Лиса в бамбуковой роще

Шэнь Цзю был глубоко уверен, что Шан Цинхуа — мошенник. И он не отказывался от своих убеждений даже сейчас, сидя у магического пламени, вокруг которого собрались и все остальные, чтобы выслушать, какое же такое озарение настигло светлую голову этого самого мошенника. — Скажу сразу, — начал Шан Цинхуа, подняв глаза на Шэнь Юаня. — Этот не смог разглядеть, куда направилась дева Су. Это неудивительно, — принялся разъяснять он. — Благородный нефрит помнит то, что было, — и о том я могу рассказать. Но госпожа оставила его, и мне ведомо не более, чем камень успел запомнить. Шэнь Цзю фыркнул. Естественно, этот шарлатан не сможет сказать ничего конкретного! Разве не было это ожидаемо? Шан Цинхуа покосился на юношу. Странно насупившись, он произнес ни к кому будто бы и не обращаясь: — Оброс иглами, скалится, как забитая палками собака, а за приласкавшей рукой все равно бежит. Даже если эта рука с простотой куда большей жизнь отнять способна. Вот только ожидать того естественно и неудивительно, а людям доверять — что в темную яму прыгнуть. В танцующем свете огня хмурое выражение, исказившее лицо Шэнь Цзю, было видно отчетливо. А Шан Цинхуа, не обращая внимание на чужое неудовольствие, продолжил: — Самые яркие образы — дым, жар, мстительная радость и куда больший ужас. Плохое начало ведет к плохому концу… — Может, скажешь уже что-нибудь по делу? — произнес Шэнь Юань, несколько раздраженный. Шан Цинхуа неловко усмехнулся под взглядом демона, исполненным негодования, и быстро покивал. — Яркие эмоции запоминаются лучше всего. Усталость, благодарность и искренняя признательность… грубые женские руки. Боль, запах болезни… еще слабый, — Шан Цинхуа опустил голову, глядя на кусочек зеленого нефрита. Голос его становился все тише и больше походил на бормотание. В какой-то момент, чтобы разобрать слова, приходилось и вовсе прикладывать усилие. Шэнь Цзю понял, что Шан Цинхуа, вернее всего, говорит о прачке, которая долгое время держала кулон у себя. К своему неудовольствию, более он не мог отрицать, что этот шарлатан в действительности может чувствовать или видеть… что-то. Что-то, что ему видеть не следовало. А если уж узрел, мог бы и помолчать. Но, похоже, этот мужчина решил отыграться за былые унижения, ткнув в прошлое носом. Шэнь Цзю было неприятно, но не настолько, чтобы терять голову от гнева. Шан Цинхуа просто не успел сказать того, что могло бы в самом деле задеть. Пусть рассыпается в благодарности Шэнь Юаню, ведь он сегодня стал дважды его должником. Нет разницы, что за спиной трусливого шарлатана скрывается ледяной призрак. Уличить момент для неприятной мести можно всегда, она не обязана быть смертельной. Ей достаточно быть просто неприятной. — Тревога, — Шан Цинхуа чуть нахмурился, склонив голову. — Страх и стремительное бегство. Сильная боль в сердце; рана, которую не способно исцелить даже время… Шэнь Цзю бросил взгляд на Шэнь Юаня. Поза того изменилась почти незаметно: в мышцах появилось напряжение, меж бровей залегла крохотная морщинка. Похоже, он наконец слышал то, ради чего преодолел такой путь. И услышанное ему не нравилось совершенно. — …крохотная жизнь — единственная причина, что удерживает на плаву. Единственная причина, вынуждающая стараться, искать помощи, бежать и пытаться сохранить то последнее, что она смогла сберечь. Иное отняли, но и того им было недостаточно. Шэнь Цзю всего понять не мог, но предполагал, что, верно, речь идет