Светяшка

      Обещания были ложью с самого начала.       Лиза выходит из трейлера в очередной огромной шляпе, вуаль на которой способна поспорить размерами с москитной сеткой, в коротком платье, усеянном пайетками, и в сценических сапогах, перед стразами на которых меркнет весь мир и очередная майка Кэйи впридачу.       — Выглядишь как сверхновая, — воркует Кэйа, поднося к губам её руку в прозрачной перчатке. — Ты произведёшь фурор.       — Что ты, никто и не посмотрит в мою сторону, — мурлычет Лиза.       Альбедо в джинсах и футболке пытается слиться с серым утром и потеряться в палящем блеске двух звёзд, но ему не дают. Кэйа втаскивает его на заднее сиденье машины и закидывает руку ему на плечи.       — Вот увидишь, ты его быстро раскусишь!       — А чем будешь заниматься ты?       — Очаровывать его, конечно! — Кэйа сияет удовольствием. — Каждый из нас будет делать то, в чём силён.       Пока Лиза вместе со своей шляпой усаживается на переднее сиденье, Итэр прогревает двигатель. В отличие от всех прошлых помощников, машину в прокате он тоже умудрился отыскать приличную — на старте Альбедо даже не впечатывает лицом в спинку водительского сиденья, как бывало обычно.       — Итэр, напомни, — вальяжно окликает Кэйа, — сколько у нас времени до выезда в следующий город?       — Надо отправиться завтра в полдень. Учитывая цены на отели на месте, проще оставаться здесь, а после концерта уже поискать что-то ещё. Если, конечно, вы не против такого плана.       — Я так мечтала поваляться на двуспальной кровати. — Лиза вздыхает, приводя вуаль в волнение. — Но ничего, милашка, я знаю, что за прошлый концерт мы только окупили прошлые долги.       — Ты выдала Итэру документацию? — прищуривается Кэйа.       — Почему нет? Он отлично ведёт дела и, в отличие от всех нас, умеет считать!       Кэйа поджимает губы — видимо, чтобы не выпустить наружу фразу про заключение контракта. Итэр улыбается в зеркале заднего вида.       — К счастью, от меня требуется не так уж много.       — Не скромничай, милашка! — Лиза треплет его по колену. — Ты нам всем нравишься, правда, Альбедо?       Застигнутый врасплох её вопросом, Альбедо на несколько секунд задумывается.       — Пожалуй, да, — говорит он. — Итэр удивительно быстро вписался в нашу компанию. Все прошлые помощники…       — Да я их даже не помню! — прерывает Кэйа и недовольно толкает Альбедо бедром. Причина становится ясна через пару секунд: в скудном потоке машин мелькает чёрный мотоцикл. Альбедо вздыхает и делает вид, что ничего не видел. — Альбедо, ты помнишь, как звали того? Ло? Лу?       — Лоуренс. Он тебе сразу не понравился.       — Конечно. Таскался за мной всюду и нудел, что ему придётся отдать мою одежду на чистку, если я продолжу валяться на асфальте!       — Ужасно, — с деланным сочувствием вздыхает Лиза и поворачивается к нему, едва не накрыв голову Итэра краем вуали. — Как думаешь, я выгляжу достаточно таинственно?       — Никто не заподозрит, кто ты такая, милая.       — Ох, льстец!       Итэр косится на Альбедо, явно ища объяснения, что за безумие здесь происходит. Альбедо только пожимает плечами: если бы он знал. Если бы спустя все эти годы он сам знал.              Их встречают уже у машины — тот самый светловолосый господин с мондштадтским выговором.       — Добро пожаловать во временную резиденцию Камисато! — приветливо восклицает он, открывая заднюю дверцу. Кэйа принимает его руку с величием принца крови и выскальзывает из машины, готовый пожирать сердца. — Позвольте представиться, я Тома, слуга господина Камисато, а это госпожа Камисато, она решила поприветствовать вас лично.       — Можно просто Аяка. — Крошечная блондинка, стоящая с ним рядом, застенчиво краснеет. — Мы с братом стараемся следовать общим традициям Тейвата и не требовать от иностранцев соблюдения иназумского этикета.       — Честь для меня познакомиться с вами, Аяка, — воркует Кэйа. Этот его тон трогает всех, независимо от возраста и пола. Аяка вспыхивает румянцем, стоит Кэйе приветственно коснуться её руки. Выглядит удивительно мило для… сестры сталкера?       