Des Rocs — Don't Hurt Me
Чёрный автомобиль ждёт, как ждёт и мрачный шофёр, услужливо придерживающий открытой заднюю дверцу. Кэйа знает, что его не пригласят, и по этому поводу ему… никак. — Лучшие дни всегда пролетают незаметно. — Аято укутывает его плечи пиджаком так заботливо, будто Кэйа действительно что-то для него значит. — Твоя непокорность восхищает. Если бы я мог быть тобой… Подставив губы последнему поцелую, Кэйа закрывает глаза и пьёт до дна нежное касание губ со сладковатым привкусом табака, а в ответ отдаёт солоноватый привкус Аяки. — Нам пора. Спасибо, что был добр к моей сестре. Быстро сжав руку Кэйи, Аяка проскальзывает в салон. Аято бросает на Кэйю долгий взгляд и, усмехнувшись, садится рядом с сестрой. Шофёр с поклоном закрывает за ним дверцу, втискивается за руль и трогается с места. Из-за поднимающегося стекла Кэйа слышит ставший до отвращения сухим голос Аято: — Тома, мы уезжаем, — и короткие гудки. Глядя вслед отъезжающей машине, Кэйа зябко обхватывает себя руками под белым пиджаком — и натыкается на что-то, вероятно, забытое во внутреннем кармане. От блистающей серебряными вензелями визитки пахнет горьковатыми духами — теми же, что остались на воротнике пиджака, — а ниже написан телефон. Кэйа прикрывает глаза и комкает визитку в кулаке. Тот первый букет. Он был от Аяки. Аято предпочитает другие духи — и, к тому же, у него отвратительный почерк. Опустошённый этим открытием, Кэйа вытаскивает из заднего кармана телефон, долго смотрит на фото Дилюка на контакте, с силой выдыхает и пролистывает список до Альбедо. — Да, Кэйа? — слышится после первого гудка, и от одного спокойного тона Кэйе становится легче. Чуть-чуть. — Где ты? — Я не знаю, — отвечает Кэйа и шмыгает носом. — Пожалуйста, забери меня отсюда. — Это он? — Изнемогая от нетерпения, Беннет повисает у Альбедо на плече. — Мы за ним едем?! — Да, и чем быстрее, тем лучше. Итэр… Итэр прыгает за руль раньше, чем он успевает договорить. — Как он? — тихо спрашивает Лиза. — Раздавлен. — Это всё, что Альбедо может сказать с достаточной уверенностью. — Бросил трубку. — Ох. Поезжай вперёд. Мы нагоним. — Лиза хлопает в ладоши. — Отправляемся! Вслед за Дилюком в трейлер заходит Дайнслейф. — Я должен убедиться, что всё в порядке, — говорит он на вопросительный взгляд Лизы. — Тогда заходи и ты! — Беннет пихает к лестнице бесплотного рыцаря. — Давай! Боком пролезешь! Латы душераздирающе скрипят о дверь, но план Беннета удаётся. — Путешествовать в трейлере с оболочкой, — качает головой Лиза и поднимается следом. — Эй! Не помните мою шляпу! Альбедо садится в фургон, ещё раз проверяет направление по навигатору. Ехать меньше часа, если срезать по грунтовкам. Слава архонтам, каждый раз, говоря, что не знает, где оказался, Кэйа научился отсылать в чат координаты. — Подбросите? — спрашивает Тома, заглянув в окно. — Неловко просить, но лимузин остался в имении. Я добирался к вам на автобусе. — Конечно, — бледно улыбается Альбедо. — И не забудь пристегнуться. Когда волнуюсь, я ужасно вожу.Des Rocs — Used to the Darkness
Первые минуты Кэйа держится только на гневе. Куря одну за одной, он прохаживается вдоль зашторенных окон проклятого клуба, пока охранники не просят его удалиться. Их равнодушные лица напоминают, что без Аято Кэйа здесь нежеланный гость — кем бы он ни был. Это только подстёгивает в очередной раз разгорающуюся ненависть — не к Аято, нет, вовсе нет. К миру, где костюмы ценят выше человеческих сердец. Говорят, что мондштадтцы в своём стремлении к свободе невыносимы. Правильно говорят. Каэнрийцы, Кэйа уверен, ещё невыносимее, но за полтысячи лет мир успел об этом забыть. Значит, пришло время очередного дружеского