Лиса в бамбуковой роще

Шэнь Цзю мог быть уверен: алкоголь — дерьмо. И он даже не совсем про вкус — со вкусом можно смириться. В какой-то момент это действительно становится… не так плохо. Скорее, дело тут было в том, что, напившись, дерьмом, в конце концов, становишься ты сам. Кто-то больше, как, к примеру, Шан Цинхуа. Кто-то меньше — Юэ Ци, похоже, решил сохранить чуть-чуть уважения со стороны брата. А кто-то, кто Шэнь Юань, выглядел и казался абсолютно трезвым. Стал ли он из-за этого меньшим дерьмом, чем все остальные? Нет. Шэнь Цзю, поддерживая голову рукой, рассеянно пялился в стол. Над ухом трещал, не затыкаясь уже битый шичэнь, Шан Цинхуа. Кажется, алкоголь лишил его всякого страха, из-за чего он был совершенно неумолим. Все рассказывал о своей любовной истории с Мобэй-цзюнем… Отвратительно. Шэнь Цзю не собирался его слушать! Однако слушал. — …на самом деле, этот жалкий бесстыдный слуга был влюблен в моего господина так давно… мне кажется теперь, что всю жизнь, — икнул Шан Цинхуа, глядя, как Шэнь Юань наполняет его пиалу алкоголем. — Но разве я мог на что-то рассчитывать? Только глядеть издалека… он был так великолепен. Так прекрасен и недосягаем! Понимаешь? — обратился этот дурной пьяница к Юэ Ци. Юноша рассеянно покивал, но по его лицу было видно, что понимал он ровным счетом ничего. Впрочем, Шан Цинхуа это совсем не мешало. — Но с тех пор, как почил отец моего господина, этот ублюдок, Линьгуан, принялся полоскать его голову бредом! Окружил его своими людьми, а от ненужных просто избавлялся… и это мне повезло, знаете! Я был просто жалким слугой, крысой, которую никто не замечал. Тогда я думал, что умру от злости, чувствуя, к чему это все ведет. Экспрессивно жестикулируя, Шан Цинхуа совсем не заботился о том, что расплескал по столу половину содержимого своей чаши. Не замечая этого, он осушил ее в один большой глоток. — Но как я мог ожидать, что этот кусок дерьма в действительности решит избавиться от невинного ребенка, который, попроси его, покорно мог бы отдать любую из своих привилегий? Ах, мое сердце в действительности болит, когда я вспоминаю, как разбит был мой господин этим жестоким предательством. Подумать только… тот, кому ты веришь больше всего, кого любишь больше всего — и столь жестоким образом он вонзает в твою спину нож!.. Фигурально и буквально. Шэнь Цзю хмыкнул. Какая незавидная, однако, у этого ледяного демона судьба. А все оттого, что этот глупец был столь слеп, что не замечал, как на его шее сворачивается змея. Или он просто не мог признаться себе, что такое возможно? Шэнь Цзю отчего-то взглянул в сторону Юэ Ци. А ведь если бы этот придурок вдруг решил его предать, Шэнь Цзю был бы совершенно не готов к подобному. Нет, конечно, у Юэ Ци хватит мозгов так не поступать. Шэнь Цзю знает, что тот слишком сильно любит его, и на что-то такое, конечно, не способен… но если. Он мог бы, в конце концов… он мог бы не делить с Шэнь Цзю судьбу раба Цю. Хотя, конечно, он просто сделал то, что должен был. Зачем Юэ Ци полез спасать того придурка Шиу? Ну сдох бы и сдох — какая разница? Воздух стал бы чище без этого тупого болвана. Из-за него Цю обратил внимание на Шэнь Цзю. Из-за него Шэнь Цзю пришлось жить в аду. …пришлось делить этот ад с Юэ Ци. После этого Ци-гэ стал куда избирательнее в своем желании брать ответственность за всяких глупцов, явно того не заслуживающих. Это хорошо. Потому что Шэнь Цзю не нужны посторонние в их с братом мире. — Эй? Шэнь Цзю моргнул и поднял взгляд на Шэнь Юаня. Тот глядел в ответ, и легкая улыбка блуждала на его губах, а рассеянный свет множества тусклых светильников так странно подсвечивал янтарь глаз, отчего те казались особенно яркими. Или