Чем дальше, тем меньше Альбедо верит в то, что им может угрожать какая угодно опасность. Даже сумрачные охранники у входа в особняк не вызывают подозрений — они просто скучают, искоса посматривая на гостей.       — Представьте меня, — требует Лиза, с помощью Итэра выбравшись из машины. Поняв, что дальше откладывать не получится, выходит и Альбедо. — Ох, Тома, вы такой предупредительный!       Потянув слугу клана Камисато за щёку, Лиза заходится смехом, от которого у Альбедо стынет кровь.       — Мои помощники, — представляет Кэйа и в дальнейшие подробности предпочитает не углубляться. — Вы проводите меня к таинственному господину Камисато?       — Разумеется. Ваши помощники пойдут с вами, или мне следует позаботиться об их досуге? — Тома остаётся почтительным и приветливым, но от Лизы как бы случайно отходит подальше.       — Эти двое со мной, — Кэйа приобнимает Лизу и Альбедо за талию, — а об этом господине я попрошу вас позаботиться как о своём лучшем друге.       Итэр от такой рекомендации смущается и отступает к машине.       — Я… обойдусь… — бормочет он, но Аяка берёт его руку в свои.       — Позвольте угостить вас лучшим иназумским чаем. Мы здесь не так часто принимаем гостей.       Бросив в сторону Альбедо испуганный взгляд, Итэр всё-таки кивает, а Тома увлекает всех за собой, мимо охраны, по крутой лестнице под тусклыми старыми лампами.       — Эта резиденция была во владении рода несколько столетий, — охотно рассказывает он, прыгая через ступеньку. — Её нечасто навещали. Многое здесь требует ремонта, поэтому примите наши искренние извинения за то, что дом может показаться угрюмым. Как большой поклонник вашего творчества, господин решил лично посетить ваш концерт и заодно проверить, как здесь идут дела. Госпожа настаивала на том, чтобы пригласить вас в переговорный зал в отеле, но господину показалось, что вам понравится налёт старины…       — В этом доме есть очарование, — соглашается Кэйа, так же бодро следуя за ним. Лиза не отстаёт, несмотря на высоту каблуков, и только Альбедо отстаёт почти на пролёт. Бег по лестницам никогда не был его любимым занятием. — Здесь везде так?       — Нет, в нескольких комнатах сделали ремонт, например, в кабинете господина… или в спальне. — Последнее слово Тома произносит с особенным значением. — И ещё в некоторых помещениях. Если вам нравятся полузаброшенные дома, вы можете пофотографировать.       — Я без ума от такого антуража, надеюсь, ваш господин разрешит сделать пару селфи.       — Уверен, он к вам присоединится. Его любовь к антуражу — причина того, почему здесь всё ещё не отремонтированы потолки и не выкрашены стены. А теперь прошу, проходите и располагайтесь, я провожу к вам господина!       Оставив их в мрачной комнате, по которой беспорядочно расставлена напоминающая об антикварных магазинах мебель, Тома исчезает.       — Возможно, мы уже в ловушке, — радостно объявляет Лиза и усаживается в то кресло, больше всего напоминающее трон. Огорчённо вздохнув, Кэйа занимает соседнее, более скромное, и погружается в изучение висящих на стенах катан и самурайских масок.       На всякий случай выглянув в окно, Альбедо убеждается, что Дилюк припарковал мотоцикл на другой стороне дороги и старательно делает вид, что чинит колесо. Окончательно придавленный сюрреалистичностью происходящего, Альбедо садится от Кэйи по левую руку.       «Пророк и его алхимик», — почему-то лезет в голову дурацкий утренний разговор. Альбедо гонит бредовые фантазии прочь и переключается на мысли, кто такой этот господин Камисато и насколько он не в себе. Если он похож на того невероятно богатого снежновца из Ли Юэ или двинутого фонтейнца с фотокамерой, предлагавших Кэйе за секс любые количества моры или главную роль в артхаусе, Кэйю будет не остановить. Чем более ужасные идеи ему предлагают, тем легче он соглашается.       Унылые мысли прогоняет Тома. Распахнув дверь, он с низким поклоном отступает в сторону.       — Господин, гости ожидают.       