Я (не) хочу тебя любить

      Кирилл так тяжело и мечтательно вздохнул, что на него обернулась половина группы. Пришлось экстренно делать вид, что это не он и натягивать капюшон на голову посильнее. От Никитиного вопросительного взгляда это, правда, не спасло. Но Кирилл настолько преисполнился в своём отчаянии, что просто продолжил совершенно нагло пялиться на друга, который быстренько отвёл смущённый взгляд.       Кириллу оставалось лишь ухмыльнуться, да улечься поудобнее, продолжая разглядывать это прекрасное создание. Никита слишком старался всё своё внимание уделять каракулям в тетради. Но Кирилл успел преисполниться не только в отчаянии, но и во всём остальном, поэтому чрезмерно глупо улыбался на эти жалкие попытки игнорировать окружающую действительность. Ну то есть действительность он не игнорировал, а вот свою и чужую гействительность — да. Так упорно и неумело, что даже смешно. Кириллу смешно. Никите вот не очень.       Никита вторую неделю находился под пристальным вниманием Кирилла. Чувствовал он себя весьма неуютно, в отличие от кудрявого недоразумения, которого уже вообще ничего не смущало. Конечно, Кирилл далеко не сразу ебанулся осмелел. Первые несколько дней он строго придерживался тактики-хуяктики и игнорировал Никиту так же, как и Никита его. И было в этом что-то такое правильное. Будто они просто привыкали друг к другу. Кирилл счёл это вполне логичным, всё же после того несчастного дня им обоим необходимо было прийти в себя, в глаза друг другу научиться смотреть…       А глаза у Никиты… Кирилл вот сбоку на них смотрел и немного снизу, но такие они красивые были. И даже складочки на лбу и между бровями не напрягали, а исключительно радовали и делали Никиту ещё красивее. Хотя казалось бы, куда уж больше. После их «воссоединения» Кирилл будто свежим взглядом посмотрел на друга. Ну а чем ещё было заняться, когда тебя усиленно игнорируют и сторонятся? Правильно, рассматривать. Сначала Кирилл пытался цепляться к недостаткам, но так их и не нашёл. Потом долго и упорно придумывал всякие отговорки, ссылался на объективность, скуку, недотрах, любовь к прекрасному, единорогов, ктулху… Да, ктулху явно стал лишнем в этом списке, поэтому Кирилл перешёл к тихому осознанию, что Никита очень даже красивый и нравится ему. С припиской «бля», конечно, но куда без неё в таком деле?       Никита свой игнор не планировал заканчивать, а Кириллу резко разонравилась его тактика-хуяктика. Ему тут Никита нравится, о чём вы? Парень искренне скучал по их прошлому общению. И даже пара дней тишины и дистанции ощущалась слишком неуютно. Кирилл пробовал поговорить с другом, подловить его, когда он будет один, но Никита как ошпаренный от него отскакивал. Ожидаемо, конечно, но Кириллу не нравилось. Никита отвечал односложными фразами, если отвечал. В основном это было «давай позже», «ну пара идёт», «а?», «ага», и никак не зависело от контекста. Общение с таким тупым роботом не доставляло совершенно никакого удовольствия. Ещё и сидел весь такой безэмоциональный. Аж бесил.       Безусловно, Кирилл понимал, что этой красоте тяжело. Ну как понимал… Никита его не избил. Никита ушёл в игнорирование. Но при этом Никита всё равно был где-то рядом. Кирилл понимал, но не понимал. Но вырывать Никиту на откровенный разговор не рисковал. Пытался, но не продавливал. Помнил, что ничем хорошим это не кончится.       Да только хотение нормального общения никуда не делось от всех этих осознаний. И хотение всего Никиты в целом, тоже никуда не делось. К сожалению. Кирилл не мог себе позволить схватить в охапку эту заразу вредную, хотя и хотелось, но смотреть ему точно никто не мог запретить. Вот он и смотрел уже вторую неделю. Постоянно. Каждую пару ложился на парту, или просто поворачивался и смотрел, ловя взгляды Никиты. А в них и смущение и непонимание было и ещё что-то, на что Кирилл положил свой пусть и не самый большой и толстый, но никто ещё не жаловался. Ведь главное не размер, главное умение. И нет, это не утешение себя тем, что корнишоны тоже огурцы, у него там вполне себе нормально всё. Просто бывают же разные и… О чём это он? Ах, да…       Глаза Никитины это, безусловно космос. Но губы… Вы видели его губы? Кирилл вот видел. И представлял. И не жалеет об этом. Пухленькие они такие были, покусанные слегка. Кирилл и сам не против попробовать укусить. Да только тонкая душевная организация друга обязательно сломается о такую суровую реальность, где мужчины целуются. Впрочем, это душевность, а не гейство, не забывайте.       