дело в алкоголе? Или это потому, что он демон? Шэнь Цзю нахмурился и перевел взгляд на Шан Цинхуа, намеренно игнорируя чужое внимание, с которым он совершенно не понимал, что ему стоит делать. — …тогда мне впервые пришло видение. Этот слуга был юн, глуп и списал все на страшный сон. Да и позабыл поутру все, если уж быть честным, как бы сильно меня это не взволновало. Но в тот день мне пришлось отправиться в горы по поручению, где этот стал свидетелем… ужасной сцены. — Мастер Шан в самом деле увидел будущее? — подал голос Юэ Ци. — Похоже, что так, мой юный друг, — кивнул тот, задумчиво глядя на фарфоровую пиалу в своей руке. — Впрочем, об этом я вспомнил позже. Многим позже. Естественно, в тот момент я не мог думать о каком-то сне, ведь передо мной был живой!.. ах, ладно, изрядно израненный господин! Все мои мысли были о том, как помочь ему. — Вы…смогли? — Юэ Ци, кажется, был немного запутан. — Смог. Рана была неприятной, однако не смертельной. Смертельным было положение, в котором оставили моего господина: раненого, истекающего кровью, в заснеженных горах… если бы я пришел немного позже, боюсь, он стал бы закуской для диких зверей. Сделав глоток, Шан Цинхуа продолжил болтать: — Следующие полгода мой господин оставался со мной — и это было лучшее время, — он улыбнулся, и пускай поначалу эта улыбка казалась мечтательной, очень скоро она сделалась грустной. А после — и вовсе жесткой. — Мы любили друг друга. Я был… так счастлив, когда мой господин открыл мне свое сердце. Лекарства я воровал или выкупал в поместье, рассказывал обо всем, что там происходит, что творит Линьгуан, и… что ж. Мой господин становился так мил, когда я раскрывал ему очередную интригу его дяди, и это заставляло меня стараться больше. Я жаждал похвалы, жаждал тепла, любви… ну, в конце концов, я получил это. Мой господин в самом деле был мне благодарен. И отблагодарил. Ночью. Однажды. За столом повисло молчание. Никто не стремился ничего сказать по этому поводу, хотя слова бы отыскались у каждого. И это были бы не очень лестные изречения. — В ту ночь мы стали близки. Мы… были юны. И чувства казались такими сильными. Ничего не имело значения, кроме нас. И я думал, что теперь так будет всегда. Ведь мой господин сказал, что любит меня! — Шан Цинхуа рассмеялся, и смех этот был самую малость истеричным. — Я уснул самым счастливым человеком в этом мире. И тогда мне вновь приснился сон. А наутро я нашел письмо… но не смог его прочесть. Такая глупость, не правда ли? Мой любимый господин сбежал после нашей ночи, и я очнулся поутру, разбитый видением, нашел эту сопливую, глупую записку, которую даже не смог прочесть! Шан Цинхуа шумно выдохнул и долил себе алкоголя. — Я не знал, что мне делать. Я не знал, что все это значит. Накануне я сообщил моему господину, что его дядя отправляется на охоту… получалось немного иронично. Господин решил воспользоваться этим и повторить то, что случилось полгода назад… ну, у него вышло. Во всех смыслах. Дяде он отомстил, но и сам… — Вы… первым нашли его? — осторожно спросил Юэ Ци, касаясь плеча Шан Цинхуа в жесте поддержки. Тот покачал головой. — Нет. К сожалению… или к счастью. Не знаю. Я видел его тело только издалека и, наверно, если бы я был тем, кто нашел его мертвым… не уверен, что не натворил чего-то с собой в тот момент, — он нервно улыбнулся и сделал большой глоток. — То время похоже на ад. Я был разрушен. И… так зол. Конечно, мой господин совершил эту глупость, не рассчитывая на плохой финал для себя. Для нас. Я могу понять его мотив теперь. Он слишком гордый, чтобы стерпеть подобное, и месть была для него прежде, чем я. Это не значит, что он любил… любит меня мало. Это просто… другая