Лиса в бамбуковой роще

— Так-так-так, и что это у нас здесь такое? Шэнь Цзю отпрянул от клетки, перехватывая покрепче нож. Взгляд его впечатался в прикрывшего дверь мужчину. Черная одежда, бледное лицо с острыми чертами. Злые черные глаза, взгляд которых блуждал по юноше, оценивая. У Яньцзы глянул на клетку. — Что же ты задумал? Знаешь ведь, что не простая лисичка. Может и укусить. — Господину так интересно, но, похоже, мы оба здесь по одной причине, — криво улыбнулся Шэнь Цзю. — Цю Цзяньло в курсе этого ночного визита? Или завтра утром он проснется с вестью о том, что его гости таинственным образом исчезли? — Какие громкие обвинения, — мужчина хохнул, но не стал отрицать. — Итак, как же нам поступить? Отпустить тебя я не могу. Быть может, разыграть сцену? Глупый слуга решил залезть в клетку с тигром, убежденный, что тот его не съест. Досадно, но надежды его не оправдались — и вот коварный демон, расправившись с глупцом, вырвался из западни и бросился прочь. Больше его никто не видел. Шэнь Цзю скривился. — Сюжет слабоват, а концовка разочаровывает. Полагаю, следует добавить третьего персонажа. Как насчет самонадеянного колдуна, решившего обмануть своего господина, умыкнув демонического зверя у того из-под носа? Только вот он кое-что не учел. У Яньцзы холодно улыбнулся. Блеснул в полутьме длинный меч — не самое удобное оружие для такого узкого пространства, но, похоже, мужчину это совершенно не волновало. Шэнь Цзю покосился в сторону клетки: лиса неторопливо стряхивала с себя веревки. Последняя, которую юноша не успел перерезать, связывала длинную черную морду. — И что же я не учел? — миролюбиво поинтересовался У Яньцзы, вдруг оказавшись рядом. Свистнуло лезвие. Шэнь Цзю дернулся в сторону, уходя от чужого меча, и влетел в стену. За этим последовал еще один удар, оставивший после себя длинный росчерк на деревянной поверхности. Уворачиваясь от этого выпада, Шэнь Цзю бросился вперед, с силой толкая У Яньцзы. Тот, не имея возможности развернуться, запнулся о стоящий под ногами ящик и упал на пол. Шэнь Цзю — сверху, целясь ножом в шею врага. Лезвие своей цели достигнуть не успело. Мужчина перехватил чужую руку, отводя в сторону, и ударил Шэнь Цзю в челюсть. Голова мальчишки дернулась, как у тряпичной куклы, его повело назад, и У Яньцзы легко сменил их позицию, прижав Шэнь Цзю к полу. Тот зашипел, принялся извиваться, точно пойманная за голову змея. Коленом он яростно толкнул в спину, вынуждая колдуна наклониться, потерять равновесие, и вырвал руку, в которой сжимал нож. Движения Шэнь Цзю были рваными, отчаянными, полученные с неделю назад гематомы замедляли и ограничивали — и все-таки ему хватило силы ударить ножом в спину мужчины. Это было… как зарезать свинью. Шэнь Цзю не ощутил ничего, кроме отвращения, всаживая нож в бочину колдуна опять и опять, точно потеряв рассудок в ненависти и страхе. Тот издал какой-то странный звук, заваливаясь сверху, и юноша почувствовал как горячая кровь брызнула на его одежду, стремительно пропитывая ткань. Дрожащей рукой Шэнь Цзю скинул с себя болезненно булькнувшего У Яньцзы и подполз к клетке. Мужчина позади задергался, пытаясь подняться, но грудь его затопило кровью, горло сдавило кашлем. Прямо сейчас он отхаркивал свою жизнь. Демонстрируя удивительное самообладание, Шэнь Цзю вновь просунул в клетку руку, грязными, напряженными пальцами сжимая нож, и разрезал веревку на морде лисы, пачкая темную шерсть кровью. Затем Шэнь Цзю подобрал меч колдуна и, замахнувшись, в несколько ударов сбил навесной замок, на который была заперта клетка. Наконец, лисица была свободна. Дело осталось за малым: всего-то выжить в этом безумном хаосе. И, словно внемля этой преисполненной сомнительного оптимизма мысли, демоническая тварь, оскалившись, дернулась вперед. Шэнь Цзю успел взмахнуть мечом, стремясь защититься, но лисица пронеслась мимо. Юноша обернулся. Существо с неведомой силой обрушилось на издавшего