Короткие истории с трагическим концом

      Биби       Я уже полностью ушла из района пруда Старка и вошла в прилегающую часть города, когда, наконец, перестала идти. Я не осознавала интенсивность своей ходьбы, пока не остановилась. Мне приходится глубоко глотать воздух, но это может быть отчасти связано с тем, что мне только что рассказали. Я все еще зла, в ярости, не передать словами. Я хочу сказать, что мне хочется рассмеяться, и я это делаю.       Неужели он правда думал, что я дам ему свое разрешение?       Как Кайл мог… Я доверяла ему. Я думала, что он тот друг, к которому я наконец-то смогу обратиться, один из тех друзей на всю жизнь, о которых все мечтают. У нас так много общего, мы так хорошо ладим… Почему именно он должен был стать тем, из-за кого Стэн будет светиться? Я бы предпочла, чтобы это был кто-то другой. Любая из моих подруг: Рыжик, Хайди, Эстер, даже Венди. Если бы он вернулся к Венди, я бы рассмеялась, часть меня даже не удивилась бы, если бы ЭТО была Венди.       Но почему Кайл? Почему он? Единственной причиной, по которой я представляла, что в конце концов смогу забыть Стэна, была вера в то, что Кайл будет рядом со мной. Да, он не будет принимать чью-либо сторону, но я все равно получу его поддержку, когда пройду через все это.       — Ты в порядке, милая? — услышала я приторно-сладкий, но легкий голос.       — О, я… — начинаю я, поворачиваясь лицом к обладателю этого голоса. Я останавливаюсь на середине предложения, когда оказываюсь лицом к лицу с Мерседес и ее внимательным заботливым взглядом; она мрачнеет, когда понимает, кто я, и мы обе хмуримся.       — А, это ты, — говорим мы обе одновременно и даже вздрагиваем от того, что произнесли это в унисон.       Я никогда не ладила с девчонками из «Изюминок», особенно с Мерседес. Еще в школе я считала это позором, потому что казалось, что Мерседес намного умнее, чем кажется. Я никогда не понимала, почему она была так близка с Лексус, и особенно с Поршей, которая сама по себе является определением бимбо. Я всегда думала, что она могла бы добиться большего, что ей больше место среди таких девушек, как я и Венди.       Возможно, именно поэтому я ненавижу ее больше всего. Потому что она достаточно умна, чтобы понимать, что дружит с идиотками, но все равно остается с ними. Для меня это никогда не имело смысла. Потом, конечно, есть связь с Кенни. Я даже не знаю, знает ли Стэн, что они были близки. По крайней мере, я думаю, что они были близки. Я часто ловила их, когда они тайком шептались друг с другом в коридорах, когда думали, что никто не смотрит.       У этих блондинов было такое же понимание в глазах, когда они говорили, такое же… мерцание, которое говорило мне, что они что-то замышляют. Они знали больше, чем говорили, но считали себя слишком особенными, чтобы делиться этим с остальными. Я никогда не спрашивала Мерседес или Кенни о том, как часто я заставала их вместе, поскольку я не любила ни того, ни другую. Тем не менее, это всегда заставляло меня задуматься…       — Чего ты такая депрессивная?       Я вынырнула из задумчивости и удивленно посмотрела на Мерседес. Она все еще здесь? Я бы подумала, что она уже давно ушла. Раньше она никогда не вступала со мной в разговор, разве что бросала язвительные замечания в мой адрес. Не только это, но ее голос понизился на несколько октав… Я знала, что этот высокий тембр был только для показухи. И она одна, что само по себе странно.       — Где твои подружки? — спрашиваю я в ответ.       Она поднимает аккуратную бровь, которую, видимо, недавно выщипали, и усмехается.       — Если под подружками ты подразумеваешь Лексус и Поршу, то они у Порши, куда я сейчас и направляюсь.       Я фыркнула, что она, кажется, проигнорировала.       — Теперь ты можешь ответить на мой вопрос, — продолжает она.       — На какой?       Похоже, она сдерживает усмешку. Странно, обычно она бы рассмеялась.       — Почему ты выглядишь как непривлекательная рухлядь. Я знаю, что забота о своей внешности не является твоим главным приоритетом, но твое лицо опухло, ты красная, на волосах гнездо, и, честно говоря, Биби, разве ты не надевала вчера этот свитер?       Я сузила глаза.       — Почему это тебя так волнует?       Она молчит мгновение, а потом вдруг убирает свой светлый локон за ухо.       — Ладно. Я просто пыталась быть вежливой.       — Это была не очень хорошая попытка! И кроме того, — я сделала паузу. — Ты никогда не пыталась быть вежливой раньше, и какая разница, что я… выгляжу немного опечаленной, я знаю, что тебе все равно.       — Я не понимала, что это ты. И даже после того, как я узнала, единственная причина, по которой я не оставила тебя просто погрязнуть в своих собственных очевидных страданиях, это потому что я пообещала моему любимому милашке, что постараюсь быть добрее к тебе. Теперь я могу сказать ему, что я пыталась, и что это было бессмысленно, как я и знала, — она начинает уходить, и вместо того, чтобы отпустить ее, как мне следовало бы, я не могу не окликнуть ее.       — А кто именно этот твой любимый милашка?       — Очевидно, Кайл.       Кайл…       — Кайл Брофловски — лживый засранец, — бормочу я, пытаясь удержаться от слез. Во время моего короткого разговора с Мерседес мне удалось на мгновение забыть о нем. Но теперь при упоминании его имени я чувствую, как все эмоции, которые были отложены на потом, нахлынули вновь. Гнев, печаль, предательство…       — Возьми свои слова обратно, — резко говорит Мерседес, и я поднимаю глаза и вижу, что она снова подошла ко мне.       — Нет.       — Рыжик — просто милый, добрый, любящий и удивительно привлекательный человек!       Я усмехаюсь.       — Так я думала раньше, пока он не спросил меня, может ли он переспать с мужчиной, с которым, как я думала, у меня будет будущее, — почему и как я смогла выложить это ей, как никому другому, я понятия не имею. Но ярость в ее глазах исчезает, и я вижу в них почти… понимание. В любом случае, ее руки опускаются, и я наблюдаю, как она смотрит на часы. Мне хочется задохнуться, когда я вижу, что это новые зеленые часы Chanel, но я сдерживаюсь, не желая, чтобы она подумала, что я впечатлена ими.       — У меня есть время, — слышу я, как она говорит сама себе.       — Время для чего? — спрашиваю я в замешательстве и снова смотрю на ее теперь уже пустое лицо.       — Хочешь выпить латте?       Десять минут спустя мы с ней сидели в одном из маленьких кафе в центре Южного Парка и пили напитки, за которые она заплатила.       — Что ты знаешь, и откуда ты это знаешь? — тупо спрашиваю я, пока Мерседес помешивает содержимое своего латте короткой деревянной палочкой.       — Я знаю, что ты и твой милый маленький женишок теперь уже бывший, а откуда — это неважно. И позволь сказать, что я не удивлена, что Кайл и Стэн пытаются стать парой.       