Наследник и Принц

      Говорят, день проноситься и глазом не моргнуть тогда, когда рядом с тобой надлежащие люди. О таком Нил прочёл в библиотеке, бродя от одной полки к другой, пока Антонио писал сочинённую им же книгу.       — Так что вы желаете? — чуть ли не крича, спрашивал гарсон, ожидая от непьющего астронома чёткого быстрого ответа.       Вальяжно оперившись на стойку, Рома, сняв капюшон, загородил Нила, привлекая всё внимание к себе.       — Прошу, самый дорогой эль, что у вас есть.       — Для четверых господ? — Оглядев перед собой тайных посетителей, гарсон перевёл взгляд на заказчика, но ответ последовал совсем от другого.       — Троих, — уверенно сказал Эндрю, выкладывая на стол деньги.       — Как пожелаете.       Спрятав деньги за стойку, гарсон отправился за самым дорогим элем, оставив посетителей ждать.       — Неужто угощаешь? — удивился Рома, так как он потащил за собой всех в этот паб под названием «Адам и Ева». Значит ему и платить.       — Довольствуйся моей снисходительностью.       — Ты так добор.       Под глубоким капюшоном лица Эндрю было почти не видать, но этого достаточно, чтобы понять его однообразные различимые эмоции по отношению к Роме.       Весь день четверо парней провели в городе Традено-Сент-Халл в его разных магазинчиках. Под вечер, когда небо стало розовым, а у озера громко, настойчиво защебетали сверчки, пытаясь привлечь самок, они заглянули в паб. Если быть точнее, то Роман Михайлович настоял на том, чтобы посетить это интригующее место, откуда раздавалась игривая музыка. К тому же табличка, красующаяся у входа, наглядно демонстрировала своё величие в этом городе, чудесно привлекая его внимание.       Пару минут тишины в этом оживлённом шуме, и на столе оказались три большие деревянные кружки, что мигом принёс его императорское Высочество, усаживаясь поближе к Антонио. Ричмонд был удивлён, насколько быстро он расправился с элем, спеша уже за другой. А библиотекарь, как самый настоящий образованный человек, не торопился, довольствуясь каждым последующим глотком. Один принц молчаливо глядел в содержимое кружки, ни разу не притронувшись.       За полчаса проведённого времени в приятом пабе никакая беседа так и не завязалась. Эндрю молчал, словно язык отрезали, а Антонио раздражённо поглядывал на него, с каждым разом увеличивая гладки эля. И Рома на пару с ним, пытаясь всех разговорить. Внезапно Антонио поднялся со стула и поплёлся вглубь танцующей толпы. Нил решил, что он хочет выйти по нужде, но, как оказалось, он подошёл именно к музыкантам, сидящим в противоположном углу.       — Что-то с ним не так. Разве он из тех, кто танцует? — удивлялся Ричмонд, стараясь не сводить с него взгляда.       — Джин, — сказал Эндрю, обнюхивая пустующий стакан Антонио.       — Джин? — обомлел Нил, явно что-то о нём зная.       — Верно! Крепкий алкоголь, пользующийся в вашей стране популярностью, — гордился Рома своими познаниями об Англии. — Мне давно хотелось его испробовать, и вот подвернулся хороший шанс. Но подумал, почему бы им не угостить Антонио.       — Я слышал, что это опасное вещество, собственно, наркотик, — Теперь Нил глядел на друга не испуганными глазами.       — Один стакан не станет проблемой, — уверенно ответил он. — Во мне уместилось целых три, и я более чем в сознании. Стало быть, библиотекарь наш не хиляк, коль встал на две ноги.       — А теперь взгляни на него. Уверен ли ты в том, что всё не без несчастья, — сообщил Эндрю, указывая на Антонио, разгоняющего танцующую толпу.       Казалось бы, королевский библиотекарь, начитанный, умный и культурный, скинув с себя мантию, встал в грациозную позу, приковывая внимание всех опьянелых крестьян. Рыжие непослушные волосы, подзагорелая израненная кожа и глаза холодного оттенка голубого никогда не сравняться с безупречной, неописуемой белоснежной красотой Уэстморленда. Уже от одних густых волос и гладкой кожи было не оторвать глаз.       Внезапно заиграла яркая живая музыка шотландских мотивов, от которой хотелось идти в пляс. Расправив плечи, Антонио, настроившись на музыку, изменился в лице, отклоняя голову в сторону. Показалось даже, что он встретился глазами с усмехающимся Ромой, вмиг сменивший позу на выжидательную. После того, как музыка в одиночестве отыграла начало, Антонио задвигался. На первых парах отвести взгляда было практически невозможно, столь он был завораживающим. Чёткие движения рук и ног, спина прямая, а сам одиночный танец представлял собой больше череду прыжков на полупальцах. Вдруг кто-то из наблюдающей толпы выбежал и подхватил его, сплетая руки воедино, чтобы вовлечь в парный бурный шотландский танец. Им оказался неухоженный высокий мужик с запутанной длинной бородой, противно улыбавшийся, с одним передним зубом. По-видимому, Антонио был настолько пьян и затянут в будоражащий кровь танец, что думать о чём-то другом уже не мог.       