болезненный крик У Яньцзы. Черный хвост ударил по полу, высекая искры. Хватило одного вздоха, чтобы яркое красное пламя вспыхнуло, вцепившись, будто животное, в тело все еще живого колдуна. Шэнь Цзю отпрянул прочь. Огонь стремительно бросался на разбросанный по полу мусор, хватался за стены, пожирая все с ужасающей яростью. Крик, исполненный агонии, наполнил звоном голову Шэнь Цзю. Это… не то, чего он ожидал. Черт возьми, совсем не то! Демонический зверь обернулся. В свете злобного пламени янтарь его глаз пронизывал холодом, несмотря на заполнивший помещение жар. Сердце Шэнь Цзю замерло, впечаталось в этот момент, ожидая следующего шага чудовища. Чудовища, которого он выпустил собственными руками. О своем решении Шэнь Цзю по-прежнему не сожалел. Но и погибать так не был намерен. — Освободил тебя я, — бросил он, сжимая кулаки. Лиса ударила хвостом: пламя задрожало, взвилось под потолок, вынуждая Шэнь Цзю нервно сглотнуть. Путь к дверям уже был перекрыт, огонь забирал себе с каждым мгновением все больше и больше. Наконец, демон отвернулся. Склонил голову, будто убеждаясь, что тлеющее тело колдуна уже не способно двинуться, — и кинулся прочь, растворяясь в ярком пламени. Шэнь Цзю остался один. В огненной западне. …чтоб вас! Подняв меч, юноша бросился к окну. Тонкая рама и рисовая бумага поддались ему легко, и Шэнь Цзю буквально вывалился на улицу, в сугроб, прежде чем жадный огонь проглотил и его. Дав себе мгновение, чтобы отдышаться, Шэнь Цзю уставился на свои руки, тонущие в снегу. В самом деле, как саван… Он поднял голову — и замер, позабыв, как дышать. Сложный лабиринт пристроек, переплетение галерей, величественное главное здание с изогнутой крышей — все горело. Преисподняя разинула пасть, дыхнула на землю зловонием смерти. Пламя танцевало, кружило, точно живое; заревом окрасились черные тучи над поместьем Цю. Облака дыма, казалось, могли дотянуться до самых небес. Шэнь Цзю поднялся, растерянно огляделся. Он будто бы больше не узнавал это место… но медлить было нельзя. Поднявшись, споткнувшись несколько раз, Шэнь Цзю побежал. Ожил мир. Наполнился ревом огня, криками слуг, охраны, треском горящего здания. Шэнь Цзю, отпихнув в сторону налетевшего на него грузного мужчину, оглянулся по сторонам, силясь отыскать… — Сяо Цзю! Юэ Ци в действительности ушел совсем недалеко от пристройки, где жили слуги и рабы. Похоже, очнувшись среди ночи из-за пожара и не обнаружив рядом младшего брата, он здорово перепугался. — Сяо Цзю! Тот, наконец, заметил приближающегося Шэнь Цзю и бросился к нему. Мимолетная радость и облегчение быстро стерлись с его лица, стоило только нормально разглядеть младшего в неровном танцующем свете огня. — Кровь... — Не моя, — прервал его Шэнь Цзю, хватая ртом морозный воздух. — Поторопимся. Это наш шанс. — Что ты… — Юэ Ци замолк, мотнул головой и твердо кивнул, рассудив, что спросит потом. Сейчас им действительно стоит бежать. И как можно дальше. Затрещал, застонал, словно живой — от боли, дом. Где-то не выдержали балки, крыша начала обваливаться. Все разрушалось, охваченное жестокой, немилосердной стихией, оставляя после себя серое пепелище. — Что за кошмар… — прошептал Юэ Ци, когда они, пересекая галерею, едва не попали под рухнувший навес. Наконец, они сумели добраться до внутреннего двора перед главным входом. Большинство слуг собралось там, таская воду, вынося из горящего здания пострадавших, вещи, некоторые и вовсе тащили мебель. И среди этого хаоса… стоял Цю Цзянло. Шэнь Цзю замер, будто ноги его вросли в землю. Нет. Нет, это было неправильно. Чего ради он все это устроил?! Плевать на слуг, плевать на У Яньцзы — единственный человек, который должен сдохнуть этой ночью, сейчас стоял и, как ни в чем не бывало, раздавал указания! Ярость исказила лицо Шэнь Цзю. Причудливо танцевали на бледной коже свет и тень, заостряя черты. — Сяо Цзю?.. Юэ Ци, удивленный, отчего его названный брат вдруг замер, теряя время, поднял