***
Всё, что нужно сыну Императора — это спокойное утро, в которое он был бы рад очнуться. Вот и настал тот день, когда Роме удостоилось разлепить глаза от тёплых лучей солнца, играющих на его лице. Расправив руки, он потянулся и издал короткий сладкий стон, который привёл его в хорошее настроение. А хорошее настроение — это залог успешного дня. Со вчерашнего дня верхнее положение уголков его губ продолжало красоваться на лице, не спадая ни на секунду. — Необычайно видеть вас таким, — сказала девушка на великорусском, перелистывая страницу книги. Сидела она на кресле около окна, рядом со столиком, на который аккуратно поставила кружку. — Каким? — спросил он, вставая с постели. — Вы меня прекрасно поняли, — ответила она, захлопывая книгу. — Чтобы вас заставить улыбаться, нужна веская причина. А это победа над соперником, али… — Что же? — Он поднял одну бровь. — Связь. — Любовь. Вы говорите о ней? Отложив книгу, девушка, поднявшись с кресла, поправила своё голубое платье и с раздражением подошла к нему. — Раз уж вы сами сказали, значит, эта правда. Вы кого-то встретили, пока пытались сбежать от важных переговоров. — Возможно ли такое, что вы испытываете чувство ревности? —Наклонившись он заставил посмотреть её в свои «волчьи» глаза. — Я ваша будущая супруга, но это не значит, что я испытываю к вам какие-то чувства. — Девушка нагло смотрела на него, чуть ли не скрепя зубами. — Поступайте, как знаете, но помните, наша цель состоит не в том, чтобы наладить отношения со странами и искать себе суженых, — напомнила она, мягко оттолкнув его, чтобы поскорее скрыться за дверью. — Я и не забывал нашу истинную цель, к которой уже преступил, — говорил он в пустоту, вспоминая выразительное лицо библиотекаря, напомнившее ему белый снег, каждый год, выпадающий в столице Российской империи ̵ Санкт ̵ Петербурге. — Следует пойти и проверить моего зайчика. По дороге в библиотеку Рома не мог всё успокоиться, думая, как завоевать сердце начитанного библиотекаря. Он знал, что с его харизматичностью он запросто может заполучить его. К тому же, имея всю о нём информацию, как о человеке и как о придворной слуге, со слов Эндрю, не составит труда куда быстрее стать к нему ближе. Предыстория Антонио трагична, такова реальность. Но, узнав об этом, Рома не поменял к нему своё отношение. Наоборот, укрепившиеся чувства продолжали расти с невероятной скоростью. Тем же вечером он спросил о Ниле, астрономе дворца Грейлир, но узнать многое так и не смог, получив от Эндрю сотый уничтожающий взгляд за время беседы. Увидев, как он с нехотением и злобой рассказывал о своём слуге, Рома отступил и не стал давить на него. Видно, Эндрю не равнодушен к нему, раз старается ничего о нём не рассказывать. Оказавшись у библиотеки, император заметил одного маленького наглеца в чёрном плаще, заглядывающего внутрь. Не хватало только рыжего хвоста, машущего в разные стороны. — Моё почтение! Ваше Высочество Алан де Росс-Грейц! — громко заговорил Рома, заставляя парнишку подпрыгнуть от неожиданности и прижаться к стене. — Вы так возмужали с последней нашей встречи. Но разве ваш брат не отправил вас в родной дворец? Кашлянув, Алан быстро отлепился от стены, вскинул голову и ужаснулся от вида его императорского Высочества, что был одет как простолюдин. — Приятно видеть давних знакомых… Ваше императорское Высочество! Ваш английский как никогда безупречен. Очевидно, я проходил мимо, но какой-то звук из библиотеки привлёк моё внимание, — он запнулся, а затем от чего-то резко сменил тему. — Что ж, не думал увидеть вас раньше других монархов. Вы первый, кто