сторона его жизни, которая меня не касается. Но тогда я не мог примириться с этим. Я ощущал предательство и скорбь, но худшее… худшее это бессилие. Невозможность ничего изменить, необходимость просто… смириться. Принять то, что принимать всей душой не хочется. Но сколько бы я не кричал, не плакал, не бился в истерике, не калечил себя или других — ничего не менялось. Я все понимал — но не осознавал. — А потом ты сбежал, — произнес Шэнь Юань, глядя на друга с сочувствием. Неочевидным для того, кто не всматривается. — Да. Оставаться и дальше в этом городе было невыносимо. И я, в конце концов, оказался слишком труслив, чтобы последовать за своей любовью… — Мастер Шан не труслив, — задумчиво произнес Юэ Ци. — Чтобы продолжить жить с таким грузом дальше, даже быть просто сильным недостаточно. — Я не чувствовал себя сильным ни тогда, ни сейчас, — удрученно усмехнулся Шан Цинхуа. — Даже повстречав моего господина в его… эм, новом амплуа, я… не уверен в том, что чувствую. Это… ладно, это слишком двояко, знаете? Он умер, и я пережил это. Прошло очень… очень много лет. Я похоронил свою любовь и принял тот факт, что никогда и никого не смогу полюбить так же сильно, и вот… я возвращаюсь сюда спустя столько времени. И случается это, — он помахал рукой в воздухе, намекая таким образом на свое похищение. — Старые раны вновь вскрыты. И со всей моей способностью предвидеть я не ведаю, истеку ли по итогу кровью, или, быть может, гной моих сожалений, наконец, покинет это тело, перестав его отравлять — и я исцелюсь. Исцелиться после такого едва ли возможно, думалось Шэнь Цзю. Шрамы останутся и станут вечным напоминанием о боли и тяготах, о страданиях. О прошлом. Прошлом, которое, в конце концов, навсегда там и останется. И лучшее, что можно сделать для себя — им не жить. Излив душу, Шан Цинхуа окончательно расчувствовался, однако разговор вернулся к темам куда более непосредственным, чем чужие сердечные демоны. Полная немолодая служанка принесла еще выпивки, но очень скоро стало понятно, что это было лишним. — Ах, сяо Цзю, — Юэ Ци наклонился к брату и коснулся плеча. — Ты уснул? Шэнь Цзю, подпирая щеку кулаком, и вправду сидел с закрытыми глазами уже какое-то время. Да и реакции никакой не высказал. — Полагаю, пора закончить наш вечер, — произнес Шэнь Юань. — Кое-кто перебрал. Юэ Ци, будь добр, помоги мастеру Шану добраться до его покоев. Он еще в состоянии самостоятельно передвигаться… — Так и есть, — икнул Шан Цинхуа, салютуя пиалой. И возмутился, когда лис ее отобрал и поставил на стол. — Великолепно. Я позабочусь о Шэнь Цзю. — При всем уважении… — начал Юэ Ци, вдруг ощутив явное нежелание делить заботу о брате, однако осекся, когда демон выразительно взглянул на его руку. — При всем уважении, — улыбнулся, дразнясь, Шэнь Юань, — можешь разбудить, коли хочется, но сможете ли вы вдвоем пройти испытание лестницей? Не покалечившись, для начала. — В таком случае, вверяю сяо Цзю мастеру Шэню, — нехотя согласился Юэ Ци и, поднявшись из-за стола, вдруг в полной мере ощутил, насколько, в конце концов, пьян. Что ж. Пусть ему это и не нравилось, правоту Шэнь Юаня пришлось признать. Комната Шан Цинхуа хотя бы располагалась на первом этаже… Юэ Ци и Шан Цинхуа ушли, демонстрируя ужасы координации, и Шэнь Юань поднялся, наконец, из-за стола. Коснувшись плеча спящего Шэнь Цзю, он слабо потряс мальчишку. Локоть того соскользнул, и Шэнь Юань едва успел перехватить чужое тело прежде, чем голова Шэнь Цзю столкнулась бы с деревянной поверхностью. — Ого… — усмехнулся демон, несколько удивленный, что даже в таком положении юноша не соизволил проснуться. Ну, не велика беда. Не отпуская чужого корпуса, мужчина обошел Шэнь