о ребенке госпожи Шэнь Юаня. Это… на самом деле, было достойно восхищения. Кто бы не преследовал эту женщину, она выказывала невероятное упрямство в своем стремлении сбежать. Шэнь Цзю понимал, что истории их совсем не схожи, но признавал силу и изворотливость госпожи Су. И, быть может, завидовал. Своих родителей он не помнил совершенно, и сожалел об этом лишь самую малость. Сожалел потому, что никогда не сможет взглянуть в их глаза и плюнуть в лицо. — Очевидно, — произнес Шан Цинхуа, тряхнув головой, точно сбрасывая морок, — дева Су в поисках безопасного места. Ее поиск ощущается… весьма четко, — он тронул подбородок, пытаясь оформить мысли конкретнее. — Она уверена в своей цели и, похоже, не рассчитывала на удачу. Она знала, к чему идет. Или к кому. — Этот мастер понял. — В самом деле? — Шан Цинхуа был, казалось, искренне удивлен. И не один он, если уж быть честным. Шэнь Цзю в легком недоумении уставился на демона. Тот, не обращая на окружающих внимания, пребывал в глубоких размышлениях. — Что ж, — поняв, что разъяснений не последует, Шан Цинхуа неловко усмехнулся и запустил пятерню в спутанные волосы. — Рад был помочь, благодарности не нужно… Благодарности и не последовало. Обиженно фыркнув, мужчина шумно выдохнул и устало заявил: — А теперь, если позволите, этот презренный слуга хотел бы прикорнуть… Шэнь Юань благосклонно кивнул — им всем не мешало бы передохнуть.

***

Передохнуть-то в самом деле не мешало, вот только Шэнь Цзю свои жалкие попытки оставил еще в самом начале. Ледяного призрака видно не было, Шан Цинхуа похрапывал, закутавшись в любезно пожертвованный Шэнь Юанем плащ, а сам Шэнь Юань, пристроившись у огня, думал. Очень громко. Шэнь Цзю перевернулся на спину и с шумным вздохом сел. Лис отвлекся, обращая внимание на это копошение, и с любопытством взглянул на поднявшегося на ноги юношу. Тот, кривя лицо, подошел ближе и сел. Молча сложил на груди руки и тоже уставился в пляшущее магическое пламя. Помолчали. Шэнь Юань с предельной вежливостью поинтересовался: — Не спится? — Поразительная наблюдательность, — буркнул Шэнь Цзю. Опять помолчал. А потом добавил, вдруг ощутив раздражающее желание оправдаться: — Твой друг храпит похуже Ци-гэ. А тебе следует думать потише. Шэнь Юань усмехнулся, вздернув в недоумении бровь: — Этот мастер и звука не издал — а тебе все не по нраву. И как угодить такому капризному господину? — Не так уж и сложно. У меня совсем немного предпочтений, — ухмыльнулся Шэнь Цзю. — Вот как? — Шэнь Юань уперся локтем в колено, подбородок положил на ладонь и посмотрел весьма заинтересованно. — Прошу, поделись. — Заткнись, не перечь и под руку не лезь. — Очаровательно, — рассмеялся Шэнь Юань на подобное откровение. — Этот мастер, похоже, провалился по всем пунктам. Как печально. Шэнь Цзю хмыкнул и, глянув на безмятежное лицо демона, решил не церемониться. В конце концов, он подошел, чтобы удовлетворить и собственное любопытство. Шэнь Цзю бесили обстоятельства, в которые он не был посвящен. И раз уж так сложилось, что скитаться по миру он решился в компании этого странного мужчины, стоит побольше знать о тараканах, обитающих в его голове. Особенно о тех, что прямым образом повлияют на их путешествие. — Так ты понял, куда направилась твоя госпожа? — спросил он. Улыбка Шэнь Юаня медленно сползла с лица, и он вновь сделался задумчивым и отстраненным. Отвернувшись к огню, мужчина ответил: — У меня есть догадки. — Как исчерпывающе, — недовольно