Светяшка

Des Rocs — Imaginary Friends

      Есть масса причин, по которой Кэйа оказался у Альбедо в постели, и главная из этих причин — экзистенциальная.       — Что, если, — Кэйа притягивает голову Альбедо к себе, возбуждённо шепчет, касаясь губами уха, — этот тип за стенкой трейлера прямо сейчас? Слушает, чем мы тут занимаемся… и…       Он заходится стоном, потому что Альбедо двигает бёдрами, больше жестоко, чем страстно. Его разрывает противоречие: он хочет, чтобы Кэйа заткнулся прямо сейчас, и чтобы он не затыкался никогда, потому что его голос — лучшее, что Альбедо слышал за всю свою жизнь.       Но это не экзистенциальная причина.       — …и пишет что-нибудь кровью, как в фильмах ужасов, — хрипит Кэйа, цепляясь за Альбедо обеими руками, и выгибается, чтобы потереться всем телом. После секса Альбедо никогда не может вспомнить, кто был сверху, а кто снизу, потому что Кэйа способен затрахать любого из любой позиции. Он целые залы доводит до оргазма без единого прикосновения, что ему всего один любовник?       Но и это не экзистенциальная причина.       — Кэйа, — укоряет Альбедо, но к чему лгать — он заводится сильнее. В любви к страшилкам они с Кэйей сходятся. — Не… не надо…       — И выйдя утром, мы увидим пророчество, — продолжает Кэйа, захлёбываясь стонами, потому что на этом этапе его невозможно не трахать как в последний раз в жизни. Впившись ему в бёдра, Альбедо раз за разом рывками натягивает его на себя, вылизывает ему горло и чувствует языком, как наружу вырываются всё новые безумные слова. — Что-нибудь о звёздах… о том, что мы наследные каэнрийские принцы… или рыцари, призванные служить… или таинственные… таинственные… ох, детка…       — Кто таинственные? — спрашивает Альбедо, приподнявшись на локте.       Кэйа толкает его пятками под ягодицы и стискивает зубы, хрипя от удовольствия. Он сжимается так сильно, что Альбедо кончает сразу за ним, и это туманит разум.       Если Итэр не курит из-за слишком острого обоняния, Альбедо не следовало бы заниматься сексом из-за слишком высокой чувствительности, но кто способен устоять перед Кэйей?..       — Так кто?       — Пророк и его алхимик, — самодовольно сообщает Кэйа, уложив Альбедо себе на плечо и крепко обняв. — Принцы — слишком банально.       — Согласен, — бормочет Альбедо и целует его в шею. — Не длинновато ли, чтобы писать кровью?       — Может, он возьмёт вишнёвый сок, — легкомысленно предполагает Кэйа и зевает. — Или джем. Джем смотрелся бы лучше.       — И надпись получится чётче, — соглашается Альбедо.       Экзистенциальная причина в том, что они с Кэйей примерно одинаково не в себе.              Всю ночь Дилюка мучают кошмары. Иногда в них прорываются стоны Кэйи из другого конца трейлера, и тогда сны затягивают глубже, в прошлое, где всё было по-другому. В прошлое, о котором Дилюк не хочет вспоминать, но вспоминает почти каждую ночь после смерти отца.       Кэйа затихает к полуночи, а кошмары остаются. Дождавшись, когда Лиза перестанет бродить по трейлеру и наконец ляжет, Дилюк прокрадывается к выходу и, ёжась от предрассветного холода, закуривает. Тени кажутся особенно густыми, и от них не по себе. За ночь почти все, кто оставался у этого клуба, разъехались, и на пустой стоянке кроме их машин только пара потрёпанных пикапов и невообразимо дорогая тачка, возле которой курит хрупкая блондинка в таком же невообразимо дорогом платье с цветочным принтом.       — Госпожа, — слышится из машины; в такой тишине не подслушивать невозможно, но Дилюк ещё не докурил, чтобы возвращаться, и ему приходится быть невольным свидетелем, — нам пора.       — Одну минуту, Тома. — Блондинка аккуратно тушит сигарету о погнутый в нескольких местах фонарный столб и торопливо засовывает в рот две пластинки жвачки. — Ох, не говори брату.       — Я бы и не подумал, госпожа. — Невидимый водитель за тёмным стеклом улыбается, если судить по голосу. — Разве я выдал хоть одну вашу тайну?       Блондинка, вопреки своему положению, садится на переднее сиденье, а не назад, и Дилюк слышит звук поцелуя и стон.       Почему-то эта более чем скромная подсмотренная сцена заставляет его покраснеть.       Хлопает дверь кабины, и из трейлера выпрыгивает помятый Итэр, с наслаждением потягивается.       — Почему ты не спишь там? — спрашивает Дилюк, нахмурившись. — Внутри есть две свободные кровати.       — …мне хватает той, что над сиденьями, — растерянно отзывается Итэр. Видимо, мысль выспаться с комфортом даже не приходила ему в голову. — Почти хватает места, чтобы вытянуть ноги.       Затоптав окурок, Дилюк закрывает кабину, берёт Итэра за руку и ведёт за собой. К его радости, Итэр не сопротивляется и не пытается возмущаться.       — Здесь, — шепчет Дилюк, указав на уютную нишу, где раньше спала Джинн, — или здесь.       Место под откидной кроватью Беннета тоже свободно, а сам Беннет сладко спит, свесив руку. Цветные браслетики от поклонников почти все обожжены искрами или пеплом от сигарет, и удивительно, как ещё держатся, но Беннет дорожит ими слишком сильно — как и любыми знаками внимания.       — Спасибо, — просто говорит Итэр и, завалившись на матрас в нише, засыпает в ту же секунду — или притворяется, чтобы не продолжать разговор.       Нет, — думает Дилюк, глядя на его расслабленное лицо в свете ночника, — Итэр не такой человек.       Не такой, как Кэйа.       Под сердцем тянет, и это плохой знак, — но всё вокруг и так пестреет плохими знаками. Дилюк выдержит ещё один. Не стоит придавать значения мелочам.       В своём закутке Дилюк дрочит под первое попавшееся порно, стараясь не концентрироваться ни на одной из фантазий, которые могли бы сейчас прийти ему в голову, а после наконец засыпает без снов.              Утро исполняет все самые смелые фантазии.       На белом боку трейлера ярко-красным выведено всего одно слово: «РЯДОМ», — а парковка усыпана сесилиями.       — Кто бы это ни был, он пытается подкатить к тебе, — обиженно замечает Кэйа, — твои любимые цветы.       — Они довольно популярны. — Альбедо, аккуратно перешагнув через тонкие стебли и сбрызнутые утренним дождём белые лепестки, подходит к надписи, чтобы её сфотографировать. — Мы ошиблись, Кэйа. Это клубничный джем.       — Что ж, — Кэйа закатывает глаза, — кем бы он ни был, ни одного попадания в мои вкусы. Полный провал.       — Ты всё ещё уверен, что этот человек пытается соблазнить тебя, а не припугнуть? — усмехается Лиза, стоя на пороге трейлера в тёплом пледе поверх пеньюара.       — Версия с соблазнением нравится мне больше. Разве я делаю недостаточно для того, чтобы меня хотел каждый встречный?       Оставив их с Лизой перешучиваться, Альбедо без особой надежды на успех обходит стоянку в поисках каких угодно зацепок или следов. Увы, ничего интересного обнаружить не удаётся, да и глупо предполагать, что таинственный сталкер оставит банку от джема со своими отпечатками на видном месте, чтобы её легко было найти и передать рыцарям. Для поиска более сложных зацепок детективных навыков у Альбедо маловато.       