***
Ослепительная красная вспышка и перед глазами предстало огромное светлое помещение, в центре которого находился полупрозрачный красный шар, весь в звездочках и точечках, каждая из которых пульсировала на свой лад. Гладкий пол был сделан из какого-то металла, дверей не было, а стены и потолок сверху образовывали треугольник. Нил никогда ничего подобного в своей жизни не видел. Даже двери в Грейлир на третьем этаже не были на столько белыми, как всё это помещение. Внезапно послышались звуки рвотного позыва. Упав на колени, Антон, скукожившись, стал выдавливать из себя всю поглощённую им недавнюю еду. Смотреть на это было нелицеприятно. Тем не менее, Нила это не оттолкнуло. Наоборот, он захотел помочь другу, но мужчина, крепко державший его, не дал этого сделать. — Я поражён, — сказал Рико, разглядывая в близи лицо Нила. — Тебе не стало плохо после первого прыжка, в отличие от жалкого библиотекаря. — Он перевёл на него свой брезгливый взгляд, а затем приказал убрать пол и самого Антона. Когда его, бледного и обессиленного потащили по полу, Нил взбунтовался. — Дайте ему свободу. Пускай говорит. Сняв повязку с Ричмонда, он звонко заголосил. — Не трогайте его! Отпустите! — Не нужно так беспокоиться. Он мне ещё нужен, потому его жизнь вне опасности, — совсем не успокаивал его Рико. В момент Нил почувствовал свободу. Не задумываясь о том, что произошло и почему его освободили, он побежал за Антоном, которого утащили буквально в стену, что мистическим образом открылась и закрылась. Ни ручки, ни щелей, которые попытался найти Нил, мигом примкнувший к стене, не было. — Где Антон? Куда его увели? — разгневался он, жёстко отталкиваясь от стены. Ответа от Рико не последовало. Тогда Нил внезапно подбежал к нему, набрасываясь с кулаками, но не успел он нанести удар, как в тот же миг его скрутили рядом стоящие слуги и нацепили кандалы. Только вот странно, что они не были тяжёлыми. Нил заметил это ещё тогда, когда на него напали в библиотеке. Точно такими же заковали Антона: не естественно светящимися красным цветом. Сейчас Нил чувствовал лёгкость, словно пёрышко окутывало его руки, а вот двинуться-то было тяжело. — Так будет намного легче вести с тобой беседу, — сообщил Рико, поправляя кимоно. — Это меня не остановит! — Напрасно ты так думаешь. Отныне ты в моей власти! Подняв голову, Фумихито закрыл глаза, сложил руки в молитве и замолчал, точно проговаривая слова про себя. По завершению он хлопнул в ладоши несколько раз, и тут же всё тело Нила охватил разряд молнии. Не в силах более стоять на ногах, он упал на колени. — Что со мной? — с отдышкой спрашивал Нил, боясь вновь получить внезапную боль. — Великий Хозяин Храма решил наказать тебя за непослушание. — Хозяин Храма? — не понял Нил, как получил жёсткий удар по лицу от ноги Рико. — Как ты смеешь не полно обращаться к Божеству, что одарил нас этим храмом, наполненными технологией, ещё невиданной человечеству! — Он широко расправил руки. — Конец неизбежен! Прими же свою учесть и подчинись судьбе, которую я сотворю собственными руками! — Я подчиняюсь только принцу Эндрю! — прорычал Нил, медленно поднимая голову. От злости глаза Фумихито округлились, и он в порыве гнева жёстко вытащил из-за пазухи белый листок, который вмиг ткнул в лицо Нила. — Говори, что здесь написано! — Зачем мне это делать? — Затем, что ты мне должен, вздорный астроном! — Не припоминаю такого. Может, у его Высочество помутился рассудок, и он уже не в силах мыслить здраво? — ответил он, удерживая ухмылку на лице, чтобы разозлить наследного принца ещё сильнее. — Как вы можете служить этому нездоровому человеку? Он точно не жалеет вас и бросает