Альбедо так и тянет прищуриться — даже в полумраке комнаты костюм господина Камисато ослепительно бел.       — Не нужно церемоний, их достаточно на работе. — Господин Камисато медленно подходит к Кэйе и протягивает руку для приветствия. — Зовите меня Аято. И позвольте выразить восхищение тем, как быстро вы приняли моё приглашение.       Кэйа сжимает ладонь Аято так интимно, будто они трахаются не первый год.       — Я польщён. Аято? Какое редкое имя.       — Как и ваше. Даже в Мондштадте… вы ведь каэнриец?       Альбедо вздрагивает, присматривается, ища подвох, но Аято и Кэйа всё ещё держатся за руки, Тома стоит в дверях, потупив взор, а Лиза, откинув вуаль, роскошно закидывает ногу на ногу и вставляет в длинный мундштук ментоловую сигарету.       — Возможно. О нас не так уж много известно даже нам самим. — Кэйа растягивает губы в улыбке. — Все эти мечи. Они ваши?       — Моих достопочтенных предков. — Аято оборачивается через плечо, и Тома тотчас пододвигает ему одно из кресел и приподнимает полы фрака. Усевшись, Аято располагается с царственной небрежностью, хотя старая обшивка пестреет прорехами. — Я знаю о них даже больше, чем хотелось бы. Вот, например, тот меч, как вы могли заметить, обломанный. — Указав на стену, Аято рассеянно потирает подбородок. — Мой троюродный прадед сломал его, защищая тело своего любовника, убитого в стычке кланов. Жестокие времена. Он и сам погиб в той бесчестной схватке.       — Какая драматическая история, — замечает Лиза. Тома подносит ей зажигалку и стоически терпит ещё одно похлопывание по щеке. — Вероятно, в летописи вашего клана таких немало?       — Нет, это единственная, все остальные мои прадеды и их любовники жили до глубокой старости, — светски улыбается Аято. Горничная вносит поднос с чаем и, обойдя всех гостей, удаляется без единого звука, как призрак. — Надеюсь продолжить эту традицию.       Он смотрит на Кэйю так недвусмысленно, что Альбедо с трудом сдерживает желание прикрыть лицо ладонью.       — Как вы стали поклонником моей музыки? — Кэйа откидывается назад, отводит плечи, чтобы майка натянулась на груди, и дарит Аято одну из своих самых привлекательных улыбок. Ничего более порочного Аято пока не заслужил. — Эту историю я бы тоже не отказался услышать.       — Мне принесла записи младшая сестра. — Голос Аято теплеет, и разговор становится похож на более… адекватный. — Сначала я не придал значения её увлечению, но потом посмотрел живое выступление и в очередной раз понял, что её вкус безупречен. Вряд ли на современной сцене кто-то может тягаться с вами в страсти к пению.       По тому, как опасно Кэйа прищуривается, Альбедо понимает, что ему не нравится, куда сворачивает разговор.       — Так вы назначили мне встречу из-за увлечения вашей сестры?       — Она слишком скромна, чтобы просить автограф в зале. Каждый из нас должен исполнять капризы младших сестёр, правда?       — В таком случае, не будем откладывать. — От былого соблазна не остаётся и следа. Кэйа садится прямо, агрессивно закидывает ногу щиколоткой на колено и устремляет на Аято недобрый взгляд. — Как вы и сказали, церемонии — это лишнее.       — Я не могу подпустить вас к своей сестре, если не удостоверюсь, что вы не представляете опасности. — Улыбка Аято становится… раздражающей настолько, что у Альбедо зудит в висках от желания причинить ему какой угодно вред прямо сейчас. Плевок, пощёчина, пинок — ничего из этого не было бы достаточно. — Но, пожалуй, слухи правы, вы действительно не увлекаетесь женщинами. Даже такими невероятными, как госпожа Минчи.       — Покажите мне, куда идти, — холодно требует Кэйа, и Тома немедленно приглашает его на выход.       Проводив его долгим нечитаемым взглядом, Аято разворачивает кресло и обращает всё своё внимание на заинтересованную Лизу.       — Расскажите о своей музыкальной карьере, — просит он, и этот почти заискивающий тон ставит Альбедо в тупик. — Насколько я знаю, до того, как посвятить себя сцене, вы работали на Ордо Фавониус.       Лиза расцветает и выпускает Аято в лицо густую струю дыма.       