***
Остаток пути завершился быстро, не оставив после себя никаких особенных впечатлений. К середине дня колеса телеги загрохотали по очищенной мощеной дороге, и слух стал улавливать оживление города, изрядно приправленное шумом прохожих. Расплатившись с извозчиком, Шэнь Юань первым делом направил свои стопы к воротам ближайшего чайного дома, заявив, что сперва им стоит известить почтенного господина Лю о своем прибытии и заодно передохнуть. Отчего же они не могли сделать этого уже у самого господина Лю, Шэнь Цзю, честно говоря, не особенно понял, но интересоваться ни сил, ни желания у него не обнаружилось. Кто бы мог подумать, что бесконечная езда может так утомлять? В прошлый раз, путешествуя вместе с торговым обозом, они совершали гораздо больше остановок, задерживаясь, порой, в одном месте и на несколько дней. Тело Шэнь Цзю, привыкшее к образу жизни в достаточной мере изматывающему, ощущало усталость от бесконечного пребывания в одном положении насмешкой. Однако, стоило им получить в свои владения чуть обшарпанную, но вполне приличного вида комнатушку, стоило голове Шэнь Цзю коснуться подушки, как веки его налились свинцом, а блаженная тьма без сновидений увлекла сознание в долгое путешествие вплоть до следующего дня. Этот самый день сулил собой множество событий и знакомств, загодя для Шэнь Цзю неприятных. Наивных грез он не питал изначально, прося у Шэнь Юаня помощи в поиске благодетеля. Это была сделка с дьяволом, исход которой в лучшем случае сулил Шэнь Цзю и Юэ Ци положение немногим лучше прежнего. Впрочем, в их положении даже «немного» — решительный шаг вперед, в будущее, лишенное тягостных мыслей и переживаний о том, как пережить грядущий день. Как итог, военная служба в доме высокородного семейства казалась хорошей возможностью… Но почему же Шэнь Цзю чувствовал себя, добровольно шагающим на плаху? Единственное, что сейчас должно его волновать — это впечатление, которое он произведет на своего будущего хозяина!.. господина. Юноша дернул щекой и, скривившись, разгладил складки на злополучном ханьфу цвета цин. Отражение в бронзовом зеркале, как и в прошлый раз, глядело на него взглядом затравленной псины. Псине вместо пинка кинули кость, но она совершенно не понимала, с какой стороны к ней подступиться. Боролась с желанием и страхом одновременно, жалко дрожала от какофонии эмоций и скалила зубы от немого бессилия, неспособная двинуться с места. Но Шэнь Цзю не мог позволить себе стоять на месте — это стоило бы ему слишком дорого. Отступить он тоже не мог, но здесь вину на себя брало его собственное упрямство. Упрямство, зачастую становившееся спасением. — Как этот мастер и говорил — такая одежда тебе к лицу. Гораздо лучше тех лохмотьев, в которые ты ранее наряжался. Шэнь Цзю глубоко вздохнул, прежде чем обернуться. Гость, застывший в проеме дверей, бесшумно скользнул в комнату, и шлейф морозного аромата потянулся вслед за ним. В черных волосах Шэнь Юаня запутался не успевший истаять снег. Демон прижал веер к подбородку, отстраненным взглядом скользнул по комнате, застыв посреди, и, ничего интересного будто бы не сыскав, вновь увлекся молчаливой персоной Шэнь Цзю. — Смешно предполагать, будто это был мой собственный выбор, — скривился тот, наконец. Шэнь Юань улыбнулся краешком губ и отстраненно сообщил: — Твой брат дожидается внизу. Шэнь Цзю лишь молча принял к сведению и безотчетно поправил ханьфу, лишь после осознав свое очевидное, неприкрытое волнение. Хмурое выражение тут же омрачило его лицо, и юноша раздраженно произнес, направившись к выходу: — Быть может, мастер Шэнь будет так добр, чтобы поведать этому невеже о выдающейся персоне своего милого друга чуть подробнее? — И что же ты желаешь знать? — полюбопытствовал демон, и на лице его мелькнула усмешка. Его наверняка забавляло столь явное недовольство, с которым Шэнь Цзю отзывался о Лю Цингэ. — Мне уже сверх всякой меры известно о его выдающихся достижениях и благородстве, сочащемся даже из задницы, — закатил глаза тот. — Какой