Цзю со спины и, наклонившись, подхватил под колени, легко поднимая в воздух. Никакого видимого труда у него это действие не вызвало, хотя при всей своей худобе Шэнь Цзю не отставал от Шэнь Юаня ни ростом, ни шириной плеч. Путь до комнат много времени не занял. Шэнь Юань, входя в помещение, которое юноши выбрали для себя, слегка озадачился выбором спального места, застыв в проходе. Шэнь Цзю, откинув голову ему на плечо, нахмурился. Недовольный стон сорвался с его губ, и Шэнь Юань решил, что ближайшая постель вполне подойдет. Опустив чужое тело, он выпрямился, и в следующее мгновение с удивлением обнаружил собственный рукав в западне чужих пальцев. Опустив взгляд на Шэнь Цзю, он увидел, что тот не спит. Напротив — смотрит весьма внимательно, сверкая в темноте мутными от алкоголя глазами. Рука Шэнь Цзю сжалась сильнее, но ничего более он не сделал. Шэнь Юань аккуратно коснулся чужих пальцев в попытке освободиться от крепкой хватки, и между делом поинтересовался: — Тебе что-то нужно? Может, пить? Шэнь Цзю, кажется, смысл его слов стал ясен не сразу. Медленно моргнув, он нахмурился сильнее. — Обувь… Шэнь Юань в удивлении вскинул брови. Медленно губы его растянулись в улыбке, и он поинтересовался, явно забавляясь: — Ах, так ты более не боишься, что этот коварный лис откусит тебе пальчики? Недоумение, отразившееся на лице Шэнь Цзю, было столь искренним, что в какой-то момент стало казаться очаровательным. А злость, последовавшую за этим недоумением, уже невозможно было воспринимать всерьез. — Не злись, я всего-то дразнюсь, — улыбаясь, примирительно произнес Шэнь Юань. — Вместо этого, ты мог бы отпустить меня… этот мастер будет благодарен, и, так уж и быть, позаботится о твоей обуви. Шэнь Цзю, похоже, и вовсе не заметил, что вцепился в чужую одежду, и теперь, когда ему тонко на это намекнули, разозлился еще сильнее. Однако руку отдернул, пускай и так, будто бы обжегся. — Благодарю, — усмехнулся Шэнь Юань, делая шаг в сторону. Стягивание чужих сапог заняло совсем немного времени. В этот раз он не стал издеваться, прикасаясь к телу Шэнь Цзю, чего тот, похоже, запоздало осознав свой провал, ожидал. Зря! Шэнь Юань не хотел получить пяткой в глаз. Да и не сказать, что у него были какие-то особенные причины прикасаться к Шэнь Цзю… Помимо собственного желания, может быть. Демон поймал это осознание за хвост и, чуть удивленный, взглянул на юношу. И взгляд этот совершенно точно отличался от того, как смотрел Шэнь Юань на мальчишку раньше. От этого взгляда по спине ползли мурашки и становилось как-то… Странно. — Что? — враждебно рыкнул Шэнь Цзю, натягивая на себя одеяло. Он пытался, но не мог понять, что значит этот дурацкий взгляд. В своей жизни Шэнь Цзю сталкивался с разными: с глазами полными злобы и ненависти, с теми, в глубине которых мог прочитать привязанность и любовь, и теми, где горела грязная, отвратительная похоть. Он мог понять любые из этих чувств, прочитать любое намерение, но… не это. Не до конца. Больше всего это походило на заинтересованность. Как будто Шэнь Юань только сейчас разглядел перед собой человека. Но прежде, чем Шэнь Цзю смог бы в полной мере оформить свои мысли, демон растянул губы в тонкой улыбке и медленно покачал головой, отворачиваясь. — Ничего. Отдыхай, этот мастер оставит тебя. Заворачиваясь в одеяло, подобно гусенице, что скрывается в своем коконе, Шэнь Цзю какое-то время глядел в то место, где за дверями скрылась высокая фигура Шэнь Юаня. Впрочем, продержался он немного, — и очень скоро сон сморил его вновь, несмотря на странное ощущение, когда мир, стоит закрыть глаза, начинает вертеться, точно сошедший с ума. Но, может быть, с ума здесь сходит только он сам.