Похоже, это доставляет удовольствие им обоим.       Оказавшись в слепой зоне и никому не нужный на празднике провального флирта, Альбедо выскальзывает из кресла и обходит комнату. На выцветших рисунках, заключённых под пыльными стёклами, мечах и масках лежит печать тлена, как и на интерьерах. Выйдя в коридор, Альбедо никого не обнаруживает и решает заглянуть в соседние комнаты. Двери или заперты, или открывают вид на столь же печальные облупленные потолки и отслоившиеся от стен обои.       — Ищете туалет? — спрашивает Тома сзади, и Альбедо едва не подпрыгивает от неожиданности. — Он в другой стороне, позвольте вас проводить.       Сдавшись на милость судьбы, Альбедо следует за ним через несколько комнат, пока не оказывается у двери со старомодным изображением ночного горшка. Искренне уверенный, что горшок и увидит, Альбедо поворачивает ручку, и ему едва не выжигает глаза неоново-розовый свет. Великолепие зеркальных стен нарушают только два сияющих подсветкой писсуара, раковина в виде камелии и хромированные краны.       — Позовите меня, когда я понадоблюсь, — говорит Тома, пряча улыбку, и исчезает из виду.       Всё ещё травмированный увиденным, Альбедо долго смотрит на своё бледное отражение. Возможно, господин Камисато выглядит роскошно даже здесь (и Альбедо не удивится, если Тома расстёгивает ему брюки), но Альбедо сам себе напоминает на удивление помятого зомби. Неон подчёркивает каждую морщинку под глазами и каждую складку на одежде.       Кэйе бы здесь, наверное, понравилось.       Словно в ответ на эту мысль, ручку двери яростно дёргают снаружи.       — Альбедо! — рявкает Кэйа. — Тома сказал, ты здесь!       Вздохнув, Альбедо прощается с шансом хоть в туалете немного побыть в одиночестве и открывает. Кэйа вваливается внутрь и немедленно запирается.       — Ты слышал, — шипит он как разъярённая змея, прижавшись губами к уху Альбедо, — подарок для любимой сестры! Да ебал я таких фанатов!       — Его сестра кажется милой, — замечает Альбедо.       — Она милашка, но к чему были сраные лилии?!       — Может, он хотел тебя заинтриговать?       — На сталкера он не похож. — Кэйа наконец выпрямляется и оглядывается по сторонам так удивлённо, будто только что заметил ослепительное великолепие туалета клана Камисато. — Да он ебанутый!       В отличие от Альбедо, Кэйе идут неон и зеркала. Впрочем, ничего нового.       — Похоже на то, — соглашается Альбедо.       — Ну, раз уж мы здесь, — Кэйа подходит к раковине и, виляя задом, стягивает джинсы до бёдер, — надо пользоваться.       Альбедо озадаченно смотрит, как он моет руки и выдавливает из флакончика на раковине мыло.       — Смазка? — усмехается Кэйа, потерев прозрачный гель между пальцами, и заводит руку за спину, — тем лучше.       Ещё несколько мгновений Альбедо смотрит, как он медленно себя смазывает.       — Альбедо. — Кэйа в отражении поднимает глаза; золотая линза кажется ещё ярче. — Долго мне ждать?       — Что, если в смазке яд? — почему-то спрашивает Альбедо, не двигаясь с места.       — Тогда пользуйся возможностью затрахать меня до смерти.       Альбедо тянет его за волосы, заставляя закинуть голову, целует в губы, и Кэйа стонет так, будто вот-вот кончит. Обхватив его член, Альбедо сжимает его под головкой, медленно двигает кулак вверх, стискивает пальцы, и Кэйа толкает его задом.       — Да, давай, — хрипит он, — пожалуйста…       Кое-как расстегнувшись одной рукой, Альбедо вкладывает член между его ягодиц, и Кэйа с рваным стоном наваливается на раковину. Его кожа в розоватом ореоле выглядит ещё привлекательнее; Альбедо проводит пальцами вверх, сдвигая до лопаток тонкую майку, потом вниз, оставляя вспухающие следы от ногтей. Кэйа недовольно толкается ему в кулак, требуя больше, — и, дождавшись, пока его член начнёт вздрагивать, а под пальцами выступят капельки предсемени, Альбедо толкается ему в зад. Кэйа вскрикивает, так пихает его бёдрами, что едва не сбивает с ног, и начинает двигаться, упираясь в раковину ладонями. Из-за его плеча в зеркале видно только безумный взгляд и пряди чёлки, липнущие ко лбу. Впиваясь пальцами ему в бёдра, Альбедо сильными рывками двигает его на себя, заставляя стонать, а перед оргазмом сжимает его горло, и Кэйа сладко хрипит, сжимаясь на его члене.       