прибыл в нашу страну. — Так было запланировано. Я решил полюбоваться вашими красотами до того, как начнётся празднование. Да и с другом встретится я был не прочь. — Внезапно наклонившись к молодому Грейцу, что был на две головы ниже, он, стерев с лица улыбку, скорчил самое жуткое лицо. — Позвольте повторить вопрос: разве ваш брат не отправил вас домой? Или вы решили вернуться и набраться опыта с раннего утра в этом прекрасном месте знаний? Он не сводил с него взгляда, пугая молодого принца и выводя его, подозрительного на честный разговор. Алан нервно смотрел по сторонам, явно не собираясь поддаваться. Шустро натянув черный капюшон от длинного плаща, он быстрыми шагами покинул коридор. — Сбежал… Не к добру всё это, — пробубнил Рома, возвращая волчью улыбку перед тем, как долгожданно распахнуть двери в библиотеку. Он знал, на что способен младший брат близнецов. Он само зло вездесущее. Один раз перейдя ему дорогу, можно забыть о спокойной жизни, так как он будет делать всё возможное, чтобы она стала ещё хуже. Но есть тот, кто может остановить его: Эндрю и любящий отец Валентайн. Потому ̵ то Алан не мальчик, а всамделишная беда. Войдя с гордо поднятой головой, в нос мгновенно ударил аромат ягодного чая, стоящего на столике. Один для Ричмонда, расставляющего книги по полкам на втором этаже, другой ̵ для Уэстморленда, всё такого же прекрасного и поныне сводящего с ума. — Ваше императорское Высочество. — Завидев его, Антонио уважительно поклонился, в отличие от его друга, не проявившего никакой реакции. Мил и прекрасен, — подумал Рома, подходя к нему, дабы прижать к груди. Но вспомнив, что ему это не нравиться, остановился, отходя на безопасное расстояние. Так и оставшись в стороне, он всё время смотрел лишь на Уэстморленда, время от времени поправлявшего очки. — По истине безупречен, — вслух произнёс Рома, сам того не замечая. Довольно улыбнувшись, он, чувствуя, что это шанс вывести Антонио на беседу, стал рядом крутиться. А то ишь какой амурный, и не коснуться. — Откуда знаешь великорусский язык? — Люблю изучать его. — А ты многое знаешь. Именно то, что я искал, — под нос пробубнил он последние слова на родном языке. — Что? — Не желаешь сопроводить меня в город? — Так вот для чего вы пришли в библиотеку. — Наконец, отлепившись от книг, Антонио, обернувшись, оглядел его с ног до головы. Поставив руки на пояс и выставив одну ногу вперёд, Рома, словно приготовившись плясать под любимую камаринскую музыку, произнёс: — Похож на простолюдина? Библиотекарь, почти не видно, усмехнулся, а после, кивнув, вернулся к работе. Вот он проявляющийся путь к его сердцу, до которого рукой подать. Теперь Рома был ещё больше уверен в его покорении, рассчитывая на историческую победу к сумеркам. — Антонио, если он не за книгой, то ему стоит уйти! — Нил! Незачем так грубить, — заступился Антонио. — Я всё слышу и понимаю, дорогой астроном, — не сдержавшись и с силой стукнув по стеллажу около Нила, стойка, на которой он стоял, пошатнулась. — То, что я разрешаю относиться ко мне, как к равному, не даёт право тебе дерзить. Так почему же нам не найти общий язык? Взглянув сверху на Рому, Нил, словно раздумывая его слова, вскоре не охотно кивнул. Может, он понял его добрые намеренья, или, не мудрствуя лукаво, пожалел его. Как бы то ни было, Рома подчинился его характеру, зная, что разборки с ним могут привести к серьёзному конфликту.***