голову, прослеживая его взгляд. И понял. — Сяо Цзю, не надо… — схватил за плечо, но тот, резко отпрянув, взглянул на Юэ Ци тяжело и решительно, и бросился в противоположную от ворот сторону. Шэнь Цзю не слышал крики Ци-гэ, пробираясь сквозь взвинченную толпу. Злоба, ярость, жажда отмщения, скопившаяся в нем за столько лет, не позволили бы сбежать и оставить все так… просто. Поместье сгорит — построят новое. Умрут слуги — придут другие. Сдохнет Цю — Шэнь Цзю, наконец, сможет дышать. Если хочешь спастись — спаси себя сам. Какой смысл в этой свободе, если цепи так и продолжат болтаться, вечным страхом сковывая мальчишку-раба? Он будет жить в иррациональном, болезненном, сводящем с ума ожидании, точно вор, что боится разоблачения. Будто он украл свою свободу, будто она не его. Это чувство исчезнет, когда сдохнет один-единственный человек. Когда Шэнь Цзю собственными руками отнимет его ничтожную жизнь. Когда осознает, что, наконец, сорвал с себя эти путы, что более его никто не держит. Тогда — и только тогда. Высокая фигура Цю Цзяньло маячила впереди. Он с кем-то ругался, но слов из-за общего гвалта было не разобрать. В какой-то момент господин, побледнев, махнул рукой стражникам и сам побежал в дом. Шэнь Цзю мрачной тенью метнулся следом. Раз уж удача ему благоволит, он не станет от нее отворачиваться. Главный зал еще стоял целый — полыхал пока только второй этаж. Шэнь Цзю оглянулся, замечая, как мужчины свернули в западный коридор. Он двинулся вдогонку, но неожиданно замер. Под ногами что-то звякнуло. Опустив глаза, Шэнь Цзю наткнулся взглядом на меч. Похоже, кто-то из стражи обронил оружие, когда сбегал… что ж. Вполне удачно. Все-таки, одного намерения для убийства не хватит. Шэнь Цзю поднял меч и с решимостью палача пошел дальше.

***

— …выносите, выносите, скорее! Ну же! Бесполезное отродье! Звонкий голос молодого мастера Цю звучал даже на другом конце коридора. В злости и панике он поторапливал стражников выносить из своего кабинета важные бумаги, печати и документы. Эти вещи непременно нужно спасти! С верхних этажей тянуло дымом. По спине молодого господина Цю бежал пот. — Шевелись! — он злостно пнул какого-то нерасторопного слугу, что, не удержавшись, повалился наземь. Ярость исказила лицо господина. Он ударил того в живот, из-за чего немолодой мужчина застонал, хватаясь за больное место. — Бесполезный кусок дерьма! — взвился Цю Цзяньло. Пнув несчастного старика в последний раз, он переступил его дрожащее тело и нырнул в кабинет. Пока стража стройным гуськом выносила все подряд, юный господин принялся искать, где же он оставил… — Эй. Цю Цзяньло не сразу понял, что обращаются к нему. Вскинув голову, он наткнулся взглядом на стройную фигуру молодого слуги, застывшую в распахнутых дверях. Красивое лицо портили нахальные, высокомерные, злые глаза. Грязная одежда была испачкана кровью и копотью. В руке мальчишка сжимал меч. Молодой мастер Цю нахмурился, повертел головой, в поисках стражи. Но он сам их торопил убираться, спасать драгоценные вещи… — К кому ты, неблагодарный щенок, по-твоему, обращаешься?! — Цю Цзяньло скривился в презрении. Шэнь Цзю покрепче перехватил свое оружие. Внутри Цю Цзянло что-то дрогнуло, завозилась тревога. Он закричал: — Эй! Сюда! —...к кому обращаюсь? — тихо зарычал Шэнь Цзю. — К родовитой скотине — не более того. Цю Цзяньло дернулся вперед, подхватил со стола камень для растирания туши и яростно швырнул его в ненавистного раба. Цели метательный снаряд не достигнул — вместо этого яркая чернильная дуга застыла на одеяниях Шэнь Цзю. Над головой затрещало, что-то грохнуло. Стены задрожали. — Не подходи! — завопил Цю Цзяньло, пятясь назад. В кои-то веки он не тешил себя иллюзией превосходства. Что-то подсказывало молодому господину Цю, что человек перед ним не послушает и не остановится. Шэнь Цзю ухмыльнулся. Вернул насмешливый, довольный взгляд, такой же, каким несколько дней назад Цю Цзяньло