на произвол судьбы, — стал обращаться он к его слугам, окруживших его. — Можешь не стараться со своей вдохновляющей речью. Они не понимают этот язык. Вернёмся к вопросу, — он вновь ткнул листок бумаги в лицо. — Эти слова ты, без сомнения, прочитал в тот день, когда ты его нашёл. Нил пожал плечами. — Не хочешь говорить? Хорошо, — краснея, злился Рико от характерного поведения астронома. — Жан! — позвал он, переходя на японский, чтобы скрыть важный разговор от заложника. К Фумихито подбежал молодой высокий парень с тёмными волосами и зелёными безжизненными глазами. Это сразу напомнило Нилу о его жизни в отцовском доме на окраине города, когда каждый день он, работая не покладая рук, приносил выпивку отцу, взамен получая одни раны. Также у Жана была белая кожа, но почему-то он совсем не походил на японца, хотя одежда вполне соответствовала стране. Присмотревшись, он увидел, что на его подбородке и щеках было множество рубцов, которые полностью ещё не зажили. Опомнился Нил тогда, когда в сопровождении шёл по длинному белому коридору без дверей с прозрачными горизонтальными стёклами, за которыми были невиданные механизмы. — Если у тебя нет желания содействовать, то я проявлю его, и ты всё расскажешь, не утаив от меня ни единого слова, — спокойно говорил Рико, останавливаясь и поворачиваясь лицом к Нилу. — Перед этим я хочу кое-что прояснить. В ночь, когда я посетил самую отвратительную страну, не говоря уже о самом городе, по дороге я встретил рыжего парнишку, что в страхе сгребая землю подбородком, молил о помощи. Оставить его один на один с отцом и топором, что он сжимал в руке, я никак не мог, потому-то спас без всякого скрытого умысла. — Этого не может быть! Это ложь! Из уст наследника послышался нервный смешок, а следом устрашающий дьявольский смех, в миг распространившийся по всему коридору. Успокоился он лишь тогда, когда, склонив голову, сказал. — Я приготовил для тебя маленький подарок. Ричмонд почувствовал на себе чей-то плотоядный взгляд, да такой, что его тело и душу словно рвали без разбора на куски. Повернув голову, он увидел то, чего боялся больше всего на свете. За стеклом стоял его живой отец, плотно прислонявшийся к стеклу, и пускал пену из рта, оголяя не ровные зубы в улыбке, что была страшнее Рико. Сейчас он был похож на голодную собаку, готовую накинутся на свежее мясо в любой момент. Такого отца Нил ещё не вид, и это пугало больше обычного. Руки и ноги похолодели, во рту пересохло, а по телу пробежала дрожь. — Н-невозможно… Отец должен быть мёртв. Я видел это! — Не верил он своим глазам, в страхе пятясь подальше от него. — Он жив. Я решил не убивать его, ведь огромная физическая сила, которой он владеет, должна быть в моих рядах, когда мы будем захватывать мир! — Нет, нет, нет, — повторял Нил, словно в бреду, мотая головой. — Запускайте его, — приказал Фумихито. И Ричмонда насильно потащили в камеру к отцу. — Отпустите! Не надо! Нет! Я не хочу! — слёзно стал умолять он, падая на пол, чтобы всё остановить. — Нет! Стойте! Я всё сделаю! — выкрикнул он, и всё прекратилось. Отчаянно уперевшись головой в пол, он обратился к принцу. — Я сделаю всё, что вы захотите, только прошу, не отдавай меня ему. — О! Как быстро ты поменял свой ответ. По-видимому, он тебя очень сильно пугает, раз ты отчаянно бросаешься ко мне в ноги. Но я обещал твоему отцу, что дам ему с тобой поиграть. — Щёлкнув двумя пальцами, слуги подняли опустошённого Нила и повели в камеру. В момент проявившиеся слёзы, скатывающиеся в безмолвной тишине по бледным щекам, дали понять, насколько его положение было безнадёжным. Вэнс не оставит его в живых, а если и оставит, то