Традено-Сент-Халл. Этот город известен преимущественно за счет своего дворца, в котором живут принц Эндрю и Аарон. Дворец королевской семьи Грейцов — второй по своей площади в Англии, а также старейший из дворцов. Он в самом деле удивителен по своим размерам. Прилегающие к нему территории красивы и ухожены благодаря слугам, что заботятся о его красоте и статусе. Помимо неописуемого дворца, в городе много красивых зданий, в которых живут толстосумы, приятные пабы, магазины, рынки. А от главной улицы отходит большое количество узких переулков, которые в конечном счете приводят к задворкам города, где можно побродить посреди очаровательных живописных пейзажей. Ведь Традено-Сент-Халл расположен у огромного озера, где течёт водопад, у которого не слышен городской шум, не слышны песни бродячих музыкантов и не слышны визги детей, играющих в придуманные игры. Со стражей у входа во дворец не было проблем. Как только Роман Михайлович подошёл на близкое расстояние, позолоченные ворота отварились, и он без проблем покинули Грейлир с Антонио и Нилом. Чтобы не привлекать к себе внимание, они, накинув чёрные мантии с головой, отправились в город, где уже по желанию его Высочества заходили в интересующие его магазины. В том же шляпном каждый присмотрел себе цилиндры, но императору они не пришлись по вкусу. Сказал, что их носят те, кто хочет продемонстрировать свои консервативные и легитимистские убеждения, а ему это не нравится. Следующий магазин оказался целым домом, где на первом этаже продавались сладости, сделанные по старинным рецептам. Вдруг Рому озарило, и он, подбежав к продавцу, стал рьяно что-то объяснять. Антонио это не интересовало, потому отвлёкшись на увлечённого Нила, стал вместе с ним рассматривать цветущий сладким запахом магазин. — Антонио, смотри! Ты видел такое когда-нибудь? — он указал на прилавок с традиционными английскими десертами. — Ты говоришь о «фруктовом дураке»? — Нил энергично кивнул, от чего Антонио улыбнулся. — Протёртые тушеные фрукты кладут в сладкий заварной крем, и получается наивкуснейшая сладость во всём королевстве. Разве ты его никогда не пробовал? — изумился он, но сразу сник, вспомнив о его непростой жизни с отцом. — Хочешь, я его куплю. — Нет, ты что! Я не хочу его. — Вряд ли твои горящие глаза смогут меня обмануть. Подойдя к молодому парню за стойкой, Антонио, подозвав его, примкнул к уху и что ̵ то прошептал. Договорившись и сразу заплатив за заказ, он обернулся, но место Нила увидел Рому, мгновенье прижавшего его к столу. — Что-то заинтересовало? — Да, — коротко ответил он. Антонио хотел было его оттолкнуть, как Рома, схватив его за руки, без предупреждения вторгся в личное пространство. — Что вы делаете? Мы же на людях! — Не волнуйся, — сказал он, наклоняясь и почти касаясь щеками. — Всего лишь хочу напомнить тебе о предложении стать моим возлюбленным. Ты сводишь не только мой разум, но и сердце. Ты невероятно умён, красив, обворожителен. — Перестаньте! Я уже дал вам свой ответ, — сразу перебил Антонио стараясь не привлекать лишнее внимание. — Неужели? Думаю, это не так. Твоё лицо сейчас словно красное полотно, — чуть отстранившись, он одарил его своей ехидной улыбкой. Всё, как и сказал Роман Михайлович. Уэстморленд смущён. Внутри немыслимым образом всё сжалось. Неужто от его красноречия и романтического отношения? Или из-за магазина, в котором находилось толпа людей, ждущих своей очереди? Вдруг библиотекарь подпрыгнул на месте, когда его позвал продавец, что принёс три десерта трём друзьям. Отскочив от Ромы, он, взяв два из них, пошёл искать любопытного астронома. За время поиска среди толпы Уэстморленд подумал о словах его Высочества. Поведение его сегодня многим отличалось от вчерашнего, знатно напугавшего библиотекаря. Добор, заботлив, аккуратен и говорит, словно реченька журчит. Для Антонио это стало настоящей проблемой, так как он перестал понимать, что чувствует к Роману Михайловичу, его императорскому Высочеству. Внезапно, как гром среди ясного неба, кто ̵ то, созывая всех на улицу, своим пронзительным гласным звуком закричал. Что же Нил? А его по близости видать ̵ то и не было.***
