волосы.       Он не напрягается, но я слышу, как его дыхание сбивается и становится чуть более хриплым. Он не говорит мне остановиться, но я не буду игнорировать его слова о том, что он не тот парень. Тем не менее, я хочу побыть так еще немного, просто на случай, если мы не сможем испытать это снова.       Я целую его шею еще несколько раз, и снова он не говорит мне остановиться, но с тяжелым сердцем я понимаю, что кроме смены дыхания ничего не произойдет. Наверное, это единственный способ, которым он контролирует себя. Он не останавливает меня, но и не поощряет.       — Кайл, я… — внезапно говорю я и останавливаюсь. — Я… — что? Я не знаю, что пытаюсь сказать. Я удрученно опускаю голову на основание его плеча рядом с шеей, которую целовал всего несколько секунд назад.       — Я вернусь завтра, — говорит он. — Я не забыл о соглашении, так что… я вернусь завтра.       Я еще раз крепко сжимаю его в объятиях и на секунду делаю глубокий вдох, стараясь, чтобы не было заметно, что я вдыхаю его запах.       — Хорошо, — нерешительно говорю я и высвобождаю его из своей хватки.       — Давай дадим Биби неделю, всего одну, прежде чем я… обращусь к ней по этому поводу, — говорит он.       — Конечно, — отвечаю я, зная, что в этот момент я, наверное, скажу «конечно» на любую его просьбу.       Мы оба молчим. Я не могу придумать, что сказать, и Кайл, похоже, тоже. Он резко поворачивается ко мне лицом, и я с любопытством смотрю на его улыбку.       — Если поиграем еще час, как думаешь, ты бы меня догнал?       Я качаю головой и пытаюсь скрыть разочарованную улыбку, направив голову вниз. Баскетбол. Мы меняем тему.       — Я не смогу догнать тебя, если даже мы будем играть два часа. Тебе придется перестать так хорошо играть, — пытаюсь пошутить я.       — Тогда это было бы все равно, что позволить тебе выиграть.       — У меня нет проблем с этим.       Я удивляюсь, когда чувствую, как он поднимает мое лицо. Его взгляд устремлен на меня. Он что-то ищет… и все, что я могу сделать, это смотреть в ответ. Я еще больше удивляюсь, когда он наклоняется и захватывает мои губы своими. Но это происходит так быстро и неожиданно, что я даже не успеваю ответить, как он уже бежит прочь, чтобы снова достать этот сраный мяч.       Когда он поворачивается, чтобы бросить мне мяч, я бросаю на него вопросительный взгляд, и он пожимает плечами, не пытаясь скрыть свой румянец.       — На дорожку, понимаешь? На всякий случай…       Я медленно киваю, прежде чем вынырнуть из оцепенения. Ухмыляясь, я возвращаю ему мяч.       — У меня есть час, чтобы надрать тебе задницу.       — Или лучше сказать час, чтобы не выставить себя на посмешище? Ты отстаешь от меня на двадцать два очка, — смеется он, когда я рычу на него и готовлюсь защищать свою корзину.       Когда мы возвращаемся к игре один на один, Кайл снова выигрывает. Я решаю, что если все пойдет не так, как нам хотелось бы, то это нормально. Это не то, чего бы я хотел, и это не то, чего хотел бы он, но это нормально. Это лучше, чем ничего.       Теперь все, что мне нужно сделать, это попытаться поверить в свои слова. Мне будет трудно честно сказать, что я спокойно отношусь к тому, что произошло.       После того, как Кайл был с ней так недолго и познал ее опыт? Как, блядь, я мог бы вернуться к тому, чтобы быть просто друзьями? Я почти подумал, что если бы я не мог быть с ним, было бы лучше, если бы он вообще никогда не возвращался в Южный Парк. Но только почти.       — Нам пора возвращаться, уже поздно, — говорит Кайл, когда я попадаю корзину где-то час спустя.       Я киваю в знак согласия. Наш итоговый счет? Его даже не стоит повторять.       Остановившись рядом с машиной на стоянке, где мы ее оставили, я жду, когда он уедет. Вместо этого он сидит, глядя прямо перед собой, и я вспоминаю слова Кенни, сказанные им в похожей ситуации.       «Я не подарю тебе неловкий прощальный поцелуй», — сказал он. Или что-то в этом роде. От этой мысли мне хочется рассмеяться, что я и делаю. Кайл поворачивается и смотрит на меня, его брови нахмурены.       — Что смешного? — спрашивает он.       После того, как я еще немного посмеялся, я даю ему знать.       — Мне вспомнилось кое-что из того, что Кенни сказал мне, — говорю я и просвещаю Кайла на предмет воспоминаний. — Это было в тот же вечер, когда он сказал мне, что написал завещание, — заканчиваю я, уже не находя воспоминание забавным.       — Хотел бы я так шутить с ним, — говорит Кайл, и я смотрю на него.       — Да, его юмор был один на миллион. Он знал, как заставить смеяться и довести до ручки.       — …Он — все для тебя, да?       Я киваю без колебаний.       — Так было.       По какой-то причине Кайл улыбается мне, и когда я собираюсь спросить его, он медленно наклоняется, чтобы встретиться с моими губами. Его губы просто касаются моих без какого-либо движения, прежде чем он медленно опускает свои губы вниз, крепко целуя мою нижнюю губу.       — Еще один на дорожку? — тихо спрашиваю я, когда он отстраняется, но он все еще достаточно близко, чтобы я мог проследить за его губами, желая большего.       — Что-то вроде того, — отвечает он, открывая пассажирскую дверь. Я хватаюсь за его свободную левую руку, прежде чем он успевает покинуть мою машину.       — Она может отказаться, — говорю я ему, имея в виду Биби.       Он смотрит на меня после того, как на мгновение засмотрелся на что-то, чего я не могу разглядеть.       — Она может сказать «да», — отвечает он, прежде чем осторожно отдернуть руку. — Спокойной ночи, Стэн, увидимся завтра.       Я слегка помахал ему рукой, вместо того чтобы словесно ответить, и смотрю, как он запрыгивает обратно в свою белую машину. Он заводит ее и уезжает без малейшей паузы. Вместо того чтобы последовать его примеру, я думаю о том, что он сказал.       Кайл сказал, что Биби может сказать «да». Но он никогда не говорил, что она согласится. Похоже, он и сам не верит своим словам, что заставляет меня волноваться больше, чем мне хотелось бы. Хотя я знаю, что Биби не согласится на это, часть меня бы чувствовала себя немного лучше, если бы Кайл поверил в эту идею. Но он не верит, и я не знаю, что и думать.