покалеченным. Этого Нил боялся больше, чем саму смерть. Упав на пол, Ричмонда высвободили от оков, и он в ужасе отскочил к стене, трясясь, как испуганное животное, загнанное в угол, смотря на отца, медленно подбиравшего с пола топор. Он говорил что-то невнятное, рычал и бормотал, захлёбываясь в собственных слюнях. Это был уже не отец. Не Натан Вэнс, которого знали все на окраине города и называли пьяницей, а кто-то другой, облачённый в него. — О-остановись, — заикался Нил, оставаясь всё в том же ступоре. Бежать было некуда. Ни дверей, ни окон, которые могли бы разбиться от простого удара кулаком, отродясь здесь не существовало. Ричмонд понял, что стекло не разбиваемое. Это было поистине не вероятно, потому что Натана обычное стекло не остановило бы с его-то силой и топором. Заголосив, как страшный зверь, отец запрыгнул на сына, задавливая своим весом его не послушное тело. Сев ему на живот, он зажал его руки поверх головы и заставил смотреть только на него, наполняя леденящим страхом его бледное лицо. Натан так громко дышал через сжавшиеся зубы, что слюни в помеси с пеной стали падать и растекаться по лицу сына. Вдруг пальцы отца впились в правый глаз Нила, и тот закричал что есть мочи, чувствуя, как внутри него что-то быстро двигается. Он старался не дёргаться, чтобы не было ещё больнее, от того лишь кричал, не закрывая рта. Когда отец вытащил его правый глаз, Нил издал последний хриплый стон, после которого стал понемногу терять сознание. Сквозь мутную пелену он заметил, как Натан, вытянув его левую руку, замахнулся топором и ударил по ней, разрубая локтевую кость, как стеклянную бутылку о пол. Услышав отчётливый хруст, Нил не мог больше издать ни звука, потеряв свой голос от истошного крика. Думается, это последнее, что он увидит на этом белом свете: свою руку, отлетевшую в сторону с длинной кровавой дорожкой, и отца, поглощавшего его глаз с безумством на лице. Нил закрыл глаз. Ныне он перестал чувствовать боль, эмоции и чувства с сожалениями. Он нашёл друзей, лучшего друга и даже любимого человека, у которого есть любовник. Но даже так проведённое время с этими людьми были по-настоящему лучшими в жизни Нила. Он этого никогда не забудет. Радуясь воспоминаниям, молниеносно проходящим перед глазами, он ушёл на вечный покой.***
Один сильный удар по животу, и Рома бодро очнулся. Как будто он не был при смерти и его никто не убивал. — Как вы смеете так поступать с принцем! — Недовольная происходящим Полина закрыла собой сидячего Рому. — Нужно меньше умирать, чтобы я не пинал его, — говорил Эндрю, облокачиваясь о стену в ожидании хоть какого-то ответа от проснувшейся, по его мнению, принцессы, а не принца, устроившего самому себе похороны. — Ты себе не изменяешь. — Кто бы говорил. Скрывал от меня новые технологии бессмертия и истинный план семьи Фумихито. Рома соскочил с кровати. — Я не думал о том, что выживу! — Смотрю ты здоров, как Геркулес. Не в силах больше сдерживаться, Рома, не руководствуясь логикой, ударил кулаком над макушкой низкого принца, рыча, как волк. — Показал свою сущность дьявол? Ходил добрый весь, вежливый, раздавал советы. И как ты не устал притворяться? — Не тебе ли это говорить? — сквозь зубы проговорил он, понимая, что ударить своего друга он не может. — В отличие от тебя, я не пытаюсь скрыть свою сущность, — сказал он, как отрезал, глядя на него снизу вверх пустыми глазами. — Антон не глуп, чтобы не узнать о тебе настоящем. А когда это произойдёт, он от тебя откажется. — Закрой свою пасть, блядский сын короля убийцы! — он со всему размаху ударил второй рукой над его головой, впиваясь зверскими глазами в безразличное лицо