***

Назвать приятным пробуждение следующим днем было бы преступлением. Шэнь Цзю сам себе напоминал восставшего из могилы мертвеца, и ощущал себя, если уж быть честным, так же. Он даже не успел открыть слипшиеся от долгого сна глаза, а настроение его уже было отвратительным. Потрясающе. Он более ни за что не притронется к алкоголю, если это будет значить пребывание половину следующего дня в подобном состоянии! И чего ради? О прошлой ночи он помнил разве что бесконечное нытье Шан Цинхуа и как требовал у демона стаскивать свою обувь, точно капризная госпожа. Шэнь Цзю коснулся переносицы, переживая головную боль. Столь неприятное чувство избавило его от посторонних мыслей, оставляя наедине с желанием рухнуть обратно в постель и никогда с нее более не подниматься. Но подниматься, увы, пришлось. Хотя бы потому, что жажда, охватившая его организм, была неумолима и совершенно ужасна. Покинув спальню, он оказался в общей комнате, где имел удовольствие лицезреть столь же помятое лицо Юэ Ци. Отпечаток страданий был столь явным, что удержаться от колкой подначки оказалось решительно невозможно. — Вижу, Ци-гэ вдоволь насладился этой ночью, — подходя к стоящему на столе глиняному кувшину, произнес юноша и принюхался к содержимому. — Помню, ты был очень увлечен, прикладываясь к выпивке. — Мое увлечение оказалось ошибкой, — удрученно произнес Юэ Ци, потирая переносицу. — В самом деле? А этому брату показалось, в тот момент ты был очень воодушевлен! Как печально, — выдохнул Шэнь Цзю, наливая в чашу, стоящую подле кувшина, воду. — Этот не мог и подумать, что Ци-гэ окажется пьянчугой. Какое разочарование. — Ци-гэ оступился и подал плохой пример, — хмыкнул тот с легкой улыбкой, наблюдая за младшим. — Такого не повторится. — Кому нужен твой пример, — закатил глаза Шэнь Цзю, наливая себе еще. Вот же… он мог, похоже, выпить целое ведро — и все равно ощутил бы, что ему мало! Присев к Юэ Ци за стол, Шэнь Цзю обратил внимание на отсутствие поблизости темных демонических личностей. — Мастер Шэнь отправился с мастером Шаном в город, — рапортовал Юэ Ци. Не имея никаких особенных дел, они вдвоем спустились на первый этаж, чтобы перекусить. Несмотря на дурное самочувствие, отказываться от возможности поесть Шэнь Цзю не собирался. К тому же, ему не терпелось узнать, чем развлекался Юэ Ци в отсутствие Шэнь Цзю и Шэнь Юаня. Можно только вообразить, в какие нелепые ситуации мог бы встрять его непутевый старший брат. — О… этот, как и было сказано, отправился узнавать о госпоже Су… — Юэ Ци улыбнулся, но эта улыбка не могла провести Шэнь Цзю. Он видел брата насквозь. Все его спокойствие сквозило фальшью на целый ли! — Да? И как тебе прогулка в весенний дом? — противно заулыбался Шэнь Цзю, подхватывая со своей тарелки маринованные овощи. — Сестрицы были внимательны? — О, — Юэ Ци отвел взгляд в сторону, улыбка его стала совсем натянутой. — Не слишком. Мне пришлось долго объяснять причину, по которой я к ним пожаловал… понимать они не сильно хотели. — Очаровательно, — фыркнул Шэнь Цзю. — Ци-гэ, оборачивайся почаще. Твоя честь, похоже, лакомый кусочек для распутных дев. Юэ Ци устало выдохнул и покачал головой. — Моя честь будет в порядке, сяо Цзю, не переживай. Лучше ответь: в этом вашем походе с господином Шэнем не случилось ничего… необычного? Он не причинил тебе вред? Может, сделал что-то странное? Шэнь Цзю мог бы припомнить некоторые странные вещи, но рассказывать о таковых решительно не собирался. Даже Ци-гэ. Особенно Ци-гэ. Так что он состроил убедительное лицо, когда с удивлением поинтересовался: — С чего такие вопросы? Юэ Ци пожал плечами. — Как исчерпывающе, — хмуро изрек Шэнь Цзю. — Рассказывай. Юэ Ци медленно пожевал рис, молча глядя в свою тарелку, а после, отложив палочки, поднял на Шэнь Цзю крайне странный взгляд. В этом взгляде легко можно было распознать беспокойство и подозрения. Шэнь Цзю заранее не нравилось, что вот-вот должен был произнести его названный братец. И тот не разочаровал: — Этот может ошибаться, — наклонившись поближе к Шэнь Цзю, тихо заговорил Юэ Ци, — но мне показалось, что мастер Шэнь выказывает тебе… ну, — он неопределенно помахал в воздухе рукой. — Ну? — изогнул бровь Шэнь Цзю. — …знаки внимания. Шэнь Цзю моргнул. — Только не злись, сяо Цзю! — тут же затараторил Юэ Ци. — Но разве ты сам не заметил? Он ведь смотрит… постоянно! И так странно! И говорит порой, будто заигрывает! Юэ Ци потер переносицу и с волнением уставился на младшего братца. — Этот полагает, что мастер Шэнь… — «Мастер Шэнь» что? — Ой!.. Мастер Шэнь!? И действительно: рядом со столом, за которым обедали юноши, в самом деле стоял Шэнь Юань. На лице его цвела улыбка, а выражение лица было весьма заинтересованным. Внимательный взгляд пригвоздил Юэ Ци к месту. — Продолжай, отчего замолк? — произнес Шэнь Юань, скрывая лицо за веером одним коротким изящным движением. — Этот господин сгорает от любопытства.