Я чуть не поперхнулась своим напитком от ее слов, но она, кажется, не замечает или ей плевать. Ее слова причиняют боль и заставляют злость нарастать во мне от осознания того, что кто-то даже на мгновение подумал, что они делают именно то, что, по признанию Кайла, они хотели сделать.       — Хотя я удивлена, что он попросил у тебя разрешения на это, — задумчиво произносит она, кусая губу. — Какой интересный и забавный поступок с его стороны.       — Что это значит? — спрашиваю я.       — Ну, просто я бы точно не стала спрашивать свою подругу, могу ли я встречаться с ее бывшим парнем. Это было бы бессмысленно, потому что кто в здравом уме сказал бы «да»? Бедный мальчик и правда подставил себя под удар. Вот так взял и пошел на это.       — Кайл не такой, как ты, — усмехаюсь я.       — Очевидно, он не такой, как большинство. Не думаю, что кто-то стал бы спрашивать, — вздыхает она. — Это практически святость, и поэтому он мне так нравится. Такая преданность тем, о ком он заботится… даже таким, как ты.       Я фыркнула на ее последнее замечание, а потом усмехнулась про себя. Если я надеюсь получить утешительные слова от Мерседес, то я рада, что она напомнила мне искать их в другом месте.       — Преданность, — хватаю я свой напиток. — Что он знает о преданности?       — О, смирись, — огрызается она, и я смотрю в ее голубые глаза. — Он спросил тебя, и этого должно быть достаточно, чтобы успокоить тебя и оставить все как есть.       — Оставить все как есть?! Он встречается с человеком, которого я все еще люблю!       — Что ты хочешь, чтобы он сделал, Биби?! Ты думаешь, он влюбился в этого горячего голубоглазого парня по своей воле? Думаешь, он хотел влюбиться в бывшего своей лучшей подруги? Конечно, нет, и ты выводишь меня из себя тем, что ведешь себя так, будто это так. Подумай, как тяжело было Рыжику! Поставь себя на его место! Разрываясь между своим другом и человеком, который ему нужен гораздо больше, чем просто дружба. Что бы ты сделала?       — Я бы ничего не сделала! Я бы не стала тайком встречаться с женихом моего друга!       — Бывшей женихом! — говорит она решительно. — И ты просто дура, если думаешь, что я в это верю. Мы не выбираем, в кого влюбляться. Он мог легко не сказать тебе, он мог просто честно скрываться у тебя за спиной, и ты могла бы узнать об этом тяжелым путем, но он решил сделать иначе. Не у всех есть такие хорошие друзья!       Я складываю руки и прошу себя не плакать.       — А как же мое положение? — я фыркаю и поднимаю глаза к потолку, чтобы не расплакаться.       — Это отстой, — говорит она, ее голос наконец смягчается. — И мне жаль, что тебе приходится через это проходить. Но какой смысл вам всем быть несчастными? Ты найдешь кого-нибудь еще…       — Нет, не найду, — огрызнулась я. — И как ты смеешь предлагать это.       Она хмурится, и я хмыкаю, наблюдая, как она делает длинный глоток своего напитка.       — Знаешь, я не собиралась говорить тебе про это, я решила пощадить тебя.       — Пощадить меня? — спрашиваю я в замешательстве.       — Ммм, — она опускает свой напиток обратно на стол. — Вы с Венди Тестабургер были лучшими подругами, да?       — Ты и так знаешь.       — А разве Венди и Стэн не встречались? Я даже слышала, что они официально не расставались. Что они просто… потеряли контакт из-за расстояния.       — …К чему ты клонишь?       — Я хочу сказать, Биби, что ты немного лицемерна в своих обвинениях против Кайла. Разве ты не встречалась с бывшим своей лучшей подруги? Разве ты даже не обручилась с ним?       Я усмехаюсь.       — Это другое.       — Почему?       — Потому что.       — Слабый аргумент.       — Потому что они были всего лишь детьми, это была всего лишь детская любовь. Она должна была угаснуть.       Она тихо мычит.       — А я-то думала, что мы с тобой на одной интеллектуальной волне.       — Прости?!       — То, что они были детьми, не значит, что они не любили друг друга. Дети умеют любить Биби, может быть, не так сильно, как взрослые, но они способны на это. Как ты думаешь, что почувствовала Венди, когда узнала о вас со Стэном?       — …Наверное, ей было все равно; она никогда не говорила мне, что ей не все равно.       — Но к тому времени ее уже не было несколько лет, и вы двое практически перестали общаться, верно?       Я пожимаю плечами, не желая отвечать. Мерседес права, но я не хочу признаваться ей в этом.       — Не нужно говорить, что я права, я и так знаю, — говорит она с гордым выражением лица. — Венди, возможно, не была раздавлена до такой степени, как ты изображаешь, но она почувствовала легкое предательство, независимо от того, сколько времени прошло с тех пор, как вы разговаривали или писали письма в последний раз.       — И откуда ты это знаешь? Вы с Вендс не были близки.       — Нет, но мы были близки с Кенни.       — И откуда, блядь, ему знать. Они с Венди тоже не были близки.       — Нет, но у Кенни была склонность лезть в чужие дела. Это его натура, и он сказал мне, что они поговорили, и что Венди призналась, что она чувствует по поводу всего этого.       Я пристально смотрю на нее в течение минуты.       — Ты лжешь, — решаю я.       — С какой целью?       — Чтобы усугубить мое положение.       Она слегка смеется, не сомневаясь, что это тоже фальшивка.       — Биби, если бы я хотела усугубить твое положение, я бы не использовала чужую драму. И даже если я не права, даже если Кенни не прав, а Венди было все равно… это не делает тебя менее лицемерной. Что делает Рыжика еще более замечательным, потому что он сделал то, что не сделала даже ты, — она ухмыляется, и, как хорошо отмеренные часы, ее мобильный телефон звонит, прежде чем я успеваю придумать ответ.       — Привет, Лексус, — радостно говорит она в трубку. — Да, извини, я встретила кое-кого, и мы решили выпить кофе, — наступает пауза. — Лекс, ты мне не поверишь, если я тебе скажу. В любом случае, я уже иду, — говорит она и, сказав это, встает и начинает собирать свою сумочку и пальто. — Увидимся, девчонки, — заканчивает она и завершает разговор.       — Мы еще не закончили, — говорю я ей сразу же.       — Что еще можно сказать? Все, что ты хочешь сделать, это защитить себя, и я уже могу придумать все возможные способы, как ты можешь это сделать, но ты все равно будешь не права. Послушай, тебе больно, так что пока ты имеешь полное право быть расстроенной. Но подумай о двух других людях и спроси себя, хочешь ли ты потерять Стэна, а заодно и Кайла.       Раздается звон колокольчика, прикрепленного к двери кафе, и это отвлекает меня на мгновение, пока я обдумываю ее слова.       — Пока, Биби, — говорит она, и я поднимаю глаза, видя, что она уже у двери. — Давай… — она делает паузу. — Давай больше не будем этого делать, это слишком странно, и гораздо веселее быть твоим школьным врагом. Вражда творит чудеса с моей кожей, — она коротко машет мне рукой и без лишних слов оставляет меня смотреть на мой латте и думать о том, что мне делать дальше.       Я не могу представить, что дам Кайлу то, что он хочет. Я не могу этого сделать. Я не могу дать ему свое разрешение, я никогда не смогу этого сделать. Неважно, что говорит Мерседес. Но… в одном она права.       Я не знаю, хочу ли я потерять Кайла вдобавок к потере Стэна.       Стэн       Мне не потребовалось много времени, чтобы найти ее.       Именно этим я и занялся, как только Кайл сказал мне, что она отказала. Правда, я не должен был удивляться, это то, чего я ожидал. Но то, чего ты ожидаешь, и то, что получается в итоге, — две разные вещи. Я не понимал, что так надеялся, что Биби даст Кайлу разрешение на то, чтобы мы были «нами», пока он не сказал мне, что она сказала, что не согласится на это.       Прямо сейчас она выходит из кафе, держа в руках большой стаканчик, изредка потягивая из него. Она смотрит в противоположную от меня сторону, но я ничего не говорю. Это лишь вопрос времени. В конце концов, она меня увидит.       А пока я устало смотрю ей вслед. Я правда хотел найти ее, но теперь мне интересно, что я увижу, когда она повернется еще чуть-чуть вправо. Вряд ли мне удастся убедить ее передумать. Биби упряма, как и Кенни. И действительно, я не могу винить ее за то, что она сказала «нет». Я бы сказал «нет», любой, кому не плевать на человека, которого потерял, сказал бы «нет». Какое право я имею говорить ей, что она должна согласиться?       Я делаю резкий вдох. Она стоит лицом ко мне и не двигается. Легкий ветерок, проносящийся мимо нас, треплет ее светлые волосы, слегка приподнимая их. В остальном она застыла на месте. Я наполовину ожидаю, что она усмехнется, но она не усмехается. В конце концов, она вспоминает основы движения и начинает идти ко мне. Я по-прежнему не говорю ни слова, я только смотрю, что она будет делать.       Я ненадолго закрываю глаза, когда она проходит мимо меня, делая вид, что не заметила, притворяясь, что меня не существует.       Я все еще не могу придумать, что сказать, поэтому я отпускаю ее, сжимая кулаки. Что я скажу Кайлу?       Мир вокруг меня словно затих, и единственное, что я слышу, это звук «клак-клак», который издают каблуки Биби на тротуаре. Поэтому, естественно, когда этот звук прекращается, я напрягаюсь. Мы медленно поворачиваемся, и наши глаза автоматически встречаются. Биби находится всего в нескольких футах от меня, поэтому выражение ее лица хорошо видно. Она не сердится, она не выглядит грустной… она вообще никакая. В этот раз ее выражение лица слишком сложно для меня расшифровать.       Разве не я должен первым что-то сказать? Это я искал ее, но не мог ничего сказать. И это она остановилась, пройдя мимо меня. Это должно означать, что ей есть что сказать мне, верно?       Интересно, как долго бы мы продолжали молча смотреть друг на друга, если бы не вмешался внешний мир?       — Стэн! Биби!       Обе наши головы одновременно поворачиваются, чтобы посмотреть на обладателей голосов. Наши матери.       Они машут нам с другой стороны улицы, улыбаясь, прежде чем посмотреть в обе стороны и перебежать дорогу туда, где находимся мы с Биби.       — Каким ужасным сыном ты был в последнее время! — говорит моя мама, крепко обнимая меня. — Дорогой, я только сегодня собиралась тебе позвонить! Я хочу, чтобы ты, Биби и Кайл были сегодня у нас на ужине! Стивенсы тоже придут, конечно! — добавляет она, улыбаясь миссис Стивенс.       — Мы даже вместе ходили в магазин за продуктами, так что ты не сможешь отказать! — добавляет миссис Стивенс, подмигивая.       Я смотрю на Биби, которая не сводит глаз с матери. Я думал, что она уже наверняка рассказала маме о нас. С другой стороны, могу поспорить, что и она бы предположила то же самое обо мне. Переключив внимание обратно на наших мам, я открываю рот, чтобы придумать оправдание тому, почему ужин сегодня не состоится, но Биби опережает меня.       — Конечно, мам! — весело говорит она, но я знаю лучше, и в глазах миссис Стивенс появляется странный блеск. Она тоже должна знать, она должна знать, что в том, как отреагировала ее дочь, есть что-то неправильное. Но если она и знает, то ничего не говорит.       — Хорошо! — говорит она и протягивает руку, чтобы сжать одну мою руку и одну Биби. — Я скучала по вам обоим! И! — громко провозглашает она, опуская наши руки. — Стэн, тебе нельзя приближаться к кухне ни на дюйм, понял?       Я ошеломленно киваю головой, и наши матери еще некоторое время болтают без умолку, прежде чем наконец расстаться с Биби и мной, сказав, чтобы мы были у моих родителей ровно в шесть часов. Когда они теряются в толпе, я снова обращаю внимание на свою бывшую невесту. Она, кажется, ждет, пока наши мамы не окажутся на значительном расстоянии от нас, прежде чем посмотреть на меня.       — Зачем ты согласилась пойти? — спрашиваю я, наконец-то сказав ей хоть что-то.       Ее лицо давно утратило веселый нрав, который она демонстрировала своей маме и мне, и снова стало неразборчивым.       — Потому что они наши мамы, — говорит она просто. — И они правы. Мы давно их не видели, и кроме того… они не оставляли нам выбора.       — Мы могли бы найти оправдание, — говорю я прямо. — Ты не можешь искренне хотеть пойти на этот ужин.       Она молчит минуту или две, прежде чем ответить.       — Может, и хочу. Увидимся вечером, и… не забудь взять с собой Кайла, — добавляет она, прежде чем повернуться и уйти.       Я остался стоять и смотреть, как она уходит, ожидая, что она, возможно, вернется ко мне. Мы даже не поговорили о том, о чем я хотел, и она должна это знать. Она должна знать, почему мы случайно столкнулись друг с другом менее чем через час после ее разговора с Кайлом.       Пока я прихожу в себя и иду к машине, чтобы вернуться в квартиру, я пытаюсь проанализировать, что только что произошло. Какого хрена Биби говорит, что, возможно, она действительно хочет устроить самый неловкий ужин, который только можно себе представить? А потом напомнила мне, чтобы я взял с собой Кайла? В ее голосе не было и намека на горечь, она вела себя так, словно просто напоминала мне. Как будто я могу забыть или что-то в этом роде.       Может, мне стоит позвонить маме и сказать, что я заболел? Но нет, это не сработает, ведь она только что меня видела. Она знает, что я не болен. Так может, я могу сказать, что Кайл болен?       Звонок мобильного телефона на мгновение отвлекает меня от моих мыслей, и я беру трубку, не отрывая глаз от дороги.       — Я рад, что застал тебя, — говорит в трубку голос Токена без единого слова приветствия.       — Да? — рассеянно говорю я.       