Лиса в бамбуковой роще

Расплескавшийся по небу свинец уже который день ронял на землю крупные хлопья снега. Ледяное белое полотно под ногами очень быстро становилось грязью, но там, где не трещали натужно телеги, где не сновали люди, где единственным гостем оставался лишь ветер — там картина обретала красоту. Изысканное таинство, скрытое среди чернеющего частокола сосен. Призрак печальной тишины и покоя... Шэнь Цзю осоловело моргнул, вырванный из тумана собственных мыслей, когда повозку неожиданно тряхнуло. Сбоку послышался едва различимый в своем недовольстве стон Юэ Ци. Юноша покосился на брата: тот, сложив на коленях здоровую руку и свесив голову на грудь, задремал. Мерное покачивание их повозки, неизменный пейзаж и третий день пути не слишком располагали к беседе даже такого человека, как Юэ Ци. Чего нельзя было сказать об ином спутнике на извилистой тропе их жизни… Шэнь Юань, сидевший напротив, почувствовал на себе взгляд и поднял глаза, прерывая чтение. В его руке покоилась пухлая рукопись авторства, разумеется, Шан Цинхуа — и с тех пор, как демон увлекся чтением, Шэнь Цзю время от времени мог слышать с его стороны шипение и весьма изощренные ругательства. Выражение лица мужчины каждый раз становилось совершенно забавным в своем откровенном негодовании. Впрочем, немного знакомый с другим произведением этого несчастного проходимца Шан Цинхуа, Шэнь Цзю мог понять, отчего демон едва не плюется ядом. Чего понять он не мог, так это причины, по которой тот продолжает над собой истязаться, зачитываясь откровенным дерьмом. В какой-то момент Шэнь Цзю начало казаться, что ему просто… нравится. Нравится совершать над собой насилие, если быть точным. — Голоден? — поинтересовался вдруг Шэнь Юань негромко, прерывая затянувшееся молчание, повисшее между ними. Шэнь Цзю хмыкнул, ничего не ответив, и отвернулся к окошку. А за ним — шматок соснового леса вдали и бескрайние поля, укрытые снегом. Шэнь Юань столь явное игнорирование пережил легко. Наклонившись, он открыл установленный между двумя скамьями сундучок. Внутри обнаружилось все необходимое для комфортного путешествия изнеженной особы, коей Шэнь Юань себя с успехом зарекомендовал. Выудив холщовый мешочек, демон ослабил завязки и вновь посмотрел на Шэнь Цзю. Не получив никакого внимания, мужчина пожал плечами и вытащил из мешочка кусочек жареного тофу. Шэнь Цзю раздраженно нахмурился, но детскими провокациями пронять его было невозможно. Тем более, он совершенно точно не собирался посягать на столь изысканное угощение, способное свести с ума даже страшного демона, охочего до глупых шалостей и дерьмовой литературы. Вот уж чья личность сгодится, чтобы детей запугивать… Путь продолжался. Оставленный позади Сюэшань в воспоминаниях Шэнь Цзю останется до нелепого странным местом. Мог ли он еще неделю назад предположить, что во след их кряхтящей на каждом камне повозке будет махать ручкой какой-нибудь полоумный, способный видеть будущее? Что подле этого полоумного будет возвышаться внушительная фигура ледяного призрака? Что этот призрак будет трогательно цепляться за чужой рукав, будто застенчивая дева, желающая обратить на себя внимание?.. Шэнь Цзю желал стереть эту картину из своей памяти. Впереди их ждало неблизкое путешествие. Впрочем, оно не было столь же дальним, как путешествие Шэнь Юаня, к примеру. И Шэнь Цзю, убедивший сам себя в том, что их скорое расставание — благо, которого он ждет с нетерпением, оказался несколько озадачен смесью эмоций, настигших его, стоило узнать, что пункт их следующей остановки для него с Юэ Ци будет конечным. Это… гораздо раньше, чем Шэнь Цзю ожидал. — Мой друг — первый сын уважаемого рода Лю, — сообщил двум названным братьям Шэнь Юань в их последний вечер в городе Сюэшань. — Человек поразительной силы воли и образчик справедливости. Клан Лю издавна владел обширными наделами земли и был знаменит членами своего семейства, множество из которых — достойные воины и генералы. Прискорбно, однако последние поколения мастеров боевого искусства не смогли особенно отличиться, оттого слава клана Лю постепенно начала увядать. Тем не менее, их дражайший старший сын — и почтенный друг этого господина — явился в этот мир, чтобы пристыдить богов войны своими талантами. В свои юные годы мастерство молодого мастера Лю воистину впечатляюще… Шэнь Цзю не мог подобрать слов: что за диковинная картина