напоминания. Но на смену гневу снова приходит пустота, и тело охватывает слабость. Пройдя между дорогими тачками, Кэйа находит забытый кем-то ящик, пинает его в сторону, в темноту, садится и нахохливается как промокшая птица. Хочется попрыгать на белом пиджаке и вышвырнуть его со склона, но здравый смысл говорит, что красивый жест того не стоит. В одной майке на ветру будет холодновато. Подтянув колени к груди, Кэйа укрывает полами пиджака колени в прорезях джинсов и открывает заметки на телефоне. Его музыка держится на злости и яде, и в меньшей степени — на любви и жажде власти, что для него порой одно и то же. Злости и яда сейчас достало бы отравить весь Тейват — должно хватить на одну песню. — Где он? — первым выпрыгнув из фургона, Тома оглядывается по сторонам. — Мы в правильном месте? — Да. — Альбедо глушит мотор и выходит на ярко освещённую стоянку. — Давай поищем вокруг. Охранники, скучающие у дверей разукрашенного приглашениями на вечеринку клуба, следят за ними с неприятно пристальным вниманием, но Альбедо намерен игнорировать их до последнего. Он обходит одну за другой блестящие машины, сам понимая, что выглядит как воришка, но Кэйа может быть где угодно. Когда ему плохо, он старается остаться один, и играть с ним в прятки можно долго, но… — Кэйа! — окликает Тома, пытаясь высмотреть его с высоты своего роста. — Кэйа, где ты? Альбедо слышит какой-то невнятный ответный звук и без раздумий кидается в ту сторону. На отшибе, там, куда не достаёт свет фонарей, а аккуратная брусчатка сдаётся под натиском камней и дикой травы, Кэйа ютится на покосившемся деревянном ящике, и вся его поза выражает страдание. — Ты злишься? — еле слышно спрашивает он, когда Альбедо подходит ближе. — Не злись. — Я не злюсь, — тихо говорит Альбедо и обнимает за плечи. Кэйа утыкается ему в живот и задушенно всхлипывает. — Как бы я мог на тебя злиться? — Я повёл себя глупо. Альбедо заставляет его поднять голову, смахивает со лба растрепавшуюся чёлку. — Ну и что. Прикрыв глаза, Кэйа прижимается щекой к его ладони, и Альбедо помогает ему подняться. — Кэйа! — снова окликает Тома и, увидев их, качает головой. — Ох, господин. Каждый раз как в первый. Вряд ли вас утешит, что потом он будет жалеть… — Он обнимает Кэйю, накидывает ему на плечи поверх белого пиджака свою красную куртку. — Неподалёку есть хороший отель. Позвольте в качестве извинения снять вам номера. Кэйе нужен отдых. — Мы не станем отказываться, — кивает Альбедо. — Спасибо, Тома. — Меньшее, что я могу для вас сделать. В благодарность за… за всё. — Он смотрит на Альбедо щенячьими глазами. — Надеюсь, мы ещё увидимся… Я понимаю, что Аято нанёс вам оскорбление, но… — Ты не твой господин, Тома, — успокаивает Альбедо. — Никто из нас не смог бы на тебя злиться. Возле клуба с гудком останавливается трейлер, и его немедленно окружают охранники. — Я сейчас! Я всё им объясню! — Тома срывается на помощь растерянному Итэру, а Альбедо обнимает Кэйю крепче, прижимает к себе. Цокая каблуками, к ним подходит Лиза, обхватывает Кэйю со спины, прижимается щекой к его плечу. — Ох, милый, — только и говорит она. — Этот мудак тебя не стоит. Отвешу ему пару хороших пощёчин, когда увижу в следующий раз. — Я и сам справлюсь, — надорванно смеётся Кэйа. — Не рискуй своими музыкальными руками. Альбедо старательно делает вид, что его футболка становится всё мокрее вовсе не из-за каких-то там слёз. По его глубокому убеждению, стыдиться здесь нечего, но если Кэйе спокойнее думать, что он любые невзгоды способен встретить с улыбкой, пусть будет так. Когда под руководством Томы и подобревших в его присутствии охранников трейлер отгоняют на обочину, Кэйа достаточно приходит в себя, чтобы