По дороге сюда, чтобы найти Биби, я перебрал несколько сценариев относительно конфронтации, которая произойдет из-за того, что она и Кайл обсуждали. Тот, который показался мне наиболее правдоподобным с учетом ее характера, выглядел примерно так:       Я бы встретился с ней лицом к лицу и был бы суров, но постарался бы проявить понимание. Я бы прямо сказал ей, что лично я не спрашивал ее разрешения, что, честно говоря, мне все равно, получу я его или нет, но для Кайла важно, чтобы оно было, а значит, оно важно для меня. Я предполагал, что она, возможно, будет скорее рассержена, чем огорчена. Что она скажет мне, как я посмел просить ее о таком. Потом я подумал, что она уйдет, и мы ни к чему не придем. Я не предполагал, что она вдруг передумает, но я хотел заронить в ее голову семя, что стоит попытаться. Если не ради меня, то ради друга, о котором она так заботилась.       Я так и представлял себе эту сцену. Я не думал, что вдруг не буду знать, что сказать, или что Биби не признает меня. Я, конечно, не думал, что появится моя мама с миссис Стивенс в придачу, и что они скажут, как сильно они вдруг соскучились по своим детям и желают их присутствия на ужине. И уж точно я не думал, что пойду на такой ужин с бывшей и парнем, с которым, как я надеялся, у меня будет будущее. Это точно не входило в планы.       — Ты, блядь, слушаешь меня?! — внезапно кричит Токен мне в ухо, и я слегка подпрыгиваю, чуть не свернув на соседнюю полосу.       — Нет, — честно отвечаю я. А как? Все вокруг в еще большем беспорядке, чем было до того, как я отправился на поиски Биби. Как я могу слушать то, что он хочет сказать?! — Токен, мне пора, — говорю я, решив, что лучше просто сбросить, пока он еще не накричал на меня.       — Нет! — протестует он. — Стэн, ты слышал, что я сказал?! Слушай, мне только что позвонила твоя мама…       — Я перезвоню тебе позже, хорошо? — говорю я, прерывая его, и кладу трубку, испуская вздох.       Он перезванивает через секунду, но я оставляю трубку на голосовой почте. Я не в том состоянии духа, чтобы слушать, что он скажет, потому что, когда я подхожу к квартире, я понимаю, что мне нужно подумать, что сказать Кайлу. Я все еще пытаюсь придумать, что сказать ему, когда открываю дверь и медленно вхожу.       Похоже, он, по крайней мере, вышел из своей спальни, потому что сидит за столом в столовой с кружкой чего-то горячего. Он смотрит в нее, его плечи ссутулены. Он выглядит не очень хорошо, и я чувствую то же самое. Без единого слова я опускаюсь на его обычное место, так как он сидит на моем. Он поднимает на меня глаза.       — Куда ты ходил? — спрашивает он.       — Поговорить с Биби, — отвечаю я.       Он кивает сам себе, прежде чем что-то сказать.       — Что она сказала?       — Я не… — я делаю секундную паузу. — У меня не было возможности поговорить с ней.       — О, — тихо говорит он. — Как она выглядела, она все еще злилась?       — Нет, — выдыхаю я. — Она выглядела… никак, вообще-то. Думаю, у нее было время немного подумать… Но… — я почесал ухо, чтобы отвлечься на секунду. — Причина, по которой мы не успели поговорить, в том, что мы столкнулись с моей мамой и ее мамой. Они вместе покупали продукты. А потом они пригласили нас… под нами я подразумеваю тебя, меня и Биби поужинать сегодня вечером… под приглашением я подразумеваю требование, — добавляю я, подумав.       Кайл смотрит на меня так пристально, что у меня возникает желание, по крайней мере, протянуть руку, чтобы дотронуться до него. Он смотрит и ведет себя так же, как Биби. Очень безэмоционально, и это ему не идет.       — Ты же сказал, что ни за что на свете? — спрашивает он, когда я больше ничего не говорю.       — Я ничего не сказал, но Биби… согласилась.       Кайл опускает кружку, из которой собирался пить, и она хлопает по столу.       — Почему? — требует он.       — Почему что? Почему Биби согласилась? Или почему я позволил ей согласиться?       — И то, и другое.       — Я не знаю, по обоим пунктам.       Он крепче сжимает кружку.       — Я не пойду, — бормочет он и отодвигает стул, чтобы встать. Я смотрю, как он выливает большую часть содержимого своей кружки в раковину. — Я не пойду, — повторяет он.       Он наклоняется над раковиной, опираясь руками о стойку.       — И почему она согласилась… она что-то хочет, — бормочет он. — Если бы мы пошли, это было бы похоже на… мы бы подставили себя под что-то, — прикусывает он губу.       Я медленно встаю со стула и подхожу к нему. Я знаю, что если я дотронусь до него, он отпрянет от меня или скажет, чтобы я отпустил его, поэтому я стараюсь стоять за его спиной.       — Но если бы мы пошли… — продолжает он. — Мы могли бы поговорить с ней вместе, — он поворачивается ко мне лицом. — Может быть, она… я не знаю, может быть, будет легче, если она увидит нас вместе и увидит, что мы… мы могли бы попробовать снова. Но опять же, — говорит он, уже противореча сам себе. — Она может почувствовать, что мы на нее ополчились, а я этого не хочу… — наконец поняв, что я ничего не сказал, он снова смотрит на меня. — Ты хочешь пойти?       — Нет, — отвечаю я прямо. — С чего бы? Но моя мама… — я запнулся, не желая говорить о том, что мне очень трудно сказать «нет» всему, что требует от меня мама.       Кайл, кажется, понимает это, и он кивает.       — Твоя мама была очень добра ко мне, — говорит он как бы невзначай. — Даже после всего, что я сделал с ее единственным сыном… я хочу оставаться в ее хорошем расположении.       — Кайл, она не рассердится, если мы не придем, — честно говорю я ему.       — Но она будет разочарована, и она захочет знать почему, а я не хочу ей врать… О, блин, — шепчет он и трет голову. — Стэн? — спрашивает он.       — Да?       — Когда начнется хуйня, а это неизбежно произойдет, ты можешь напомнить мне, что я не один во всем этом?       — …ты говоришь, что хочешь пойти?       Он качает головой, как будто не может поверить, что собирается сказать, что действительно хочет пойти.       — Да, пойдем.       — …тогда я напомню тебе, когда начнется хуйня, что ты не один, — говорю я, даря ему очень слабую улыбку. Он пытается улыбнуться в ответ, но у него ничего не получается.       — Может, нам что-нибудь принести? — спрашивает Кайл несколько часов спустя, когда мы выходим за дверь.       — Даже если бы я хотел, сейчас уже слишком поздно. К тому же миссис Стивенс прямо сказала мне, что я не подойду к кухне, так что, думаю, нет.       Мы направляемся к моей машине, и как раз когда я собираюсь открыть ее, Кайл проносится мимо меня.       — Можно я поведу? — спрашивает он, и я киваю, поворачиваясь, чтобы пройти к его машине. — Все в порядке, мы можем взять твою, — говорит он, и я молча протягиваю ему ключи, прежде чем пересесть на пассажирскую сторону. Почему Кайл хочет ехать на моей машине, я понятия не имею, но я не собираюсь спрашивать об этом.       