предстала перед его взором? Что за кошмар, от которого вянут уши? А Шэнь Юань все продолжал и продолжал нахваливать этого расчудесного «господина Лю», да с таким усердием, будто отец, сватающий непутевого сынка первой деревенской красавице! Шэнь Цзю понял, что этот человек не нравится ему уже. Некто с раздутым эго, чьи заслуги вызывают сомнения, ведь Шэнь Цзю не мог верить тому, чего не видели его собственные глаза. Юный богатенький господин, наверняка гордый до неприличия — все это значило лишь одно: неудача по-прежнему шествует за Шэнь Цзю след в след. Он не догадывался. Он знал наверняка: этот Лю станет занозой в его заднице. — Полагаю, военная служба в знатной семье — неплохой способ начать свою свободную жизнь, — отстраненно произнес Шэнь Юань. — Лучше, чем неблагодарная физическая работа и наемный труд… — Это… гораздо больше, чем я ожидал, — неуверенно произнес Юэ Ци, удивленный столь неожиданными новостями. — Но откуда мастеру Шэню знакомы такие… разносторонние личности? Лис улыбнулся и, обмахнувшись веером, произнес: — Что ж, мой любопытный друг… Мы познакомились весьма забавным образом. Несколько лет назад старший господин Лю и его сын посетили Цветочный дворец. В то время мой господин ухаживал за госпожой Су. Стоит, однако, понимать, что устроить свидание с женщиной ее положения не самая простая задача. Усмехнувшись, Шэнь Юань погрузился в воспоминания о минувших годах. — Всякий раз пробираться в покои благородной барышни, где у любой стены имеются уши, для пары влюбленных — тяжелое испытание. Когда в дело вступает страсть, сердце велит искать различные способы, дабы усмирить это пламя. Таким образом, чаще всего свидания моих господ походили на тайные миссии… — Шэнь Юань хмыкнул и покачал головой. — Мой господин находил невероятно романтичными игры в переодевания, позволяющие ему и госпоже Су примерить на себя различные роли. И, конечно же, покуда эти двое предавались весне в своем сердце, их покой необходимо было кому-то стеречь… Юэ Ци, улыбаясь, покосился на брата, а Шэнь Цзю скривился в приступе легкого отвращения. Кажется, подобные истории ему не особенно нравились. — Этот почтенный мальчик на побегушках был обречен наблюдать чужую любовь на протяжении долгого времени. И пускай в этой печальной участи я не был одинок, сильно легче от того не становилось. И вот в один из таких дней… В один из таких дней Су Сиянь и Тяньлан-цзюнь, облаченные в образ пары благородных господ, сновали по утопающему в весенних цветах городу, наслаждаясь обществом друг друга. Вымощенная камнем дорога вела их вдоль пруда. На ровной глади воды едва заметно колыхались цветущие лотосы. Их великое множество создавало воистину чарующую картину, приковывая взор всякого, кто проходил мимо. На противоположном берегу шумели молодой листвой ивы, и ветер нежно касался их длинных ветвей, перебирал, точно трепетный любовник оглаживал шелк волос своей возлюбленной. Шэнь Юань, залюбовавшись этим зрелищем, упустил момент, когда дела пошли под откос. Молодой человек, проходящий мимо, отчего-то обратил внимание на деву Су. Более того, удивленные слова, сорвавшиеся с его губ, на мгновение шокировали всю компанию неудавшихся конспираторов: — Госпожа Су?.. Су Сиянь, чье лицо скрывала вуаль, а одежда разительно отличалась от привычной, была застигнута врасплох, однако молодого мужчину тоже узнала: лишь накануне имела честь познакомиться! Впрочем, знакомство это было весьма коротким. Каким образом Лю Цингэ сумел узнать ее, оставалось загадкой, решить которую, к счастью или сожалению, было не суждено. По той простой причине, что в следующий миг молодой господин Лю отправился купаться в пруд. Шэнь Юань был прост в своем решении переключить внимание незнакомца, желающего стать проблемой: он, находясь к нему достаточно близко, просто толкнул молодого господина в воду. А затем прыгнул следом, намереваясь играть свою роль до конца. — Ах, мне так жаль! — громко запричитал он, стоя по пояс в прохладной воде. — Господин, позвольте помочь… Молодой мужчина взирал на него малость глупо — и винить его было не в чем. Оставаться образцом изящества в подобных обстоятельствах было крайне сложно, однако, столь совершенный ликом, этот человек даже в неприглядном положении сумел сохранить немного достоинства. Шэнь Юань состроил самое виноватое лицо, на которое был способен, и принялся объясняться: — Этому