Кирилл сам до конца не понимал, чего пытается добиться своими гляделками. Никита определённо нервничал, переживал, иногда бесился от этого всего. И такие реакции радовали, возможно даже вопреки здравому смыслу. Кирилл жил в своём мирке, где Никита очень даже не против его общества в самом тесном и близком смысле. Он честно старался как-то по другому понять и обосновать поведение друга. Но мозг отказывался мыслить адекватно в присутствии Никиты. И Кирилл видел лишь ответный интерес, который усиленно прятали. Вот и смотрел. Ждал, когда у Никиты терпение кончится.       Конечно, Кирилл не рассчитывал на сказку, где Никита, разведя руки в стороны, бросится к нему на шею, они там поцелуются, займутся прочими непотребствами, и довольные уйдут в закат. Тут только закат здравого смысла возможен. А поговорить нужно было. Ведь если не поговорить, то как проблему решать? Никак, правильно. От прямого контакта Никита уходит, а значит нужно добивать любыми другими способами. Тем более, что Кириллу нравилось на него залипать. Красивый он такой. Хмурится забавно. А щёчки так и просят потрепать их. И волосы поперебирать… Кирилл вновь мечтательно вздохнул, но на этот раз уже тише.       То, как косился на него Никита — отдельный вид прекрасного. Того и гляди дурку вызовет. А Кирилл и не против. С его поплывшим выражением лица только туда и дорога. Ещё бы смирительную рубашку и Никиту в роли строгого врача… ой. Это уже какие-то ролевые игры начались. Впрочем, почему бы и не поиграть в своей голове? Жаль только, что Кирилл не настолько преисполнился, чтобы Никите мысли свои транслировать. Вот бы он обалдел, конечно. Кирилл аж хихикнул, как представил шок своего соседа по парте, если бы он увидел в своей голове то же, что и у Кирилла…       Дурка, судя по выражению лица Никиты уже выехала, да.       Никита аж попытался отсесть ещё чуть дальше, хотя между ними и так Марианская впадина пролегла, только вширь. А Кирилл продолжил мило улыбаться. Нет, он не сошёл с ума. Просто впал в состояние влюблённой идиотины. Терять ему в целом уже нечего. Никита не общается, сторонится, а от ориентации, как сказал Марк, бегать бесполезно. Так почему бы не отдаться этой дурости и не получить максимум удовольствия? Кирилл решил отдаться. Думал, бегал, рассуждал, сопротивлялся. А сегодня с утра встал с чёткой мыслью, что «да пошло оно всё». Помирать, так с музыкой, ну. Не можешь предотвратить — возглавь. И вообще, хуже уже точно не будет.       Звонок с пары заставил вздрогнуть и нехотя поднять своё тело с парты. Кирилл с недавнего времени не любил перемены. Все куда-то бегут, общаются. Не дают нормально поглазеть на произведение искусства, которое стремительно куда-то вылетело. Стандартно, в общем-то. За эти недели Никита постоянно сбегал в неизвестном направлении, а потом появлялся из ниоткуда и курил одну за другой. Нервно так и быстро. В этот раз, правда, вместе с ним и Андрей с Артёмом быстро слиняли, подхватив с собой Марину. В целом Кириллу было всё равно на их телодвижения. Пусть бегают. Следующую пару никто не отменял. Там встретятся и Кирилл вновь сможет заняться любованием и доведением Никиты. Главное, чтобы не до нервного срыва.       — Идёшь? — Яна подошла к Кириллу, глядя на него с каким-то странным интересом.       — Идушь. — Кирилл с трудом засунул блок в безразмерный карман толстовки и похлопал по нему. — А остальные куда свалили?       — Да кто ж их знает. — Яна пожала плечами и вышла из кабинета. — Слу-ушай, ты же не сильно хочешь курить?       — А что? — Кирилл нахмурился и остановился, чуть не врезавшись в резко притормозившую девушку. Как она так умудрялась делать на своих каблуках до сих пор загадка.       — Да студсовет попросил из каморки новогодние декорации вытащить. — Яна поправила шарф, пробегая глазами по коридору, по которому студенты спешили на перекур. — Сказали, что если мы так хотим воплотить в жизнь своих дедов морозов со снегурочками, то нужно помогать, а не просто прийти на всё готовое.       — У них первокурсники закончились? — Кирилл недовольно закатил глаза. Вот только пыльную мишуру ему не хватало таскать.       — Да там гирлянды только. — Яна медленно пошла в нужную ей сторону. — Первокурсникам решили не доверять, а всякую тяжесть на них, естественно повесят.       Кирилл недовольно цокнул и пошёл за подругой. По его мнению студсовет страдал откровенной хернёй. И Яна вместе с ними. Ну вот какие гирлянды? Четыре года никого не беспокоило кто и как таскает коробки и украшает колледж. А тут за лампочки распереживались. Кирилл чётко ощущал, что его где-то наебали, но виду решил не подавать. В конце концов Яна вряд ли ведёт его на казнь. А остальное переживёт как-нибудь.       Кирилл с тоской оглядел счастливых студентов, выбегающих на перекур, и завернул за девушкой к актовому залу. Кто вообще придумал начать всё украшать аж с начала декабря? Позитива перед сессией это никак не прибавляет, а вот надоесть успевает. Ладно хоть не припахивают к украшению всего этого безобразия. Кстати, о безобразии.       Кирилл очень удивился, заметив около двери всю остальную компанию. Да ещё и с Никитой. Почему им вместе не шлось, вопрос довольно-таки интересный, но не интереснее выражения лица Никиты, который тоже был весьма удивлён появлению Яны. Хотя ладно, что уж людей обманывать. Кириллу он удивился.       — Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались. — Андрей ухмыльнулся, наблюдая за Яной, которая открывала дверь ключами.       — Там, походу, не только гирлянды вытащить надо, да? — Кирилл недовольно скрестил руки на груди. Судя по количеству собравшихся, гирлянд там должно хватить на то, чтобы весь колледж в несколько слоёв обмотать.       — До них добираться тяжело. — Яна пожала плечами и открыла дверь. — Заходим, мальчики.       Кирилл фыркнул и первым зашёл в эту пыльную камеру пыток. И нет, он не драматизирует. Если гирлянды закопаны в самом конце, то чистыми отсюда выйти почти нереально. Руки, одежда, волосы, лицо, всё будет в мерзкой пыли, которую только чудо поможет отряхнуть. Впрочем, хлопок двери, громкое «эй» и отсутствие какого-либо света, заставило забыть о такой мелочи как пыль. Кирилл обернулся на звук, но в свете, что просачивался под дверью, он увидел только кроссовки Никиты. Идиотская привычка ходить зимой в обуви, совершенно для неё не предназначенной. Хотя Кирилл такой же, и это не совсем то, о чём сейчас нужно думать.       — Какого хера? — Никита безуспешно подёргал ручку и, с полнейшей досадой и разочарованием, ударил по ней кулаком. Общество защиты дверей совершенно точно покачало сейчас головой.       — Как поговорите — звоните, выпустим.       За дверью послышался сдавленный смех парней и как Яна тряхнула ключами, а следом их удаляющиеся голоса. И тяжёлое Никитино «долбоёбы».       — Согласен. — Кирилл нащупал рукой край парты и уселся на неё. Потом отряхнётся. — Слишком банально.       — Тебя только это беспокоит? — Никита шарил по стене рукой в поисках выключателя.       — Угу. — Кирилл кивнул в темноту, сам себя назвал идиотом и продолжил: — Я думал, что у них с фантазией получше. А засовывать двух людей в тёмное маленькое помещение, чтобы они поговорили, — Кирилл сделал пальцами кавычки в воздухе и вновь мысленно назвал себя идиотом. Не видно же нихрена, — идиотизм, короче.       — Да где этот свет, блять! — Никита будто и не слышал друга, лишь пытался нащупать на стене выключатель.       — Не поверишь, около двери.       Кирилл ухмыльнулся и слез со своего места. Нервозность Никиты невозможно умиляла. Самого его эта ситуация не беспокоила. Скорее забавляла. Ну а что? Знаете, сколько порно начинается вот с таких тёмных комнат? А Кирилл знает. Оставалась, конечно, вероятность, что Никита решит воспользоваться этой банальнейшей ситуацией и побьёт его, но что-то Кириллу подсказывало, что нет. А забиться в уголок и отмолчаться Кирилл ему не даст. Если только сам в этот уголок не загонит. Тут самое место для коварного смеха, но Кирилл ещё не до конца с ума сошёл, чтобы так пугать друга. У него другие идеи в голове появились. Не менее коварные.       Кирилл не торопясь подошёл к Никите. Если, конечно, два шага могут попадать под понятие «не торопясь». Глаза уже достаточно привыкли, чтобы различать примерный силуэт друга в этой темноте, поэтому оправданий у Кирилла не было. И его тихое «ой», когда он целенаправленно впечатался в Никиту, так и сквозило наглой ложью. Но кого это сейчас волновало. Кирилла вот не волновало. Он и не собирался отстраняться. Наоборот, прижался чуть сильнее, чтобы удобнее было, ну, и протянул руку к выключателю.       — Свет включается примерно тут. — Кирилл чисто случайно повернул голову так, чтобы губы оказались примерно около уха Никиты. А шептал он исключительно потому, что зачем шуметь? Друзьям на ухо не культурно орать.       Кирилл прекрасно чувствовал, как Никита превратился в камень и дышал через раз. Очень сильно не вовремя в голову пришло воспоминание о камушках, на которые Кирилл когда-то собирался подрочить. Что ж… Но сначала выключатель. Да. Он, безусловно, важнее. Кирилл безуспешно щёлкнул белой клавишей. А потом ещё. И ещё. Он просто проверял наверняка, вы не подумайте ничего лишнего. А то что Никита так рядом… Ну так комната маленькая, а в темноте он не заметил, что тут друг стоит. И разворачиваться не вариант, в пыли перепачкаются все. Грязные мальчишки. Кирилл аж губу закусил от своих фантазий, которые приходят так не вовремя.       — Кажется, не работает. — Кирилл пожал плечами, не забыв томно вздохнуть на ухо замершему другу. — Какая жалость.       Он честно старался сказать это как можно искренней, но что-то как-то не получилось. Впрочем, это мало его волновало. Кирилл оставил бедного Никиту в покое и отошёл обратно к парте, радостно садясь на неё.       — Делать что будем? — Никита прочистил горло и развернулся, прижимаясь спиной к двери.       Было бы логично включить фонарик на телефоне, но очень сильно не хотелось, чтобы Кирилл увидел всю красноту щёк. А они светили сейчас похлеще светофора. Никита прекрасно это чувствовал. И молился, чтобы Кирилл не додумался включить свой. Такого позора он не переживёт. Его и так вновь начинало мутить из-за осознания, что ему не хватает Кирилла, который так нагло прижимался. Хотелось ещё. Хотелось сильнее. Хотелось ближе. Хотелось отвлечься, чёрт возьми, иначе лёгкое недомогание рискует превратиться в настоящую катастрофу.       — Можем снять штаны и побегать. — Кирилл усмехнулся, беззаботно болтая ногами.       — Кир. — Никита прикрыл глаза, тяжело вздыхая. Душно тут. Воздуха ему воздуха. И Кирилла. Ой.       — Шо Кир? — Кирилл провёл руками по своим кудрям, убирая их с лица. Кажется, стричься пора, а то в глаза уже лезут… — Яна сказала поговорить. Давай говорить.       — Мне не о чем с тобой разговаривать. — Никита отлепил свою тушку от двери и повернулся к ней лицом. Глупо, конечно. Так глупо, что хуже уже некуда.       — Можем и чем-нибудь поинтереснее заняться. — Кирилл улыбнулся темноте и поднял голову к потолку. Пафосно, конечно, но не видно нифига. — Предложение про штаны ещё в силе.       — Придурок. — Никита недовольно поджал губы, в очередной раз дёргая ручку двери.       Ебучий случай. Столько времени избегать Кирилла, чтобы вот так глупо оказаться запертым с ним в тесной каморке, из которой, кажется, весь воздух выкачали. Нет, он не страдал клаустрофобией или боязнью темноты. Просто Кирилл… Его присутствие ощущалось слишком явно. Свинцовым облаком окутывало всё пространство, перекрывая доступ к кислороду. Да и дышать, если честно, не очень хотелось. А вот провалиться в это облако очень даже да. И от этого так тошно было. От неправильности этой. Не должно так быть. Это против природы! Никита уже почти дошёл до той стадии отчаяния, когда готов пойти свечку ставить во имя гетеросексуальности. В церкви ставить, а не… Прости, Всевышний, душу эту неправильную…       Озарение пришло почти так же внезапно, как и сессия. Яна же сказала позвонить, как поговорят. Вот и спасение подъехало. Никита быстро достал телефон из кармана, набирая подругу. Пара, конечно, уже началась, но не могли же друзья настолько жестоко поступить и решить не открывать их до конца занятия? А если они тут переубивают друг друга? Маловероятно, конечно. Но трупы же лишние не нужны! И эти предатели должны были всё учесть. По крайней мере Никита на это очень сильно надеялся.       Кирилл тихонько хмыкнул и вновь слез с парты. План Никиты ясен как белый день. Но у Кирилла было другое мнение. Он так устал от этого молчания. Так хотел определённости. Да много чего он хотел, если честно. И планировал получить хоть что-то из своих хотелок, раз уж они так удачно оказались вдвоём в тёмном маленьком помещении.       