Грейца. — Скажешь ещё слово, и я не ручаюсь за себя! Убью! Убью, падла! — заговорил он на русском. — Не на того ты гадишь, Рома, — преспокойно говорил он, переходя на родной язык друга, вовсе не боясь нависшего над собой человека с нечистыми помыслами. — Если ты по-настоящему дорожишь Антоном, то тебе следует спасать его, коли тот ещё в живых. — В живых, — ответил он, отстраняясь. — В душе не чую, что происходит. Но я не намерен ждать того, когда мне всё объяснят. Я сам отправлюсь за Рико и убью его собственными руками, — Уходя к дверям, говорил он, подбирая со стула чёрную мантию и надевая её, скрыл под ней своё лицо. — Принц Эндрю! — окликнула его Полина, и тот, обернувшись, остановился. — В этом нет необходимости, ведь так, Роман Михайлович? — она перевела на него свой взгляд, и тот не хотя заговорил, видно сильно сжимая кулаки. — Да, я виню себя за то, что не смог показать ему свою настоящую сущность. Виню себя за упущенного Рико Фумихито и Антона с Нилом. Я ни святой, ни ангел. Ты прав, во мне сидит самый настоящий дьявол, — он закрыл рукой лицо, сквозь которую виднелась натянутая улыбка. — Вспыльчивый, вздорный, ожесточённый, пиздобольный недоебок, не достойный быть будущим Императором Российской Империи. Тем не менее, я не оставлю и не отправлю на смерть тех, кто мне дорог больше всех на свете! — Открыв лицо, Рома, насупившись, расправил плечи и ударил себя в грудь, утверждая свои слова. — Мы спасём всех, не потеряв никого! — Долго же ты приходил в себя, Рома Михайлович, — колко сказал Эндрю, скрываясь за дверью. На самом деле Его императорское Высочество был ещё тем уродом. Грейц это знал и понимал, оставаясь с ним друзьями, так как с первой их встречи считал его похожим на себя. Жизнь сделал их обоих такими суровыми и безжалостными. Детство Ромы было подобно Нилу. Только тому было не сбежать и нигде не спрятаться от своего отца-тирана, пытавшего не только его, но и мать с его сестрой, каждый день сажая в холодный тёмный подвал. Долгие годы его учили скрывать настоящего себя под ненастоящей маской принца, быть вежливым, учтивым, строгим и мудрым, чтобы не позорить императорскую семью. Рома таким на самом деле не являлся, бушуя и впиваясь каждый раз внутри себя и вырываясь, когда сил поддерживать маску не хватает. Он перенял весь характер отца, как тот того всё время и желал, пытая людей в том же подвале, когда ему становилось плохо. Роме 24 года, а он всё не может дать отпор отцу, подчиняясь его воле и делая всё, чего тот захочет. И не может быть самим собой, путаясь с построенной им же личностью. Только в этом было его отличие от Эндрю — беспрекословное подчинение и не умение быть самим собой. Внезапно ручка двери от одной из гостиной комнат зашевелилась. Отскочив в сторону, принц, вытащив золотой меч, кованный Сетом, направил в сторону двери. Ручка продолжала шевелиться, но из комнаты так никто и не пытался выйти. Взяв на себя открытие двери, Эндрю ступил за порог, но кроме пустующей одинокой комнаты никого не заметил. Справой стороны послышалось мяуканье. Обернувшись, он увидел грязного тёмно-рыжего кота, стоящего на комоде без правого глаза и левой лапы. По мордочке было видно, как сильно он плакал, пока у него отнимали частичку жизни. — Ты тот кот, за которым ухаживал Ричмонд, — вспомнил он тот день, когда Нил его подкармливал последним куском хлеба. — Как ты ещё остался жив после таких ран? — он протянул к нему руку и коснулся его спутанной мохнатой головы, а тот в ответ зажурчал, пожимая лапки под себя и удобно располагаясь на комоде. — Нравится, когда тебя в этом месте гладят? — Кот мяукнул, облизывая ладонь Эндрю. — Глупый беспризорный кот…