он, прежде всего, человек? Если в самом деле столь раздражающий, как выходит по твоим описаниям, мне следует знать, о чем говорить стоит, а о чем — нет. Шэнь Юань, рассмеявшись, прикрыл за ними дверь, стоило только выйти. — Лю Цингэ не глуп, но прост, а слова его порой столь же прямы и неистовы, как и клинок, которым он в совершенстве владеет. Вместе с тем, он был рожден начисто лишенным способности плести интриги, а все его помыслы написаны у него же на лице. Если что-то придется не по нраву господину Лю, уверяю, это будет заметно. Шэнь Цзю фыркнул. В самом ли деле существовали такие люди? Этот Лю Цингэ предпочел умение орудовать мечом умению пользоваться головой? — Так или иначе, тебе нет нужды беспокоиться о том, какое впечатление ты создашь, — произнес Шэнь Юань, когда они подошли к лестнице. — Этот мастер обо всем позаботится. Единственное, — он взглянул на Шэнь Цзю, идущего чуть позади, и улыбнулся одной из тех раздражающих улыбок, что совершенно не касалась глаз, — не стоит упоминать ничего о моей природе. Шэнь Цзю хмыкнул. Сдавать Шэнь Юаня было не в его интересах, но он не мог удержать презрительного смешка, размышляя о том, как слеп был этот Лю Цингэ, в собственном друге не углядевший демона. Право, от Шэнь Юаня при всех его талантах так и несло чем-то подозрительным, недобрым. Как воин мог этого не заметить? Или дело было в восприятии самого Шэнь Цзю? Ведь не каждый человек, в конечном итоге, от любого незнакомца будет ожидать в спину нож.***
Если Шэнь Цзю и смыслил что-то в достатке и показной роскоши, то нынче его представления потерпели некоторые перемены. Еще издали глядя на высившуюся над городом пагоду со множеством изогнутых черных крыш, он предполагал, что окажется в месте, сравнительно походящем на поместье Цю. Но, как оказалось, с выводами он самую малость поторопился. Нет, здесь были и роскошь, и богатство, но выражались они вовсе не изящными картинами и не древними вазами с тончайшими стенками. Хотя и этого, разумеется, тут находилось в достатке. И все-таки сперва Шэнь Цзю подумал, что Шэнь Юань притащил их в какой-то чрезвычайно странный военный лагерь. — Это место также называют Залом сотни битв, — произнес Шэнь Юань, следуя за слугой, что встретил их у самых ворот. — Хотя я тут впервые, вынужден сказать, подобное название очень ему под стать. Семья, издавна известная своими военными заслугами и боевым мастерством, очевидно, будет поддерживать сложившийся образ, даже если в данный момент пребывает в упадке. — Насколько известно этому мастеру, здесь юноши могут пройти обучение и в дальнейшем сдать государственный экзамен и поступить на службу чиновником. С другой стороны, стоит ли дворец Хуаньхуа того, чтобы тратить на него свой талант? — цыкнул Шэнь Юань, обмахнувшись веером. — Мастер Шэнь, — тихо и чуть взволнованно произнес Юэ Ци. — Как бы сказать… государственная служба и мы… — Ты уверен, что парочка бывших рабов впишется в это змеиное логово? Что нас не вышвырнут взашей, когда ты уйдешь? — перебил брата Шэнь Цзю, не стремясь смягчать углы. Шэнь Юань взглянул на юношей и, хмыкнув, произнес: — Все зависит от вас. Это мастер не обещал, что будет просто. Мое дело — открыть для вас путь, а пройдете вы его, заплутаете или вовсе развернетесь обратно — все это исключительно на вашей совести. Вернее, на вашем таланте и вашем усердии. Эти качества Лю Цингэ ценит больше, чем золота блеск и знатность родословной. Слуга привел их в небольшой зал и любезно поведал, что младший господин Лю изволит подойти позже. Шэнь Цзю успел только закатить глаза, когда двери вновь отворились. Ждать не пришлось. Слуга что-то запричитал, а молодой мужчина, не удостоив его и взглядом, только махнул рукой, и тот поспешил ретироваться. Шэнь Юань расплылся в степенной улыбке, когда к нему твердым и уверенным шагом подошел этот… этот… Шэнь Цзю не знал, как описать этого человека. Его образ совершенно точно был разрушен о жестокую стену реальности, в которой раздражающий мужчина имел лицо прелестной девицы. Да