К ним же мигом присоединились и другие одурманенные алкоголем танцоры, пряча главную пару в самой глубине. Не усидев на месте до окончания музыки, Рома, опрокинув стул, помчался в самую гущу искать любимого. В этом Нил не сомневался, так как уже понял, насколько его императорскому Высочеству не равнодушен его друг. В то же время, глянув на Эндрю, смотревшего в разгорячённую толпу, Нил в улыбке затаённо вдохнул, желая ещё раз полностью увидеть его лицо.       — Хочешь, чтобы я пригласил тебя на танец? — заговорил принц, как только заметил его пристальный взгляд.       — Вовсе нет, — ответил он, смущаясь и отводя взгляд на появившуюся гармоничную пару этого вечера ̵ Антонио и Ромы.       Новая музыка давно сменила старую, и они поменяли положение. Встав лицом друг к другу, Рома положил свою правую руку на его талию, а левая рука Антонио легла на его правое плечо. Затем их свободные руки соединились так, что согнутые локти образовали острый угол. Они оба стояли так близко друг к другу, что Нилу казалось, они приколочены друг к другу, как две деревянные доски. После крепкого алкоголя, ударившего им в голову, они возбуждённые закружились в ритме танца.       Может Ричмонду и завидно, ведь это нормально ̵ хотеть танцевать с тем, кто тебе нравиться. Но неумение и боязнь показаться бесполезным перед принцем его останавливало. От столь сильной досады Нил, не подумав, выхватил эль Эндрю из рук и всю оставшуюся половину допил залпом, произвольно выдыхая и вытирая мокрые губы.       — Я не умею танцевать, — с бухты-барахты признался он, ударяя кружкой о стол. Находиться в уже душном помещение он больше не мог, а потому вышел на улицу, прислоняясь спиной к стене местного паба.       День был полон какого-то особого великолепия. Ему удостоилось погулять по городу не только с Антонио и его Высочеством другой великой страны, но и с самим принцем Эндрю де Росс ̵ Грейцем. Их утренняя встреча оказалась не столь приятной, как само продолжение и конец, где они сидели рядом и распивали в молчании алкоголь, пока Роман Михайлович рассказывал о своих героических подвигах. День удался! Только вот после одного длинного гладка эля Нилу стало не хорошо. Возник жар во всём теле, от которого руки и ноги затряслись, а живот скрутило так, что он, уперевшись рукой о стену, не смог удержать всё в своём желудке.       — Что это со мною?..       Смятение и волнение охватило Нила, и он, согнувшись, упал на землю, хватаясь не только за живот, но и рот, из которого вытекала его же густая тёмная кровь.       — Какая приятная встреча! — заключил нависший над Нилом Натан Вэнс, расплываясь в страшно ̵ кривой улыбке. — За несколько месяцев успел повзрослеть и хорошо набрать весу, но только не смелости. Всё ещё боишься меня. Я чувствую, как ты дрожишь в ужасе в попытке сбежать.       Выглядел отец совсем иначе: рыжие взлохмаченные длинные волосы ниже плеч, круги под глазами и мускулистое тело, на котором сидела старая дырявая одежда. Ни огромного живота, ни нечёсаной бороды не было. Даже алкоголем не несло. Лишь свободой в своих жестоких намереньях.       Ошарашенный такой случайной встречей, Ричмонд, не в силах подняться ни только от появившегося недуга, но и от страха, застыл, дрожа, как овечка перед опасностью. Встретиться с отцом он никогда не желал, особенно с тех пор, как оказался в замке Грейлир, так как знал, что если такое произойдёт, в живых он не останется.       — Говорил же, не уйдёшь.       — Н ̵ н… — заикался Нил, стараясь выговорить слово, но вместо этого выходила кровь.       — Поиграл в слугу и выбросили? Что и стоило ожидать от погани. Второй раз мне приходиться вытаскивать тебя из рук самой Смерти. Стоило бы тебе как следует отблагодарить меня, а не сбегать, поджав хвост, когда я отдал тебе всё. — Неосторожно коснувшись щеки Нила своей огромной почерневшей рукой, он, хмыкнув, жёстко ударил его, и тот, сокрушительно ударившись головой о пол, потерял сознание.       