Секс в туалете чужого дома — выходка в их духе. Альбедо давно перестал такому удивляться.       За дверью деликатно кашляют. Тома даже дал им продышаться. Удивительная обходительность.       — Господин просил проводить вас, когда закончите.       Обтеревшись бумажными полотенцами, Кэйа втискивается в джинсы. Альбедо требуется немного больше времени, чтобы привести себя в порядок. Пока он моет руки, Кэйа слоняется по периметру туалета, рассматривая себя в зеркалах, и делает несколько фото.       — Улики? — усмехается Альбедо.       — Скорее, добыча для аккаунта группы. — Кэйа фотографируется на его фоне и открывает дверь так резко, что Тома шарахается назад. — Мы закончили.       Сунув руки в карманы, Альбедо смотрит на забрызганное зеркало и решает ничего с этим не делать. Если клану Камисато потребуется генетический материал каэнрийца, вероятно, есть более простые способы его раздобыть.              — Наша благодарность бесконечна, — вкрадчиво начинает Аято, когда Кэйа усаживается на своё место. На этот раз рядом с Томой стоит смущённая Аяка, прячущая руки в складках юбки. — Если вы не возражаете, мы с сестрой посетим ваши следующие концерты. К счастью, на ближайшее время мой маршрут совпадает с вашим. Приятная случайность, не правда ли?       — Такое внимание льстит, — без всякого выражения говорит Кэйа, метнув в него ледяной взгляд.       — Как и уделённое нам время. — Аято не пытается сгладить впечатление, но его вежливость всё ещё безупречна, а что прячется за ней, Альбедо угадать не по силам. — Примите этот скромный подарок в знак нашего восхищения. Возможно, он вас вдохновит.       Кэйа принимает от Томы такой же белый, как костюм Аято, бумажный пакет, и поднимается.       — Было приятно познакомиться. — Он даже не пытается скрывать раздражение, пока смотрит на сидящего перед ним и безмятежно улыбающегося Аято. — Вероятно, до встречи.       — До встречи, господин Альберих. Тома проводит вас.       Чувствуя себя бесполезным придатком к гениальной рок-звезде, Альбедо выходит из комнаты. За ним величественно следует Лиза — и на пороге оборачивается, чтобы подарить Аято долгий взгляд.       За шляпой не видно, смотрит ли Аято в ответ, но по её довольной улыбке Альбедо заключает, что жест не остался без внимания.              К облегчению Альбедо, у Дилюка хватает сознательности не показываться в поле зрения. Занятый гневом на Аято, Кэйа забывает обо всём остальном. Он валится на заднее сиденье, скрещивает руки на груди и, закинув голову на спинку, глухо рычит сквозь зубы. Бросив ему на колени свою шляпу, Лиза с наслаждением взбивает волосы и тоже усаживается назад. Не без облегчения Альбедо занимает сиденье рядом с Итэром, который выглядит немного озадаченным — и только.       — К трейлеру? — спрашивает он.       — Да, милашка, — просит Лиза и укладывает голову Кэйе на плечо. — Поехали. Ты не заметил ничего странного?       — Нет. — Альбедо почему-то знает, что Итэр врёт, но предпочитает об этом не задумываться. — Хотя я так и не понял, зачем мы сюда приехали.       — Никто не понял, — успокаивает Лиза, не давая Кэйе шанса открыть рот. — Давай по пути возьмём что-нибудь из еды.       Как только открываются ворота, Кэйа выбрасывает подарок в окно, и Тома, всё ещё стоящий на крыльце дома, печально вешает нос.              Когда они возвращаются, Дилюк задумчиво курит, сидя на поставленном на подпорку мотоцикле. Выскочив из машины, Кэйа стремительно врывается в трейлер и чем-то там грохочет.       — Как я понимаю, сталкера вы не обнаружили? — поднимает бровь Дилюк.       — Как и горячего поклонника его вокальных талантов, — хохочет Лиза.       Из двери трейлера вылетает букет лилий и влажно шлёпается в пыль.       Но интуиция говорит Альбедо, что на этом история с господином Камисато только начинается.