смотрел на него самого, созерцая истязание, словно было то забавнейшим представлением. Что ж… это положение действительно вызывает улыбку. Шэнь Цзю стоял напротив, но власть над чужой судьбой возносила его гораздо выше. Цю Цзяньло бросился наперерез, не собираясь дожидаться, когда его выпотрошат, точно рыбу. Он почти достиг выхода, но ноги вдруг за что-то зацепились, и он рухнул, больно ударившись подбородком. Позади кто-то застонал. Цю Цзяньло обернулся, неловко перекатился на спину и с ненавистью уставился на старика, которого недавно побил. Вот ведь… мусор! Чертов мусор! Ярость заклокотала в молодом мужчине. Лицо побагровело от злобы и унижения. Шэнь Цзю, наблюдая эту картину, рассмеялся. — Карма, — сказал иронично, и господин Цю, вмиг окончательно озверев, лишившись разума, кинулся в его сторону. Взметнулся меч. Брызнула кровь на затянутую дорогой бумагой ширму, испортив безвозвратно изящный рисунок. Чего же он ожидал? Что мальчишка, казавшийся ему таким слабым и безвольным, в последний миг дрогнет? Он так глубоко заблуждался, так сильно запутался, всерьез считая, будто бы страх в действительности может укротить всех. Может, так оно и есть, но этого человека он прежде не сумел сломать — и ныне пожинал плоды своих совершений. В этот раз руки Шэнь Цзю не дрожали. Он не сомневался ни мгновения, не думал, не чувствовал — просто делал. Каждый удар его был воздаянием за пережитую боль. Каждый удар — за каждую обиду. Цю Цзяньло, умирая, все пытался бежать. Полз, оставляя после себя алый путь. Шэнь Цзю шел по нему, ударяя вновь. Вдруг натужный грохот сверху повторился. Застонали стены. Заскрипел потолок — и, наконец, обвалился. Шэнь Цзю успел выскочить в коридор в самый последний момент. Отмахиваясь от дыма и пыли, он взглянул в сторону полыхающей комнаты, в одно мгновение превратившейся в руины. …значит, это место в самом деле станет могилой Цю Цзяньло. Этот человек мертв. Он действительно… мертв. Шэнь Цзю сделал это собственными руками, как и хотел. В самом деле сделал!.. так почему никак не удается поверить? Губы раба... бывшего ныне раба задрожали в истеричной улыбке. Тело охватила дрожь. — …цзю! Сяо Цзю! Шэнь Цзю дергано обернулся на крик. Голос его подвел, но он все же громко отозвался: — Я здесь!

***

В коридоре потолок обвалился частично, подняв облако пыли и дыма — дышать стало значительно труднее. Закашлявшись, Юэ Ци огляделся: обломки горели слабо, пройти через них было вполне возможно. — Сяо Цзю, я иду к тебе! Юэ Ци быстро скинул распахнутый верхний халат. Ткань местами была влажной — он извалял ее в снегу прежде, чем войти в горящее поместье. Восточное крыло пламя охватило целиком, а теперь перебросилось и на главное здание — потому, чтобы нагнать Шэнь Цзю, потребовалось время. А теперь они оказались в таком положении, когда промедление может стоить жизни… Накинув сырую ткань на голову, Юэ Ци прижал к лицу рукав и бросился в медленно разгорающийся огонь. Он бежал, перескакивая и обходя тлеющие обломки. Дышать удавалось с трудом, а жар, казалось, мог заставить кожу плавиться. Юэ Ци, кашляя, наконец, вывалился в противоположном конце коридора, куда пламя в полной мере еще не добралось. Шэнь Цзю отыскался быстро. Юэ Ци мгновенно оказался рядом, когда над головой у них снова затрещало. Проклятье! Неровен час — и чертово поместье сложится, точно карточный домик! — Скорее, сяо Цзю, — Юэ Ци накинул на голову названного брата свой халат. — Идем. К горлу подступила тошнота. Шэнь Цзю замер перед разгорающимися обломками. Задержал взгляд на заваленном теле слуги. Мертв. Оттолкнув в сторону полыхнувшую доску, он двинулся вперед. Юэ Ци — следом. С каждым шагом он чувствовал, как управлять собственным телом становится все труднее и труднее. Кашель драл горло, дым кружил голову, путал мысли, из-за чего Юэ Ци казалось, что он пьян. В груди с каждым вынужденным вздохом распалялась боль. Воздух обжигал легкие. В какой-то момент Юэ Ци