Лиса в бамбуковой роще

Шэнь Цзю кожей ощутил исходящее от призрака недружелюбие. Если бы кто-то закрыл ему глаза, он безошибочно мог бы указать, в какой стороне стоит этот мужчина, ведь взгляд его, способный замораживать реки, пронизывал даже нутро. Юноша взглянул на стоящего впереди Шэнь Юаня. Тот вытянул перед собой сложенные руки и поклонился, совершенно равнодушный к тому, что здесь ему оказались не рады. — Этот мастер приветствует тебя, господин из рода Мобэев. Надеюсь на твою щедрость — путь сюда был воистину труден. Названный Мобэй-цзюнем лишь скривил губы в презрительной гримасе. Молча развернувшись, он растворился черным туманом и исчез столь же неожиданно, как и появился. Шэнь Юань выпрямился и произнес, ступая под крышу галереи: — Идем. Шэнь Цзю решил, что пытаться понять намерения демонов — глупая затея. В их голове тьма и сор — нечего там копаться, все равно не отыщешь ничего, а руки замараешь. Миновав галерею, вид с которой простирался на все четыре стороны света, они поднялись по каменным ступеням и прошли через высокие ворота. Впереди перед ними сами собой распахнулись двери, на ровной поверхности которых Шэнь Цзю успел заметить искусную резьбу. Длинный коридор, по которому они двигались, был темным, похожим на лабиринт. Если бы не крошечное пламя, любезно зажженное Шэнь Юанем, Шэнь Цзю мог бы позорно навернуться и, запутавшись во тьме, навечно остаться бродить туда-сюда. Их путь оборвался так же внезапно, как и начался. Коридор завершился — разъехались в стороны дверные створки, и Шэнь Цзю проследовал за Шэнь Юанем в просторную комнату. Величественно развернувшись спиной к гостям, стоял, дожидаясь, хозяин поместья. Стоило дверям позади Шэнь Цзю захлопнуться, мужчина обернулся. Взгляд его оставался все таким же пренебрежительным. — Зачем притащил человека? — Он не станет мешать, — произнес Шэнь Юань, подходя к широкому столу, стоящему посреди комнаты. — Присядем? Мобэй-цзюнь, взмахнув длинными рукавами черного, словно ночь, ханьфу, развернулся и сел. Шэнь Юань опустился следующим. И, лишь получив благосклонный кивок последнего, занял место подле демонического лиса Шэнь Цзю. — Отвечай на первый вопрос, — махнув бледной рукой, сказал Мобэй-цзюнь. В следующее мгновение из углов, куда не проникал тусклый свет солнца, вынырнули крошечные уродливые создания. Они несли в маленьких лапках фарфоровые чашки и тащили на спине дымящийся чайник. Шэнь Цзю стоило больших усилий сохранить спокойствие на лице, когда облаченная в человеческие обноски жаба размером с небольшую собаку, вышагивая на двух лапах, поставила на стол поднос. И так сложно было понять, испытал Шэнь Цзю в то мгновение больше омерзения или шока. Все и сразу, пожалуй... Демоны-прислужники, выполнив безмолвный указ, скрылись в тени столь же стремительно, как и появились. И сколько не вглядывайся в темные углы — никого разглядеть так и не выйдет. Шэнь Юань заговорил, взявшись подготавливать чай. — Этот пришел, действительно выполняя волю моего хозяина. Известно ли господину что-то о Су Сиянь? Шэнь Цзю украдкой взглянул на немногословного мужчину, больше походящего на глыбу тысячелетнего льда. На лице его, похоже, не бывало эмоций иных, кроме как презрение и недовольство. Так и сейчас, заслышав вопрос Шэнь Юаня, Мобэй-цзюнь скривил тонкие бескровные губы. — Никогда не слышал. — Похоже, вести плохо доходят до вершины этой горы, — усмехнулся Шэнь Юань и, разлив по чашкам чай, поднял