Сладости. Много сладостей. Пока Антонио разговаривал с продавцом, глаза Ричмонда не могли остановиться, перепрыгивая от одной полки к другой, разыскивая то самое, что покажется самым лучшим на его взгляд. — Эй! Рыжий! — позвал кто ̵ то очень знакомым гадким голосом. Внезапно шею обхватила тяжёлая рука, что заставила чуть склонить голову. Тем, кто подошёл, оказался Сесил, главный обидчик Нила, устраивавший почти каждый день засады со своими друзьями. Он был чуть выше его, но с силой, как у кабана, что отражалась на его массивном теле. — Давно я тебя не видал, — говорил он, противно растягивая слова. — Пойдём поговорим, как старые друзья. — Мы не друзья, — отчеканил Нил, выскальзывая из рук. — Не сердись ты. В прошлом я был плохим, сейчас же я не такой. —Сесил виновато улыбнувшись за внезапную близость, указал на выход. — Здесь очень людно, а потому поговорим на улице. — Мне не о чём с тобой разговаривать, — отнекивался Нил, разыскивая глазами Антонио. — Не хочешь узнать, что стало с Натаном Вэнсом? Один звук от произнесённого имени заставил Ричмонда оторопеть и вспомнить всё, что с ним связано, самые ужасные моменты в жизни, которые по сей день не могут оставить его в покое. И всё же интерес никуда не пропал. Что сейчас происходит с отцом? Где он? Желает ли он увидеть своего сына вновь? Решившись на разговор о самом страшном человеке этого города, Нил, выйдя с Сесилом на улицу, остановился за углом магазина сладостей, позабыв о своих друзьях. — Живёшь беззаботно, раз выглядишь ухожено и мужественно? А я работаю в этом магазине, — беспечно рассказывал бывший бунтарь о своей славной жизни. — Живу в собственном доме и не знаю невзгод. — Меня не интересует твоё существование, — перебил Нил, желая услышать совсем иное от Сесила. — Что же так сразу? Мне очень интересно узнать, куда ты исчез и где ты сейчас живёшь. — Если это всё, то я пойду. — Подожди, тебя бьют в новом доме? — Иронично посмеявшись, Сесил, схватив щёку Нила, больно потянул в сторону. — Ха! Даже там тебе нет места. — Это не так! — громогласно заявил он, вырываясь и прикрывая загудевшее место. — Да неужели? А твоё лицо говорит совсем о другом. Поди хозяин твой жесток к тебе. Я, правда сожалею, что раньше так обходился с тобой, но сейчас я готов быть нежным, — после не внушающих доверия слов, он, жёстко схватив Нила за волосы, прижал к стене и прошептал на ухо скверные слова. — Ты можешь жить со мной, покуда я буду любезен и обходителен с тобой, нежели твой хозяин. — Не быть тебе мною, беспримерный блудодей, — сказал кто ̵ то, пихая астронома за прямую надёжную спину. Ричмонд сразу понял, что это принц Эндрю. Голос, рост, движения точно описывали его, и он никак не мог в этом ошибиться. С таким высоким воротником и глубоким капюшоном ему не удастся от него скрыться. Хотя, кажется, вовсе не этого желал Эндрю, когда ногой ударил в бок Сесила. — Что ты сказал, конский залупенец? — ругался грубиян, рассиживаясь на земле. — Прячешь своё страшное лицо под воротником? Знай, тебе это так просто с рук не сойдет. Я найду тебя и заставлю пожалеть о том, что ты родился. — Может моё лицо свет и не принял, но моя жизнь тебя не должна волновать. Бойся за себя, отребье, ведь я пришёл по твою