Мы молча направляемся к моему дому, и как раз в тот момент, когда я собираюсь сломаться от тишины, Кайл говорит.       — Ты ведь не собираешься говорить об этом? — спрашивает он, не отрывая глаз от дороги.       — О чем говорить? — спрашиваю я, искренне недоумевая.       — Я же тебе говорил. Ты знал, что Биби не даст мне своего разрешения.       Я смотрю в боковое окно. Странное ощущение, что я не веду свою собственную машину, и в то же время странно успокаивает то, что ее ведет Кайл.       — Ты тоже знал, что она не его даст, — говорю я.       — Я знаю, — тихо отвечает он. — Я знал, что она его не даст, я знал это.       — Тогда какая разница? — спрашиваю я, мой голос внезапно ожесточается. И тут мне что-то приходит в голову. — Мы оба знали, что она откажется, и все же ты настаивал… Ты просто искал оправдание, хорошее оправдание, чтобы не быть со мной, или… — он пытается перебить, но я не позволяю ему. — Потому что если это так, ты мог бы просто сказать мне, тебе не нужно было проходить через эту глупую продуманную хуйню, я мог бы принять это! Я не хрупкая… тварь, которая бы рассыпалась из-за такого!       Я прекращаю свою тираду, когда Кайл протягивает свою правую руку, чтобы сжать мою ладонь. Он делает это не слишком долго, достаточно, чтобы успокоить меня, прежде чем вернуть ее на руль.       — Это не так, ты же знаешь, — говорит он.       — Да, да, — говорю я, расслабляясь. — Ты не хотел быть другом-засранцем. Но неужели это единственная причина?       — Конечно, нет, — говорит он, и я поворачиваю к нему голову.       — Тогда какова другая причина? — настаиваю я, чувствуя, что снова начинаю злиться.       — Потому что, Стэн, — говорит он, глядя на меня, а потом снова смотрит на дорогу перед нами. — Потому что, несмотря на то, что я уже знал, я надеялся. Я пиздец как надеялся, что она скажет «да». Что она увидит отчаяние в моих глазах и поймет, что я не должен просить ее, что я не должен быть таким хорошим человеком. Что я не стал бы делать что-то вроде кражи ее бывшего, если только я действительно… — он делает паузу. — Если только я действительно не забочусь о тебе.       Я хмурюсь и по-детски складываю руки на груди.       — Ты не крал меня у нее. Мы расстались до этого.       — Но ей будет казаться, что я тебя украл. Я уверен в этом.       Возможно, он прав, и я знаю, что на секунду увлекся, подумав, что Кайл просто пытается лишить нас того, чего у нас почти не было. Оставшаяся часть пути проходит тихо и спокойно… до тех пор, пока мы не поворачиваем на мою улицу.       В этот момент я чувствую, как внутри все сжимается, когда я замечаю, что что-то не так. Мои родители живут на относительно тихой улице. На той же улице, на которой я вырос. Это обычная пригородная улица, и в ней нет ничего интересного, если только не сделать что-то захватывающее. Но по мере того, как мы с Кайлом все ближе и ближе подъезжаем к моему дому, я понимаю, что кажется неправильным.       Здесь слишком много машин.       Они повсюду. По обеим сторонам улицы, на подъездных путях — полный бардак. Сама дорога практически стала односторонней, потому что она такая узкая. «Где, блядь, мы будем парковаться?» бормочет про себя Кайл, и я думаю о том же. Но когда мы видим вдалеке мой дом, я замечаю, что прямо на нашей подъездной дорожке есть два свободных места. Кайл тоже замечает это и едет вперед и паркуется за маминой машиной.       Через несколько секунд машина Биби останавливается на другом свободном месте прямо рядом с нами. Мы с Кайлом смотрим на нее, и она встречает наш взгляд, прежде чем мы все выходим из своих машин. Она бросает странный взгляд на Кайла, прежде чем посмотреть на мою машину. Наверное, ей интересно, почему он ее вел. В любом случае она ничего не говорит и поворачивается, чтобы оглядеть переполненную улицу, на которой я живу.       — Подождите минутку, — пробормотала она, и я выжидающе посмотрел на нее. — Это машина Хайди, — говорит она больше для себя. — И Рыжика, и Эстер… — продолжает она и называет еще несколько машин своих друзей, и я понимаю, что она права. На самом деле…       — Это машина Клайда, — говорю я и автоматически замечаю, что вижу машины Баттерса, Брэдли и…       — Это универсал Чифа, — указывает Кайл, и я тоже замечаю это. А также Крейга, Токена, и я сглатываю желчь, начинающую подступать к горлу. Я даже вижу машину Занадачи. Обе машины Занадачи.       Поняв, кому принадлежат эти машины, мы втроем обмениваемся взглядами, и я щипаю себя за переносицу. Я знал, что нам не следовало приезжать.       Первой реагирует Биби. Она проходит мимо нас с Кайлом и направляется к входной двери, звонит в звонок, прежде чем у кого-либо из нас появляется шанс дойти до двери.       Когда дверь открывается, и крик «СЮРПРИЗ!» эхом разносится, наверное, по всему Северному Парку, я понимаю, что это один из тех ценных уроков в жизни. Один из тех моментов, которые лучше не забывать. Это жизненный урок. В этот единственный момент меня учат всегда быть правдивым и честным с людьми, которых ты любишь и которые любят тебя. Я понял, что должен идти на поводу у своих чувств. Я также узнал, что, как бы сильно я ни заботился о Кайле, как бы сильно он ни хотел все исправить и сохранить, что в некоторых случаях мне придется быть откровенным с ним, когда я скажу, что не хочу куда-то идти. Ведь действительно, кто не ожидал, что неожиданная предсвадебная вечеринка станет вершиной неудачного выбора времени?       Кайл       Я бы не назвал это началом хуйни, я ожидаю, что будет намного хуже, чем сейчас. Не то чтобы это было плохо. И это полностью моя вина. Это я хотел приехать сюда, а не Стэн.       Нас троих быстро проводят внутрь дома, и меня быстро отводят в сторону, чтобы люди могли подойти поближе к Биби и Стэну. По крайней мере, те, кто все еще считает их влюбленной помолвленной парой. Потому что есть горстка жителей Южного Парка, которые знают лучше. И именно они стоят в стороне, неловко озираясь и стараясь не смотреть на меня. Это Шеф, Крейг, Токен, и я дважды моргаю при виде этого человека. Мистер Занадачи и еще один мистер Занадачи… несомненно, босс Стэна, младший брат. Блядь, они похожи как близнецы. Но, как ни странно, есть человек, который, как я думал, не будет держаться позади, но он держится. Мистер Марш.       Он не приближается к огромному рою, охватившему Биби и Стэна, и это вызывает у меня любопытство и легкую панику. Потому что если его нет рядом с ними, не значит ли это, что он знает? Но откуда? Я не могу представить, чтобы Стэн рассказал своему отцу о том, что происходит. Но потом…       Мои мысли прерываются, когда кто-то похлопывает меня по спине. Я смотрю в сторону и вижу, что Крейг занимает место слева от меня, а Токен — справа.       — Я пытался тебе позвонить, — говорит Крейг.       — Мой телефон был на беззвучном режиме, — говорю я ему.       — Я звонил Стэну, но он бросил трубку, — говорит Токен. — Хотя я оставил сообщений пятьдесят.       Я пожимаю плечами в растерянности. Я не могу объяснить действия Стэна или их отсутствие.       — Разве они не устраивали вечеринку в честь помолвки задолго до моего приезда? — спрашиваю я в замешательстве, а Крейг и Токен качают головами. — Блядь! — ругаюсь я и наполовину готов просто уйти. — Это просто… это просто ебаный день всех дней, да? — спрашиваю я больше для себя, но парни смотрят на меня с недоумением, и я решаю, что могу просветить их. — Сегодня я попросил разрешения у Биби, — говорю я прямо. — Она, кстати, сказала «нет».       Глаза Крейга расширяются, а Токен поднимает бровь, глядя на толпу.       — Еще бы, — говорит он.       Я издаю сдавленный смешок.       — Я и сам не смог бы сказать лучше. Так что сейчас Стэн и Биби не только не собираются играть свадьбу, но и Биби знает о моих намерениях. Она была вне себя, когда я ей сказал, но… это она хотела прийти сюда на ужин. Так что я понятия не имею, о чем она сейчас думает. Или Стэн, если уж на то пошло… — я смотрю в их сторону, но не вижу его.       — Зная Стэна, он, наверное, сделает все возможное, чтобы пройти через весь этот фарс без происшествий, — говорит Токен, и Крейг кивает в знак согласия, что делает все более комичным, когда мы все поворачиваемся на звук протестующего голоса Стэна.       — Ладно, хватит! — слышим мы его крик над громкими веселыми голосами. — Просто… остановитесь, — говорит он, и голоса затихают. В комнате воцаряется мертвая тишина, люди останавливаются, сгущаясь, чтобы дать Стэну и Биби место, и я наконец-то могу рассмотреть его лицо. Он выглядит мрачным, но Биби… лицо Биби ничего не выражает. Она просто смотрит на него так же, как и все остальные.       — Стэн, — начинает миссис Марш, но он бросает на нее взгляд.       — Мам, пожалуйста, — говорит он, прежде чем закрыть глаза и слегка потереть лоб. — Слушайте, — говорит он, оглядывая всех гостей. В этой гостиной, на лестнице… в фойе, должно быть, теснится не менее пятидесяти человек. Все близкие друзья и члены семьи. — Я… ценю то, что вы все пришли сюда, чтобы отпраздновать что-то со мной и с Биби, — он даже не смотрит на нее. — Но… — я вижу, что он борется, и я бы отдал свою левую руку, чтобы помочь ему, но это его проблема, а не моя. Он должен всем рассказать, и мне бы очень хотелось, чтобы Биби помогла ему, а не стояла рядом. Я полагаю, она немного наказывает его.       — Но я не могу стоять здесь, принимать ваши поздравления и пытаться пережить ужин, потому что праздновать нечего. Мы не собираемся жениться, свадьба отменяется, и решение давно принято.       По комнате проплывает ропот, и я готов поспорить, что нет ни одного глаза или уха, не обращенного в сторону Стэна. И все же никто не произносит ни слова.       — Почему? — спрашивает голос, и все поворачиваются, чтобы посмотреть на его обладателя. Это Занадачи, то есть босс Стэна. Его лицо выглядит довольно спокойным, и он смотрит прямо на Стэна. Стэн не выглядит довольным вопросом, но его босс совершенно невозмутим, и я вижу, что он хочет, чтобы Стэн продолжал, чтобы заставить его дать всем объяснение тому, что он только что сказал.       — Ну, потому что, — начинает Стэн, и внимание возвращается к нему. Но мой взгляд на секунду задерживается на его боссе, и я чувствую, как волосы на моей шее встают дыбом, когда он внезапно ловит мой взгляд. Его лицо бесстрастно, когда он смотрит на меня, и только когда его старший брат, адвокат Кенни, подталкивает его, он двигается. Он поднимает на меня бровь, а затем снова переводит взгляд на Стэна.       Старший мистер Занадачи дарит мне теплую улыбку, и я отвечаю ему нерешительной улыбкой, прежде чем попытаться переключить свое внимание на Стэна. Эти братья явно похожи как ночь и день, и теперь я понимаю, почему Стэн всегда как ведро нервов, когда говорит о своем боссе. Этот парень напряжен… и в то же время… он действительно заботится о Стэне. Я вижу.       Я снова настраиваюсь на Стэна, понимая, что он не ответил на вопрос.       — Потому что он нашел другую, — теперь внимание приковано к Биби, и я вздрогнул, когда она окинула меня взглядом, прежде чем посмотреть на толпу их близких.       — Нет! — Стэн рычит, и все смотрят, как он поворачивается к невысокой блондинке рядом с ним. — Ты знаешь, что дело не в этом, я порвал с тобой гораздо раньше, чем что-то подобное произошло!       Они начинают препираться на глазах у всех, и я вижу, что, наблюдая за ними, люди понимают, что то, что сказал Стэн, то, что сказала Биби, было правдой. Я вижу осознание на их лицах и, видя это, решаю, что пора отступать. Медленно отступая и в конце концов полностью развернувшись, я направляюсь на кухню, стараясь вести себя как можно тише. Но все, кто уже знал о разрыве, видят меня и, что интересно, следуют моему примеру.       Они все уже знают, нет смысла оставаться здесь, чтобы посмотреть на фейерверк. Я замечаю, что Крейг, кажется, хочет остаться в гостиной, но вижу, как Токен что-то говорит ему, нахмурившись, а потом берет его за локоть и тащит на кухню.       Не говоря ни слова, я сажусь за обеденный стол, не обращая внимания на приятный запах вкусной еды, готовящейся вокруг меня. Крейг и Токен присоединяются ко мне, занимая места рядом со мной, но взрослые остаются стоять. Я с любопытством смотрю на каждого из них, гадая, как много они знают, потому что я точно никому из них не рассказывал. Мой взгляд падает на мистера Марша. Он выглядит несколько неловко, опираясь на кухонную стойку.       Я все еще слышу слабый спор Биби и Стэна и случайный голос кого-то из толпы.       — Почему вы не удивлены? — наконец спрашиваю я, нарушая тишину на кухне, не сводя глаз с мистера Марша.       — Эм… — он потирает плечо и смотрит в сторону. — Стэн вроде как сказал мне, что вы вроде как… целовались.       Я закрываю глаза, пытаясь скрыть свое потрясение. Жаль, что Стэн не сказал мне, что рассказал своему отцу.       — Так что я не так уж удивлен, — заканчивает он.       С закрытыми глазами я никак не могу посмотреть на его отца.       — Тогда почему его мама не знает? Она выглядит более потрясенной, чем кто-либо в той комнате, кроме родителей Биби.       — Подумал, что Шэрон должна узнать об этом непосредственно от сына, а не от мужа.       Хорошо.       — А вы, Шеф? — спрашиваю я, открывая глаза и глядя на своего босса.       — Ты рассказал мне всего понемногу, я собрал остальное вместе. И, — он кивает головой в сторону Крейга. — Крейг рассказал мне подробности.       Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Крейга, и ему, по крайней мере, хватает порядочности выглядеть пристыженным.       — Он постоянно выпытывал у меня, что с тобой не так последние несколько недель, — говорит он в свое оправдание.       Я вздыхаю и пропускаю это мимо ушей. Нет смысла злиться сейчас. Мой взгляд блуждает по мистеру Занадачи, которого я знаю, и постоянно останавливаются на его младшем брате. Я могу представить, почему мистер Занадачи знает, но я не знаю, почему его брат знает.       Стэн может уважать своего босса, но он не ведет себя так, как если бы он рассказал ему что-то важное, вроде этого.       Мужчина пожимает плечами.       — Он стал лучше готовить, — вот и все, что он говорит, и хотя я понятия не имею, какое это имеет отношение к делу, я пропускаю это мимо ушей.       Тишина снова постигает нас всех, и я откидываюсь на спинку обеденного стула. Жду. Я в ожидании того, чего я не знаю. Стэна, я полагаю.       — И ты знаешь, — раздается в тишине голос Крейга. — Они все равно не были вместе.       Все присутствующие на кухне поспешно кивают, и даже я киваю, потому что они не были вместе. Даже до того, как я вмешался. Они действительно не подходили друг другу.       На звук открывающейся входной двери и громкий шепот, доносящийся из гостиной, я встаю и заглядываю в гостиную.       — Люди уходят, — говорю я вслух для всеобщего обозрения.       — Конечно, уходят, — говорит голос, который я узнал как голос младшего брата Занадачи. — Осталось не так много причин праздновать. Не говоря уже о том, что все это очень неловко. Я бы тоже сбежал, если бы мне пришлось воочию наблюдать это объявление.       — Честно говоря, Ахиллес, прояви немного такта, — слышу я, как мистер Занадачи, которого я знаю, бормочет своему младшему брату.       — Нет смысла проявлять такт в подобной ситуации, Аполлон, — отвечает он. — В любом случае, поскольку счастливая пара больше не является таковой, я могу вернуться в ресторан и надеяться, что он не сгорел, — направляясь в гостиную, он берет какое-то блюдо. Он скривил лицо. — В лучшем случае еда посредственная, Стэн явно не справился, — говорит он никому конкретно.       Проходя мимо меня, он останавливается и пристально смотрит на меня. Его взгляд осматривает меня с ног до головы, и у меня возникает четкое ощущение, что меня изучают точно так же, как тот кусок еды.       — Передай моему шеф-повару, что, несмотря на сложившиеся обстоятельства, я все равно ожидаю, что завтра он придет на работу вовремя, — я послушно киваю, и он больше ничего не говорит, после чего направляется в гостиную и незаметно уходит.       — Я совершенно по-новому оценил тебя, Шеф, — говорит Крейг, поворачиваясь к нему.       Шеф мрачно кивает и смотрит в ту сторону, где только что исчез босс Стэна.       — Хм, с Ахиллесом Занадачи трудно иметь дело, — извиняюще смотрит он на старшего мистера Занадачи, но тот только смеется.       — Я прекрасно знаю, что мой младший брат — та еще штучка, но он всегда был таким, так что я к этому привык. Хотя, — он делает паузу. — Он прав, думаю, мне тоже пора вернуться к работе.       Он еще раз улыбается мне, проходя мимо.       — На следующей неделе я зайду в последний раз, чтобы увидеться с вами и Стэном, — говорит он.       — В этом нет особой необходимости, — говорю я ему. — У нас все в порядке, честно говоря, мистер Занадачи, но спасибо.       Пожилой мужчина кивает, а затем кивает тем, кто находится в комнате, когда он уходит.       — А он…? — Токен запнулся.       — Адвокат Кенни, — говорю я ему. — Тот, кто занимается всем этим соглашением.       — Ах.       — Ну, я, пожалуй, пойду через заднюю дверь, — говорит Шеф.       — И мы, — говорит Токен, вставая и увлекая за собой Крейга. — Кайл?       — Да?       — Скажи Стэну, что я пытался его предупредить.       Я фыркаю и киваю, наблюдая, как они втроем уходят, и так я остаюсь наедине… с мистером Маршем. Теперь, когда все на кухне разошлись по своим делам, он не кажется таким застенчивым или неловким. Вместо этого он смотрит прямо на меня, возможно, ожидая, чтобы я сбежал, как это сделали остальные.       — Я не уйду без Стэна, — тихо говорю я.       — Придется подождать.       — Я могу подождать.       Воздух сгущается, когда у нас кончаются слова. Мне кажется, я никогда не оставался наедине с отцом Стэна. Не то чтобы я был запуган, нет, но это явно не счастливая беззаботная атмосфера. Как бы я на это ни смотрел, передо мной все еще отец Стэна. Прямолинейный горный парень, родившийся и выросший в маленьком религиозном городке. Это тот самый мужчина, который забрал Стэна из скаутов, когда узнал, кто был лидером скаутов. Я имею право немного нервничать.       — Голоден? — говорит он, и я киваю, хотя и не голоден.       Он берет блюдо, с которого ранее ел босс Стэна, и ставит его передо мной. Занимает место напротив меня. Я медленно беру кусок и откусываю его после того, как он сделал это первым. Я смотрю, как он жует, он кажется потерянным в мыслях.       — Мне трудно вспомнить, когда стряпня Стэна превзошла мамину. Но я помню, что был удивлен, — вдруг говорит он, а я только киваю, не зная, что еще сказать. Прожевав еще несколько кусочков, он вдруг испускает громкий явный вздох, и я выжидающе смотрю на него. — Может, ты расслабишься?       — А? — тупо спрашиваю я.       — Ты заставляешь меня нервничать, а у меня нет причин нервничать.       — Я… — Я останавливаюсь и смотрю вниз на свою еду.       — Я не собираюсь сидеть здесь и говорить, что когда Стэн рассказал мне, чем вы занимались, я не был… ну, удивлен… нет. Я был шокирован, но я не собираюсь осуждать вас, парни, нет.       — …вы не осуждаете?       — Нет, — он потирает виски. — Слушай, большинство из нас, парней, ну… у всех бывают моменты, когда мы задумываемся, действительно ли девушки — это наше.       — Задуматься — это одно, а действовать — совсем другое, — прямо говорю я.       — Да, — фыркает он. — И в этом смысле мы в меньшинстве.       Я медленно киваю, прежде чем приходит осознание.       — Подождите, мы? Мистер Марш, — медленно начинаю я. — Вы…? Но…       — Перестань путаться. Я просто говорю, что у меня были моменты, и если ты так зациклен на этом, — он делает паузу и гримасничает. — Если ты так хочешь узнать больше, спроси своего отца, но не спрашивай меня.       — Что?! — почти кричу я, и прежде чем я успеваю потребовать от него больше информации, кто-то прочищает горло, и я смотрю на Стэна, который стоит рядом.       — Пойдем, — говорит он, и я киваю, все еще пребывая в легком изумлении. Я бросаю еду и, прежде чем полностью повернуться, чтобы последовать за Стэном, оглядываюсь на его отца. Мистер Марш снова принялся за еду и не поднимает глаз от своего блюда. — Кайл? — спрашивает Стэн, и я слегка качаю головой, прежде чем последовать за ним в гостиную.       