это же просто смешно! Юэ Ци рядом издал какой-то тихий, невнятный звук, и Шэнь Цзю даже не мог постыдить брата за такую вольность. Ясно, почему за всю свою прогулку по Залу сотни битв они ни разу не обнаружили даже самого жалкого букета — посрамленные своей несуразностью, все цветы единственно могли лишь увянуть. Шэнь Цзю остановил себя на этой непостижимо нелепой мысли и вперил злобный взгляд в Лю Цингэ. — Шэнь Юань, — произнес тот спокойно, и выражение на его лице, казалось бы, совсем не изменилось. — Господин Лю, — со смешком поприветствовал его демон, лениво обмахиваясь веером. — Этот мастер рад видеть тебя в добром здравии. Тот кивнул и, наконец, обратил свое внимание на иных гостей. Взгляд его мазнул по Юэ Ци, задержался на перевязанной руке, а затем обратился и на Шэнь Цзю. Этот господин Лю даже не пытался скрыть, что оценивает — эмоции, сложение тела, даже взгляд. И Шэнь Цзю стоило больших трудов проглотить намерение скривиться, скрестить руки — что угодно. — Этот мастер писал тебе о своей маленькой просьбе, — прикрыв лицо веером, медленно проговорил Шэнь Юань. — Что скажешь? — Кто-нибудь из них в курсе, с какой стороны браться за меч? — наконец, спросил Лю Цингэ если не насмешливо, то весьма высокомерно. — Никто здесь не станет вытирать им сопли, когда получат первый синяк. Шэнь Цзю сжал кулаки, глубоко вздыхая. Щека его нервно дернулась, противно скрипнули крепко сжатые зубы. Он смолчал. Но каких трудов ему это стоило? Шэнь Цзю всей душой ненавидел, когда его недооценивали. Еще больше — когда смотрели свысока и судили, ничего совершенно о нем не зная. — Дорогой мой друг, — произнес Шэнь Юань, сверкая янтарем глаз за ребристой дугой своего опахала, — не обманывайся видом, не умаляй ожиданий и не стыди этого мастера. Уверяю, синяк — не то, что могло бы испугать каждого из этих достойных юношей. Лю Цингэ недовольно фыркнул, но лицо его стало немного мягче. — Ладно. Я выполню твою просьбу, но относиться к ним будут в соответствии с их достижениями. Шэнь Юань улыбнулся и наклонил голову, изображая поклон. — Благодарю тебя, — произнес он. — Этот мастер не останется в долгу. Лю Цингэ на это никак не отреагировал. Вот уж где неведение — наивысшая благодетель. — Я приказал подготовить комнаты, слуги отведут вас. Об остальном поговорим позже, — констатировал Лю Цингэ между тем. — Сейчас у меня есть другие дела, с которыми следует покончить как можно скорее. — Речь о том пожаре, что случился в деревне по пути? — поинтересовался Шэнь Юань, и, получив кивок, спросил: — У молодого господина Лю уже есть догадки, кто за этим стоит? Лю Цингэ вновь покачал головой и сказал коротко: — Вернее всего, все это — происки демонов. — Вот как. Ну разумеется, — голос у Шэнь Юаня был ровным и самую малость насмешливым. — Но какой демон способен на такую подлость? Уничтожить целую деревню, сжечь храм — святое место — сложно даже вообразить… — Отчего же? — Лю Цингэ вскинул бровь. — В последнее время в народе ходит много слухов о Ху-яо. Способностей одной демонической лисицы достаточно, чтобы устроить подобное бесчинство. … — Ах. В самом деле. — Слышал, в каком-то городе на юге не так давно одна такая тварь сожгла полгорода — что ей пара бедняцких лачуг? Шэнь Юань расплылся в улыбке, что, на взгляд Шэнь Цзю, отдавала фальшью лишь самую малость. И каково же это: улыбаться в лицо другу, только что назвавшему тебя тварью? Необычные, должно быть, впечатления. Занимательные. — Действительно. Что ж, мы можем обсудить это позже, раз уж господин торопится. — Верно, — кивнул Лю Цингэ и, легко развернувшись, быстро покинул зал, не прощаясь. Шэнь Юань стоял, пару мгновений не сводя взгляда с того места, где за дверью исчез Лю Цингэ. Оставалось лишь догадываться, что же происходило в его голове в тот самый момент.***