изрек Шэнь Цзю. — Чем больше открывается эта история, тем страннее становится. Но вот что не могу никак взять в толк: почему твоя госпожа бежала так далеко? Почему искала спасение в незнакомых краях, одна, да еще и будучи в положении? И почему рядом не было тебя? Шэнь Юань тяжело и показательно вздохнул и, выпрямившись, с явным неудовольствием взглянул в сторону юноши. Шэнь Цзю подобной реакции не испугался — знал отчего-то, что вреда ему за такие вопросы не будет, пускай и лез он, стало быть, куда не следует. — Мой юный друг, — чуть наклонив голову, произнес Шэнь Юань прохладным голосом, — ты вполне сообразителен. Верю, в твоих силах и самому ответить на часть этих вопросов. Шэнь Цзю хмыкнул. — К чему эти загадки? Хотел бы скрыть — не таскал бы за собой. — Справедливо, — быстро оттаял Шэнь Юань, отвечая с прежним дружелюбием. — Что ж, хорошо. Помнишь ли, мой любопытный друг, когда началась охота на лис? Шэнь Цзю кивнул. — Года полтора назад? — Верно. С легкой подачи Цветочного дворца по всей Поднебесной принялись истреблять лис. А чтобы интерес не угасал, среди людей укоренили слух, мол плоть демонической лисицы способна исцелять любые болезни. Ну, думаю, ты и сам помнишь. Что ж, такое и впрямь было сложно забыть. Целый месяц Шэнь Цзю вместе с другими слугами бродил по лесу, охотясь на лисиц по велению Цю Цзяньло. Любимую младшую сестру того скосил душевный недуг после смерти родителей, а нынче, стало быть, жизнь этой девы станет еще тяжелее. И пускай вина лежала на плечах Шэнь Цзю, сожаления он не чувствовал. Симпатий к Цю Хайтан юноша не питал. В любом случае, раз уж она выжила в том пожаре, никогда более не встречаться — лучшее, что он мог бы ей пожелать. — Так или иначе, эти веяния возникли отнюдь не на ровном месте, — продолжил Шэнь Юань. — Этот мастер, кажется, упоминал? Мою госпожу зовут Су Сиянь. Это имя тебе незнакомо, полагаю? Шэнь Цзю покачал головой. — А должно? — Должно, — кивнул Шэнь Юань. — В самом деле, разве можно не знать имени наследницы Цветочного дворца? Шэнь Цзю моргнул. Нахмурился, уточняя: — Этот слуга необразован, но даже мне известно, что никаких наследниц у старого главы дворца нет. — Разумеется, есть. Глава дворца уже в том возрасте, когда давно стоит озаботиться вопросом престолонаследия. Так или иначе, достоянием общественности факт, о котором я тебе поведал, стать не успел. Угадаешь, почему? — Если твоя госпожа в самом деле наследница… и раз ты говоришь, что у главы дворца были на нее планы, но объявить о них он не успел, — Шэнь Цзю задумался. — Стоит полагать, случилось все больше года назад? Шэнь Юань с улыбкой кивнул. — Твоя госпожа в положении… — Ход твоих мыслей верен, — улыбнулся Шэнь Юань. — Она беременна от тебя? … Улыбка Шэнь Юаня дрогнула и померкла. В недоумении он уставился на юношу, что впился в него ответным взглядом, полным… претензии? — …с чего ты взял? — Эта уважаемая дева, стало быть, спуталась с коварной лисицей, и последствия этих отношений стали известны как раз перед объявлением наследника. Твоя госпожа скрылась, а старик в отместку приказал перебить лис. Рассчитывал, что она вернется и станет молить прекратить это? А если не вернется, хоть так за позор воздаст. — Верно. Но почему на роль избранника моей госпожи ты приписываешь меня? — Шэнь Юань склонил к плечу голову и выглядел искренне удивленным. — Не вижу тут другой лисы, глубоко озабоченной поисками этой женщины. Тебя, знаешь ли, сложно