свою. Вдыхая аромат, он произнес: — Тем не менее, один слух должен быть известен господину. Мобэй-цзюнь раскрыл над своей чашей ладонь, и пар над ней тут же исчез. Лишь после этого ледяной призрак, вскинув бровь, кивком позволил продолжить, пропуская мимо ушей крохи чужой язвительности. — В Сюэшань этот мастер отправился, ведомый слухом о человеке, способном читать чужие судьбы. Однако, по прибытии, меня настигло разочарование: искомая персона, как оказалось, уже некоторое время считается пропавшей. Шэнь Цзю чуть нахмурился. Неужели они пришли сюда, чтобы вызволить какого-то шарлатана из рук ледяного придурка? Знал бы он, что отчаянье Шэнь Юаня отыскать госпожу лишит его разума, исчез бы с Ци-гэ при первой же возможности... — Люди говорят, что в одну из ночей поднялась особенно сильная метель. Такие в этих краях уже давно не редкость, — не тыча пальцем в виновника, продолжил Шэнь Юань. — Люди часто пропадают в ненастную погоду, но провидец, судя по слухам, вернувшись после долгого путешествия, из своей берлоги почти не вылазил — все занят был чем-то, даже посетителей не принимал… Однако в тот день в его дом нагрянул гость, которого он, верно, видеть был не рад — и оставил тот после себя лишь снегом занесенную комнату да разлитые по свиткам чернила. Выражение на лице Мобэй-цзюня сделалось совсем холодным, однако Шэнь Цзю успел заметить на нем странную эмоцию, распознать которую ему, увы, не удалось. Он мог лишь предполагать. Но не показалось ли ему? — Жители Сюэшань рассказывали мне все об одном, так что этот мастер пришел узнать... Мобэй-цзюнь, похитил провидца ты? Молчание, повисшее меж двумя демонами, из просто недружелюбного в одно мгновение сделалось почти злым, готовым распалиться пожаром вражды. Гордый ледяной призрак отчего-то плохо воспринял подобное обвинение. Его рука, покоившаяся на столе, сжалась в кулак. По гладкому темному дереву поползли ледяные трещины. — Похитил? — скрипнул зубами он, точно снося глубочайшее оскорбление. Шэнь Юань же оставался удивительно спокойным. — Это не так? — он вскинул брови, отставляя в сторону чашу с испитым лишь наполовину чаем, и усмехнулся саркастично: — Что тебя так задело, господин? Мобэй-цзюнь не ответил. Шэнь Цзю увидел, как собственное дыхание обращается облаком пара — в одно мгновение стало холодно настолько, что выносить это было почти невозможно. Но дрожь не успела сотрясти его тело, когда ладонь Шэнь Юаня легла на плечо, одаривая теплом. — Господин, — хмурясь, произнес Шэнь Юань, глядя в глаза ледяного призрака. — Ответь мне. — В самом деле, — губы демона скривились в злой улыбке. — Этот кусок дерьма даже после смерти только и может, что позорить наш род… Яснее не становилось. Шэнь Цзю даже не вспоминал о том, как неприятны ему чужие касания, когда все его внимание было занято злобным созданием, кажется, решившим устроить у себя в приемной ледяную усыпальницу. — Прошу сменить гнев на милость, господин. Этому слуге сложновато в человеческом теле сносить твое негодование. Шэнь Цзю покосился на Шэнь Юаня. Тот и впрямь чуть побледнел: похоже, холод был ему не слишком приятен. Или он черезчур сосредоточился на том, чтобы сам Шэнь Цзю не превратился в замороженную рыбеху? К счастью, Мобэй-цзюнь изволил проявить благосклонность. Пробирающий кости холод исчез — остался просто холод, который Шэнь Цзю стерпеть вполне мог и без чужой помощи. Облегченный вздох сорвался с губ Шэнь Юаня. Убрав ладонь с плеча Шэнь Цзю, он