Шэнь Юань не в духе так очевидно, что даже немного смешно. Его размеренные, немного ленивые движения кисти, когда он удерживает в пальцах излюбленный веер, чуть более резкие, чуть более дерганные. Он не стремится завязать беседу — одного этого достаточно, чтобы задуматься, что же здесь не так. Но Шэнь Цзю теряться в догадках нужды нет. Он и так осведомлен. — Господин Лю не знает обстоятельств и природы мастера Шэня. Уверен, он бы не стал так отзываться о своем друге, — на пробу подает голос Юэ Ци, когда слуга заваривает им чай, а тишина за столом оседает на плечи, как оседает высушенный цветок сливы на дно фарфоровой чаши. Шэнь Юань поднимает на него взгляд и тонко улыбается. Качает головой и выдает тем тоном, каким обыкновенно обращаются к детям: — Малыш Юэ, этот мастер сокрушается совсем не от того. Поверь, для меня не является неожиданностью его отношение к демонам. Оно вполне естественно, — говорит он, отворачивая голову в сторону. В той стороне терраса — а с нее видно яркое алое облако расцветающей мэйхуа. Снег любовно целует ее нежные лепестки, а черные ветви, причудливо изогнутые, кренятся к земле. Этот образ — застывшая на холсте картина, развод туши, взмах кисти, лишь изредка тревожимый легким дуновением ветра. — Что меня действительно беспокоит, так это то, что Лю Цингэ, вернее всего, не ошибается. — Хочешь сказать, поблизости ошивается еще одна лисица? — изогнул бровь Шэнь Цзю. — Нашла ведь время хвостом крутить. Шэнь Юань хмыкнул, но кивнул. — И что теперь? — воззрился на него Шэнь Цзю. — Ты поможешь ей? Или присоединишься к этому добродетельному герою, что устраивает облаву на твоего соплеменника? Выражение лица Шэнь Юаня сделалось сложным. Меж бровей залегла глубокая складка, когда он нахмурился, а губы сомкнулись в тонкую линию. — А, быть может, решишь остаться в стороне? — продолжил Шэнь Цзю. — Пожалуй, нет, — наконец, произнес демон. — Пока я не буду мешать Лю Цингэ — его право желать расплаты за причиненный ущерб, но прежде я должен знать, что сподвигло эту лису совершить такой поступок. А после… Он замолчал. Скривился, будто на язык его положили что-то кислое, и шумно вздохнул. — Не знаю. Может быть, оставлю все как есть. Шэнь Цзю усмехнулся. Поразительное зрелище открылось его взору: наглейшее существо терзалось муками совести! Шэнь Юань глянул на него чуть недовольно, а затем вновь вздохнул и подал голос: — Полагаю, вам должно быть известно, как отличить лисицу от человека, когда она приняла его облик. Но знает ли кто-то из вас способ, как изгнать ее дух из счастливца, которым она завладела насильно? Шэнь Цзю о таком слышал лишь краем уха. И не особенно верил, раз уж на то пошло. Как теперь оказалось, напрасно. — Ты можешь вселяться в людей? — уточнил он настороженно. Губы Шэнь Юаня тут же расползлись в ухмылке. Он склонил голову и, сузив глаза, предложил: — Хочешь, продемонстрирую? Могу обещать множество незабываемых ощущений. А впечатлений — и того больше. — Воздержусь, — холодно отрезал Шэнь Цзю. — Вопрос исчерпан. — Быть может, стоит поднести к лицу огонь? Или заставить вдохнуть дым, — предположил Юэ Ци. — Не думаю, что есть большая разница между тем, как люди охотятся, и подобной ситуацией. — Малыш Юэ прав, — кивнул Шэнь Юань, смущая юношу своим обращением. — Вдобавок, тело человека реагирует на такое вторжение. Если есть возможность, обращайте внимание на грудь и ногти — кожа в этих местах покраснеет и вздуется. — Мастер Шэнь так милостив, раз рассказывает об этом, — произнес Юэ Ци. — Спасибо за заботу. Шэнь Юань улыбнулся задумчиво: — Сам поражаюсь, откуда только взялась вся эта добродетель.***
Лю Цингэ вернулся к вечеру и пригласил гостей отужинать вместе с ним. Крайне любезно с его стороны, но Шэнь Цзю предпочел бы не портить себе аппетит лицезрением этого постного лица. И сладкими речами Шэнь Юаня, между прочим, тоже. Пускай бы пели друг другу свои оды о благоговении наедине. У Шэнь Цзю от этого рис скиснет прямо в тарелке. — Сяо Цзю, ты чего? — спросил Юэ Ци тихо. — Что-то болит? — С чего ты взял? — смурно поинтересовался тот. — Ты так хмуришься… У Шэнь Цзю ничего не болело. Новое состояние для его тела, не особенно привычное, даже какое-то неудобное. Но настроение все равно