назвать равнодушным. Я не прав? Слова мальчишки, конечно, имели смысл. И пускай он в самом деле ошибся, Шэнь Юаню было несколько забавно наблюдать, как недовольно тот стал выглядеть, придя к подобному выводу. Впрочем, насмехаться и дальше Шэнь Юань не решился, потому покачал головой: — Нет. Госпожа — избранница моего господина, и дитя она понесла от него. Найти ее — его прямое указание. Мое участие в их любовной истории довольно мало, так что ты в самом деле несколько ошибся. — Почему же твой господин сам не отправился искать свою женщину? Слишком занят? — презрительно поинтересовался Шэнь Цзю. Шэнь Юань повел плечом, то ли пожимая, то ли вздрагивая от внезапного озноба. — Можно и так сказать. После того, как положение госпожи было раскрыто, старый глава запер ее во дворце, а сам, заманив господина в ловушку, едва не убил. Впрочем, он был уверен, что покончил с ним, о чем, похоже, и сообщил госпоже. Не верить его словам у нее не было причин. Госпожа несколько месяцев провела в заточении, и на выручку ей никто так и не явился. После тяжелой битвы мой господин долгое время боролся за жизнь, меня же и вовсе не было рядом. Весть дошла уже после того, как все случилось, и когда мы с ним встретились, госпожа уже давно сбежала. Шэнь Юань, делясь этим, выглядел раздосадованным. Очевидно, собственное положение в этой истории заставило его в то время чувствовать себя беспомощно. — Госпожа полагает, что ее возлюбленный мертв. Разумеется, ни от кого помощи она не ждала — и никаких зацепок после себя не оставляла. Она сильная, достойная и умная женщина… и, что более важно, хитрая. С форой в несколько месяцев, естественно, она сумела уйти далеко. Ко всему прочему, поиски усложняла берущая обороты охота на лис, вынуждающая меня проявлять большую осторожность. — Все равно, что искать кости в курином яйце. — Именно. Повисло молчание. Шэнь Цзю постучал по колену пальцем и, немного подумав, поднялся на ноги. — Ты отыскал ее след, — произнес он как-то неловко, не глядя в лицо. — А лисы охотники получше людей. Шэнь Юань поднял на юношу удивленный взгляд. Улыбка тронула его губы, и он поймал мальчишку за рукав, прежде чем тот успел бы ретироваться в свой темный угол. — Спасибо. Шэнь Цзю, скривившись, уставился на свой рукав, ставший заложником чужих пальцев. — Благодарность в карман не положишь, — и, вырвавшись из неудавшейся западни, ушел, провожаемый насмешливым взглядом пары янтарных глаз.

***

Остаток ночи прошел благополучно, а с восходом солнца стал возможен спуск с горы, чем и было принято решение воспользоваться. Это было куда проще, чем подниматься — и уже к середине дня удалось миновать ворота города Сюэшань. Шан Цинхуа, простившийся с Мобэй-цзюнем до вечера и пожелавший вернуться домой, был остановлен печальной новостью о разрушенном состоянии своего жилища. Таким образом, постоялый двор, на котором остановился Шэнь Юань и его юные друзья, пополнился еще одним клиентом, за которого демон любезно согласился (долго при этом ворча) заплатить. Впрочем, быть должным в очередной раз Шан Цинхуа не пришлось. Хозяин постоялого двора, узнав его, сильно обрадовался и решительно отказался брать плату за ночлег. Шан Цинхуа посчитал расточительством отказ от подобного предложения. Шэнь Цзю, толком не отдохнувший за эти дни и измотанный утренним спуском с горы, оставил парочку старых друзей и отправился наверх. Что удивительно, дойти до постели удалось сразу. Ци-гэ, стало