Кирилл вновь подошёл вплотную к Никите и нагло забрал телефон из его руки. Яна всё равно не отвечала, так зачем просто так названивать? А Никита вновь напрягся. Особенно, когда Кирилл медленно и осторожно начал засовывать телефон в его передний карман джинс. Слишком медленно, не забывая при этом прижиматься и дышать в затылок. А вот Никита уже не мог дышать. И сердце так предательски колотилось. И тело вновь начало парализовывать от такой близости.       — Мы не поговорили. — Кирилл прикрыл глаза и провёл носом по затылку друга. — Не хорошо обманывать друзей.       Кирилл плавно убрал руку от кармана друга, перемещая её на живот, а носом продолжал выводить неизвестные науке узоры, плавно спускаясь ниже, к воротнику толстовки. То, что он до сих пор не получил по лицу, или ещё куда-нибудь, слегка прибавляло смелости. Но лишь слегка. Кирилл будто по минному полю шёл. Ещё чуть-чуть и Никита не выдержит, оттолкнёт его, ударит… А пока этого не случилось нужно было максимально насладиться моментом. И будь что будет. Кирилл на пробу коснулся губами открытого участка шеи, едва касаясь, будто боялся спугнуть. Темнота прекрасно обостряла остальные органы чувств. И это так нравилось. Тихий прерывистый вдох Никиты, его напряжённость, и Кирилл мог поклясться, что чувствует, как быстро бьётся его сердце. И своё сердце от этого начинало колотиться, толкая на не самые обдуманные поступки. Поэтому Кирилл прикоснулся губами к шее уже смелее. А потом ещё. И ещё. И каждое прикосновение сопровождалось таким дыханием, что у Кирилла шарики за ролики заезжали и ум за разум уходил, освобождая место безумству.       — Кир… — Никита прикрыл глаза не в силах пошевелиться.       Этот кудрявый демон творил с ним что-то невозможное. Такое приятное и такое неправильное… А как осторожно Кирилл положил вторую руку ему на живот, плавно перемещая первую выше… Никите, если честно, хотелось ниже. Он никогда ещё не чувствовал такого острого возбуждения, от таких простых прикосновений. Так это неправильно. Наоборот должно быть! Он от прикосновений девушек должен с ума сходить, а не от Кирилла. Почему же всё так несправедливо?       — Почему ты меня избегаешь?       Кирилл всё сильнее прижимал к себе Никиту. Отсутствие сопротивления подстёгивало действовать дальше. Да и то, что Никита наконец оказался настолько близко, отключало напрочь мозг, погружая Кирилла в одну из фантазий. На какой-то момент ему даже показалось, что он всего лишь спит и это очередной до ужаса прекрасный сон, но Никита так явно ощущался под руками, как ни в одном самом реалистичном сне не снилось. И тёплым он таким был, почти что горячим. Кирилл осторожно завёл одну руку под толстовку, слегка касаясь кожи живота над краем джинс. И даже через эти лёгкие прикосновения Кирилл чувствовал, что Никита ужасно напряжён. А кожа у него и правда горячая. И не понятно, то ли по жизни он такой горячий, то ли в помещении слишком жарко. В первом Кирилл не сильно сомневался. В каком-то смысле он точно горячий. А вот второе сомнительно. Кириллу всё ещё было прохладно, как и всегда, собственно.       — Я… не избегаю. — Никита прикрыл глаза. Он попытался поднять руки, обессилено свисавшие вдоль туловища, чтобы остановить Кирилла, но они совершенно не слушались.       — Ах не избегаешь.       Кирилл ухмыльнулся и резко развернул Никиту лицом к себе, впечатывая его спиной в дверь. Руками смысла заниматься не было, Никита не пытался ими ничего сделать, а вот свою коленку между его ног всё же втиснул, нагло прижимаясь всем телом.       — Сложно избегать, когда я так рядом, да? — Кирилл сам не понимал, откуда в нём столько наглости и уверенности, но останавливаться не собирался.       Он лишь сильнее прижимался, добираясь до шеи уже спереди. Никита будто из последних сил сопротивлялся, пытаясь не дать доступа к нежной коже, но в итоге всё равно сдался, слегка повернув голову, чем Кирилл моментально воспользовался, касаясь губами шеи. Но даже если бы Никита продолжил зажиматься, то Кирилл не расстроился бы. У него тут вопрос интересный возник. Показалось или нет. Прижимание своего тела внятного ответа не давало, поэтому Кирилл протиснул свою руку между их тел и неуверенно накрыл ладонью чужую эрекцию. Со своей то всё понятно было, чего трогать лишний раз. А вот у Никиты…       Размышления о размере посетили голову Кирилла в последнюю очередь. Мысли в основном занимали такие странные и противоречивые ощущения. Касаться чужого члена, пусть и через одежду, было до ужаса непривычно. Но так интересно. И вроде казалось бы, у него член тоже есть и, чего уж скрывать, он неоднократно трогал себя сквозь одежду. Анатомически то существенной разницы нет, но как же это было по другому.       — Это неправильно…       Слабый шёпот Никиты слегка выдернул Кирилла из размышлений. Обидно, конечно, он почти дошёл до ещё одного преисполнения. И до мысли, что ему нравится держать дружеский член в руке. Ну, дружеская поддержка, все дела. Подумаешь, за член. Какая разница за что поддерживать, да? Тем более, когда там так стоит — грех не поддержать. А для поддержки же ещё необходимо найти правильное положение руки, поэтому придётся несколько раз поводить ей туда-сюда. Исключительно ради поддержки, ну. А вообще, он опять куда-то не туда думает.       — Члену своему скажи, что это неправильно.       Кирилл бесстыже слегка сжал свою руку и прикоснулся своими губами к Никитиным. Он, если честно, не рассчитывал на ответ, но Никита и тут удивил. Да, это было несмело, будто через не хочу, но отвечал же! Кирилл настойчиво провёл языком по губам Никиты, заставляя его приоткрыть рот и пропустить его внутрь. И несмотря на всю неловкость, стеснение, тупое ощущение неправильности, Кирилл готов был поклясться, что это лучше и приятнее, чем с девушками.       Никите было ужасно плохо от того, насколько ему хорошо. Ни с одной девушкой ему не приходилось собирать всю волю в кулак, чтобы не издавать позорных стонов, потому что их и не было. А тут… Всего лишь дружеская рука помощи, блять. И губы его. И приближающаяся крайне позорная эякуляция, если не остановить всё это непотребство. Но так не хотелось останавливать…       — Остановись, пожалуйста. — Никита кое-как справился со своими руками, цепляясь за толстовку Кирилла и просто стараясь держать его в одном положении, на то, чтобы оттолкнуть, сил не было.       Кирилл тяжело вздохнул, но руку свою убрал. И упёрся своим лбом в Никитин, прикрывая глаза и слушая сбившееся дыхание друга. Хрен бы он остановился, будь они где-нибудь дома. Но тут… Кирилл не изверг. Они и так что-то заигрались. Кирилл, конечно, хотел вывести Никиту на разговор и немного побесить, ну или как называется то, чем он тут занимался, но откровенно лапать в его планы не входило. Впрочем, он бы не отказался, чтобы в них что-то вошло. А, ой…       — И даже не пытайся отрицать, что мы друг другу нравимся. — Кирилл выдохнул и слегка отстранился от Никиты.       Остановиться то он остановился, но не все органы были согласны с таким раскладом событий. Предательство чистой воды! И Никита всё ещё так рядом стоял. Дышал так возбуждающе… Впрочем, для Кирилла сейчас любое тяжёлое дыхание покажется возбуждающим. Глаза прикрыть, а фантазия у него хорошая, работает когда надо и не надо. Кирилл решил не рисковать и совсем отошёл от такого горячего, во всех смыслах, друга к своей уже полюбившейся парте.       — Это неправильно. — Никита обессилено опустился на пол.       Хорошо тут. Попрохладнее. И тошнота, которая вновь начала подкатывать не так сильно чувствовалась. Спасибо, что не вывернуло прямо тут от своей неправильности. Но это заслуга не принятия, скорее безысходности. В отрицание уходить не получалось совсем никак. Организм-предатель, на тёмную сторону радостно переметнулся. А мозг всё ещё пытался отстаивать свои права на натуральность. Бесполезно, если честно, пытался. Но Никита не отчаивался. Он всё ещё свято верил в то, что это пройдёт. Нужно только раздражитель в виде Кирилла убрать.       — Неправильно от себя бегать. — Кирилл недовольно фыркнул и сел на парту.       Почему в мире существуют вытрезвители, а каких-нибудь учреждений, где избавляют от эрекции нет? Какой-нибудь антистояк. Межэтажный, ага. Приходишь туда, с тобой что-то делают, и выходишь счастливый такой и без эрекции. И, кажется, Кирилл совершенно не разбирался в принципе работы вытрезвителей. Да и способ избавления от эрекции, чтобы потом счастливый ходил, уже давно придуман…       — Ты не понимаешь. — Никита подтянул к себе ноги и уложил лоб на колени. Ему нужно успокоиться, пожалуйста.       — Ну так объясни мне, я ж тупой. — Кирилл закатил глаза. — Совсем не знаю, что люди делают, если нравятся друг другу.       — Кир… — Никита тяжело выдохнул. — Так нельзя.       — Всё, что мне нельзя, прописано в уголовном кодексе. Остальное на моё усмотрение. — Кирилл бросил недовольный взгляд куда-то в район своих колен. Темно, ничего не видно, но главное же посыл.       — Это против природы. — Никита оторвал голову от колен. — Неправильно, Кир. Не должно так быть. Не нужно тебе на эту дорожку вставать. Остановись, пока не поздно.       — То есть себя ты уже поставил на эту дорожку и пошёл, а мне не разрешаешь? — Кирилл хмыкнул. — Я достаточно взрослый, чтобы самостоятельно решать, с кем мне спать. И если уж мне нравится человек, то нравится он мне не из-за пола. Это вообще бред делить людей по половому признаку в наше время. Какая вообще разница, что там у человека между ног? Ты же не за это любишь! Тем более, у тебя у самого есть член, глупо их бояться. — Кирилл, если честно, сам был в шоке от своих речей. Да и в страшном сне не мог представить, что будет уверять другого парня в том, что любить парней нормально. Вот что член животворящий делает! Ой, то есть это, как его, принятие и присутствие мозга.       — Кир… — Никита понимал, что друг вещает слишком складно и так, что не прикопаешься, но общество…       — И да, среди животных есть куча гомосексуальных связей. Так что твоё «против природы» говно говяное, а не аргумент. — Кирилл недовольно скрестил руки на груди. Для полного счастья только ножкой топнуть не хватало, ага. Философия на уровне «кто так обзывается — тот сам так называется»       Никита притих, вновь опуская голову на колени. От мыслей, что это может быть нормальным вновь начало мутить. Не может оно нормальным быть. Никак. А с Кириллом спорить… Себе дороже. У него на один аргумент с полсотни найдётся. И выставит ещё всё так, что поверишь. Даже в то, что ктулху существует. Впрочем, Доказательств, что его нет — нет, поэтому…       Никита не знал, что ему делать. И как вообще выходить из всей этой ситуации. Кириллу сейчас не скажешь, что ему показалось, он всё перепутал и вообще, не понравилось это всё. Последнее, конечно, вариант, но Кирилл не совсем идиот, чтобы верить в такую откровенную ложь. Когда не нравится — не отвечают. Разумеется, варианта взяться за ручки и уйти в радужную даль он не рассматривал. Это же неправильно.       Неправильно попу наждачкой вытирать, а остальное вопрос личных предпочтений. Впрочем…       — Я тебе нравлюсь. — Кирилл подразумевал, что это должно было стать вопросом, но что-то как-то не вышло.       Кирилл отчасти понимал Никиту. Он сам немногомного в шоке был, когда обнаружил эту тягу к прекрасному мужскому полу. И да, это было страшно, казалось чем-то неправильным, но ёб вашу мать, блять, нельзя же всю жизнь на одной пластинке жить. Их менять хоть иногда нужно. Желательно, конечно, почаще. Мир меняется, люди меняются, да сам человек меняется. Как можно ограничивать мир одной песочницей? Даже если она максимально комфортная, с подогревом и из песка там идеальные куличики выстраиваются. Неужели не интересно, что там за пределами этой комфортабельной коробки?       Понятно, что если уж тебе не нравятся мужчины, не стоит на них, не тянет, не интересно, дальше сами придумайте, то тут ничего не сделать. И не нужно мозг промывать своей гейщиной. Но если тянет, если интерес есть! Какого чёрта нужно в шкаф запираться и делать вид, что ты в домике? Нихуя это не домик. Шкафы сейчас из такого говна и палок делают, что разваливается он только так. Ещё и полкой по голове ударит.       И Кирилл мальчик не глупый, глаза с мозгом у него есть и даже соединены друг с другом. А значит, работают нормально, а не как у некоторых, не будем называть имён, а то звучит уже как ругательство. И кроме того, что он всё же немного умнее хлебушка, у него ещё и зрение неплохое. Врач так и сказал. Это не Кирилл придумал, вы не подумайте. И видел он своими прекрасными глазами, что Никита на него посматривает. И мозгом понимал, что взгляды эти отнюдь не дружеские. Точнее дружеские, но не совсем. Прямо как он: натурал, но есть один нюанс. Сейчас главное не вспомнить не к месту анекдот про нюанс и не засмеяться. А то Кирилл может. Он когда первый раз его услышал долго ухахатывался.       Так вот про тот самый нюанс во взгляде друга. Да и в поведении тоже, чего уж там. Какой нормальный гомофоб позволит прижать себя к стене? Ну, явно не Никита. И тут одно из двух: либо он не гомофоб, либо долбоёб сам не без греха и нет-нет, а на мальчиков поглядывает. Кириллу, конечно, хотелось, чтобы только на него поглядывал. Впрочем, Никите смелости не хватит ещё на кого-то заглядываться.       