склонил голову. — Если этот каким-то образом нанес господину оскорбление… Мобэй-цзюнь вскинул ладонь. Речь Шэнь Юаня оборвалась. — Ты принес полезную весть, но помощи моей искать здесь нет смысла. Человек не у меня. Эта новость, похоже, застала Шэнь Юаня врасплох. Твердо уверенный в том, что похитителем предсказателя был ледяной призрак, он мог опасаться только того сценария, в котором Мобэй-цзюнь уже убил несчастного. Но чтобы тот и вовсе оказался непричастным… Как-то не складывалось. — Чем моя весть была тебе полезна? — зацепился за чужие слова лис. — Не лезь, — ощетинился в ответ Мобэй-цзюнь, поднимаясь. Черной рекой разметались полы его плаща по деревянному полу. Шэнь Юань поджал губы. — Если то был не ты, значит ли, что в этих землях блуждает еще один ледяной дух? Мобэй-цзюнь остановился, ступив всего шаг. Но лишь для того, чтобы бросить мрачно, не оборачиваясь: — Это касается лишь меня. Твоей госпожи здесь нет, а гостеприимным хозяином этот не слыл. Убирайся прочь, покуда есть такая возможность, — и растворился в черном тумане, так и не дойдя до дверей. Повисло молчание. Шэнь Цзю, вглядываясь туда, где пару мгновений назад стояла широкая фигура ледяного призрака, произнес: — Все после смерти становятся такими чувствительными? Шэнь Юань усмехнулся, поднимаясь из-за стола. Голос его казался спокойным, точно гладь горного озера, но Шэнь Цзю не сомневался, что демон итогами этой встречи остался разочарован. — Этот мастер знал, что с ним трудно иметь дело, но кто бы мог подумать, что этот господин окажется настолько несговорчив. — Похоже, его не порадовала твоя клевета, — скривил губы в усмешке Шэнь Цзю. — Но я бы тоже вышвырнул гостя, смевшего в моем доме меня же и оскорблять. — Я и не думал, что гордость Сюэшань — выводок ледяных демонов. Могли бы и предупредить, — выдохнул мужчина. — Теперь, когда Мобэй-цзюнь узнал о сопернике, жителям города стоит сильнее топить очаг. Ночи обещают быть холодными…

***

Не зарекайся — вот что следовало сказать Шэнь Юаню, так легко бросавшему слова на ветер. Может быть, тогда они смогли бы благополучно спуститься с горы… но, как водится, звезда удачи показываться не пожелала. Вот и ужасающий снежный вихрь застал Шэнь Цзю и Шэнь Юаня на середине их пути. Ледяная стужа с диким воем закружила в соснах, подняла в воздух снег, покрывающий землю, легко забралась под одежду, иглами впиваясь в кожу. Укрывшись от ветра за выступом скалы, Шэнь Юань недовольно бросил, повышая голос, чтобы его было слышно: — Похоже, они уже отыскали друг друга! Шэнь Цзю не требовалось объяснений: он и сам догадался. Более животрепещущим ему казалось их положение, слишком близкое к тому, чтобы быть погребенными под слоем снега высотой в несколько чжанов. В следующее мгновение опасения Шэнь Цзю едва не сделались правдой. С небес обрушился ледяной дождь, стремительный и опасный. Смертоносными иглами он пронзал на своем пути все живое. И неживое, в общем-то, тоже. Шэнь Цзю прижался к каменной стене, стараясь уйти от опасности. Короткой вспышкой боли царапнуло щеку, но юноша не обратил на это внимание, когда сквозь смеженные веки его ослепил свет. Открыв глаза, он стал свидетелем уже знакомой картины: Шэнь Юань, обернувшись лисицей, творил колдовство. Демоническое пламя превращало ледяные иглы в пар, бесследно исчезающий в порывах жестокого ветра. Прижавшись на мгновение к земле, черный лис, прыгнул, вскопав задними лапами снег. Прыжок его был столь