быть, где-то шлялся, что к лучшему. Отвечать на его вопросы у Шэнь Цзю и в лучшие дни особого желания не находилось, а про сейчас и говорить было нечего. Так что, стоило только телу юноши принять горизонтальное положение, как сон мгновенно сморил его. Сморил до самого вечера, так что, когда глаза Шэнь Цзю, наконец, открылись, вечерние сумерки давно сменились ночной темнотой. Обойдя комнаты, Шэнь Цзю обнаружил их совершенно пустыми. Задаваясь вопросами, где же носит незадачливого братца, юноша умылся и, переодевшись, спустился на первый этаж. Вопросы отпали быстро. — Сяо Цзю! Шэнь Цзю с бесстрастным выражением оглядел небольшую компанию, собравшуюся за одним из столов. Помимо Юэ Ци, там отыскался и Шэнь Юань, и Шан Цинхуа. А им, похоже, весело. Старший братец, выскочив из-за стола, покачнулся. Шэнь Цзю с места не двинулся — лишь опасно прищурился. Юэ Ци, восстановив равновесие, подошел и попытался обнять дорогого младшего, за что мгновенно получил по лбу. — Пьешь? — опустился до опасного шипения Шэнь Цзю. — Какого черты ты здесь вообще-…! — Эй, грозный маленький командир, не злись! — подал голос Шан Цинхуа, махнув рукой опешившему на мгновение Шэнь Цзю. — Виной всему этот недостойный, так что можешь прописать мне воспитательных… кхм! Но только потом! А сейчас — присоединяйся! — Действительно, — благосклонно изрек Шэнь Юань, кивая на свободное место. — Садись, отдохни. Шэнь Цзю подобное предложение по душе не приходилось. И все-таки какое-то время спустя он обнаружил себя за общим столом, а в чарку ему Шан Цинхуа беззаботно наливал горячий байцзю. Помимо алкоголя, стол буквально ломился от всевозможных закусок. Большинство из них Шэнь Цзю и в глаза-то видел впервые. И, стоит отметить, выглядели они на порядок лучше того, что приходилось употреблять на тех постоялых домах, что встречались по дороге до Сюэшань. — Ты пей-пей, — похлопал юношу по плечу разрумянившийся Шан Цинхуа, и на злобный взгляд, брошенный в ответ, только громко рассмеялся. — Вот же негодник! Братец Юань, а тебе, похоже, нравится усложнять себе жизнь! Шэнь Юань хмыкнул. Он, в отличие от своего изрядно поддатого друга, пьяным не казался. Единственное, что его выдавало — это пиала с этим самым алкоголем да едва-едва покрасневшие щеки. — Пока больше сложностей у меня вызвал ты, — изрек он с неприкрытым весельем, на что Шан Цинхуа тут же громко и эмоционально возмутился. — Такой ты, значит, друг! А ведь этот презренный мог бы и умереть! И мой господин тоже мог! А ты еще смеешь называть нас «неприятностью»?! — Барсуки с одного холма, — спокойно заключил Шэнь Юань и хлебнул немного из чарки, даже не кривясь. Шэнь Цзю, наблюдавший за этим, принюхался к своей пиале. Попробовал — и усилие, с которым он сохранил на лице суровое спокойствие, было поистине ужасающим. …впрочем, глаза у него все равно опасно защипало. Гадость! И чего они тут расселись и цедят радостно, будто меда отведали? Даже Юэ Ци! Предатель. Шэнь Цзю еще не решил, в чем именно провинился старший братец, но заранее очень сильно разозлился. — Эй, ты лучше закуси, — обходительно подвинул Шэнь Юань к юноше тарелку с острыми соевыми бобами, не обратив внимание на недовольный бубнеж Шан Цинхуа где-то на периферии. Привередничать Шэнь Цзю не стал и, подхватив палочки, решительно принялся избавляться от обжигающего послевкусия. А в полутьме общего зала, быть может, никто так и не успел заметить одинокой слезинки, позорно скатившейся по его щеке…