вернуться в объятия остальной группы. Беннет хватает его за руку ещё на подходе, сочувственно обнимает за локоть и грозит кулаком куда-то в сторону Ли Юэ. — Пошлю этому господину Камисато всю свою невезучесть! — ершится он. Дилюк, нервно переминающийся у трейлера, отводит глаза. Не глядя на него, Кэйа медленно поднимается по ступенькам, берётся за ручку двери в свой закуток и замирает так. — А ты что здесь делаешь? — рычит он. — И это ещё кто?! — Рад, что вы в порядке! — бодро отзывается Дайнслейф. — Мы с Халфданом хотели убедиться… — Я полгода боялся каждой тени из-за твоих закорючек, чтобы ты теперь расселся в моём трейлере?! — рявкает Кэйа и указывает на дверь. — Катись! И забери своего дружка! — Сразу видно прискорбное отсутствие королевской крови и вместе с тем изысканности в речах, — вздыхает Дайнслейф, покорно покидая трейлер. Халфдан протискивается за ним, на прощание сострадательно похлопав Кэйю по груди огромной бронированной ладонью. — Вероятно, здесь наши пути расходятся… Ваше высочество, было честью… Беннет прерывает его церемонное обращение, со звоном хлопнув Халфдана по локтю. — Ребята! — окликает он охранников. — У меня есть безработный друг, которого все боятся! Не хотите обсудить с ним контракт? — Контракт? — оживляются охранники. — Этот рыцарь принимает предложения? Мы позовём хозяина! — Кэйа, — Тома подходит ближе, протягивает руку для прощания, — береги себя. — Может, останешься? — спрашивает Кэйа, сжав его ладонь, и возвращает куртку. — С твоим господином ничего не случится, если он потеряет тебя ещё на одну ночь. — Прости. Не сегодня. Если бы я только мог… — Тома быстро прижимает его запястье к губам и уходит широким шагом — сбегает, спасаясь от очередного искушения. На этот раз успешно. Оставшись на пороге один, Кэйа за одно мгновение теряет весь свой вызывающий блеск. — Альбедо, — тихо окликает он и, стащив с себя белый пиджак, бросает его на дорогу. — Ничего, если я немного побуду один? — Конечно, — кивает Альбедо и поднимается по ступенькам, чтобы его поцеловать. — Я поведу фургон. Позови Лизу, если станет плохо. Кэйа качает головой. — Я в норме, — страдальчески заверяет он и захлопывает за собой дверь. — Он точно будет в порядке? — торопливо шепчет Дилюк, стоит Альбедо спуститься. — Присмотри за ним. Всё-таки ты давно его знаешь. Озадаченный этой явно внезапной для себя информацией, Дилюк остаётся стоять с давно потухшей сигаретой, а Альбедо возвращается к фургону, запирается в кабине и откидывается на сиденье. Если полоса безумия не закончилась, страшно думать, какие сюрпризы она готовит. — Что ещё ты знаешь? — спрашивает Итэр. В присутствии Дайнслейфа виски до сих пор ломит — но всё ещё никаких новых воспоминаний. — Ты видел Люмин? С ней всё хорошо? Дайнслейф опускает глаза, и Итэр понимает, что ничего не получит. Ни одного слова. — Наслаждайся своим неведением, — наконец, медленно произносит Дайнслейф и разворачивается, чтобы уйти. — Где ты взял интейваты? — в отчаянии спрашивает Итэр. Остановившись, Дайнслейф несколько долгих секунд молчит. — Даже пустота однажды заполняется цветами. — Что?.. Халфдан трогает Итэра за руку, привлекая внимание, отводит в сторону край латного нагрудника. Там, где могло быть тело из плоти и крови, громоздятся благоухающие белые цветы. Он вынимает один, вставляет Итэру в волосы и почтительно склоняет голову. Когда-то вся коса Итэра на церемониях была увита интейватами. По одному от каждого воина. Но тогда их рвали на поле, безбрежном, как надежды на будущее. — Жизнь непрерывна, — продолжает Дайнслейф, так и не обернувшись. — Каким бы горьким не был пепел потерь, время вскармливает им новые ростки. — Значит, таков