По возвращении он обнаруживает перед надписью сонного, нахохленного, как птичка, Беннета.       — Что думаешь?       — Вкусно пахнет, — вздыхает Беннет, и его желудок согласно урчит. — Зачем мазать такой штукой какой-то там грузовик, если можно её съесть…       — Идём, милый, — зовёт Лиза; на ней уже платье, роскошная шляпа и пальто. — Я вчера приметила местечко, где можно позавтракать.       Плетущийся с ней рядом Беннет в тёплой пижаме и наброшенной поверх куртке выглядит как беспризорник, и к столь душераздирающему зрелищу Альбедо в такое время суток не готов.       Он возвращается в трейлер, раздевается и снова ложится к Кэйе под бок.       — Тебе страшно? — спрашивает он.       — Нет, не страшно. — Кэйа зевает. — Как думаешь, этот таинственный господин с лилиями больше соблазнён моими песнями или мной?       — Конечно, тобой, — улыбается Альбедо, сжав его руку, — твои песни больше никто не может так исполнить.       — Хотел бы я у него спросить… — бормочет Кэйа, засыпая, и Альбедо думает: сталкеру с пророчествами придётся постараться, чтобы Кэйа соизволил о нём вспомнить.              Когда Дилюк просыпается во второй раз, Итэр уже на ногах — моет трейлер.       — Альбедо мне разрешил, — оправдывается он так торопливо, будто его можно заподозрить в преступлении.       Дилюк кивает, слишком сонный, чтобы выдать что-то осмысленное. Солнце уже поднялось, но даже в куртке всё равно прохладно, а Итэр возится в закатанных штанах и мокрой майке.       — Если подождёшь минут десять, сбегаю тебе за кофе, — продолжает он и снова разоружает Дилюка улыбкой. Удивительно, он даже зубов не показывает, но что-то есть такое в его радушной сдержанности, что Дилюк никак не может выкинуть его из головы. Может, дело во вгляде или в том, как Итэр себя держит.       Что-то есть ещё, что Дилюк хотел спросить, но ничего не идёт в голову.       — Лиза сказала, что ей нужно пройтись по магазинам, — продолжает Итэр. — Беннет уехал с ней. Кэйа и Альбедо ещё спят. Это на случай, — с улыбкой добавляет он, — если ты хотел знать.       Дилюк понятия не имеет, что он хотел и не хотел, поэтому он просто пожимает плечами и от нечего делать в очередной раз закуривает. На ум приходит воспоминание о том, что у Итэра острое обоняние, и это может ему не понравиться, а сразу за тем — события вчерашнего вечера, и Дилюк наконец вспоминает, что его тревожит.       — О чём ты вчера хотел поговорить?       Итэр подходит вплотную, закидывает голову, и Дилюк поспешно скрещивает руки на груди, зажав сигарету в зубах. Не то чтобы ему некомфортно, скорее наоборот, но привычка… ему никогда не было легко находиться близко к тем, с кем он не спит.       — Что происходит?       Дилюк растерянно наклоняет голову к плечу.       — Я пойму, если мне нельзя знать, — продолжает Итэр, — но если у Кэйи неприятности, лучше, чтобы все были в курсе. Даже я.       Пытаясь сфокусироваться на его словах, Дилюк снова вспоминает про острое обоняние, торопливо вынимает изо рта сигарету — и они с Итэром, отводящим в сторону мокрую тряпку, случайно сталкиваются руками.       — Прости! — тут же спохватывается Дилюк, и от волнения слова из него начинают сыпаться как бобы из дырявого мешка. — Я тебя не обжёг? Тебе не больно?       Перехватив его руку с сигаретой, Итэр поднимается на носочки и целует Дилюка в уголок губ.       — Не надо так волноваться. — Он снова улыбается. — Схожу за кофе.       Он бросает тряпку в ведро с почему-то розовой водой и уходит, оставив Дилюка в невидимом облаке клубничного аромата. Шампунь или ещё какое-то моющее средство? — рассеянно размышляет Дилюк, пока сигарета, дотлев до фильтра, не обжигает ему пальцы.       