так жаль! Мимо пронеслась телега, и извозчик — гнусный злодей — едва не переехал этого мастера! Уклоняясь от неминуемой гибели, я совершенно не заметил господина… — Телега? — брови мужчины взметнулись, а затем он недоверчиво нахмурился. — Не припоминаю никаких телег… — Ах, похоже, в падении господин повредил себе разум… Боги, что же делать, — тут же запричитал Шэнь Юань с пущим усердием и, подобравшись к незнакомцу, принялся его поднимать. — Так не пойдет! Этот полностью признает вину, а потому позаботится о господине… — Постой, — молодой мужчина, отмахиваясь от чужих рук, поднял голову. — Я видел, там была… — попытался он взглядом отыскать среди зевак, слетевшихся на зрелище, Су Сиянь, однако дева уже давно исчезла. — Не думаю, что раздумывать о чем-либо, стоя по пояс в воде, — хорошая идея, — нахмурился Шэнь Юань. Помимо промокшей одежды и холода, он так же несколько переживал и о других нюансах. Пускай пруд сплошь и рядом покрывали лотосы, и за буйной листвой едва ли можно было разглядеть воду, природа лисицы — демонического зверя — гнала Шэнь Юаня прочь. Вода — лик правды, и узреть в нем демона было просто даже самому обыкновенному человеку. Не имело значение, какой облик примерит на себя коварная лисица — в отражении всегда будет видна ее родная личина. К счастью, мужчина перестал противиться, и вдвоем они без затруднений выбрались на берег. Беда миновала, но вот что делать с этим человеком… Шэнь Юань, откидывая назад слипшиеся от влаги волосы, взглянул на молодого господина. Что ж… это не должно быть слишком трудно. В конце концов, Шэнь Юань прекрасно умел располагать к себе. — Беда сближает людей, — усмехнулся лис, выныривая из захлестнувших его воспоминаний. — Молодой господин Лю — непростой человек, однако его достоинство отрицать невозможно. Наше знакомство затянулось — и мы встретились еще несколько раз, покуда они с отцом не отбыли обратно. Шэнь Юань обмахнулся веером, а на губах его расцвела добродушная улыбка. — С тех пор мы не виделись, однако поддерживали общение перепиской, — улыбка его вдруг испарилась, сменившись недовольством столь стремительно, будто была не более, чем иллюзией: — До тех пор, покуда мне не пришли известия о моем серьезно пострадавшем господине, о бесследно исчезнувшей госпоже и, в довершение всех этих радостных событий, — о безумной идее треклятого ревнивого старика… Ах, пусть продолжает прятаться в своей золотой норе. Рано или поздно и его оттуда выкурят… Шэнь Цзю был несколько удивлен столь искреннему проявлению эмоций со стороны Шэнь Юаня. Подобная открытость не была ему особенно свойственна, и юноша мог лишь предполагать, вызвано ли это чистейшей ненавистью или все же простым доверием, оказанным ему и Юэ Ци. Быть может, и то и другое имело смысл. Спрашивать он в любом случае не собирался. Его, если уж быть честным, едва ли это беспокоило, когда в груди змеей сворачивалось недовольство. Недовольство, продиктованное совершенным безразличием, высказанным Шэнь Юанем касательно их скорого расставания. У недовольства был привкус разочарования. И от того, что Шэнь Цзю испытывал эти эмоции, он лишь сильнее злился. В тот вечер юноша поднялся и, сообщив, что устал, отправился в их с Юэ Ци комнату. На вопрос об ужине он ответил многозначительным хлопком двери. С подобным настроением Шэнь Цзю от еды единственно мог заслужить несварение. Дурные мысли, дурные эмоции — он еще не сумел разобраться с прошлым потрясением и не был готов терпеть новые неприятные открытия. …и все же. Шэнь Цзю со всем презрением уставился в потолок, одним лишь взглядом едва его не прожигая. Он мог понять, откуда взялось разочарование: в конечном итоге, он лишь в очередной раз натолкнулся на неоправданные ожидания. Это ощущение усиливалось мыслями, что он в принципе позволил себе чего-то ожидать от другого человека… демона. Не важно. Стоило лишь немного расслабиться и… ну конечно. А как же еще? Это чувство было естественно. Но недовольство? Это ведь в самом деле смешно: он решил, будто бы Шэнь Юань непременно должен страдать от их скорого расставания! «Очнись же, — потирая переносицу, раздраженно приказал себе Шэнь Цзю, — тебе должно быть плевать». Но, похоже, плевать ему не было. И в том состояла проблема. Потому что Шэнь Цзю не был к такому готов. Признаваться в том, что может что-то чувствовать… Он придушил эту мысль на корню. Нет. Этому не бывать.