её ответ?.. Ни Дайнслейф, ни рыцарь, проросший волшебными цветами, не подают вида, будто хоть что-то услышали. Возвращаясь к трейлеру, Итэр выдёргивает из волос интейват, мгновение смотрит на него и с хрустом сминает в кулаке. Может, когда-то он и думал, что пуст, но… Теперь его сердце наполнено не только пеплом. Поредевшее общество хейтеров Аято устраивает своё последнее собрание перед стеклянной дверью отеля, украшенного гирляндами в уютных оттенках кор ляписа. — Кэйа точно в порядке? — в сотый раз встревоженно спрашивает Дилюк. — Нам можно оставлять его одного? — Так сходи и проверь! — взрывается и без того взвинченная Лиза. — Скажи ему пару слов утешения! — Он не станет меня слушать! — тут же вспыхивает Дилюк. Его лицо страдальчески искажается, и Беннет печально поджимает губы. — Ты вообще его видела?! — Кэйа выслушает любого, кто разговаривает ртом! — Прежде чем Дилюк успеет вставить хоть слово против, Лиза толкает его в грудь. — Ты ходишь за ним как привязанный, чтобы что?! Чтобы его утешал любой, кроме тебя?! — Лиза, — пытается Альбедо остановить ссору, но Лиза к нему даже не поворачивается. — Хватит цапаться, — рычит она, и Дилюк под её натиском словно становится меньше. — Я не готова это терпеть! Либо вы говорите, либо я не собираюсь больше терпеть это… всё это! — Что-то случилось? — спрашивает вышедший из отеля Итэр и раздаёт всем ключи от номеров. — Я могу помочь? — Да, милашка. — Лиза приобнимает его за плечи и указывает Беннету и Альбедо на двери. — Ты идёшь с нами, а Дилюк остаётся, чтобы передать Кэйе ключ от номера. И не возвращается, пока этого не сделает, — с нажимом добавляет она. Альбедо кивает Дилюку в знак ободрения и с тяжёлым сердцем шагает за стеклянные двери. По крайней мере, в холле их не поджидает обезумевший дракон. Сейчас Альбедо бы и этому не удивился.Foreign Air — The Therapist
Оставшись один, Дилюк закуривает и смотрит на ключ от номера Кэйи у себя на ладони. Легальная причина для начала разговора… С каких пор им нужна причина, чтобы сказать друг другу пару слов? С той ночи, или зерно вражды сидело в их сердцах задолго до? Увы, этих философских размышлений недостаточно, чтобы ключ оказался у Кэйи в руках, а сам Кэйа перестал драматизировать на холодном асфальте за трейлером. При мысли, что Кэйа одиноко мёрзнет на стоянке, пока все остальные ложатся в тёплые постели, у Дилюка сжимается сердце. Что, если Кэйа решит куда-нибудь уйти, слишком надолго оставшись один? Нет, нельзя этого допустить, ему и так досталось. Стиснув ключ в кулаке, Дилюк решительно направляется к трейлеру. Вопреки его ожиданиям, Кэйа не лежит, раскинувшись на асфальте, и даже не курит с таким видом, будто на его плечах королевская мантия. Он сидит на бампере фургона Альбедо, закутавшись в белую шкуру, и даже она кажется какой-то потрёпанной. Дилюк неловко переступает с ноги на ногу. — Что? — устало спрашивает Кэйа. — Говори или уходи. — Кэйа, у меня… — Дилюк думает протянуть ему ключ и уйти, но всё внутри вопит о том, что это неправильно. Что даже врага нельзя оставлять в таком состоянии, не говоря уже о… о… — Неужели найдётся пара слов утешения? — Кэйа пытается острить, но получается так себе. У Дилюка разрывается сердце при мысли о том, что он не смог предотвратить всё это. Всю эту отвратительную историю, в конце которой Кэйа снова остался с разбитым сердцем. Существуй хоть один способ забрать себе всю его боль, Дилюк не сомневался бы ни секунды. Выдохнув, он притыкается рядом с Кэйей, сглатывает, мучительно собирает мысли в кучу. — У меня не очень-то хорошо со словами, — говорит он, боясь, что Кэйа перебьёт очередной мерзкой шуточкой, но Кэйа молчит. Слушает, и это… неожиданно