Кажется, только в этот момент Дилюк просыпается — и в который раз за утро неловко краснеет. К счастью, свидетелей у его смущения нет, но в закутке Кэйи уже слышатся шорохи и ленивое зевание.       Дилюк проскальзывает в трейлер, захлопывает дверь своего отсека и включает табличку «не беспокоить», любезно приобретённую Лизой специально для него (и немного — для общительного Беннета).       Лучше побыть одному.              По ночам Кэйа спит почти неподвижно, но если Альбедо соглашается подремать с ним до середины дня, то неизбежно просыпается лёжа поперёк кровати на скомканном одеяле и некоторое время не может понять, где он и как выпутаться из длинных рук Кэйи так, чтобы его не разбудить.       Последнее ему никогда не удаётся.       — Полежим ещё чуть-чуть, — клянчит Кэйа, и этому капризному тону невозможно не поддаться. Альбедо покорно замирает, пытаясь понять, что именно давит ему на поясницу. У Кэйи в постели может оказаться что угодно, от микрофона до старой покрышки, и это не считая всех его украшенных вышивкой подушечек и неприкосновенного (на самом деле нет) запаса сладостей.       — Сегодня выходной, — продолжает Кэйа, уткнувшись Альбедо в шею, и тянет губами за ухо. — Разве мы куда-то торопимся?       Альбедо обнимает его одной рукой. Вторая придавлена Кэйей и парой подушечек.       — Никуда. Кажется, все уже разошлись.       Это обстоятельство обычно возбуждает Кэйю, любящего громкий секс, и Альбедо, любящего громкого Кэйю, но после утреннего происшествия место возбуждения занимает колкий страх.       Словно в ответ на мысли Альбедо, дверь трейлера тихонько скрипит, и кто-то крадучись входит внутрь.       Кэйа вместе с Альбедо задерживает дыхание. Слушая, как некто идёт в другой конец трейлера, они не отрываясь смотрят друг на друга, а потом Кэйа, перекатившись на Альбедо, неслышно приоткрывает дверь, чтобы выглянуть.       — Это Итэр, — с облегчением выдыхает он.       Придавленный к кровати, Альбедо делает единственное, что может, — целует Кэйю между ключиц и проводит языком по шее.       Громко хлопнув дверью, Кэйа стонет так, что его наверняка слышно на стоянке, и нетерпеливо вжимается в Альбедо бёдрами. Его член твердеет, и Альбедо не без труда раздвигает ноги, чтобы сжать его.       — Подожди, — хрипло шепчет Кэйа, покрывая его лоб и виски влажными поцелуями, — подожди…       Он засовывает руку Альбедо под поясницу так хозяйски, будто там его личный тайник, и вытаскивает смазку. Не выдержав, Альбедо смеётся, а потом ему становится не до смеха: Кэйа выдавливает смазку прямо ему на бёдра, стискивает их коленями и начинает двигаться, с каждым резким толчком задевая и без того поджавшиеся яйца.       Всё, что Альбедо может сделать, — закинуть голову, чтобы Кэйа трахнул языком его рот.       Войди к ним таинственный сталкер прямо сейчас, они оба его не заметили бы прежде, чем кончат. Стискивая ягодицы Кэйи, Альбедо хрипит его имя и чувствует себя затёртой кассетой, на которой осталось всего одно воспроизводящееся по кругу слово.       Кэйа едва не вытрахивает его из постели — Альбедо приходит в себя зажатый между ним и стеной, и теперь что-то упирается под лопатку.       И не думая отодвинуться, Кэйа переваливается на спину, открывает маленькое окно и закуривает. После первой же затяжки Альбедо отбирает у него сигарету.       — Знаешь, что я подумал? — говорит Кэйа, медленно выдыхая дым сразу через ноздри и рот. — Быть безумным — так до конца.       — Что бы ты ни собирался сделать, я не буду тебе помогать, — пытается Альбедо, но на Кэйю давить бесполезно, а на Кэйю после секса — бесполезно вдвойне, ему море по колено.       Кэйа дарит ему сияющую улыбку секс-звезды мировой сцены и откапывает из-под одеяла мобильник.       На той стороне трубку берут после первого же гудка .       — Это Кэйа Альберих, — говорит Кэйа безупречно вежливым тоном, — мне сказали, этого достаточно, чтобы поговорить с господином Камисато.              Альбедо не знает, как смотреть Лизе в глаза. Среди всех, кто состоит и состоял в этой группе, перед ней почему-то стыднее всего, хотя вины Альбедо в произошедшем немного — он просто…       …сложно сказать, что он мог сделать. Возможно, вырубить Кэйю в тот момент, когда его переключили на господина Камисато. Или выбить телефон у него из рук. Или…       …безнадёжно, у него не было вариантов. Но это не помогает избавиться от стыда.       К счастью, Лиза на него даже не смотрит. Как за редким животным, она наблюдает за Дилюком, на лице которого целая гамма эмоций.       — И ты, — рычит он, — просто позвонил ему и назначил встречу? Что, если тебя убьют?!       — Тот, кто хочет убить, не присылает лилии, — отмахивается Кэйа, и только сами архонты удерживают его от предсказуемого «взять, к примеру, тебя». — Я просто хочу сбросить его со счетов, понимаешь?       — Мы можем пойти с тобой, — простодушно предлагает Беннет и воинственно взмахивает кулаком. — Чтобы тебе не было страшно!       — Я возьму с собой Альбедо, — заявляет Кэйа.       Альбедо благодарит свою генетику, позволяющую ему никогда не краснеть. Все взгляды обращаются к нему. Изящно держа сигарету на отлёте, Лиза заинтересованно уставляется на него, будто ожидает, чем ещё Альбедо способен её развлечь.       — Почему нет, — ровно говорит Альбедо. Кэйа обожает ставить его в неловкие ситуации, и эта попадает в топ пять. — Я не вызову подозрений.       — Я тоже, — немедленно говорит Лиза и встаёт с дивана. — Когда у вас со сталкером назначено свидание?       — Лица Альбедо почти никто не видел, — сопротивляется Кэйа, — он работник сцены, можно представить его как ассистента или…       — Моего лица тоже никто не помнит, в сети только фотки моей груди. — Лиза берёт Кэйю под локоть, и все понимают, что сопротивление бесполезно. — Этот твой поклонник наверняка ни разу не обратил на меня внимания, он и не посмотрит в мою сторону. Вот увидишь, я буду тихой и незаметной, и смогу собрать информацию, пока ты занят флиртом.       Альбедо кажется, что волны гнева, идущие от Дилюка во все стороны, можно почувствовать кожей.       — И, если мы попадём в переплёт, остальные легко смогут найти работу! — с сияющей улыбкой добавляет Лиза, похлопывая Кэйю по плечу. Беннет громко давится водой. На помощь ему поспешно приходит Итэр.       — Это точно хорошая идея? — уточняет он, хлопая Беннета по спине. Волны гнева от Дилюка по неясной причине усиливаются; Альбедо с опаской смотрит, как белеют костяшки на его стиснутых кулаках. — Вы бы могли обратиться к рыцарям…       — Рыцари нам не помогут, пока не будет прямых улик. А улики можно получить только при лобовом столкновении. — Лиза с нежностью подмигивает Кэйе. — С радостью вспомню прошлое. Поедем втроём.       Альбедо всё ещё уверен, что собирается поучаствовать в максимально идиотском коллективном самоубийстве, но в группе действует единственное негласное правило, которое следует соблюдать без исключений: нельзя спорить с Лизой.