душу. Вытащив из ниоткуда меч с золотой рукояткой, Эндрю с быстрой скоростью рассёк не только воздух, но и руки Сесила, в последний момент прикрывшего своё лицо и завопившего от боли на всю улицу. Нил остолбенел от холоднокровия принца, с силой встряхнувшего меч от крови и беспрепятственно сложившего его в ножны. Такого Эндрю он ещё никогда не видел, и это его, несомненно, пугало. Схватив за руку Ричмонда, Грейц отвёл его от этого места так далеко, что предсмертные крики Сесила были уже не слышны. — Моего предупреждения было тебе недостаточно? — Сняв капюшон и показав своё всё такое же безразличное лицо, Эндрю, жёстко толкнув Нила к стене, преградил путь к отступлению. — Думаешь, я шутил, когда говорил: если кто ̵ то тронет тебя, то понесёт самое жестокое наказание? — Я не знал, что он так поступит со мной, — доказывал свою невиновность Нил. — Но это жестоко! Не нужно было лишать его рук! — Жестоко? Кажется, ты до сих пор меня не понял! — с шумом выпустив воздух, принц, приближаясь к его лицу. — Никто не смеет трогать тебя, касаться и желать. Ты мой и только мой. — Нил! — окликнул его Антонио, заставляя его Высочество отступить. — Эндрю? Что ты тут делаешь? И что произошло? — Тебе не нужно этого знать, — ответил он, вновь пряча своё лицо. — Я уверен в том, что это твоих рук дела, Эндрю. Позади Антонио вырос ликующий Рома с двумя огромными дубовыми бочками, зажатыми меж его невидных мускул. Увидев совсем невесёлую обстановку, он, поставив бочки друг на друга, оттряхнул ладони и сказал следующее: — Что это вы все сердитые? Сегодня праздник. День мёда! — Мы не договаривались о том, что ты поведёшь его в город. — Сладкий, густой, вязкий и такой ароматный, — продолжал Рома говорить своё, глубоко вдыхая этот дурманящий запах, которого и вовсе не было. — С ним любая хворь пройдёт, и настроение меняется при виде светлого текучего мёда. Но что, если его надолго закрыть в такой бочке? — Он, протянув к деревяшке руку, нежно погладил по клёпке. — Он не пропадёт, но засахарится и его вкус, полезность уменьшиться, станет не тем, что был прежде. — Я решаю, оставаться ему в бочке или нет, — понял затенённый разговор Эндрю, о котором могли лишь догадываться их партнёры, порой переглядывающихся друг с другом. Рома кивнул. — Ты прав. Но не лучше ли испробовать мёд сейчас, когда он в самом расцвете и из него можно сделать более чем достаточно вкусной еды. —Довольно улыбнувшись исподлобья, он, махнул рукой в сторону Эндрю, готовящегося достать меч. — Не строй из себя безжалостного тирана. Пока тронувшийся с места Грейц шагал в сторону ни о чём не волнующегося Ромы, Нил решал, стоит ли ему вмешаться. Или от этого станет только хуже? Внезапно преградивший путь Антонио отрицательно помотал головой, явно считая лишним его вмешательство. — Когда-нибудь я сделаю то, что так давно хотел, — сказал Эндрю, проходя мимо него. Расхохотавшись и вытерев подступившую слезинку, друг из далёкой страны, не скрывая свою неприязнь, ответил: — Помниться, ты хотел отрезать мой язык за то, что лезу куда не следует. Стервиный ты пиздюк! — бросил последние два слова на вульгарном родном языке и вовсе не сгоряча. Остановившись после его слов, Эндрю, зная, что Рома смотрит, обернулся, нарочно встречаясь с ним взглядом. Нил не понимал, что между ними, почему они вот так запросто могут бросаться, желая друг другу чуть ли не смерти, в то же время оставаясь в хороших отношениях. — Яко вздрочённый фараонов уд. — Не оставил Эндрю его без ответа, напоследок поражая Рому и Антонио своими отточенными способностями говорить на великорусском языке.