***

Третью ночь дороги повезло провести на постоялом дворе в одной из деревень по пути следования. Там же Шэнь Юань сменил извозчика и сообщил, что при благоприятных обстоятельствах к вечеру следующего дня они доберутся до владений семьи Лю. Однако в середине четвертого дня их повозка вдруг остановилась. Это случилось раньше положенного, и Шэнь Юань, хмуря брови, выбрался на улицу узнать, в чем проблема. Их путешествие и без того протекало без особенных трудностей, так что Шэнь Цзю решил, будто бы их возникновение сейчас — вещь весьма закономерная. С исчезновением демона внутри повозки сразу сделалось порядком холоднее. Шэнь Цзю встрепенулся и, запахнув плащ посильнее, решил не коротать время ожиданием и тоже разведать, в чем причина их заминки. Стоило выбраться наружу, все вдруг стало… вполне очевидно. Встревоженные лошади переступали с ноги на ногу, очевидно, нервничая от близости Шэнь Юаня, но мужчина не обращал на это внимание. Его взор был устремлен вперед, где в паре ли от них виднелись черные силуэты деревенских домов. Вверх вздымались тонкие облака черного дыма. — Был пожар? — послышался удивленный голос Юэ Ци. Извозчик что-то удрученно пробормотал, и его красное от мороза лицо побледнело. Шэнь Юань перевел на мужчину взгляд и, вздернув бровь, спросил: — В каком смысле «опять»? Тот, вздрогнув, взглянул на демона с легким испугом. Не самая ожидаемая реакция на вполне невинный вопрос. Под внимательным взглядом лиса извозчик, принявшись поглаживать беспокойную лошадь по морде, заговорил: — Да так, господин… за луну последнюю — уже третий случай, получается. Только вот, боюсь, в этот раз все куда серьезнее… — Поясни, — прикрыв лицо веером, велел Шэнь Юань. — Так, говорят, несколько пожаров уже случилось… в одной волости — два раза. Там и храм горел! И сейчас вот... Шэнь Цзю, ощущая, как от мороза покалывает кожу, отстраненно подумал: вновь пожар. Слишком много огня в его жизни, если так припомнить… Шэнь Юань промолчал и, со звучным щелчком закрыв веер, приказал извозчику ехать дальше. — Как будем в деревне — остановишься, — произнес демон. Они забрались в повозку и тронулись с места. Шэнь Цзю ощутил повисшее в воздухе смятение. Не выдержав, он впервые за все эти дни прямо обратился к Шэнь Юаню: — Значит ли беспокойство на твоем лице, что это происшествие — не обыкновенная случайность? Мужчина, увлеченный мыслями, поднял несколько удивленный взгляд на юношу. Выпрямившись, он неопределенно пожал плечами и ответил: — Не стану ничего утверждать, пока не взгляну собственными глазами. Шэнь Цзю хмыкнул и кивнул — это было резонно. Когда повозка остановилась, и они вновь выбрались наружу, картина, издали казавшаяся удручающей, предстала перед ними во всей печальной красе. Обугленные дома напоминали разворошенные кострища — темнели черными балками, сгоревшие практически до тла. Огонь, бушевавший здесь, был совершенно нещаден, и чем дальше продвигались они по единственной улице, тем яснее становилось, что ничего уцелевшего обнаружить здесь не удастся. Как и живого. Запах дыма и жженой плоти закладывал нос, оживляя в голове Шэнь Цзю воспоминания… не столь далекие, на самом деле, но, казалось, навеянные ему из прошлой жизни. Перед глазами встало полыхающее поместье, и невыносимый жар, проникающий в тело с каждым вздохом, и безумие, разделенное на двоих… Шэнь Цзю мотнул головой, отгоняя непрошеный образ ненавистного ублюдка. Он сдох — но даже так Шэнь Цзю никак не может избавиться от этого призрака! Юноша с досадой стиснул кулаки, впиваясь ногтями в кожу. Боль лучше прочего очищала его сознание. Делала все простым и совершенно ясным. Снег медленно оседал на черные угли, в которые превратилось это место. Ветер подхватывал, кружил в дивном танце заледеневшие капли воды, и эта восхитительная картина казалась нелепой на фоне огромного пожарища, унесшего не одну жизнь. А, быть может, в воздухе кружил пепел? Шэнь Цзю раскрыл ладонь — снег на холодной коже не таял.