Пустота, бесконечность и неизбежность. Такие чувства сейчас испытывал Нил, мысленно взмывая в звездное небо, которое было для него всем с самого детства. Когда ему было плохо, грустно и одиноко, он всегда шёл в поле, ложился и наблюдал за единственной ниточкой, держащую его жизнь на этой измученной земле. Так становилось от чего-то спокойнее, но не сейчас, когда Нил пришёл в сознание, чувствуя тошноту и слабость. С каждой минутой его состояние ухудшалось. Внутри, снаружи всё пышело жаром, и он не мог и представить, что так могло на него подействовать. Это напоминало ему лишь его непонятные припадки, в которых Эбигейл всегда была бессильна.       От сильного скачка Ричмонда встряхнуло, и он осознал, что Натан, связав его ноги и руки, кинул в повозку с лошадью, мчал по неизвестной тёмной лесной дороге. Нил так давно не испытывал сильной душевной боли, от которой хотелось кричать во весь голос, что невольно заплакал, замыливая звёздное небо безутешными слезами.       — Помогите… — еле приговорил он дрожащим голосом.       — Не ̵ е ̵ ет, — протянул Вэнс в довольной улыбке, а после отдалённо сам себе сказал: — Разрубить и продать будет лучше всего по частям, нежели…       Повернув голову в бок, Нил уткнулся носом в деревяшку, к которой под силой физики примкнул, и беззвучно, с новой силой заплакал. Теперь его жизнь была на грани смерти. Он знал ̵ это наказание за то, что не прислушался к словам отца, когда тот разъяснял, что никто никогда не примет его, трусливого и мерзкого. Никто не придёт на помощь и не спасёт. Лишь он может помочь ему. Натан Вэнс единственное спасение — жизнь, которой он должен следовать и подчиняться.       — Ни за что, — прошептал он в холодном поту, уверяя себя в обратном.       Да. Никто не придёт на помощь и не спасёт его. Но Мэтью, Сет, Элисон, Антонио, Рома и Эндрю приняли его таким, какой он есть: бездарного неумеху, доставляющего одни проблемы. С такой опорой он приобрёл нового себя и нашёл то, чему хочет посвятить всю свою оставшуюся жизнь — астрономии и принцу Эндрю. Вокруг него, как вокруг родной планеты, крутиться только две основы, и ничто не может порушить его убеждения.       Внезапное цоканье копыт, отозвавшееся эхом в его голове, заставило выдавить из себя последние силы, и он, как рыба на суше, вскочив, свалился на землю, взывая о помощи. Проезжавшая тройка лошадей со всадником и каретой позади ехала в обратную сторону, в город, так и не обратив на лежачего внимание. Ободрав подбородок, Нил не сдавался, изо всех сил пытаясь тянуться к последней надежде, исчезающей в дали.       — Мне надоело всякий раз бегать за тобой, — говорил Натан, соскакивая с повозки, размеренно подходя к сыну. — Пора показать тебе мою новую вещь. Прими же боль, как подобает, с величием.       Перевернув сына на спину, отец сел на него, являя перед ним огромный топор с изогнутой рукояткой, по всей вероятности, испробованный уже на других людях, так как засохшая кровь всё ещё виднелась на конце лезвия. Наклонившись, Вэнс, наслаждаясь страхом сына, стал прислонять холодное остриё топора к лицу. Стараясь не делать резких движений, Ричмонд еле слышно простонал от боли. Порез, внезапно появившийся на лице, был не глубоким и пересекал всю левую щёку от скулы до глаза.       — Наконец я могу позабавиться тобой. Ты отплатишь мне за всё сполна и самым кровавым способом.       Язвительно усмехнувшись, а следом беспричинно рассмеявшись, астроном, не желающий сдаваться, плюнул в лицо безумца кровью и изрёк:       — Ты мерзкая падаль, заслуживающая главное место в аду!       Вытерев место плевка, отец, гневаясь, резко схватил его капну рыжих волос, оттягивая назад. Он дрожал всем телом под влиянием дикого порыва возмущения, и желания услышать предсмертные крики сына.       — Я убью тебя прямо здесь и сейчас!       Приготовившись принять то, что давно запоздало, Ричмонд закрыл глаза. Всё равно перед ними была частичная темнота, забиравшая его в долгую пустоту из-за недуга. Казалось, время длилось вечно, застывая перед приближением неизбежной смерти, как вдруг Нил закашлял кровью, оторопевая отца. Он кашлял так тяжко, будто вот-вот и крови в теле не останется. Стало очень интересно, умрёт он быстрее от неизвестной ему болезни или от топора монстра? Проверить свою догадку ему не удалось лишь потому, что он потерял сознание, не упустив перед этим момента внезапной кончины Натана Вэнса.