высок и стремителен, что Шэнь Цзю не смог разглядеть его за кольцом пламени, в котором очутился. Из него не было выхода, но юноша знал — выходить и не стоит. Теперь, когда он оказался один… вряд ли кто-то из трех демонов заметит, если в пылу битвы под руку попадется человек. А ведь сражение в действительности развернулось совсем рядом. Черные призрачные тени растворялись в снежном тумане, выныривая из него, чтобы нанести друг другу коварные, мощные удары — и тут же исчезали вновь. Природа призраков всегда была одинакова. Погибая, живое существо, пройдя справедливый суд, отправлялось в круг перерождения. Но не все души были готовы упокоиться. Те, кто погиб от несправедливости и жестокости, нередко были одержимы местью — да так и оставались бродить по земле, выискивая обидчиков или новых жертв. С течением времени, познав кровь и ненависть, призраки теряли себя окончательно — и оборачивались демонами, обретая больше силы и злобы. Существовали и исключения. Но, пожалуй, не в этом случае. И Мобэй-цзюнь, и второй призрак уже переступили эту грань. Теперь их проклятые души ждет жестокое наказание в глубине царства мертвых. Но покуда они сражались друг с другом, не взирая ни на кого прочего. Ледяные пики взрывали землю, пронзали деревья, вырывая их с корнями. Две пугающие силы столкнулись, и гора, казалось, содрогнулась от этой мощи. Мобэй-цзюнь бесшумно ступил на землю. В снежном тумане разглядеть что-либо было практически невозможно, но ему это и не требовалось. Он ощущал чужую ненависть всем своим существом. Она была почти осязаема. — Родители плохо озаботились твоим воспитанием, — донесся обманчиво мягкий голос, насмешку в котором можно было легко спутать с искренним волнением. Но Мобэй-цзюнь не мог так ошибиться. Не теперь. Более на такие глупые уловки он ни за что не попадется. — Разве можно спустя годы расставания приветствовать родного дядю таким образом? Губы Мобэй-цзюня скривились, на лице отразилось застарелое, глубокое презрение. — Наше родство — ошибка. Ты давно перестал быть частью нашей семьи, но до сих пор смеешь нести этот жалкий вздор? Холодный взгляд коснулся мужчины, решившего, наконец, показаться. Его нежное, красивое лицо от подобных слов исказилось злобой, посмертной яростью, делаясь совершенно отвратительным. — Щенок! Да как ты смеешь?! На светлой ткани его призрачного ханьфу проступали пятна черной крови, окрасившие грудь ядовитым цветком. Но мужчина не обратил на это внимание, и, взмахнув длинным рукавом, послал в сторону племянника тысячи крошечных ледяных игл. Мобэй-цзюнь растворился в черном тумане раньше, чем хотя бы одна коснулась его тела. — Пора отправляться в ад, Линьгуан, — донесся его голос прежде, чем темный силуэт появился позади ледяного демона. — Быть может, моя душа рассеется прахом над северной пустошью, но лишь после тебя, мой милый племянник, — сверкнул злой улыбкой Линьгуан. — Ты можешь быть сильнее и свирепее дракона, но, в конце концов, твоей погибелью станет твое же наивное сердце! Уходя от удара Мобэй-цзюня, Линьгуан зло расхохотался. Его звонкий смех сотрясал округу недолго — огненный вихрь, обрушившись с небес, развеял всякое веселье. Демон взвизгнул, скрываясь в черном тумане. Мобэй-цзюнь отпрянул в сторону — полы его темного ханьфу задымились. Шэнь Юань легко приземлился подле ледяного призрака уже в человеческом обличии. Метель стихла — враг исчез. — Вмешиваться не просил, — раздраженно произнес Мобэй-цзюнь. — Я