А тишина тем временем продолжалась и начинала совсем уж неприлично затягиваться. И Никита это понимал, но сделать с собой ничего не мог. Подтвердить слова Кирилла и подписать смертный приговор гетеросексуальности ему религия не позволяла. Уверуйте в абсолютную натуральность и будет вам счастье, как говорится. Отрицать очевидное — глупо, и Кирилл не отстанет. А с него станется перепроверить. Никита совершенно не был уверен, что сможет второй раз пережить такую пытку. Он так сильно не хотел, чтобы Кирилл ему нравился… Так сильно хотел быть как и все — нормальным… Так хотел, что его вновь начинало тошнить от самого себя. А в таком помещении это ох, как не к месту.       — Мы не сможем быть вместе… — Никита всё же нашёлся. Но прозвучало это так неуверенно, что лучше бы молчал, ей богу.       — А чего замолчал? Там дальше должно быть «дело не в тебе, ты потрясающий, а я мудак такой»…       — Дело в нас, Кир. — Никита перебил друга. Последовавший за этими словами полувздох-полурык от Кирилла, слишком резанул по ушам в такой тишине. — Я не хочу таких отношений, понимаешь? И тебе, и мне нужны нормальные…       — За меня не решай! — Кирилл перешёл на злобный рык. Так бесил этот непробиваемый идиот, ужас просто. — Хочешь всю жизнь просидеть в этом социальноодобряемом болоте — сиди на здоровье! А меня сюда не приплетай.       — Кир, да послушай! — Никита тяжело вздохнул. — Так будет лучше. Я не хочу, не готов и не буду никогда готов вот к таким извращениям. Мне это не нужно. Я просто хочу вернуть наше прошлое общение. Ты мне дорог, но как друг.       — Хуюк. — Кирилл достал телефон из кармана, цепляясь рукой за всё, что только можно, ещё и чуть не выронил его, но всё же удержать смог и даже Янин номер набрал.       Никита грустно обнял свои колени. Решение — херня полнейшая. Или говно говяное, как сказал Кирилл. Но единственно правильное. Куда они придут со всей этой педерастией? Да никуда, правильно! Каждый человек обязан создать нормальную семью, где будут мама и папа, а не родитель один и родитель два.       Только вот кому обязан-то…       — Кир, давай просто продолжим общаться как и раньше, без всякого этого. — Никита неопределённо махнул рукой, хоть этого и не видно было.       — А если я не хочу, как раньше? — Кирилл засунул телефон в карман и слез с парты, отряхивая свою пыльную попу. Яна сбросила вызов, но должна была прийти открыть. По крайней мере Кирилл на это очень надеялся, иначе тут появится как минимум один труп.       — Тогда нам лучше совсем не общаться. — Никита поджал губы и кое-как поднялся с пола. Мутить стало чуть меньше. Он же правильно поступил. Как надо.       — Лучше мозг включить, Никит. И думать своим, а не чужими.       Кирилл подошёл к двери и отстранил от неё Никиту. Где там эта Яна? Совести у неё нет. Кирилл, может, и понимал, что зря вспылил, но этот непробиваемый идиотизм Никиты слишком бесил. И весь он вновь превратился в бесячку ходячую. Раздражал. Даже сопение его раздражало. Не общаться им лучше, блять. Да. Ага. Щас. Уже побежал не общаться. Только не из-за того, что общество шепчет о нормальности. А других причин у Никиты и не было. Кирилл не знал, откуда это знал, но знал. Одно из самых бесполезных знаний, конечно, перед сессией, но всё же.       Щелчок замка оказался чуть ли не самым приятным звуком за последнее время. Тяжёлые выдохи Никиты не считаются. Он так выбесил, что весь момент испортил. Скотина. Кирилл сразу же открыл дверь, выбираясь на свободу из этой пыльной камеры пыток. Теперь уже в прямом смысле. Свет больно ударил по глазам, но это такие мелочи…       — Поговорили? — Яна покосилась на дверь и шустро догнала Кирилла, который быстро уходил подальше отсюда.       — Хуйни наговорили. — Кирилл нащупал в кармане номерок и протянул дежурному по гардеробу. — Спасибо, конечно, за помощь, все дела, но больше не надо. — Он забрал свою куртку, быстро натягивая на себя. Курить хотелось слишком сильно. И на воздух. Без Никиты.       — Кира…       Кирилл отмахнулся от девушки и выскочил на улицу. Задолбало всё и все. Ему покурить надо. И домой. Закрыться там ото всех и прокрастинировать, глядя в пустоту. И темноту. А вообще, нужно было подумать. И ещё где-нибудь преисполниться, лишь бы не раздражало это всё.