обитало где-то на уровне Диюя. Строить догадки и искать причины он отказывался наотрез. Слишком велика честь для того, кто сейчас так весело зубоскалит, хихикая над нелепостями Лю Цингэ. Что здесь смешного, Шэнь Юань? Этот глупец с мечом заместо мозгов только что назвал тебя неженкой. — Гэгэ! — звонкий голосок, похожий на птичью трель, вдруг прервал и глупое хихиканье Шэнь Юаня, и поток мрачнеющих, как небо перед дождем, мыслей Шэнь Цзю. Все обернулись в его сторону — в дверях, смутившись собственного поведения, застыла девочка лет двенадцати. Лицо ее частично скрывала легкая вуаль. — Минъянь, — в голосе Лю Цингэ проскользнуло легкое удивление. — Отчего ты здесь? — Ах, неужели это — малышка Минъянь? — перебил его Шэнь Юань, расплываясь в улыбке, кажется, очень искренней. — Надо же, как быстро летит время! Я помню тебя совсем крошкой! — Мастер Шэнь, я была не настолько мала… — отозвалась Лю Минъянь и независимо подняла подбородок повыше, стремясь выглядеть достойно. Получалось лишь умилительно. — Надо же? Кажется, память этого старика уже не та… — усмехнулся лис. — Ну же, не стой там. За столом места хватает. Лю Цингэ лишь благосклонно кивнул, и его младшая сестра, заметно приободрившись, охотно приняла предложение. — Юная госпожа Лю, прошу, познакомься, — вновь заговорил Шэнь Юань после этого и по очереди представил и Шэнь Цзю, и Юэ Ци. — Твой брат любезно согласился принять их в вашу школу… Лю Минъянь с любопытством рассматривала новых знакомых. Пялиться в ответ на юную деву было бы верхом бесстыдства, так что ответного интереса высказывать не выходило. Шэнь Цзю, в общем-то, и не планировал. Хотя узнать, зачем она дома таскает вуаль, был не против. Беседа за столом помалу оживилась. Внесли новые блюда, болтал теперь не только Шэнь Юань — порой его разбавлял мягкий девичий голос и вежливый — Юэ Ци. Ну до чего же идеальная картина. Шэнь Цзю без интереса поковырял палочками остатки риса на своей тарелке. — Быть может, господин желает десерт? — произнес кто-то рядом, и Шэнь Цзю поднял голову, выныривая из мыслей. А. Просто служанка. — Не нужно. — Ты даже не попробовал, — послышался голос Шэнь Юаня. Не выслушивая возражений, он озаботил служанку делом. Шэнь Цзю цыкнул. Бесит. Сколько можно лезть не в свое дело? Шэнь Цзю порывался высказаться, но сдерживал себя напоминанием о лишних ушах и нежелательных свидетелях. Впрочем, раздражать от этого Шэнь Юань меньше не стал. А он даже в его сторону не смотрел! Так, пялился куда-то… Шэнь Цзю перевел взгляд в то место, и успел заметить только, как зал покинула служанка. — Ах, забыл кое-что попросить. Этот мастер сейчас вернется, — вдруг произнес Шэнь Юань, и, не слушая слова о том, что они могут просто передать пожелания другим слугам, направился вслед за девой. Шэнь Цзю нахмурился. Странно ли это? Весьма. Брат и сестра Лю быстро отвлеклись от странной выходки гостя и продолжили беседу вместе с Юэ Ци. Но минул один фэнь, второй, пятый… что можно так долго просить? — Этот глубоко сожалеет, но также вынужден отлучится по необходимости. Лю Цингэ кивнул, даже не обратив толком внимание на слова Шэнь Цзю, чему тот на сей раз был несказанно рад. Выскользнув в коридор, юноша прислушался. Справа доносились шаги — мелкие, в грубой обуви, звучные. Другие. Шэнь Цзю свернул в противоположную сторону. Коридор вел прямо, без поворотов и ответвлений, к крытому переходу между домами. Шэнь Цзю мог сказать, что этот путь точно не приближал его к кухне, и он уже раздумывал вернуться, но… Знакомый голос, чуть приглушенный, его остановил: — ...-ты здесь забыла? — едва не шипел Шэнь Юань дикой гадюкой. —... и кто же мне запрещал это делать? — отвечала, кажется, та самая служанка. — Ты? Твой господин, может быть? — Не забывайся, девка, — голос Шэнь Юаня заледенел, — он и твой господин тоже. Я не стану повторять вопрос. Дева рассмеялась, и голос ее колокольчиком зазвенел в тишине, пополз мурашками по спине Шэнь Цзю. — А я не стану отвечать. Тем паче, при таких любопытных свидетелях.