мог бы расправиться с ним здесь и сейчас! Шэнь Юань пропустил это возмущение мимо ушей, сразу переходя к главному: — Не мог. О чем говорил твой злобный родственник? Ледяной призрак нахмурился. Нехотя, будто каждое слово давалось ему с трудом, произнес: — Полагаю… он забрал человека. Шэнь Юань вскинул бровь. — Это я уже понял. Лучше ответь, отчего твой дядя решил, будто бы у тебя есть причина идти за провидцем? Мобэй-цзюнь промолчал. Поджал бледные губы, отводя в сторону тяжелый взгляд. Шэнь Юань на это упрямство лишь шумно вздохнул и, махнув рукой, произнес. — Мне нужен этот человек — ты знаешь. Я отправлюсь с тобой, — негодование, отразившееся на чужом лице, его совершенно не тронуло. — Знаешь, где может укрываться твой дядя? Мобэй-цзюнь знал. Оттого ответ его последовал сразу же, пусть и ограничился исчерпывающим «м-гм». — Хорошо. Прежде, чем в действительно проследовать за ледяным призраком, Шэнь Юань вернулся к Шэнь Цзю. Тот уже шел навстречу, ясно распознав по звукам сражения направление, в котором стоит искать. Стоило Линьгуану исчезнуть, как огненное кольцо, защищающее юношу от ледяных осколков, холода и прочих издержек страстного сражения, погасло само собой. Утих ветер — и лишь крупные хлопья снега опускались белоснежным покрывалом на его плечи. — Спускаемся, — произнес Шэнь Юань без предисловия. — Ты отправишься со мной. — Куда? Честно сказать, сколь бы поучительным не оказалось это путешествие, Шэнь Цзю решительно хватило впечатлений. Они даже уйти спокойно не смогли! И теперь Шэнь Юань намерен тянуть его… куда? В логово еще одного ледяного зверя? — Не бойся, — легко прочитав чужое настроение, Шэнь Юань растянул губы в улыбке. — Этот мастер защитит тебя. Мы отправимся вызволять человека, и стоит ждать, что наш враг не будет от этого счастлив. Он явно ожидал Мобэй-цзюня, и, стало быть, подготовил ему неприятный сюрприз. Этот мастер не сомневается в силе Мобэй-цзюня, но два ледяных призрака — точно дети, не поделившие игрушку. Покуда они будут увлечены друг другом, и пока я этому увлечению буду содействовать, ты незаметно освободишь человека и уйдешь. — Почему ты так уверен, что этот шарлатан еще жив? — Мобэй-цзюнь и этот человек, похоже, связаны — иной причины для подобной злобы я не вижу. Вспомни, каким оскорбленным казался Мобэй-цзюнь, когда этот мастер обвинил его в похищении? — спускаясь, говорил Шэнь Юань. — Линьгуан желает сделать племяннику как можно больнее. Я почти уверен, что он собирался выманить его шантажом, чтобы после на глазах убить человека. Если их связь хотя бы на часть столь же сильна, как я думаю, он просто уничтожит бренную душу своего племянника, и тот никогда не сумеет переродиться. Шэнь Цзю промолчал. Он и не думал, что нечто подобное может связывать душу живого человека и мертвеца. Это было… жутко. В самом деле жутко — обратиться после смерти призраком, связанным не местью, не гневом, но чем-то куда большим с другим, живым существом. Как это ощущается? Шэнь Цзю не мог представить себя в подобном положении. Если бы он тогда погиб в пожаре, или утонул в реке Ло, или пал от руки Цю Цзяньло… кто знает, что случилось бы с его душой. Стала бы она одержимым ненавистью духом? Или же он, утомленный столь сложной жизнью, отпустил бы все и сдался? …ха. Последнее даже звучит смешно. Шэнь Цзю скривил губы в ухмылке и ускорил немного шаг, равняясь с Шэнь Юанем. Если бы он умер, ни одно живое существо более не знало бы покоя.