показалось, что из-под ног уходит земля. Сознание заполнил страх. Было бы не очень хорошо сейчас грохнуться и пострадать — это им совсем не поможет… Но Шэнь Цзю, то ли заметив его промедление, то ли почувствовав, что что-то не так, обернулся — и вовремя подхватил старшего. — Не смей отключаться, придурок! — раздраженно рыкнул, закидывая руку Юэ Ци себе на плечо. — Раз притащился сюда, нечего мешать мне еще больше! — Прости, сяо Цзю, — виновато засмеялся Юэ Ци и тут же закашлялся. — Закрой рот. Юэ Ци не стал спорить, в самом деле прикрывая рукавом лицо. Они достигли конца коридора и, свернув за угол, столкнулись… с неприятным открытием. Главный зал горел. Снопы искр, будто тысячи светлячков, вздымались к потолку вместе с жадными языками пламени. Горели изящные картины, дорогая мебель. Огонь облизывал колонны, жадно вгрызался в балки под потолком. Путь к дверям был отрезан — сквозь океан этого пламени пройти возможно, только поджарившись заживо. Шэнь Цзю скрипнул зубами. Черный дым мешал разглядеть хоть что-то, а жар воздуха становился невыносим. Вернуться назад они не могли — выхода там нет. — Туда. Юго-западная часть огромного помещения еще не должна была пострадать, хотя огонь уже пополз по потолочным балкам. Но у них есть еще шанс. Осталось только добраться до окон. Из последних сил они бросились в обозначенном направлении. Но, конечно, в жизни Шэнь Цзю дерьма никогда не становилось меньше. Если было плохо – он знал наверняка, – станет ещё хуже. Пылая и гремя, одна из потолочных балок решила обрушиться прямиком им на головы. За ней затрещала колонна. Но прежде, чем Шэнь Цзю придавило бы махиной в сотню даней весом, с ног его сбило вперед сильным толчком. … … Шэнь Цзю закашлялся, силясь открыть глаза. От жара, зловония дыма он задыхался, перед глазами все плыло. Яркие пятна пламени стремительно меркли, голова становилась все тяжелее и тяжелее. Он повернул голову, натыкаясь взглядом на бессознательное… или бездыханное тело Юэ Ци. В груди что-то дернулось. Сердце, скованное ужасом, бросилось в пляс. Он прохрипел: — Юэ Ци?.. Тот не двинулся. Перед глазами у Шэнь Цзю все плыло. Он в самом деле не мог понять, дышит этот дурак или нет. Что за черт?!.. Какого он вообще… Сил двинуться не было. Шэнь Цзю не знал, сколько провалялся так, но наверняка дольше, чем следовало. В сознании мелькнуло досадливое: все-таки он облажался. Смерть прилипла к нему, точно банный лист, и, похоже, в этот раз ее обмануть не получится. Грудь вновь сдавил кашель. Что-то горячее текло по виску, заливало глаза. Юэ Ци по-прежнему не двигался. Придурок! Как... как он посмел сдохнуть первым?.. Шэнь Цзю медленно моргнул. Он отключался — и ничего не мог с этим сделать. Если сейчас закрыть глаза… Кто знает? Может, он откроет их в лучшем мире. Впрочем, такой, как он, не должен надеяться на подобную милость. После сегодняшнего дня он, поди, превратится в злобного духа и вечность будет скитаться на пепелище, пугая род людской. …может, это не так и плохо. — ...Ци-гэ? — прохрипел Шэнь Цзю вновь, силясь разглядеть перед собой хоть что-то, кроме сплошной черной завесы. Грудь сдавил кашель. Или слезы — он не понял. Но это уже не было важным. Больше ничего важным не было.

***

Беспощадная стихия грохотала. Трещало здание, готовое разрушиться в любой момент. В этом шуме шаги человека, ступающего сквозь огонь без всякой опаски, были совершенно не слышны. Пламя отступало прочь, лизало подол темных одеяний, точно шкодливый щенок, стремящийся получить каплю внимания. Человек не обращал на это внимание. Он был увлечен совсем иной картиной. — Что за трогательная сцена здесь развернулась, — произнес он в пустоту. Тонкие пальцы коснулись подбородка. На бледной щеке алым лепестком застыл росчерк подсохшей крови. Мужчина присел рядом с бессознательным телом Шэнь Цзю. Склонил голову, испытывая любопытство. — Ты все мне испортил, — вздохнул с досадой. — И что же с тобой делать?...