Там остались только Стивены, миссис Марш и Биби. Никто не выглядит особенно счастливым.       — Я думаю, мы имеем право на более подробное объяснение, — говорит миссис Стивенс, глядя на свою дочь.       — В другой раз, мам, — устало отвечает Биби.       — Нет, сейчас, — требует ее отец. — Как вы двое прошли путь от нелепой влюбленности до полного разрыва, который длится уже несколько недель?       — В другой раз! — настаивает она.       — Правда у него есть кто-то еще? — спрашивает ее отец, игнорируя слова Биби, и смотрит на Стэна. — Ты изменил моей дочери?       — Я бы не сделал ничего подобного! — Стэн огрызается, и я чувствую, что хочу улизнуть обратно на кухню к мистеру Маршу, но прежде чем у меня появляется такая возможность, миссис Марш кладет руку мне на плечо.       — На сегодня достаточно, — тихо говорит она. Ее голос — это лист спокойствия, который покрывает липкую атмосферу. — Нет причин, чтобы Кайл тоже в это вмешивался.       Я практически хочу врезаться головой в стену. Но когда она сжимает мое плечо, все мысли о том, чтобы врезаться головой в стену, исчезают, и я с любопытством смотрю на нее. Она продолжает смотреть на Стивенсов.       — Мы можем обсудить это позже, хотя на самом деле проблема не между нами. Она между Стэном, Биби и больше никем, — она снова сжимает мое плечо, и у меня возникает ощущение, что она знает, что это не только между Стэном и Биби.       Стивенсы, кажется, немного утешены, или, по крайней мере, они согласны с тем, что говорит миссис Марш, потому что они не протестуют и не требуют больше ответов. Они бросают на дочь укоризненный взгляд, затем обнимают ее и бормочут неизвестно что. Они бросают последний взгляд на Стэна, возможно, с легким разочарованием или ненавистью… прежде чем они извиняюще кивают мне и уходят.       Мы вчетвером: я, Стэн, Биби и миссис Марш — некоторое время стоим в тишине, и все, что я слышу, это тиканье каких-то часов и слабое жевание мистера Марша, который все еще ест на кухне.       — Извини за ужин, мам, — говорит Стэн, нарушая тишину.       — О, ничего, — говорит она, опуская руку с моего плеча.       — Разве? — фыркает он. — Ты столько всего наготовила.       — Да там всего на вас двоих, плюс пара подносов с закусками, но это все.       — Что? — спрашивает он озадаченно, и я смотрю на нее так же.       — Любая хорошая мать знает своего сына… неважно, как сильно он пытается от нее спрятаться, — говорит она, не сводя глаз со Стэна.       — Вы, — выдыхает Биби. — Вы уже знали? Неужели…       — Никто не говорил мне, Биби, — мягко прерывает ее Стэн. — Но вам двоим давно пора было рассказать людям. Начали поступать свадебные подарки, а также невозвратные свадебные счета.       — Миссис Марш… Я… — Биби сглотнула. — Я буду скучать по вам…       — Тише, Биби, ты всегда будешь дочерью для меня и Рэнди, независимо от того, выйдешь ты замуж за Стэна или нет. Ты все еще более чем желанная гостья в нашем доме… помни об этом.       Она кивает и закрывает рот и нос рукой, как будто собирается заплакать.       — Спасибо, — удается ей вымолвить. Поймав мой взгляд, она прочищает горло. — Я лучше пойду, — говорит она и поворачивается, чтобы уйти.       — Биби, подожди! — зову я, но она игнорирует меня и проходит через парадную дверь, не дожидаясь прощания с Маршами.       Я собираюсь пойти за ней, но Стэн хватает меня за локоть, не давая мне этого сделать. Я бросаю на него умоляющий взгляд.       — Я должен попробовать еще раз, — говорю я, и он вздыхает, но отпускает меня. Не ожидая больше ни секунды, я иду за Биби и успеваю как раз вовремя, чтобы увидеть, как она отгоняет свою машину от подъездной дорожки.       Я дохожу до ее машины до того, как она уедет, и она, по крайней мере, останавливает машину и опускает окно, хотя и отказывается смотреть на меня.       — Биби, пожалуйста, — начинаю я. — Не делай этого, мы же друзья, да?       — Именно, — говорит она. — Перестань спрашивать моего разрешения, Кайл, потому что ты никогда его не получишь.       — Я просто…       — Тебе оно все равно не нужно.       — Ч-что?       — Можешь делать все, что хочешь, — с горечью говорит она. — Тебе не нужно мое разрешение. Ты можешь принимать собственные решения и делать выбор. То, что ты решишь делать, не имеет для меня никакого значения.       — Но это потому, что я не хочу…       — Ты не хочешь причинить мне боль? — спрашивает она, и я слегка киваю. — Но ты сделал мне больно, Кайл! А я… — она качает головой. — Я не могу этого сделать. Я не могу говорить с тобой. Не об этом, не сейчас. Пожалуйста, уйди, чтобы я могла поехать домой.       Я неохотно отхожу, и она, не теряя ни секунды, уезжает. Я стою посреди дороги и смотрю, как она исчезает, а через несколько мгновений ко мне присоединяется Стэн.       — Что случилось? — спрашивает он.       — Она сказала, что я могу делать все, что захочу, — шепчу я.       — Тогда это значит… — он запнулся, и я услышал надежду в его голосе. Несмотря на ситуацию, это заставляет меня улыбнуться.       — Она не давала своего разрешения; она просто сказала, что оно мне не нужно. Что я волен делать свой собственный выбор.       — И… ты?       Я на мгновение закрываю глаза, не желая вспоминать лицо Биби, когда она это сказала. Это было чистое поражение. Это не то, чего я хотел, и не то, как я хотел, чтобы это было. Я хотел, чтобы она была счастлива за меня. Но сейчас я понимаю, что просил слишком многого. Она права. Я никогда не получу ее разрешения, и мне больно об этом думать.       Мои глаза открываются, когда пальцы Стэна касаются моих собственных. Он делает это осторожно, но слабое тепло от его пальцев вызывает шевеление в моем животе. Бросив последний мимолетный взгляд в ту сторону, где когда-то была Биби, я берусь за руку Стэна, пытаясь скрыть свой вздох.       Как будто его рука открыла ворота, потому что я внезапно оказался в его объятиях, а он глубоко вдохнул воздух, прижавшись к моей шее.       — Однажды она смирится с этим, Кайл, вот увидишь.       Может быть, увижу, но даже если нет, я никак не могу ненавидеть то, как меня обнимают. Комфорт, который я чувствую, правильность ситуации, которую я когда-то считал такой неправильной. Что это за несносная поговорка? Иногда нужно потерять что-то одно, чтобы приобрести что-то другое? Или когда закрывается одна дверь, открывается другая?       Что бы это ни было, я знаю, как это играет в моей жизни сейчас. И хотя меня это не радует, хотя я бы предпочел, чтобы обе двери были открытыми, я больше не настолько эгоистичен, чтобы думать, что так будет. Это одно или другое, и мне нравится та дверь, которую я выбрал.       — Эй, — бормочет Стэн мне на ухо. — Не забывай, что ты не один.       Бля, как мне нравится дверь, которую я выбрал.