ободряет. — Но я только… я должен… нет, ты должен знать. Что бы ни случилось, мы на твоей стороне. Тебе не нужно просить о помощи, мы поможем тебе и так. Постараемся помочь. Потому что ты важен для меня… для нас. — Так для тебя или для вас? Дилюк исподлобья взглядывает на него и тушуется: Кэйа смотрит серьёзно, пытливо, словно ждёт чего-то ещё. Ободрения или… — Для меня, — выдыхает Дилюк. — Перестань, — шепчет Кэйа, и этот шёпот похож на мольбу. — Не говори так, будто между нами ещё что-то возможно. Пожалуйста, если ты не… — Кэйа, — Дилюк осторожно двигается ближе, — знаешь, ты как светяшка. — Твой любимый цветок? — Даже если вокруг безграничная тьма, — нетерпеливо перебивает Дилюк, — даже если кажется, что не найти дороги домой, ты указываешь заблудшим их путь. Ты вселяешь надежду в разбитые сердца, хотя и сам не всегда знаешь, как это, надеяться. Ты… Кэйа, ты… — Дилюк, — тихо, ласково говорит Кэйа тем забытым тоном, от которого у Дилюка внутри что-то рассыпается, что-то огромное, отравлявшее ему каждый день последние десять лет, и это так правильно, так сладко и так больно. — Знаешь, кто ты? Ты невероятный, мать твою, невыразимый долбоёб. — Кэйа, — Дилюк поворачивается к нему, сам не понимая, всхлипывает или смеётся, нерешительно касается татуировки на его плече и выдыхает: — Прости меня. — Давно простил. — Кэйа утыкается лбом ему в висок и опускает ресницы. — Думаешь, я могу так долго на тебя злиться? — Я думал… Кэйа прикрывает ему рот кончиками пальцев, и Дилюк сомневается только миг, прежде чем разомкнуть губы. — Пошёл? — свистящим шёпотом спрашивает Беннет. — Наконец-то да, — тихо отзывается Лиза, из-за угла наблюдающая за Дилюком через зеркальную крышечку пудреницы. — Теперь ни звука! Ступая на носочках, чтобы не стучали каблуки, она первой перебегает из выхода для персонала за трейлер. Следом, стараясь ни за что не зацепиться, крадётся Беннет, но от чрезмерного старания наступает на собственный шнурок и чуть не падает. Итэр ловит его в последний момент и манит за собой Альбедо — единственного, кто ещё сомневается в осмысленности этой затеи. — Кэйа, — сорванно говорит Дилюк в тишине, — почему ты думал… почему… Лиза закатывает глаза и выразительно стучит кулаком по голове. К счастью, Кэйа не продолжает этот диалог. Что-то шуршит, Дилюк сдавленно охает и стонет. — Они трахаются? — умоляюще спрашивает Беннет. — Ну хотя бы обнимаются? Продолжающая наблюдение с помощью пудреницы Лиза качает головой на первый вопрос и кивает на второй. — Слава архонтам! — Беннет от избытка чувств слишком громко шмыгает носом и тут же съёживается под свирепым взглядом Лизы. — Поверить не могу! — То есть они столько лет играют в одной группе и так и не обсудили?.. — потрясённо спрашивает Итэр и прикрывает лицо рукой. — Нет слов. — Им нелегко прийти к пониманию, — озвучивает очевидную мысль Альбедо, и в подтверждение его слов раздаётся громкий стон. — Если они не используют язык секса. — А теперь трахаются? — запрашивает сводку с полей Беннет и, получив от Лизы подтверждающий кивок, хватает Альбедо за плечи и принимается мотать из стороны в сторону. — Альбедо! Альбедо, они помирились! Я думал, не доживу! Альбедо, ты не расстроен?! — Я тоже очень рад, — ровно говорит Альбедо. — Может, раз они друг друга не убивают, теперь оставим их?.. — Я ждала столько лет не для того, чтобы сейчас уходить, — обрубает Лиза его жалкие попытки быть вежливым. — Сам знаешь, их страсть может в любой момент перейти в убийство! — Вы все очень странные, — заключает Итэр, улыбаясь. — Мне нравится. — Кстати, сверхурочная работа у нас тоже оплачивается, — подмигивает Лиза. — Соглашайся. Думаю, ты прошёл испытательный срок.